И я не вижу такого!

Возможно, оно будет.

Возможно, это было предварительное переживание!

Было очень приятное впечатление. Затем он спросил меня об организационных деталях (но это не было чем-то мелким, это было что-то значительное), и я ответила (я перевожу): «О, я не знаю, я не занимаюсь этим. Я позволяю им во многом делать так, как они считают нужным. Я придаю только общее направление; что же касается деталей, то я позволяю им действовать согласно их пониманию.» Тогда он одобрительно кивнул головой.

Я не видела его на следующий день — я ожидала увидеть его, но не увидела ничего. Я видела что-то совсем другое.

*

* *

(Немного позже)

В течение некоторого времени (возможно, год-полтора) я очень часто видела, как перед моим взором проходили очень противные люди и всевозможные странные объекты — раньше я таких не встречала. Только один раз я видела таких противных существ, когда была со Шри Ауробиндо: как-то я подхватила нечто вроде инфекции (она была скорее витальной, чем физической) из-за того, что присутствовала и, так сказать, председательствовала на «фестивале орудий»[135] местных рабочих. И они свалили на меня все свои беды и просили защиты, облегчения и т.д. — в этих людях есть какая-то спонтанная искренность, и я напрямую отвечала им, не защищая себя. Я ни на минуту не думала о своей защите: я отвечала всем им (внутри, естественно). Я вернулась… Ночью меня ужасно лихорадило. Я была совершенно сознательна в этой лихорадке; у меня была та лихорадка, которую люди называют горячкой; я видела, что такое бред: масса существ из витального наиболее материального яростно обрушивалась на меня! Это было настоящее сражение с армией существ из витального самого низкого, самого материального и самого яростного — они накатывались волнами, и я отбрасывала их назад (вероятно, люди не способны это делать): волна за волной, волна за волной всю ночь, и всю ночь вновь и вновь я отбрасывала их. Меня страшно лихорадило. И Шри Ауробиндо был там, он сидел возле моей кровати, и я сказала ему: «Вот что люди называют бредом.» Эти существа атакуют области мозга, и это действительно жуткое сражение. На следующее утро я заболела, заболевание напоминало брюшной тиф — я знала, откуда это пришло, я видела, я видела все, ты понимаешь.

Такое было один раз и больше не повторялось: атмосфера совершенно естественно обрела защиту. На этот раз это было той же природы в том смысле, что приходили искривленные гримасами лица, самые низкие инстинкты и что-то уж совсем безобразное, и они ВХОДИЛИ, что означает, что должна быть проделана работа и в этой области, и чтобы это произошло, нужен контакт (естественно, когда вокруг меня моя белая атмосфера, то как они ни пытайся, они не могут затронуть ее), и на этот раз они входили. А я смотрела так [смеясь] с некоторым любопытством (сначала я была удивлена, я спрашивала себя: «Почему я стала видеть такое безобразие!», но затем я сразу же поняла, что это из-за того, что надо там поработать). Я смотрела на это с определенным любопытством и видела, что достаточно сделать вот так [жест – как легкий взмах пера], достаточно совсем маленького движения без малейшего усилия и… пуф! все это убегает с невероятной скоростью.

Но я видела, что некоторые лица появлялись с намерением сделать определенные внушения — я видела это (не знаю, какими были их внушения, потому что это меня не интересовало: я выметаю все это, и все уходит), но я не придавала этому никакого значения, я просто продолжала отвечать все так же [жест взмаха пера] и я себе говорила: «Должно быть, от этого где-то устанавливается порядок!» Но сегодня N прочел мне письмо и рассказал историю об одном мальчике, он был здесь — очень милый, он хорошо работал — на него вдруг нашло недомогание и страх, и ему стало так плохо, что, в конце концов, он сказал: «Моя семья зовет меня, они хотят, чтобы я к ним вернулся, мне надо идти.» И затем (я не знаю, когда это происходило, прошло уже порядочно времени) он написал, что прибыл домой и что спустя какое-то время (я не помню деталей) он узнал, что один маг регулярно применял против него черную магию (он видел противные лица, стелящийся ладан, всевозможные странные мелкие жесты — он рассказал обо всем этом в своем письме — он был очень впечатлен), и этот маг (я думаю, он был более или менее связан с семьей!) делал это регулярно, чтобы заставить его покинуть Ашрам. Затем он нашел этого мага или кто-то пришел к этому магу и сказал: «Мальчик вернулся, поэтому не надо продолжать, он уже здесь, так что нет больше причины…» И с этого момента все сразу же исчезло: все его недомогания, все его видения. Как бы там ни было, это ясное доказательство того, что это работа мага ввергла его в такое состояние, и что как только маг прекратил свою работу, все прекратилось.

Ведь я прожила долгие годы, и мне прекрасно известно, что такие вещи существуют, но я не придавала им никакого значения, потому что мне казалось, что они не имеют никакой силы… И, в действительности, это никогда меня не затрагивало (хотя некоторые тантристы действительно применяли против меня свою магию и навлекали на меня болезни, но это носило совсем другой характер; ведь история с мальчиком происходила в области наиболее материального витального, в самом низу, ты понимаешь), и только впоследствии я замечала эти происки (они не имели никакого эффекта — это как неприятные картинки, проецируемые на киноэкран, и я только говорила себе: «К чему это?», вот и все). Все же, по привычке, я все прочищала. Но теперь, когда я услышала эту историю, я подумала: «Что же, надо преподнести парочку хороших уроков тем, кто занимается грязной магией!»

