Тем же вечером в комнате Тома снова появился мольберт.

Соблюдая договоренность, он работал, не выпуская из рук кисть и в студии и дома. Билл снова цвел, глядя на его успехи, и с удовольствием соглашался немного пройтись или посидеть в кафе после занятий. На что-то большее почти не оставалось ни времени, ни сил, Том всерьез занялся работой и не сопротивлялся, когда Билл предложил в выходные потренировать его в своей студии в особняке. Впрочем, выбор у него был не большой: работать дома одному или в студии с Биллом, и исход этого выбора был очевиден.

***

Привет, - Билл тепло улыбнулся и сделал пару шагов навстречу, выходя из-за мольберта. Том подошел ближе, сжимая в его объятиях. - Привет.

Казалось, тысяча лет прошла с тех пор, когда он мог вот так обнять его и стоять, не думая, что это неправильно растолкуют. Том не боялся проявлять свои чувства; желание коснуться Билла было таким сильным, что чей-то косой взгляд вряд ли мог его остановить, но осознавать, что они наедине, было совершенно особенным, ни с чем несравнимым удовольствием. Билл приподнял голову, продолжая улыбаться для него. - Готов приступить? Том прикрыл глаза, наслаждаясь ускользающим моментом, и отпустил его. - Готов. - Чем хочешь заняться? - Я хотел бы порисовать людей. - Мне тоже кажется, что это вызывает у тебя определенные трудности. Как думаешь, чего тебе не хватает? В графике у тебя ведь не было таких проблем.

Том вздохнул, настраивая себя на работу.
- По-моему, все дело в оттенках… Мне иногда трудно определить, какой тон добавить, чтобы изобразить тень, лежащую на чем-то или сторону, обращенную против света. В графике все понятно, там темнее, тут светлее и все, а вот что добавить, скажем, к нежно-персиковому цвету, чтобы показать структуру или рельеф… но чтоб не изменился оттенок. Как губы у натурщицы, ты ведь был прав, они действительно стали синие, хотя я этого и не хотел. У меня обычно в тени выходит совсем другой цвет по сравнению с солнечной стороной, то более холодный, то более желтый…
Билл задумался и потер лоб.
- Я не смогу тебе это объяснить на пальцах… Но могу попозировать, а ты еще раз не спеша посмотришь, какие цвета в какие превращаются.
- Это было бы здорово. Не устанешь сидеть в одной позе?
- Я тоже буду рисовать. Так я хотя бы смогу долго сидеть на одном месте. Тебе ведь поза не имеет значения?
- Нет, конечно, тебя я и с закрытыми глазами могу нарисовать.
Билл улыбнулся.
- Когда ты успел так изучить мои черты?
- У меня было время.
- Хорошо, - он подтянул стул к окну, садясь спиной против света. - И я не против, если ты мне нарисуешь глаза побольше, - он прищурился, - но учти, что синие губы я не прощу.
Том многообещающе улыбнулся.
- Не волнуйся, я не собираюсь дважды повторять одну и ту же ошибку, в конце концов, выбор достаточно велик.*

Эти глаза, нос и губы Том рисовал уже сотню раз, и каждый раз они были совершенны. Билла рисовать было легко, как будто сам лист просил, чтобы на нем скорее появились тонкие черты идеального лица. Образ и позу Том набросал быстро, чтобы Билл смог сесть, как ему удобно, но с палитрой все обстояло гораздо сложнее. Несколько раз удавалось получить нужный оттенок, но когда он пытался смешать его снова, чтобы воспроизвести, выходил новый цвет.

Билл терпеливо ждал. Он закончил рисовать и отложил альбом, но остался сидеть на месте, не говоря ни слова и не поторапливая. Том был благодарен ему за это, вдвойне благодарен, зная характер Билла и ЧТО для него бездействие. Через пару часов солнце повернулось и лежало уже под другим углом, освещая только край подоконника и часть стены. Тона и свет в комнате изменились, и смысла дальше рисовать не было. Том вымыл кисть и сделал знак Биллу подойти.

