НАС НЕ ДОГОНЯТ 2 страница

Иван встал с полки, кивнул пацанам, и они все ушли в соседнее купе.

— Кто-нибудь знает, кто у этих мафиозников главный? — спросил Иван.

— Шаман у них главный, — ответил Лоцман, — я его видел. Он страшный такой, ездит на «БМВ». Говорят, он беспризорника, такого же, как мы, взял за ноги й на две части разорвал.

А где его найти можно? — спросил

Иван.

— А зачем тебе его искать? — сверкнул испуганными глазами Ботаник.

— Я с ним поговорить хочу, чтобы он вас не трогал, — ответил Иван.

Самого Ивана, конечно, трясло от страха при одной мысли о новой встрече с бандитами, но показать себя слабым перед пацанами — нет, это было не в его характере. К тому же Иван понял, что выбраться из этой ситуации без Шмидта вряд ли возможно.

Нужно возвращаться домой.

— Ты что, Ваня, с ума сбрендил? — вскочил с места Лоцман, — Тебе жить надоело? Тебя же на куски порубят и в консервы закатают! Это же мафия, ты что не понимаешь, что ты для них пустое место. Был ты и нет тебя — вот и все!

— Это мы еще посмотрим, — упрямо сказал Иван, выхватив из-за пояса пистолет, — я все-таки Саши Белого сын, а не размазня! Мой отец не отступил бы никогда!

— Я тоже не размазня! — сказал Лоцман. — Я с тобой пойду! Не боюсь я этого Шамана!

— И я! И я! — в один голос воскликнули Тимоха и Ботаник.

Иван помолчал, обдумывая, как начать, и потом сказал:

— Ладно, слушайте, пацаны. Только поймите меня правильно. Нам вместе нельзя. Могут стрелять по мне, а зацепят вас. Я этого не хочу...

— Ваня, но это наше общее дело, — тихо напомнил Ботаник.

— Мы были там вместе, — добавил Тимоха, — и в подвале у Тихно были тоже все вместе.

— И за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе, — поставил точку Лоцман, — поэтому один ты к Шаману не пойдещь. Вместе пойдем. Это я тебе сказал! Я тебя не брошу!

— Они нас искать будут, а мы им стрелку забьем, — с восторгом, словно речь шла о детской игре, воскликнул Тимоха, а игра-то была уже взрослой, но они по молодости этого недопонимали. — Только пистолет бы нам хоть еще один!

— Слушайте, пацаны, — вскочил Лоцман, — у мафиозника этого вывалился в канализацию ствол, когда Иван в него выстрелил. Там вода, воняет, вряд ли они его доставать стали.

— Я могу нырнуть! — предложил Тимоха. — И будет у нас два ствола! Мы будем тогда уже сила! Бригада!

— Бригада, — усмехнулся Иван, — малолетние бандиты.:.

— Мы не бандиты, Мы за справедливость, — сказал свое слово Ботаник.

В это время из-за перегородки купе появилась голова спасенного ими «монаха». Он пристально посмотрел на Ивана и спросил:

— Мальчик, это ты сказал, что твой отец Саша Белый?

— Ну я, — ответил Иван, — а что?

— Но этого не может быть, — сказал «монах», — сын Саши Белова не может бегать в таком виде с пистолетом по окрестностям трех вокзалов...

— В каком таком виде? — вступился за Ивана Лоцман. — Ты на себя посмотри! Очнулся, бородатый, и никакой благодарности! Мы тебя, дядя, спасли от мафиозни-ков, а теперь ты бери ноги в руки и чеши куда подальше отседова. Или ты думаешь, мы тебя в свою компанию возьмем?

Но Федор не обратил внимания ни на тон, ни на слова Лоцмана. Его глаза изучающе и не отрываясь смотрели на Ивана.

— Ладно, братва, уходим, — сказал Иван, поднимаясь с полки, и обратился к «монаху»: — А вам лучше уехать из Москвы. Если они вас еще раз поймают, то точно убьют.

