Привал. Один из последних. Пока ещё все живы, бодры и здоровы. 2 страница

Вся эта возня с вещами туристов — сбор на снегу, занесение в палатку и последующий обыск — вряд ли потребовала много времени. На всё про всё ушло полчаса, по истечении которых разведчики поняли, что интересующего их фотоаппарата в палатке нет — он унесён ушедшими вниз туристами. Мы можем только гадать, как долго иностранные агенты предполагали оставаться в палатке — это по большому счёту даже и неважно сейчас, поскольку развязку событий невольно ускорили сами туристы, разведя огонь под кедром.

Их противник, наблюдая из палатки за долиной, не мог не увидеть отблесков пламени. Это открытие с очевидностью свидетельствовало о том, что изгнанные из палатки советские туристы не только не замёрзли на склоне, но напротив, достигнув границы леса, не без успеха борются за собственное выживание. Если люди без обуви, головных уборов, перчаток и верхней одежды продержались на морозе один час без огня, то какие могли быть гарантии того, что они не продержатся всю ночь при наличии костра? Очевидно, таких гарантий не существовало — советские туристы оказались намного более живучи, чем полагал их противник изначально, а это открытие означало, что туристов придётся умерщвлять насильственно, не полагаясь исключительно на воздействие мороза и ветра.

Примерно через час с момента изгнания «дятловцев» из палатки — т. е. в 17 часов или несколько позже — их противник двинулся следом вниз по склону в сторону костра. Однако иностранным агентам приходилось считаться с тем, что огонь в лесу разведён сугубо для отвлечения их внимания и в то самое время, покуда они будут двигаться вниз, группа туристов (либо часть группы) возвратится к палатке и завладеет обратно собственным имуществом. Подобный манёвр «дятловцев» представлялся весьма логичным и разумным шагом, едва ли не единственным, давашим реальный шанс на спасение хотя бы нескольких членов группы. Поэтому супостат располосовал скат палатки от конька до боковой стенки, нанеся по меньшей мере 6 разрезов длиною около 1 м каждый (по меньшей мере 2 разреза из их числа были сделаны на расстоянии буквально 1 м от выхода из палатки. Выход, напомним, застёгивался всего 4(!) пуговицами, 2 из которых оказались расстёгнуты. Зачем «дятловцам» надо было резать скат возле и без того полуоткрытого выхода совершенно непонятно, но «лавинщиков», «гондольеров» и «бомберов» подобные логические нестыковки не смущают). Так появились эти странные и на первый взгляд совершенно бессмысленные разрезы; сторонники некриминальных версий считают их следствием попытки «эвакуации раненых». То, что эти прямолинейные разрезы невозможно было сделать на смятой, засыпанной снегом и придавленной к грунту холстине, «лавинщиков» совершенно не волнует. И то, что беглецы не имели при себе потребного количества ножей, тоже не смущает этих исследователей (достоверно известно, что уходившая по склону группа имела 2 ножа — «финку» Кривонищенко и перочинный нож Дятлова; возможно, у кого-то имелся ещё один или два ножа, которые не были найдены поисковиками, но в любом случае у беглецов явно не было при себе шести ножей. А это означает, что одним ножом делалось несколько длинных разрезов ската, что выглядит бессмысленной тратой времени и никак не ускоряет эвакуацию тяжелораненых. Практически все ножи группы остались в вещах, брошенных в палатке и впоследствии были там обнаружены. Совершенно непонятно как в состоянии острой нехватки времени двумя ножами можно было так искромсать палатку, а самое главное — для чего? Ведь для эвакуации раненых был достаточен всего один длинный разрез ската!). Те повреждения палатки, которые обнаружены на ней экспертизой и зафиксированы фотосъёмкой, возможны лишь при умышленном её разрезании на протяжении довольно длительного времени. Причём длинные разрезы в направлении сверху вниз могли появиться лишь в результате целенаправленной порчи имущества.

Что и говорить — очень неприятный вывод для сторонников некриминальных версий, но этот вывод — единственный непредвзятый.

