Глава 6. Кузен

Думать, что суждение хирурга свободно от насущных финансовых потребностей, значит требовать от человеческой природы немыслимого совершенства.

Эдвин П. Леман (1888–1954)

— Марк, ты опоздал, — Башир казался удивленным. — Ты прочитал сообщение на пейджере?

В его кабинете чувствовалось напряженное ожидание. Башир Бахус сидел за столом, потягивая свою обычную диетическую колу, напротив уселся Чаудри. Вайнстоун стоял у окна, уставившись взглядом в статую Свободы на фоне облачного октябрьского неба. Начинало моросить, и влажный воздух наполнился туманом, скрывавшим все великолепие индейского лета.

— Неужели? — насмешливо ответил я, глядя на Бахуса. — А ты всегда сразу хватаешься за пейджер, особенно если застрял в сестринской со спущенными штанами?

— Завидуешь? — рассмеялся Башир.

Вайнстоун даже не улыбнулся, он выглядел обеспокоенным. Я ощутил специфический сладковатый запах, обычно исходящий от него после долгой операции или напряженного совещания. Я старался дышать неглубоко. В комнате было жарко, и неприятный запах казался еще более острым, чем обычно.

— Садись, Марк, — серьезно начал он. — Нам нужнопоговорить.

Башир протянул мне колу. Я приготовился слушать, поскорей бы с этим покончить.

— Марк, — обратился ко мне Вайнстоун достаточномягко, несмотря на свой мрачный вид.

«Хороший знак, вероятно, меня ждет лишь длинная нотация, морально я готовился к долгому разговору».

— Позволь мне заметить, что твое поведение на вчерашней М&М конференции было возмутительным. На днях я пытался объяснить тебе, что мы вступаем в новую эру. Манцур на нашей стороне, я сделал его вице-председателем, он ценен для нас и может управлять Сорки. Хо-вард и Фарбштейн хотят только одного, чтобы мы погубили друг друга. Когда мы нейтрализуем Манцура, Сорки и Медицинское правление, они смогут контролировать всех нас, это их цель, а ты помогаешь им.

— Да, вы говорили мне об этом раньше. Чего вы от меня хотите? Я не буду лизать им задницы! Вы поставили меня на должность хирурга-преподавателя для обучения резидентов, теперь вы хотите, чтобы я на все закрыл глаза, заткнулся и не замечал, как они убивают пациентов.

Вайнстоун остановил меня:

— Не говори так громко! — он указал на закрытую дверь, пропустив мимо ушей мою грубость.

— Разумеется, ты продолжишь обучение резидентов. Но, учитывая мнение Манцура и Сорки, мне сейчас нужно, чтобы ты успокоился. Держи рот на замке, случаи Манцура не должны выноситься на обсуждение каждую неделю, это плохо влияет на его имидж.

— У Манцура слишком много осложнений и смертей, в моем списке более пятидесяти его случаев ожидают своей очереди, пока мы разбираем их, появятся новые.

— А зачем так спешить? Представляй их один раз в месяц.

— Мы не управимся до следующего столетия.

— Покажи мне список, он у тебя? — Вайнстоун взял список и быстро просмотрел его.

— Нет нужды представлять все его мелкие осложнения, — заявил он, подумав.

Краешком глаза я видел, как Бахус и Чаудри переглянулись. Хороший совет проигнорировать «мелкие осложнения». Если уж «мелкое осложнение» выносилось на М&М конференцию, значит, оно этого заслуживало. Вряд ли мне удастся что-либо отсеять из списка Манцура.

— Марк, — продолжал Вайнстоун, не обращая внимания на мое молчание, — я же не указываю тебе конкретно, какой случай представлять, а какой нет. Но дай ему передышку, он нам нужен!

Я решил перевести разговор и напомнить ему о подвигах Сорки.

— Доктор Вайнстоун, вы уже слышали о последнемосложнении у доктора Сорки? Он украл у меня больногово время операции.

Кажется, он смутно представлял, чем все закончилось.

— Сорки не учел вероятности кровотечения из двенадцатиперстной кишки и без ее обследования выполнилпочти полную резекцию желудка за две отдельные операции. В результате пациент умер.

Вайнстоун укоризненно посмотрел на меня через толстые стекла очков.

— Марк, подожди и послушай меня. Я говорил тебераньше и скажу снова, они работают здесь многие годы, мы ничего не можем пока сделать. Если реально смотретьна вещи, Манцур очень влиятельный человек, без его поддержки нам будет сложно работать и сохранять благосостояние отделения.

Все сводится к деньгам, нам всем нужны деньги, черт возьми, я не был настолько наивен и понимал, как нужны отделению деньги.

— Ты плохо знаешь Манцура, он джентльмен и разумный человек. Сорки—животное, я согласен, но и с ним мы должны установить рабочие взаимоотношения. Манцур расстроился после вчерашней конференции, он пришел ко мне, глубоко оскорбленный твоими комментариями: «Я устраиваю Зохару прибавку к зарплате, а он так со мной обращается».

— Прибавку в десять тысяч долларов? — фыркнул я. — Великое дело, мне обещали ее давным-давно.