— Похож, очень похож, — не отрывая взгляда от Ивана, полушепотом произнес «монах», — но этого быть не может, чтобы сын Белова и вот так...

— Ну, не может и не может, отцепись от нас, — сказал ему Лоцман,— пацаны, пошли отсюда!

Он повернулся и, цепляясь за поручни, быстро пошел к выходу из вагона. Остальные один за другим спрыгнули с подножки и побрели вдоль рельсов. Иван молчал и думал о том, зачем этот «монах» расспрашивал его об отце. И как будто он папку его лично знает. Но ведь когда-то, не так давно, по всей Москве висели предвыборные плакаты, на которых был изображен Иван вместе с отцом и мамой. И в газетах их печатали. Многие эти плакаты помнили. Может, и «монах» этот плакат тоже видел.

Как только Шмидт, Белов и Степаныч после «перестрелки» на броневике-джипе выехали из Измайловского парка,-чтобы заехать на стоянку и забрать оттуда «девятку» Власова, у Шмидта на поясе запищал мобильник. Тот глянул-на дисплей и сказал:

— Оксана SMS прислала, значит Иван где-то рядом с ней! Нужно нам поспешить.

Он резко вывернул руль автомобиля и свернул направо, педаль газа вдавив практически в пол. Но как он ни старался набрать скорость — тяжелый джип, двигался как асфальтоукладочный каток — его бронебойные качества полностью нейтрализовали скоростные.

Когда они приехали минут через сорок на место и Шмидт выглянул из джипа, Оксана сразу же подбежала к нему. Белов оценил девушку — она была хороша во всех отношениях — стройная фигурка, высокая грудь и сама кровь с молоком.

— Вы опоздали, — сказала Оксана, — ехали целый час! Я же написала — скорее! Ребята отдали мне долг — тридцать долларов и сразу же исчезли. Я пыталась их задержать — вон девчонки видели, уговаривала сходить в кафе, но пацаны куда-то спешили, не согласились.

— Мы сделали глупость,. — сказал Шмидт, хлопнув себя по лбу, — надо было мне догадаться сразу же после того, как SMS получили, Океане перезвонить и сказать, что ты, Саша, здесь в Москве. Оксана бы сказала об этом Ивану, и он наверняка бы дождался нас. Но голова не работает после этих прогулок по вечернему парку.

— Ребята, кажись, в какой-то Красноси-бирск собираются, — добавила Оксана, — серьезные такие стали из себя, деловые, прямо бригада.

— Бригада сопливая, — натянуто усмехнулся Белов.

Ему стало нехорошо. Очень ему не хотелось, чтобы единственный сын пошел по его кривой дорожке.

— Д еще, — тут Оксана перешла на тревожный шепот, — мне тут по секрету девчонки рассказали, что Иван со своей бригадой людей Шамана постреляли.

Шмидт и Белов переглянулись. Каждый вспомнил о злополучном австрийском пистолете, выкраденном Ванькой из оранжереи. В оружии была полная обойма, а значит, Иван мог натворить беды. Белов пожалел, что учил сына стрелять в тире. Уж лучше бы Иван на скрипке играл! За это хоть не убивают. «Убивают, но не так часто», — поправился Белов.

— Какого Шамана людей они постреляли? — спросил Шмидт. — Этого, что ли, делового с трех вокзалов, что нищенский рынок курирует?

— Да, — кивнула Оксана, — того самого, ну, он типа смотрящего над инвалидами N и другими нищими, которые в электричках попрошайничают.

— Серьезный пацан, — покачал головой Шмидт, — на голову сильно отмороженный, и пацаны у него все такие же.

— Мне сказали, что люди Шамана теперь Ваньку ищут, — продолжила Оксана, — хотят его убить. Но я-то не будь дура пустила слух, что Иван Белов это того самого Шмидта приемный сын, а настоящий его ртец — известный авторитет Саша Белый. Теперь люди Шамана подумает, прежде чем по нему стрелять.

— А ты сообразительная, — сказал Белов, — а откуда ты про меня и про Шмидта знаешь, кто мы такие?