О, это намного лучше, чем то, что у тебя получалось на занятиях. - Да, но мне кажется, что все как-то слишком плоско что ли… - Это потому что диапазона оттенков не хватает. Вот смотри, - он отошел за своим альбомом и снова вернулся к Тому, разворачивая его. – Видишь, один и тот же цвет у меня только в паре мазков, а уже меньше, чем через полсантиметра цвет изменяется, а потом снова и снова… Ты вот тут пытался повторить этот оттенок, но у тебя вышел другой, и это не удивительно. Даже у одного производителя краски из разных поставок немного отличаются по цвету. Чтобы этого не было, рисуй кожу, как траву в поле: общий тон зеленый, но оттенков много и в каждой травинке свой. Понимаешь? Том дернул уголком губ. - Не совсем. Билл улыбнулся. - Я знаю, что мы сделаем. Стань туда, - он махнул на стену, на которой еще оставалось солнце, и отошел к фотоаппарату, покоящемуся на треноге напротив натянутого белого полотна. Том прислонился к стене, складывая руки на груди, и запрокинул голову, упираясь затылком в твердую плоскость. Послышалось несколько щелчков. - Улыбнись. - Для цвета это не важно. - Для меня важно, у меня останется твое фото, и я бы хотел, чтобы ты на нем улыбался. Том перевел на него взгляд и нежно улыбнулся. Снова раздались щелчки. Билл снял фотоаппарат с подставки и подошел. - Смотри, - улыбающееся лицо Тома на дисплее стало приближаться и многократно увеличиваться до тех пор, пока его на первый взгляд однотонная щека не превратилась в набор разноцветных квадратиков, бесконечно сменяющих друг друга. – Видишь? Том взял в руки фотоаппарат. - Думаю, я понимаю, о чем ты говоришь… - он несколько раз уменьшил и снова увеличил свое лицо. – А издали выглядит как два-три оттенка. - На холсте это будут более крупные мазки, но суть от этого не меняется. У тебя появится объем и глубина, когда ты добавишь больше тонов. - Я бы не скоро до этого додумался. - Ты себя недооцениваешь. Том перевел на него взгляд. - Билл, тебе говорили когда-нибудь, что ты гений? Гений тепло улыбнулся. - Ну что, устал или еще порисуешь? - Пять минут назад мне казалось, что я устал, но сейчас я хочу попробовать, что получится. Давай еще часок, тебе не надоело сидеть? - Нет, все отлично. Хочешь, попрошу Маргарет сделать нам что-нибудь перекусить? - Через час, а то солнце сядет. - Его здесь не будет уже через десять минут, но мы можем устроить тебе солнце, - Билл показал на осветители в части студии, организованной для фотосъемки. – Ну, так что, хочешь есть? - Хочу.

После перекуса «часок» растянулся почти на три. Билл был не против, а может, именно этого и добивался, вовремя дав Тому передышку. Люминесцентная настольная лампа подсвечивала мольберт, и Том не заметил, как за окном стемнело.

Для Билла это время тянулось гораздо медленнее. Свет мощной рампы ослеплял, хотя и был направлен на щеку, чтобы создавать тень с другой стороны, и перед глазами плясали цветные круги. Он незаметно сжимал ресницы, стараясь не жмуриться, чтобы не появились отпечатки от туши на веках: прибор беспощадно нагревал все, на что был направлен, и капельки пота, появившиеся через полчаса на висках и на шее, к концу третьего часа откровенно стекали вниз, намачивая и без того уже мокрую футболку. Только его лицо оставалось холодным и спокойным и, несмотря ни на что, бледным. Том стоял слишком далеко и был слишком увлечен работой, чтобы замечать состояние своей «модели».

Том, не возражаешь, если я отойду на две минуты? – он постарался сделать свой голос как можно более ровным и беззаботным. - Да, конечно, - Том заканчивал проводить линию и мельком бросил взгляд на Билла как раз в тот момент, когда он, покачнувшись, схватился за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. – Билл? Что случилось? – он уже шагнул к нему, но руки были заняты, и Том судорожно искал глазами, куда деть палитру. Билл в несколько шагов оказался вне светового круга и развернулся к нему, поднимая руку в останавливающем жесте. Свет освещал теперь только его кисть с растопыренными пальцами и едва заметно дрожавшую тень от нее на полу. – Погоди, я сейчас вернусь, и мы продолжим, все в порядке, - темные волосы на миг мелькнули в световом столбе, и он стремительно вышел, неосторожно хлопнув дверью.

Том удивленно перевел взгляд за окно и бросил кисти в банку, решая, что на сегодня хватит. Он прошелся по студии, рассматривая ее, и шагнул к месту, где сидел Билл. Свет ударил по глазам, заставляя отступить назад в привычный полумрак, но он взял себя в руки и снова шагнул вперед. Дрожь от непривычного тепла пробежала по загривку, спина моментально взмокла. Кровь хлынула к лицу, в ушах зашумело, а перед глазами заплясали зеленые и фиолетовые «зайчики». Он прикрыл глаза, устало проводя руками по горящим щекам.
«Глупый мальчишка! Боже, ну как можно быть таким…»

Дверь отворилась и аккуратно закрылась. В комнату вошел Билл. На нем не осталось косметики, волосы его были собраны в хвост, а челка на висках и на лбу была влажной, вместо футболки на нем была рубашка. Он улыбнулся. - Я готов продолжить.