Вайнстоун на мгновение задумался.

— Только Манцуру удалось убедить Ховарда повысить тебе зарплату, он сейчас вице-председатель. Перестань чернить его и Сорки перед резидентами, ты считаешь их своими друзьями, но они слишком много болтают.

— Доктор Вайнстоун, неужели вы не понимаете, что хирургическая практика Маниура ничуть не лучше, чем у Сорки? Может быть, даже хуже! Вы прекрасно видите, что здесь творится. Я чувствовал, что Сорки убьет мистера Пеллегрино, с таким же успехом семья могла пригласить гробовщика!

— Марк! — Вайнстоун повысил голос, от гнева его лицо стало пунцовым. — Теперь ты все перемешал. Сорки, а не Манцур, забрал у тебя пациента, согласись и не путай их. Твои коллеги могут не так понять причины, из-за которых ты нападаешь на Манцура, они не уверены, что твои намерения совершенно чистые. Как председатель отделения я не могу оставить это без внимания, я должен оставаться беспристрастным. Пойми меня правильно, все мы люди.

На мгновение в комнате повисла тишина. Меня разозлило его предположение о низких намерениях моего поведения.

— Доктор Вайнстоун, вы хотите сказать, что я выступаю против них ради личной выгоды. Вы знаете, что это не так.

— Я говорю не о себе, надо учитывать, как это выглядит со стороны. Неважно, что люди слышат, важно, чему они хотят верить, у каждого своя правда. Вчерашнее утро многих заставило задуматься. Ты подрываешь все мои усилия, прекрати публично критиковать Сорки и Манцура, иначе я больше не смогу тебя защищать. Ты останешься в одиночестве.

— Тогда кому-нибудь со стороны придется остановить этих мясников.

— Полное безумие! — Вайнстоун подскочил.

Бахус и Чаудри удивленно уставились на него, они впервые видели, как он выходит из себя.

— Это самоубийство! Ты погубишь себя и нас заодно, в таких войнах не бывает победителей.

— Вы слепы!

— Прекрати, Марк, — попытался вмешаться Башир, — с председателем так не разговаривают.

Со стороны им было видно, как мы оба обостряем проблему, а не решаем ее. Они понимали это, поскольку не воспринимали все так остро. Я же сильно горячился, этот спор задевал меня лично.

Выйдя из кабинета, я продолжал злиться на Вайнсто-уна и на самого себя. Так я ничего не добьюсь, мне не следует быть таким опрометчивым, если сражаешься с системой, нужно искать союзников. Нельзя ссориться с Вайнстоуном. Стратегия и тактика, буду хитрым, буду гибким.

В раздумьях я стоял у лифта, всматриваясь в гладкую металлическую поверхность — пассивное бесстрастное зеркало. Я закрыл глаза и вспомнил: мистер Поттс позвонил сегодня в последний раз.

* * *

Передо мной сидел Яссер Сорки, он был родственником Махмуда Сорки, одним из многих приехавших к нему из Ирана. В госпитале работали на разных должностях еще несколько молодых Сорки. Яссер считался у себя на родине квалифицированным хирургом. Вайнстоун предупредил нас, что Сорки требует для него место в рези-дентуре уже в этом году, а пока Вайнстоун спихнул Яссе-ра мне на исследовательскую работу.

Мне понравился Яссер — достаточно хорошие манеры и тихий голос. Его разговорный английский находился пока в зачаточном состоянии, однако он без труда читал и понимал хирургическую литературу. У него, пожалуй, были неплохие знания, но отдать предпочтение ему было бы чудовищной несправедливостью по отношению к другим претендентам. Мы с Бахусом, Чаудри и Раском договорились о том, что Яссер получит для начала место кандидата в резидентуру. Когда выучит язык и покажет себя, сможет подать заявку на постоянное место в следующем году.

— Доктор Зохар, я хочу показать предварительные результаты мета-анализа и данные о местном примененииантибиотиков в хирургических ранах.

Яссер улыбнулся вежливо и корректно, как большинство выходцев из Ирана, показав плохие зубы. Я полистал рукопись, сразу было видно, что он хорошо над ней поработал.

— Молодец! Неплохой материал, я возьму его домойи внимательно прочитаю.

Яссер снова улыбнулся.

— Доктор Зохар, я скоро буду вашим новым резидентом, меня примут уже в этом году.

Итак, он уверен, что получит работу. Только из аэропорта и сразу в хирургическую резидентуру в Бруклине. Тысячи американских выпускников мечтают о хирургической резидентуре, а Сорки-старший проталкивает своего родственника только потому, что тот носит фамилию Сорки.

— Очень рад за вас, — ответил я, — зайдите ко мне наследующей неделе, и мы обсудим вашу рукопись.

Яссер вышел, улыбнувшись и пожав мне руку. Если это правда, то Ваинстоун уже… Нет, не может быть, я повсюду вижу врагов и предателей. Ваинстоун прав, я слишком уверен в своей правоте и у меня мания преследования, в конце концов нужно кому-то доверять.

Дата добавления: 2015-07-17