— Я ей рассказал, — пояснил Шмидт.

— Да, я сообразительная, — кивнула Оксана, — родись такая умная девушка, как я, в пределах Садового Кольца, так она бы уже и школу экстерном закончила, и в МГИМО училась бы. А у меня пять классов образования украинской школы, и «мои университеты» на Тверской.

— Ладно, хватит болтать, прощайся с девочками, залезай в машину, ты больше сюда не вернешься, — сказал ей Шмидт.

Белов заметил, что между молоденькой проституткой и Шмидтом больно уж доверительные отношения. Не то чтобы это его волновало сильно, но все-таки тог жил с его бывшей женой и воспитывал его сына, поэтому за его моральным обликом Белов считан себя обязанным следить.

— Ты не подумай ничего, Саша, — словно почувствовал его мысли Шмидт, — просто хочу помочь девчонке выбраться из грязи.

Белов пожал плечами — мол, мне нет никакого дела да твоих с Оксаной отношений. И все-таки ему было непонятно — неужели и Шмидту Ольга уже надоела?

— Полагаю, нам надо двигать к Шаману, — предложил Шмидт, — прямо сейчас, не откладывая этого дела в долгий ящик. Я этих прохиндеев вокзальных знаю. Сплошь одни отморозки. Если они Ваньку раньше нас найдут... даже говорить об этом не хочется.

— А ты знаешь, где его искать? — спросил Белов,

— Я знаю, — неожиданно вмешалась в разговор Оксана; — была пару раз у него на выезде. Поезжай прямо, а там покажу.

Скулы у Шмидта заходили ходуном. Белов заметил, что хоть тот и отпирается, что к Оксане неравнодушен, а все-таки ему неприятно, что девчонка к Шаману в берлогу ездила.

Шмидт завел мотор и выехал на проспект.

Услышав в трубке голос самого Зорина, Кабан покрылся холодным потом. Приехав домой, он закрылся на все ключи и заперся в туалете. Его бил озноб. Ему казалось, что в дверь сейчас позвонят и придет сам Белов, вырежет замок в металлической двери «болгаркой», а потом пристрелит его.

Но потом до него дошло, что за этот промах накажет его не Белов, а Зорин, который сделал ставку на Кабана, а выпало опять зеро, на которое поставил везунчик Белов. И теперь Кабана, как ненужную фишку, выбросят. В туалете Кабан провел чуть ли не полсуток, но к нему так никто и не пришел. Он уже начал было успокаиваться, как вдруг зазвонил его сотовый и на дисплее четко высветилась надпись «Зорин В. П.».

— А-а-а, а-а-а, — сказал Кабан, прежде чем выдавил «Алле».

Глупо было прятаться от Зорина — все равно найдет, из-под земли достанет, так лучше уж прямо посмотреть смерти в лицо, и Кабан взял трубку. Но первые же слова, сказанные Виктором Петровичем, развеяли его опасения, и камень с души с грохотом рухнул, едва не разбив унитаз на котором Кабан просидел полсуток.

— Рома, ты что в туалете? — спросил Зорин.

Кабан опешил от его проницательности и оттого, что в кои-то веки Зорин назвал его по имени.

— Да, а откуда вы знаете? — спросил удивленный-Кабан.

У него сразу же закралось подозрение, что Зорин вмонтировал по всей его квартире жучки, но разгадка была проще.

— Звук какой-то туалетный, — пояснил Виктор Петрович, — или это из-за роуминга?

— Ага, — согласился Кабан, сославшись на неведомый ему роуминг.

Он решил сразу же чистосердечно раскаяться и признаться, что проработанное и сто раз выверенное покушение на Белова провалилось из-за того, что в дело неожиданно вмешался Шмидт. Но только лишь он произнес фамилию Белова, как Зорин прервал его и сказал буквально следующее:

— Оставь в покое этого малька, нам нужна сейчас более крупная рыба и важно ее не спугнуть. Сейчас же езжай в аэропорт и чтобы в течение суток был в Красноси-бирске. Инкогнито, по чужому паспорту. У меня к тебе очень серьезное дело.