Мы не можем знать в точности, видели или нет спускавшиеся от палатки разведчики замёрзших на склоне Рустема Слободина, Зину Колмогорову и Игоря Дятлова. Вполне возможно, что их тела они отыскали позже — после того, как расправившись внизу с остатками группы, возвращались наверх. Но в том, что убийцы не только видели трупы замёрзших на склоне людей, но и обыскивали их, сомнений быть не может. Игорь Дятлов найден в положении лицом вверх, что практически никогда не наблюдается в случаях смерти от переохлаждения (замерзающий, рефлекторно стремясь уменьшить площадь охлаждения, принимает «позу зябнущего человека» на боку или лицом вниз). Согласно некоторым воспоминаниям, «молния» меховой куртки Игоря была полностью расстёгнута, также были расстёгнуты и два наружных кармана «на молниях», что выглядело очень странно (правда, объективности ради следует заметить, что протокол осмотра места преступления, составленный Темпаловым 27 февраля 1959 г. этих деталей не зафиксировал). Не имела «позы зябнущего человека» и Зинаида Колмогорова, найденная в положении лёжа на правом боку с вытянутой левой ногой и полусогнутой правой. Никакими агональными движениями такое странное положение тел не объяснить: движения в состоянии агонии хаотичны, имеют малую амплитуду и усилие и похожи скорее на судороги, нежели движение конечностью в привычном понимании (ни о каких целенаправленных действиях, вроде открытия карманов или расстёгивания «молний» в состоянии агонии говорить не приходится). Не имел «позы зябнущего человека» и Рустем Слободин, лежавший хотя и на груди, но с вытянутыми в сторону левыми рукой и ногою. Между тем, согласно медицинской статистике, «поза зябнущего человека» отмечается примерно в 60 % случаев замерзания трезвых людей (у находящихся в состоянии алкогольного опьянения эта величина уменьшается до 10 %). Причём, Слободин явно погиб от переохлаждения — под ним было найдено единственное «ложе трупа». Уж он-то должен был оказаться в упомянутой «позе зябнущего», поскольку человек принимает её бессознательно, не обдумывая собственные действия. Так ведь нет! Никаких рациональных объяснений таким странным положениям тел замерзающих людей не отыскать, если только не согласиться с тем, что их тела переворачивались вскоре после смерти (т. е. до появления трупного окоченения, которое, как известно, развивается примерно через 12 часов с момента гибели).

Итак, мы считаем, что иностранные агенты — убийцы группы Игоря Дятлова — начали своё движение в долину Лозьвы после 17 часов и оказались там около 17:15–17:20. Располагая нормальной зимней обувью и снегоступами, они не испытывали тех затруднений с передвижением по каменистому заснеженному склону, что «дятловцы», поэтому двигались значительно быстрее. Они не заметили «лёжки» в ручье, оборудованной Золотарёвым, и проскочили по следам группы прямо к кедру. И вот там супостата ждал серьёзный удар — вместо группы из 9 человек у кедра оказались всего двое.

Можно лишь догадываться, каким был разговор у кедра, но у нас имеется мощное свидетельство того, что в отношении по крайней мере одного из туристов имели место насильственные действия, закончившиеся фатальным исходом. Юрий Дорошенко был насильственно умерщвлён в результате пытки, Георгий Кривонищенко, скорее всего, имел возможность наблюдать эту расправу, всё время оставаясь на дереве. Там он находился до тех пор, пока развившаяся в результате глубокого переохлаждения тканевая гипоксия не привела к утрате способности управлять своим телом, после чего Кривонищенко с дерева упал. Впрочем, обо всём по порядку.

Как известно, на лице Юрия Дорошенко судебно-медицинский эксперт описал серую пену, которая шла изо рта и носа погибшего молодого человека. Можно не сомневаться, что обнаружена была именно пена, а не следы рвотных масс, поскольку они сильно различаются и судебный медик никак не мог их спутать. Пена, выделяющаяся из рта и носа, является грозным симптомом развивающегося отёка лёгких, за которым в кратчайшее время может последовать смерть, если только не будут проведены специальные реанимационные мероприятия. Природа этого процесса может быть двоякой: отёк лёгких м.б. спровоцирован ростом внутрикапилярного гидростатического кровяного давления (т. н. гидростатический отёк лёгких) либо он может последовать в силу повышения проницаемости стенок капиляров в альвеолах (т. н. мембраногенный отёк лёгких). Последний вид отёков возможен при некоторых синдромах, которые развиваются при отравлении токсичными газами (хлор, фосген, пары ртути и т. п.), при панкреатите, почечной недостаточности и некоторых иных заболеваниях. Но во всех этих случаях мембраногенный отёк всё же довольно редок, наиболее часто он развивается при забросе в дыхательные пути значительного количества инородных веществ, например, содержимого желудка или воды (при утоплении). Кстати, наличие стойкой мелкопузырчатой пены (как правило белого цвета, реже розовой) в дыхательных путях трупа ещё в 1870 г. было описано русским судебным медиком С. Крушевским как один из признаков утопления, получивший впоследствии его имя.