Иными словами, одна область за другой, одна проблема за другой, одно препятствие за другим (будь то в подсознательном или в наиболее материальном сознании, или на самом низком уровне витального), все это приходит для ДЕЙСТВИЯ. И это действие очень длительное, разнообразное; даже когда что-то другое (другая проблема, другая задача) выходит на передний план, начинает преобладать в сознании, даже тогда все остается там [в окружающей атмосфере], и все время есть этот Свет [Мать делает жест прочищения атмосферы], который был всегда со мной — я начала его полностью сознавать благодаря мадам Теон, сказавшей мне, что это такое — этот Свет всегда при мне, этот белый Свет совершенно чистый, такая слепящая белизна, что глаза не могут на него смотреть, это Свет, который…

(долгое молчание.

Мать уходит в этот свет,

ее глаза закрыты)

Я позже скажу, что это.

Но, во всяком случае, эту силу использует Дурга. И эта сила НЕПОБЕДИМА асурами — это так. Эта сила… это… мы узнаем это позже.

(молчание)

Но это не полная Победа, нет. Это не мощь трансформации.

Как-то я тебе говорила, что, возможно, сейчас одно из моих занятий состоит в некой сознательной концентрации на том или ином индивиде, на той или иной вещи, для достижения желаемого результата. В течение многих лет Воля и Сила действовали свыше, и внешнее сознательное существо [Матери] больше ни о чем не заботилось, зная, что его вмешательство может только усложнить вещи, а не помочь им, и что Сила, предоставленная самой себе, исходящая напрямую от высшего Импульса, сделает все гораздо лучше, гораздо точнее. Но в последние несколько месяцев появилась воля или тенденция делать так, чтобы материальное существо [Матери] сознательно участвовало в деталях исполнения. Это нечто вроде пассивного подчинения, так что, как только это появляется [необходимость материального вмешательства Матери], оно и происходит. Совсем недавно был такой случай; речь идет об очень хорошем друге Ашрама, этот человек занимает важное положение, он принес много пользы. Его должны были оперировать (я не буду рассказывать всю историю, это было бы очень долго); мы получали две-три телеграммы в день, и это отслеживалось шаг за шагом. Была очень мощная сила разрушения — это была ожесточенная битва — и была воля сохранить его, потому что в этом теле он был очень полезен и продолжал приносить пользу и еще мог бы быть очень полезен и в будущем. Он обладал большой верой, большим доверием, и он был сознательным (его сознание было очень прилично развито: я постоянно его видела и постоянно он ко мне приходил). Он попал в руки «мясника», это было плачевно. Хотя все ожидали, что он вскоре покинет тело, он держался и постоянно говорил (мы получали новости от его сына), он чувствовал, что это я поддерживаю его жизнь. И я даже видела, что им надо сделать, и я постоянно посылала формацию, мысль: «вот что надо сделать», настоятельно. В конце концов они уловили мою мысль, но я думаю (я не знаю, потому что мне не известны детали, малейшие материальные детали), вероятно, это было сделано не так, как нужно — вот почему я называю их «мясниками». Они сделали ему подряд три операции; он их перенес, после этого он пришел ко мне (и до этого он приходил ко мне очень часто — они говорили, что он все время был drowsy, в полу-коме, но это не так: он жил внутри), он пришел ко мне и был совершенно сознательным, как обычно, но он мне сказал: «Боюсь, что мое тело окончательно испорчено, так что если я сейчас выживу, то тело, вместо того, чтобы быть помощником и инструментом в работе, станет помехой, препятствием, обременением, так что я пришел попросить свободы — я предпочел бы войти в новое тело.» Я сразу же ему ответила: «Но ты полезен, очень полезен таким, как ты есть; положение, которое ты занимаешь, делает тебя очень полезным; ты совершенно сознателен; было бы хорошо, если бы ты выздоровел.» Он выслушал, попытался настаивать, я тоже настаивала, затем он ушел.

На следующее утро ему было гораздо лучше; я надеялась, что он принял решение остаться, но от него не было известий почти целые сутки, а затем вдруг сообщили, что он перестал дышать и ему дали кислород. Затем он ушел.

И я видела так ясно: если бы он согласился… (естественно, душа каждого существа свободна, она вольна решать), если бы он согласился остаться, у меня хватило бы сил поддерживать его, поддерживать его тело в состоянии, достаточном для жизни, НО Я НЕ МОГЛА ИСПРАВИТЬ ТОТ УЩЕРБ, КОТОРЫЙ БЫЛ ЕМУ НАНЕСЕН — я еще не могу этого делать.

Это показало мне точные пределы моих возможностей. Мы еще не достигли этого. Трансформации еще нет.

Другими словами, это не то, чем я РАСПОРЯЖАЮСЬ так, что могу передать кому-то. Я распоряжаюсь многими другими силами и могу передать их тому, или другому, но это…

Теперь я попытаюсь (я всегда говорю «попытаюсь», потому что… потому что всегда подслушивают нехорошие уши!), как бы там ни было, следующий шаг — попытаться дать ему новое жилище. Это то, что не только можно сделать, но что уже делалось много раз.

Он был очень сознательным, он имел значительную веру. Это был активный, очень энергичный человек. Активный! очень энергичный, с большой властью, о!… Идея быть на попечении людей, которые должны за ним ухаживать… он предпочел уйти. Он был достаточно сознательным, чтобы знать, что суть его существа, суть его опыта не потеряна — и все же все это предстоит снова воплотить материально шаг за шагом, и к тому же он обладал положением, являвшимся результатом всей его жизни. Я не знаю…

Снова начинать с маленького ребенка?… [Мать отрицательно качает головой]. Когда уходил Шри Ауробиндо, он сказал: «Я вернусь в существе, сформированном супраментально — полностью сознательном, обладающем полными способностями.»[136]

Дата добавления: 2015-07-26