— Хорошо, — с готовностью согласился Кабан, — уже еду.

— И легенду придумай себе на всякий случай, — подсказал ему Зорин, — зачем ты едешь в Красносибирск.

— Так с вами встретиться... — не подумав, ляпнул Кабан.

— Ты еще на телевидение сходи и рекламу дай, что это я тебя вызвал, — сердито ответил Зорин, — запомни — ты московский бизнесмен, едешь в Сибирь разведать рынок для продвижения своего товара. Сейчас тут Рыков людям зарплату поднял, бизнесменов много толпится, так что твой приезд не вызовет подозрений. Понял?

— Ага, — ответил Кабан, — а какой товар я буду продвигать?

— Хоть что-то ты можешь придумать сам? — вконец разозлился Зорин и отключился.

Кабан не был таким тупым, каким мог бы показаться стороннему слушателю разговора. Просто звонок Виктора Петровича был очень неожиданным, и Кабан еще не успел прийти в себя после перенесенного потрясения. Да и не было никакого стороннего слушателя у их разговора. А если и был, то об этом никто не узнал.

После беседы c Зориным у Кабана полегчало на душе. Он даже посмеялся над тем, что полсуток безвылазно просидел в туалете. Зорин знает, что говорит. Недаром он столько лет у власти — и вашим, и нашим угодит, кого надо подсидит. При старом президенте процветал и при новом ко двору пришелся, потому что нюх имеет, как у собаки, всегда чувствует, откуда и куда ветер дует.

Кабан вылез наконец из туалета, умылся холодной водой, тряхнул головой и громко запел. Теперь он чувствовал себя легко и свободно, перспектива стать народным избранником и заседать в Госдуме снова замаячила перед ним, и он старался не вспоминать, что буквально несколько часов назад собственноручно завалил из пистолета своего лучшего и первейшего помощника.

III

Закончив говорить по мобильному телефону возле проходной Красиосибирского алюминиевого комбината, Виктор Петрович засунул свой телефон в карман пиджака стоимостью в две тысячи долларов, на лице его отразилось благодушие, и он поманил к себе пальцем Матвея Рыкова. Тот с готовностью подбежал и встал в позу: «Чего из-волите-с?».

— А скади, Матвей Алексеевич, готов ли ты возглавить комбинат?

У Рыкова-младшего от этого вопроса в зобу дыхание сперло. Он-то грешным делом подумал, что его, несчастного неудачника, и с директоров по социальной культуре и быту скоро снимут, а ему предлагали повышение, да еще какое! Впрочем то, что его на комбинате за умного человека не считали, он приписывал не собственной нерадивости и тупости, а проискам брата, который, по его мнению, боялся, что Матвей займет его место и оттого всячески его гнобил.

— Я всегда готов! — заорал он, как юный пионер, только что руку в салюте не вскинул.

Зорин по-отечески взял Рыкова под локоток й повел вдоль фасада главного цеха алюминиевого комбината.

— Понимаешь, Матвей Алексеевич, — назидательно произнес Зорин, — мне и другим московским товарищам кажется, что твой старший брат пошел по пути не созидания, а разрушения. А тебе как кажется?

— Мне тоже так кажется! — захлебываясь от переполняющих его чувств, закричал Матвей. — Всем рабочим зарплату поднял, а мне нет!

— Да-да, — согласился Зорин, — то, что он совершенно не думает о близких ему людях, о людях, которые его подняли — все эти факты налицо. Мне кажется даже, что чеченский плен подействовал на его психику не в лучшую сторону. Поэтому нами принято решение отстранить господина Рыкова от руководства комбинатом и назначить тебя временно исполняющим обязанности генерального директора.

Матвей даже зажмурился от удовольствия, как домашний, откормленный ките-кэтом котяра. Он представил, как сидит в просторном кабинете генерального директора, вызывает к себе на ковер своего старшего брата и начинает его разносить при всех: замах, а Олег только молчит и униженно смотрит себе под нош.