К гидростатическому отёку лёгких могут привести некоторые тяжёлые заболевания сердца и кровеносных сосудов, бронхиальная астма, пневмоторакс. Юрий Дорошенко не имел заболеваний, способных спровоцировать отёк лёгких: у него не было ни астмы, ни тяжёлого панкреатита, ни первичной венозной констрикции, ни митрального стеноза, ни иных болезней из этого же ряда. Мы это знаем абсолютно точно, поскольку Юрий учился на военной кафедре УПИ, проходил соответствующую медицинскую комиссию от которой скрыть подобные заболевания ему не удалось бы. Да и туризмом он не смог бы заниматься при всём желании, потому что первый же поход по горам с двухпудовым рюкзаком за плечами закончился бы для него трагически. Поэтому все попытки «исследователей» трагедии группы Игоря Дятлова отыскать у Юрия Дорошенко болезнь, способную объяснить появление серой пены, гроша ломаного не стоят. Дорошенко был здоров — это надо принять как данность и не выдумывать небылиц.

Однако, пена у его рта и носа существовала и была она несомненно лёгочного происхождения — клейкая и устойчивая, поскольку не исчезла за все те дни, пока уральские ветры обдували лежавшее на пригорке тело. Не исчезла она и позже — во время транспортировки тела от кедра на перевал, к вертолёту, и позже, во время разморозки тела в морге. Её увидел и описал судмедэксперт Возрождённый, оставив тем самым исследователям трагедии туристической группы ещё одну загадку, кажущуюся парадоксальной. Если отбросить безумные версии про утопление в безводной местности или отравление неким токсичным газом (почему другие «дятловцы» им не отравились?), то у нас остаётся единственное объяснение появления этой пены.

И объяснение это возможно только в рамках криминальной версии гибели группы.

Выделение красноватой (бурой) пены из лёгких возможно даже у совершенно здорового человека, каковым и был Юрий Дорошенко, при т. н. «карминовом» отёке лёгких. Явление это описал ещё в 1878 г. известный французский судебный медик Александр Лакассань, поэтому иногда этот признак называют его именем. Надо сказать, что Лакассань сделал несколько важных открытий в области судебной медицины; в частности, он был первым, кто оценил криминалистическую ценность трупных пятен, связав их появление с положением тела покойного и временем смерти. Также Лакассань первым обратил внимание на ценность татуировок для идентификации человека и провёл пожалуй первое в мире научное исследование европейских тату. На фоне безусловно огромного вклада Александра Лакассаня в развитие мировой судебной медицины, открытие «карминового» отёка лёгких как-то теряется и кажется несущественным. Между тем, речь идёт об очень интересном с медицинской точки зрения явлении.

Изучая трупы людей, погибших под завалами (шахтёров под землёй, либо погибших под руинами домов), Александр Лакассань обратил внимание на то, что некоторые из них погибали от удушия даже в условиях свободного доступа воздуха и без механических повреждений грудной клетки. Другими словами, рёбра таких погибших оставались целы, лёгкие — неповреждены, а вот дышать человек почему-то оказывался не в силах. Лакассань связал это с тем, что грудь или живот заваленного человека оказывались под воздействием статической нагрузки, нарушавшей правильное циркулирование крови во внутренних органах. Уже при нагрузке в 50 кг. на грудную клетку резко сокращается отток артериальной крови в большой круг кровообращения, в то время как приток крови в лёгкие продолжается. Давление крови в капилярах лёгких начинает расти, в результате чего развивается гидростатический отёк лёгких. Лёгочная ткань и отёчная жидкость при вскрытии погибших в таких условиях людей, имеют необычный ало-красный цвет, что и предопределило название этого вида отёка («карминовый»).

Он развивается при безударном сдавлении туловища человека (т. е. на торсе трупа не остаются следы травмы) и характеризуется замедленным развитием асфиксии, которая в зависимости от внешних условий, величины нагрузки и места её приложения может растягиваться на десятки минут.

