Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

В медитации?

Нет, не в медитации: ночью.

Что касается меня, я знала, что у меня есть такая способность, потому что у меня была склонность падать в обморок — не очень-то часто, но такое было. Когда я была ребенком, и еще совсем ничего не знала, я падала в обморок два-три раза, причем обморок не был бессознательным — он был сознательным — и после небольшой практики (не практики обмороков!), оккультной практики, я уже видела себя, когда падала в обморок. Я видела себя даже раньше, но не знала, что это значит, я ничего не понимала. Но я видела себя со стороны. А потом, когда я падала в обморок, то первым делом старалась увидеть свое тело, распростертое в нелепом положении; тогда я стремительно возвращалась в тело, и на этом обморок кончался.

Очевидно, я родилась с некоторыми предрасположенностями [смех].

 

А мои медитации не…

 

О, они превосходны, мой мальчик! не говори плохо о своих медитациях, они превосходны. Редко я видела такой покой! Потому что я видела много медитаций с покоем, но обычно это был тяжелый покой тамаса. А такой покой, как у тебя, который поднимает и вводит в белое блаженство, это очень редко. Очень редко. Он приходит к тебе автоматически, без всяких усилий с твоей стороны, как естественное состояние. Не знаю, был ли он у тебя до того, как ты приехал сюда, ничего не знаю…

 

Нет, с тобой он носит очень конкретный характер. Когда я один, у меня какое-то смутное ощущение; а с тобой я закрываю глаза, но словно все вижу.

 

Дело в том, что когда ты один, тебе не хватает шакти [смех].

Да, это так.

Вообще-то, наибольшее, чего здесь достигали люди, имевшие большую практику, это blank — ты понимаешь, blank silence [молчание пустоты]. Это обширное, это неподвижное, это спокойное, это молчаливое, но это blankтак что, спустя некоторое время, это состояние надоедает! Оно не может длиться очень долго. Это молчание пустоты – то, чего обычно достигают индийцы… и они выходят из этого отупевшими.

Но с тобой это как выброс в белизну — в нечто светлое, но белое — то есть, это что-то СОДЕРЖИТ; очень светлое, очень белое и восхитительно неподвижное. И в этом блаженстве можно оставаться очень долго — это очень приятно.

Единственное, что я сделала с момента начала наших совместных медитаций, это расширение, потому что вначале это было несколько ограниченным.[72] Чрезвычайно трудно достичь этот белый покой вместе с полнотой; Шри Ауробиндо говорил (я ведь рассказывала ему обо всех таких переживаниях), всегда говорил мне, что иметь такое ПОЛНОЕ, конкретное и белое, чистое, совершенно чистое молчание, БЕЗГРАНИЧНОЕ… There are not many who can have it. [Это дано немногим.] Но должна сказать, что я порядком расширила твое молчание. Сейчас оно больше не ощущается замкнутым — я не люблю чувство замкнутости! Оно больше не чувствуется замкнутым: оно распространяется повсюду.

Это хорошо. Нет, не жалуйся на то, что имеешь, некоторые работают ЖИЗНИ, чтобы этого достичь.

Другое дело — врожденная способность выходить из тела, спонтанная способность выходить из своего тела. Транс, как ты его понимаешь, конкретный, совершенно материальный, чтобы достичь его, нужно научиться выходить из тела и возвращаться в него [по своему желанию]. Обычно людям стоит больших усилий выйти из тела, и они вовсе не знают, как в него вернуться! Тогда они оказываются в нелепых ситуациях.

У меня было два таких переживания. Первое в Тлемсене[73], а второе — в Японии… Была эпидемия гриппа, этот грипп пришел с войны (1914 года) и обычно приводил к смерти. Люди, поболев три дня воспалением легких, уходили на тот свет. А в Японии никогда не бывало эпидемий (эта страна никогда не знала эпидемий), так что они были застигнуты врасплох; место было совершенно беззащитное, не готовое к такой беде — невероятно: за день умирали тысячи людей, это было невероятно! Был всеобщий страх, люди не осмеливались выходить из дома, не закрыв лицо маской. Тогда кое-кто, кого я не назову, сказал мне [Мать принимает грубоватый тон]: «Что все это значит?». Я ответила: «Лучше не думать об этом.» Он возразил: «Нет, это очень интересно! Надо думать, Вы, по крайней мере, можете установить, что это.» А я как раз собиралась выйти из дома; я должна была навестить одну девочку, жившую на другом конце Токио (Токио — самый протяженный город мира; требуется немало времени, чтобы пересечь его из конца в конец). И поскольку я не так богата, чтобы разъезжать на автомобиле, то, как дурочка, села в трамвай… Что за атмосфера! Атмосфера паники в городе! Ведь мы жили в особняке, окруженном большим парком, совершенно изолированно, а атмосфера города была ужасной. Кроме того, тот самый вопрос «Что это значит?» привел меня, естественно, в контакт с болезнью — я вернулась домой заболевшей. Конечно, я должна была подхватить болезнь [смеясь]. Я и вернулась с этой заразой.