— А скажи, — продолжил Зорин, — у твоего старшего брата ведь ты единственный родственник? Детей, жены у него нет?

. Жена его Татьяна погибла при захвате Олега похитителями, — ответил Матвей, — а детей у них не было...

Зорин на мгновение задумался и произнес туманную фразу:

— Выходит, что ты единственный наследник своего брата...

И тут до Матвея дошел истинный смысл слов, произнесенных Зориным. Понял, что фраза «отстранить от руководства комбинатом» имеет другой, более короткий смысл. Она означала не отстранить от руководства, а просто устранить, устранить физически. От этого открытия Матвея сначала бросило в жар, а потом тело покрылось холодным, липким потом, по спине забегали мурашки.

Но самообладание быстро вернулось к нему. Столько бессонных ночей провел он, ворочаясь в постели и размышляя о том, как бы ему завладеть всеми богатствами брата, а не влачить жалкое существование на мизерную зарплату в три тысячи долларов, унижаясь и заискивая перед старшим братом, которого он ненавидел сильнее, чем злейшего врага. Теперь-то он, имея такого могущественного покровителя, ему за все отомстит!

И Рыкову-младшему представились пальмы Канарских островов, обнаженные мулатки, разминающие ему натруженную спину на солнечном берегу бирюзового моря, соленые волны которого лижут ему пятки.

— Но пока молчок! — строго сказал Зорин. — Нужно сделать так, чтобы твой брат ни о чем не догадывался, потерял бдительность. Он пока; слишком озабочен перестройкой на комбинате и обустройством Красносибирска, чтобы следить еще и за подковерными интригами.

— Но этот Белов, — от гнева стиснул зубы Матвей, — я его ненавижу! Он как раз следит за подковерными интригами!

— За Белова не беспокойся, — уверенно пообещал Зорин, — из Москвы он

пока не вернется. Какой бы он ни был патриот комбината, а собственный сын ему дороже. И я сделаю так, чтобы Белов еще долго оставался в Москве. А потом, когда ты займешь место генерального директора, останется только дернуть за ручку и смыть Белова со всей его компанией в унитаз.

— Да, но ведь мой брат очень популярен среди народа, — начал уже сомневаться Рыков-младший, — его поддерживает" полковник Басовитый и наши местные бандиты с Семеном во главе.

— Вот это мне вообще не понятно, — всплеснул руками Зорин, — столько сил было положено, чтобы Басовитый и этот смотрящий не пересекались и друг друга грызли. Как говорится — разделяй и властвуй. А тут вдруг они объединились и выкинули из города Барона. Как такое вообще могло случиться?

— Это все Белов! — прошипел Матвей. — Это он смог их помирить!

— Время работает на нас, — успокоил Матвея Зорин, — так что нам волноваться не о чем, все вскоре станет на свои места. А пока поехали в управление и как будто этого нашего разговора не было.

— Слушаюсь, — полушепотом ответил Рыков-младший, преданно глядя Виктору Петровичу прямо в глаза.

В районе трех вокзалов ржавели брошенные пассажирские вагоны. От них уходили в сторону бурлящего города трое мальчишек. Из вагона выпрыгнул бородатый мужчина в длиннополой одежде и поспешил вслед за ними.

— Ребята, погодите! -- окликнул он Ивана и его друзей, догнав их между двумя заборами, где они собирались присесть на траве.

— Вот привязался, черт бородатый! — тихо сказал Лоцман. - Чего ему надо?

Тем временем «монах» подошел к Ивану, усевшемуся на поваленное высохшее дерево и сказал:

— Если ты действительно сын Александра Белова, то я тебе хочу сказать, что очень хорошо знаю твоего отца. Можно сказать, я его друг.

— Друг? — с сомнением переспросил Иван и усмехнулся.