Во всех странах мира, где созданы сколько-нибудь серьёзные войска специального назначения, разработаны методики т. н. «интенсивных допросов» военнопленных, проводимых в полевых (т. е. необорудованных) условиях с целью скорейшего получения информации. Иногда их называют «экспресс-допросами» — название воистину говорящее само за себя. Методические наставления и рекомендации по организации такого рода допросов, регламентирующие порядок их проведения, ныне тайны не составляют, хотя нельзя не отметить, что практически в каждой воинской части существуют свои «неформальные» хитрости для развязывания языков. Любой такой допрос начинается с того, что допрашиваемого приводят в положение лёжа на спине, а руки фиксируют разведёнными в стороны. Подобное положение гарантирует полную беззащитность и униженность допрашиваемого. Затем допрашивающий садится на грудь своей жертве, так что голова последней оказывается между его бёдер, после чего и начинается собственно допрос, т. е. последовательный обмен вопросами и ответами. Если допрашиваемый отказывается от сотрудничества, либо сообщает неверную информацию, то допрашивающий использует приёмы физического воздействия или устрашения, арсенал которых весьма велик. Простейшим и весьма эффективным приёмом такого рода является давление на глазные яблоки большими пальцами рук — это воздействие, не оставляя следов явного травмирования, способно подавить волю к сопротивлению и вызвать ужас даже самых бесстрашных людей. Есть и другие простые, но действенные приёмы: забивание в ухо карандаша, стачивание зуба надфилем или напильником… продолжать можно долго, но техническая сторона организации такого допроса, полагаю, понятна — никаких там «пяток в огонь», мордобоя, всё чётко, функционально и максимально быстро.

Следует, однако, отметить, что и без специальных «пыточных» приёмов интенсивный допрос является весьма и весьма болезненной процедурой в силу того, что допрашивающий постоянно сидит на груди допрашиваемого. Создаваемое таким образом статическое давление окажется провокатором того самого «карминового» отёка лёгких, о который было сказано чуть выше. То, что вес крепкого мужчины, облачённого в зимнюю одежду, с оружием в руках, может достигать (и заметно превосходить) центнер, представляется вполне разумным допущением. Такой мужчина в положении сидя создаст статическую нагрузку на грудь лежащего под ним человека намного превосходящую 50 кг., которые Лакассань считал «порогом» развития «карминового» отёка лёгких. Любой, сомневающийся в эффективности подобного воздействия, может провести эксперимент в домашних условиях — лечь спиною на пол и попросить кого-либо из домочадцев соответствующей комплекции сесть на грудь, вытянув ноги, и спокойно посидеть так некоторое время. Двух-трёхминутный натурный эксперимент всё расставит по местам и заметно обогатит жизненный опыт.

Когда иностранные разведчики выскочили к кедру, они явно удивились, не увидев возле костра всю группу. Вместо 9 человек там находились всего двое, причём один из них (Георгий Кривонищенко) либо сидел на дереве, либо успел туда залезть при приближении убийц. Поэтому оставшийся под деревом Юрий Дорошенко был подвергнут интенсивному допросу по всем правилам «диверсионной науки» — с приведением в положение лёжа и статичным медленным удушением. Он должен был сказать, куда ушла вся группа? но он этого не сказал (и мы это докажем). Возможно, ему задавали и какие-то другие вопросы, например, связанные с персональным составом участников — мы этого знать не можем, да это знание и не поможет нам в понимании случившегося. Важно то, что расправу над Юрием Дорошенко могли наблюдать (по крайней мере, слышать) все члены группы, остававшиеся к тому времени в живых, поскольку расстояние от кедра до настила в овраге вполне перекрывается человеческим голосом. А крик под кедром в случае интенсивного допроса (считай пытки) должен был стоять ужасный.