Ощущение такое, словно вас ударили кулаком по голове, полное отупение. Позвали доктора. В городе уже давно не осталось лекарств — лекарств не хватало на всех, но мы считались «важными персонами» (!), так что доктор принес мне две таблетки. Я сказала ему [смеясь]: «Доктор, я не принимаю лекарств.» Он ответил: «Как! Я достал их с таким трудом!» Я возразила: «В этом все и дело: они очень нужны другим!» Затем, затем… внезапно (я лежала, конечно же, в постели, с первоклассной лихорадкой), внезапно я почувствовала, как меня охватывает транс — настоящий транс, который выбрасывает вас из своего тела — и поняла. Я поняла: «Это конец; если я не буду сопротивляться этому, это будет конец.» Тогда я начала осматриваться. Я смотрела и увидела существо, у которого бомбой было оторвано полголовы и которое еще не знало, что оно умерло; оно ко всем цеплялось, чтобы высасывать жизнь. И каждое из этих существ (одно было на мне и делало свое «дело»!) представляло один из смертельных случаев на войне. Каждое существо несло особую атмосферу — и весьма протяженную — человеческого разложения, чрезвычайно заразного, и именно это вызывало болезнь. Если было только заболевание, вызванное этой атмосферой, человек мог вылечиться, но если это было столкновение с одним из этих существ с половиной головы или половиной тела, то есть, оно было так жестоко и внезапно убито, что даже не успело осознать это и пыталось найти какое-нибудь тело, чтобы продолжить свою жизнь (атмосфера вызывала ежедневное заболевание тысяч людей, это было кишение, инфекция), что же, тогда человек умирал. Три дня - и все, иногда даже меньше: иногда умирали через день. И когда я увидела и поняла это, я собрала всю оккультную энергию, всю оккультную мощь, и… [Мать наносит удар кулаком сверху-вниз, как бы силой возвращаясь в свое тело] очнулась на кровати, пробужденная, и с болезнью было покончено. Не просто покончено: я оставалась достаточно спокойной и начала работать над очищением атмосферы… Мой мальчик, с того самого дня больше не было случаев заболевания! Это было настолько невероятно, что об этом даже написали в японских газетах. Только они не знали, в чем дело, но, начиная с того дня, вернее той ночи, новых случаев заболевания больше не отмечалось. И заболевшие раньше люди постепенно выздоравливали.

Я рассказала об этом нашему японскому другу, в чьем доме мы жили; я сказала ему: «Что же, вот чем была эта болезнь — это пережиток войны; вот как все происходило: вот так и вот так… Вот как я ее прикончила!» Ну и, естественно, рассказала о том, как я преодолела влияние этого существа, повернувшись и сражаясь… [разрушила образование]. Но какая сила потребовалась для этого! Необычайная.

Он рассказал об этом своим друзьям, те — своим, и так эта история стала общеизвестной. Было даже нечто вроде коллективной благодарности от города за мое вмешательство… Но все началось с того вопроса: «Что же это за болезнь? Вы можете это узнать, не так ли?» [Смеясь] А ну-ка, подхватите ее!

Но это чувство, что ты лежишь совершенно неподвижно, ощущение жертвы чего угодно — а ты совершенно без движения, неспособна ни на что… Ведь вы больше не в своем теле, вы не можете больше им распоряжаться. И такое ощущение свободы, когда вы можете вернуться в тело.

У меня был сильнейший жар, который, естественно, постепенно спадал — спустя несколько дней я была совершенно здорова; по сути, я вылечилась почти сразу.

Вот так, мой мальчик.[74]

Так значит, ты поедешь туда… [к Х]

 

(молчание)

 

Что касается меня, я беседую со Смертью.

Это точно всеобщее состояние ума: состояние неверия, о! это ужасно! Если не знать, что за этим последует нечто совсем иное, было бы ужасно.

Какая замечательная вещь «Савитри», там все предвидено, все-все-все, нет ничего, что было бы не исследовано!

 

 


Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 124 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Февраля 1963 | Да, но будет ли одна трансформироваться в другую? | Что же тогда будет подлинным чудом? | Марта 1963 | А что было изображено на рисунке? | Ты вернешься к началу! | Марта 1963 | Марта 1963 | Марта 1963 | Марта 1963 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Мы действительно проходим через унылый период! Тусклый-тусклый.| Апреля 1963

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)