Он знал друзей своего отца — Космоса, Фила, Пчелу, и они были совсем не похожи на этого бородача в коричневой рясе, напоминавшего беглого монаха, выгнанного из монастыря за склонность к вранью. Космос, Фил и Пчела были всегда хорошо одеты, ездили на дорогих иномарках, а уж в сегодняшней ситуации, если бы каждого из них прижали к стенке хоть трое, хоть пятеро бандитов, они бы не повели себя так, как этот монах — они бы раскидали мафиозников, как щенков. Вот какими были друзья отца, а этот — смотри-ка ты, тоже примазывается.

— Меня зовут Федор Лукин, — представился «монах», протянув Ивану руку, — но для вас просто дядя Федя.

— Дядя Федя съел медведя, — выпалил Тимоха, и все громко рассмеялись.

Но бородатый не обиделся, рассмеялся вместе с ними и сказал, что именно так его в детстве и дразнили. А потом присел на дерево рядом с Иваном и рассказал ему всю историю от начала до конца. Как он, Витек и Степаныч нашли на свалке тяжелораненного Александра Белова, как выходили его, как потом сражались за свою свалку, как после чеченского плена отец Ивана уехал в Красносибирек и стал там начальником службы безопасности комбината.

Пацаны слушали молча. Похоже, бородатый, которого они сегодня спасли от смерти, не врал и действительно хорошо знал Ваниного отца.

— Так вы знаете, где в Красносибирске живет мой папа? — спросил Иван. — Адрес его знаете?

— Конечно, — ответил Федор, — я жил этажом ниже, а потом уехал оттуда.

— А зачем же вы оттуда уехали? — спросил Лоцман, перейдя на «вы».

После рассказанной Федором истории он проникся к нему уважением и решил больше бородатому не тыкать.

— Мне там было тесно, — ответил Федор, — смотрел я на эту мышиную возню и думал — есть ведь где-то другие города и страны, есть люди, которые живут не так, которым не надо горбатиться с утра до ночи, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Да дай бы бог, чтобы на кусок хлеба, а то ведь на совершенно не нужные человеку вещи — видики, телевизоры, компьютеры, автомобили!

— Ну, не скажите, — возразил Тимоха, — от компьютера я бы не отказался...

— Надо жить на лоне природы, заниматься охотой, рыболовством, разведением скота, — продолжил Федор, — вместо телевизора по вечерам любоваться закатом, вместо магнитофона слушать пение птиц, вместо того чтобы сражаться с компьютерными монстрами виртуальным мечом, нужно иметь настоящий меч и уметь им владеть.

— От настоящего меча я бы тоже не отказался, — сказал Тимоха, — а лучше пистолет, как у Ивана.

Федор нахмурился, глянул на сына Белова, который невозмутимо сидел на дереве, качая ногой, и спросил:

— Откуда у тебя пистолет?

— Взял у отчима на время, — ответил Иван.

— Дай его мне, — предложил Федор и протянул руку

— Вот еще, — возмутился Иван, — надо вам пистолет, лезьте в канализацию и доставайте оттуда. А это мой!

— Ты не понял меня, — помотал головой Федор, — мне твой пистолет не нужен, но и тебе не нужен, ведь вы все еще "дети. Вы должны учиться, постигать мудрое, доброе, вечное. Твой отец не одобрил бы того, что у тебя в таком юном возрасте есть свой пистолет и ты из него стреляешь в людей!

— Не в людей, а в мафиозников, — поправил его Лоцман, — а вы не забывайте, что мы вас спасли от смерти. Если бы у Ивана не было пистолета, то и вас бы уже не было в живых!

— Так-то оно так, — согласился Федор, — да не все так просто, как на первый взгляд кажется. А почему, Иван, ты дома не живешь, а бродяжничаешь по Москве с пистолетом за пазухой?

Иван, которого Лукин сумел расположить к себе, рассказал Федору о том, как поссорился с матерью из-за отца, ушел из дому и теперь хочет поехать в Красносибирск. Сказал, что хочет жить с отцом, а не с матерью и Шмидтом. Федор расспросил и ребят, как они оказались на улице. Слушая, только кивал головой, и лицо его становилось все серьезнее.