Положение допрашиваемого усугублялось общим охлаждением тела и потерей сил, вызванной борьбою с холодом. Кроме того, на быстрое развитие «карминового» отёка повлияло то, что Дорошенко лежал на мёрзлой земле, что усилило спазм сосудов и ускорило наступление фатальных последствий. Можно предположить, что агония задыхавшегося последовала довольно быстро — минут через 5–7 с момента начала допроса. Увидев, что у Дорошенко из рта и носа пошла кровавая пена, мучители прервали допрос и возможно, даже предприняли простейшие меры по оказанию помощи — перевернули на грудь, постучали по спине — надеясь, что это поможет восстановить дыхание. Но спасти Юрия Дорошенко могли только неотложные реанимационные мероприятия. Он скончался, лёжа лицом вниз, в таком положении убийцы и оставили тело, но мы точно знаем, что сначала он лежал на спине и отёк лёгких у него начался именно в этом положении, поскольку выделявшаяся пена стекала изо рта на щеку. Кроме того, в волосах Юрия Дорошенко оказались найдены хвоя и мох, что было бы невозможно, если бы он всё время находился лицом к земле.

Завершая разговор о насильственном умерщвлении Юрия Дорошенко, остаётся указать на два момента, важных для исключения возможных кривотолков. Во-первых, следует подчеркнуть, что «карминовый» отёк лёгких не мог быть следствием лавины, завалившей его на склоне. Смерть молодого человека находилась в прямой следственной сязи с отёком лёгких и была отделена от последнего незначительным промежутком времени. Если бы отёк начался в палатке на склоне горы, то Дорошенко до момента наступления смерти никак успел бы спуститься к кедру. И уж тем более, не принял бы участие в разведении костра под деревом (чем он активно занимался и в этом нет никаких сомнений). Во-вторых, необходимо пояснить, что изменение первоначально алого цвета пены на серый объясняется разрушением кровяных телец в течение длительного времени, прошедшего с момента её образования. Хорошо известно, что кровь на воздухе темнеет, так что приобретение пеной серо-бурого оттенка удивлять не должно. Для нас важно то, что изначально пена не была белой, а стало быть в ней присутствовала кровь.

За допросом Дорошенко наблюдал — не мог не наблюдать — Георгий Кривонищенко. Скорее всего, в момент появления противника у кедра, он либо находился на дереве, либо успел вскарабкаться наверх. Действия его, несмотря на кажущуюся бессмысленность, были вполне рациональны: Георгий скорее всего понимал, что противник хотя и грозит оружием, на самом деле не намерен его использовать. Снять же с дерева активно сопротивляющегося взрослого мужчину без применения огнестрельного оружия довольно проблематично — есть немалый риск получить травму (чего, иностранные агенты, понятное дело, допустить не могли). Поэтому, вполне возможно, что Георгий рассчитывал пересидеть некоторое время наверху, в надежде, что какие-то события отвлекут преступников от дерева и он получит возможность спуститься, чтобы попытаться скрыться уже на земле. Впрочем, на что действительно рассчитывал Георгий мы не знаем и знать не можем, так что его мотивация — всего лишь домысел, не имеющий прямого отношения к фабуле повествования.

Но мы точно знаем, что Георгий Кривонищенко залезал на кедр и в последние минуты жизни изо всех сил старался на нём удержаться. Тому в уголовном деле есть неожиданное свидетельство, к сожалению, никем из исследователей трагедии должным образом не оценённое. О чём идёт речь?

Судмедэксперт Возрожденный, проводя вскрытие трупа Георгия Кривонищенко, обнаружил во рту покойного кусок эпидермиса размером 1 на 0,5 см. Он даже связал происхождение этого куска кожи со скальпированной раной на пальце правой руки. Всё это выглядело так, словно погибший в момент агонии сжимал зубами пальцы — именно сжимал, стискивал челюстями, а не согревал, скажем, дыханием. Для чего же Георгий мог грызть собственную руку?

Тут надо сказать, что в криминальной истории человечества сохранилось немало (многие десятки!) абсолютно достоверных примеров тяжёлых самоповреждений кистей рук зубами. Все они связаны с попытками человека ускорить наступление собственной смерти. Известно, что подавляющая часть заживо похороненных, либо заживо замурованных людей наносили себе зубами тяжёлые повреждения запястий и даже отгрызали кисти рук в надежде вызвать обильное кровотечение. К аналогичным саморанениям способны и душевнобольные. Однако, при всей занимательности этой информации, она нам ничего не даёт, ввиду невозможности провести параллель с ситуацией, в которой оказался Георгий Кривонищенко. С ним явно происходило нечто иное. Но что именно?