Шмидт и Белов, оставив в бронированном джипе на улице Оксану со Степаны-чем, поднялись на высокое крыльцо" зала игровых автоматов «Лови удачу». Они прошли вдоль длинного, двухстороннего ряда пиликающих и визжащих одноруких бандитов и прочих агрегатов и остановились у металлической двери, возле которой угрюмый охранник нес свою службу. Там, за металлической дверью, находилась штаб-квартира Шамана.

Охранник пропустил их, Шмидт и Белов прошли по узкому коридору в комнату, освещенную ярким красным светом, откуда доносилась громкая музыка. Шаман был мужиком лет тридцати, худощавым и смуглым. На малолетке лет в четырнадцать ему выкололи ножом глаз, и теперь на его месте был стеклянный протез, который всегда смотрел куда-то вбок, придавая лицу жуткое выражение. Своей кличкой Шаман был обязан бурятскому происхождению, нрав имел свирепый и несдержанный.

Он жестом предложил Шмидту и Белову присесть на кожаный диван, а потом так же жестом приказал своей охране приглушить музыку и убраться вон.

— Есть к тебе разговор... — начал Шмидт, но Шаман поднял руку.

— Я знаю, о чем будет базар, — хриплым голосом произнес он, — так что давай не будем тратить времяг на предисловия. Это кто? — спросил он, кивнув на Белова.

Сомнительно было, чтобы Шаман не знал, кто такой Белов, видимо, он напоказ понтовался, и Шмидт, который по московским уголовным меркам весил тяжелее Шамана раз в двадцать, как «Белаз» по отношению к «Запорожцу», понял, что в этой стычке за спиной «вокзального потрошителя» встал кто-то из серьезных, оттого Шаман и позволяет себе его перебивать.

—- Это Саша Белый, — иронично ответил Шмидт, — тебе б его не знать. Когда ты еще в шестерках бегал, он уже тут в Москве масть в двух руках держал.

Шмидт сразу же не преминул напомнить зарвавшемуся Шаману, по каким ступенькам тот наверх поднялся. На зоне Шаман «шестерил» для воров — носочки им стирал, чефирчик готовил и таким образом приблизился к блатным, вошел в круг их доверия. А поскольку закаленных и проверенных кадров у воров на воле не хватало — многих перешли молодые беспред ель-щики и спортсмены, то Шамана и двинули на это хлебное место, которое издавна считалось чисто воровской кормушкой.

Шаман не любил упоминания о шестерочном периоде своей жизни. Если бы кто-то из своих сказал ему такое, он сразу же заточкой в сердце заткнул бы ему пасть, но на Шмидта он даже гавкнуть не посмел, потому что воровским своим чутьем понял, что перегнул палку, перепонтовался. Оттого он лишь злобно заскрипел металлическими зубами и сжал кулаки. Но промолчал.

— Тут на твоей территории парнишка мой набедокурил, г- перешел к делу Александр Белов, — говорят, подстрелил кого-то. Надеюсь, не насмерть?

— Не кого-то, а братана моего, — скривился в злобной гримасе Шаман, — кореша моего зоновского прострелил насквозь, дырку сделал в плече.

— Давай договоримся, — предложил Белов, — я тебе денег дам на лечение кореша и за моральный ущерб. А ты, в свою очередь, парнишку моего трогать не будешь. И если поймают все-таки его твои орлы, то ты мне его в целости и невредимости доставишь. Как ты на это смотришь?

Шаман выдержал паузу, зло усмехнулся и истерично заорал:

— Если твоего пацаненка мои орлы поймают, то до смерти: заклюют. Понял? Это моя территория, и я тут устанавливаю порядки! И за этот беспредел твой пацан ответит по полной программе!

— Ты чего, Шаман, — спокойно спросил Белов, — Иван же еще ребенок, сам не ведает, что творит. Ты чего, с детьми воевать собрался?

Шаман не знал, чго ему на это ответить, но правду сказать ал не мог.

А правда заключалась в том, что к нему сегодня, за пару часов до появления Шмид-

та с Беловым, приходили неприметные люди. Они сообщили, что пришли с просьбой от высокого московского чиновника, имени которого не назвали, но зато передали Шаману поклон от известного московского «пахана», слово которого для него было незыблемым законом. А просьба сводилась к тому, чтобы Шаман любыми способами пытался удержать в столице Белова.

— Лучшим вариантом, — сказали эти люди, — было бы поймать Белова-младше-го с его разбойной компанией и посадить под замок. Одновременно пустить слух среди привокзальной публики, что, мол, видели Ивана то там, то сям. Пусть Белов-старший носится по Москве, ищет своего сыночка и других забот пока не знает.

Но даже если не удастся Ивана поймать, то все равно, сказали люди, Шаман должен показать, что настроен решительно — намерен мальчишку убить! Тогда Белов точно никуда из Москвы не уедет, пока сына не найдет.

Шаман испугался поначалу, ведь противостоять придется не каким-то гопникам с рынка, а серьезным ребятам — Шмидту и. Белому, для которых Шаман вша блошиная. Но визитёры намекнули, что за ними стоят тоже не профессора консерватории, а люди в России не последние. Так что если в сложившейся ситуации Шаман поведет себя правильно, то о его «шестерочной» юности никто никогда больше не вспомнит, а это значило для Шамана гораздо больше, чем деньги, которые ему предлагал Белов.

Кабан прилетел в Красносибирск по чужому паспорту и даже ехал в город не на такси, а на автобусе. Стараясь соблюдать конспирацию, одет он был, как простой рабочий с завода в тряпки, купленные на Черкизовском рынке. Ему было некомфортно в автобусе — его все толкали, а одна старушка даже выговорила ему, что он разож-рал морду, как кабан, убивать, мол, таких надо. Кабан даже испугался поначалу, что она его узнала и ему не удастся явиться в город инкогнито. Но потом понял, что это есть суть общения автобусных пассажиров между собой.

Он приехал в Красносибирск всего на одни сутки, на завтра у него был обратный билет на самолет. Ему нужно было встретиться с Зориным, который пребывал тут с визитом, встретиться с глазу на глаз, обсудить его предложение и разведать обстановку для последующего проведения операции, сулящей ему депутатское кресло и карман, набитый евро-американскими купюрами. Спешка, с которой Зорин вызвал его в Красносибирск, говорила о том, что Виктору Петровичу не терпится покончить с той самой «крупной рыбешкой», о которой он? говорил с Кабаном по телефону. Кроме того, как выяснилось, Зорин после визита в Красносибирск сразу же улетал куда-то в Европу для каких-то правительственных переговоров, а из Европы, даже не заезжая в Москву, обратно в Красносибирск на празднование юбилея комбината, которое должно было состояться меньше, чем через две недели.

— Две недели на подготовку такого серьезного дела? — изумился Кабан, когда Зорин во время тайной встречи ночью в одной из местных бань сказал ему о готовящемся празднике на городском стадионе.

— А что тут сложного? — нахмурился Зорин. — Нужен хороший снайпер, который во время выступления Рыкова на стадионе с башни освещения метко засадит ему пулю в лоб, а потом смешается с толпой! Народу на стадионе будет пять-шесть тысяч, а то и больше, все будут пьяные, затеряться киллеру проще простого.

— Да-а, а охрана, — усомнился Кабан, — такие мероприятия всегда хорошо охраняются!

— У милиции и без этого будет дел, — уверенно махнул рукой Зорин, — народ перепьется, начнутся драки, беспорядки. В такой обстановке залезть на башню освещения, достать винтовку, выстрелить и незаметно уйти — проще простого!

— А нельзя этого Рыкова как-то по-тихому убрать, — предложил Кабан, --- в подъезде дома, например, или из автомата расстрелять в машине?,

— Зорин разозлился — желваки на его, скулах заходили ходуном.

— В подъезде ты к нему не подберешься, — прошипел он, — тут твой друг Белов такую охрану наладил, что будь здоров!

Дата добавления: 2015-07-26