Думается, ответ надо искать в холоде, точнее неотвратимом переохлаждении организма, с котороым столкнулся Георгий Кривонищенко. Понижение температуры тела автоматически приводит к замедлению всех биохимических реакций и, в частности, т. н. «тканевого дыхания». Количество кислорода, переносимого кровью в каждую клетку человеческого тела, начинает понижаться, в результате чего развивается явление, получившее в медицине название «тканевой гипоксии». Оно проявляется в виде внезапной сонливости, чувстве глубокой апатии, адинамии (нежелании двигаться), резкой слабости. При наступлении тканевой гипоксии активная борьба за жизнь как правило прекращается, хотя замерзающий некоторое время остаётся в сознании и отдаёт себе отчёт в происходящем. Если вначале замерзания человек испытывает резкую боль в остывающих конечностях, то на этом этапе их чувствительность практически исчезает. А вместе с нею исчезает и способность к точным координированным действиям. Георгий в таком состоянии не мог держаться за ветви кедра, сжимая их ладонями — руки его уже не слушались в должной степени, пальцы просто разжимались под весом тела. Но он мог охватить ствол или ветку рукою и, закусив зубами палец (или несколько пальцев, или край ладони), создать своеобразный «замок», удерживавший от падения. Когда процесс переохлаждения зашёл уже слишком далеко и Кривонищенко потерял сознание, то вместе с ним он утратил и контроль за своими действиями — это привело к тому, что зажатая зубами рука выскользнула, оставив скальпированный кусочек кожи во рту.

С физиологическими особенностями процесса замерзания связана ещё одна необычная особенность смерти Георгия Кривонищенко. Речь идёт о наполненности его мочевого пузыря, а этот показатель напрямую связан с предсмертной активностью замерзающего человека. Так, например, у лиц, погибавших на холоде в состоянии сильного алкогольного опьянения, мочевой пузырь обычно полон, либо даже переполнен светлой мочой. У трезвых же людей эта особенность наблюдается весьма редко, скорее, как исключение. Судебная медицина объясняет это тем, что находящиеся «под градусом» люди обычно не ведут борьбы с холодом (зачастую, вообще умирают во сне), в то время как трезвый человек деятельно занимается самоспасением — пытается оборудовать убежище, согревает активными движениями рук, ноги, приседаниями, бежит в сторону жилища и т. п. Т. е. наполненность мочевого пузыря — это без преувеличения «говорящий» признак, способный прояснить картину самого последнего часа жизни человека, погибшего от переохлаждения.

Итак, у нас есть Кривонищенко и Дорошенко — два человека примерно одного возраста и состояния здоровья, которые незадолого до смерти определённое время действовали в одних условиях и притом занимались схожим трудом — активным и энергозатратным. Они оба залезали на кедр и обламывали его ветви, кровавые отпечатки их рук остались на коре и ветвях дерева и в конце февраля 1959 г. были увидены поисковиками. Погибшие были утеплены примерно одинаково, вернее сказать, одинаково плохо — они не имели головных уборов, перчаток и обуви. И что же мы увидим, если сравним наполненность мочевых пузырей? У Дорошенко объём мочи эксперт определил в 150 мл., а у Кривонищенко — до 500 мл. Разница в три раза! Отчего? Её не должно быть, если мы будем считать, что оба молодых человека умирали примерно одновременно, выполнив пропорциональный физическим возможностям каждого объём работы.

Но всё сразу встанет на свои места, если мы согласимся с предположением, что смерть Юрия Дорошенко и Георгия Кривонищенко последовала в разное время. Смерть первого, напомним, была спровоцирована отёком лёгких и последовала ещё до того, как его организм выработал весь ресурс гликогена (вещества, расщепление которого является важнейшим элементом теплопродуцирования). Другими словами, Дорошенко в момент смерти ещё сохранял внутреннюю энергию для активной жизнедеятельности и процесс тканевой гипоксии в его организме не зашёл далеко. С Кривонищенко картина совсем иная — наполненность его мочевого пузыря косвенно указывает на то, что за некоторое время до наступления смерти он потерял двигательную активность в силу развившегося кислородного голодания в тканях (той самой гипоксии). Кривонищенко умер позже, причём заметно позже Дорошенко — речь может идти о десятках минут. В течение этих долгих минут он почти не двигался и не ушёл в овраг к своим товарищам — другими словами, он ничего не предпринимал для самоспасения! И ведь товарищи не пришли к нему, не унесли с ветреного места, хотя ему достаточно было крикнуть: «ребята, умираю! замерзаю!» и к нему обязательно примчались обутые и одетые Тибо и Золотарёв. Спасти они его, конечно, не спасли бы, но хотя бы унесли в овраг, с продуваемого всеми ветрами пригорка…

Но не было этого. Не позвал никого Георгий на помощь. И сам по себе к нему никто из друзей не пришёл. Совершенно непонятное поведение, если только мы не допустим, что всё то время, пока Георгий Кривонищенко замерзал на кедре, под деревом стояли его убийцы.

Ещё раз повторим — никто из них не пытался залезть на кедр, поскольку неудачное падение с дерева потенциально грозило серьёзным травмированием, а это было недопустимо для иностранных агентов. Им предстоял многокилометровый бросок к железной дороге, а для этого все они должны были оставаться здоровы. Поэтому они просто ждали, пока упорный комсомолец замёрзнет, возможно, шутили: «всё равно свалишься, лучше сам слезай, мы тебя небольно убьём!» Возможно, напротив, разговаривали с ним вполне серьёзно, ведь перед ними был тот самый связник, для встречи с которым они были заброшены в СССР: «Скажи, с какого момента ты работал под контролем Ка-Гэ-Бэ? Тот, усатый мужик с фотоаппаратом, он — тоже из Комитета? Слезай, не бойся, мы тебя мучить не станем, тебя свои же гэбисты замочат, а мы можем дать яд, если пожелаешь…»

Разумеется, подобные разговоры — это всего лишь литературный вымысел, но то, что какие-то разговоры между супостатом и Георгием Кривонищенко велись, сомнений почти не вызывает. Георгий умирал долго — минут 20 или 30 — и поначалу ещё мог отвечать на обращённые к нему реплики. Затем умолк, полностью сосредоточив таявшие силы и гаснувшее сознание на том, чтобы удержаться на дереве. Тогда-то он и стал стискивать зубами край правой ладони и пальцы, рассчитывая удержать тело от падения.

Но в конце-концов, руки его разжались и Георгий повалился вниз. От падения, видимо, он даже не пришёл в себя; положение его на тот момент было столь плохим, что находившиеся под кедром агенты иностранной разведки сразу отказались от мысли его допросить. Вполне возможно, что Кривонищенко либо был уже мёртв, либо был близок к этому. И вот тогда разведчики сделали с телом Георгия то, что старательно не замечают и даже не пытаются объяснить сторонники некриминальных версий, поскольку никаких некриминальных объяснений содеянное не имеет.

Они решили удостовериться в его смерти…

Речь идёт об огромном ожоге левой голени Георгия Кривонищенко, причинённом через одежду. Судмедэксперт Возрожденный при анатомировании Георгия измерил прожёг кальсон, в которых тот был найден (размер дыры составил 31 см на 10 см). Кожа голени подверглась частичному обугливанию — такое возможно лишь при непосредственном контакте с открытым огнём (другими словами, кипяток такого воздействия не окажет). Но что интересно — тонкий хлопчатобумажный носок на левой ступне не сгорел в этом пламени! Это ещё один интересный, парадоксальный, по-настоящему «говорящий» факт, который способен многое поведать о реальных событиях возле костра, который всевозможные «исследователи» попросту игнорируют. Впрочем, если быть совсем точным, они изредка упоминают об этом странном ожоге тут же объясняя его появление тем, что замёрзший Георгий не чувствовал жара огня и совал руки-ноги в костёр, получив в конечном итоге такой вот фантастический во всех смыслах ожог. После столь нелепого объяснения, буквально в одну строчку, в одно предложение, «исследователи» считают, что всё прояснили и спешат дальше, с упоением рассуждая о слоях «фирнового» снега, морозе в -30 °C в ночь на 2 февраля 1959 г. и тому подобных абстрактных и непроверяемых ныне вещах, на ходу опровергая друг друга. Но вот вопрос всем альпинистам, верхолазам, водолазам, объезчикам лошадей, туристам со стажем и без, мастерам спорта и мастерам не-спорта, а также сторонникам версии нападения лосей: как можно прожечь кальсоны на голени, обжечь до обугливания кожу, но при этом не сжечь в огне носок?

Дата добавления: 2015-07-20