Том сложил руки на груди, опираясь бедром о спинку стула. - Я придумал новый сюжет для своей картины. - Какой? – Билл с недоверием посмотрел на него, неосознанно копируя позу. - Картина будет называться «Последние минуты Орлеанской девы», но костер должен быть настоящим для большей реалистичности. Попозируешь?

Билл отвел глаза, закусив губу, и еле слышно выдохнул. Оба молчали: один – глядя перед собой, второй – не спуская глаз с него. Каждый не спешил нарушить тишину, боясь ответной реакции другого. Том понял, что именно ему предстоит решить этот вопрос, и шагнул вперед, сжимая его в объятиях. - Какой же мне попался глупый гений, - Билл услышал нежный шепот над ухом и с силой сжал джемпер на спине Тома. - Прости… - Никогда больше так не делай. - Не буду, - он помолчал немного. - Покажешь, что получилось? - Конечно. Идем.

Вау... Картина Тома не имела ничего общего с позирующим Биллом, кроме самого Билла. Парень в белой расстегнутой рубашке сидел на траве, прислонившись к огромному дереву за его спиной. Темные волосы каскадом спускались по плечам. Одна часть лица хорошо освещалась солнцем, а на вторую падала тень от листьев, как раз так, как была установлена рампа в студии. Он задумчиво смотрел вдаль, с застывшей на губах еле различимой улыбкой. На нем не было косметики, и выглядел он так же, как утром выглядит Билл, когда еще сидит в постели, а смотрел так, как он смотрел на свои картины… или на Тома за секунду до поцелуя.

Похоже, мне больше нечему тебя учить, - Билл повернулся, и взгляд его был точь-в-точь как на картине. – Можно я оставлю ее себе? Том хитро улыбнулся. - В обмен на кое-что… - На что же?.. - В твоем фотоаппарате ведь наверняка есть функция, когда он сам снимает через заданное время? - Есть, - гений непонимающе смотрел на него. - Можешь со мной сфотографироваться? Билл закусил губу. - Да я вообще-то не очень люблю… Но Том его перебил. - Брось, в этом нет ничего особенного. Я просто хотел бы, чтобы у меня была твоя фотография, а если бы ты был на ней со мной, то это вообще предел мечтаний. - Зачем тебе мое фото, если я с тобой? - Так не честно, - он покачал головой, - мое же у тебя останется… Или давай и его удалим. И никаких картин на память. Гений улыбнулся и несколько раз кивнул. - Ты знаешь, как добиться своего, да? Ладно. Я настрою свет, неси фотоаппарат.

Билл быстро и умело отрегулировал осветители и выставил время. На три минуты, фото со вспышкой с интервалом в пять секунд. - Расслабься и постарайся не смотреть прямо в объектив, - он нажал что-то, заставляя красный огонек на аппарате мигать, и потянул Тома за рукав к свету. - Почему? - Потому что или с ним надо общаться, соблазнять и заигрывать, или будешь похож на античную статую с каменным лицом и пустыми глазами, не обремененными интеллектом. Том рассмеялся и недоверчиво покосился на фотоаппарат как раз в тот момент, когда сверкнула первая вспышка. На этот раз рассмеялся и Билл, увидев его выражение, и согнулся пополам спиной к объективу. - Представляю, что там получилось, - снова вспышка. - Я понял, что не надо смотреть в него, но ты мог бы стать хотя бы лицом, - Том пытался придать лицу какое-нибудь подходящее для фото выражение и принять красивую позу, отчего выходило еще смешнее, потому что «дитя технической мысли», конечно, не собиралось дожидаться, пока они соберутся, и продолжало щелкать затвором в самый неподходящий момент. Билл улыбался, сдерживая приступы смеха, и, может, как раз потому, что он оставался собой, фотоаппарат не мог поймать его в дурацком виде. Том понял тщетность своих попыток и потянул его за руку к себе. – Иди сюда. Надеюсь, из тридцати шести кадров хоть один получится нормальным, - он улыбнулся, глядя Биллу в глаза. – Хочу, чтобы такой снимок у меня тоже остался, - его губы мягко коснулись сначала носа, потом щеки, уголка губ и, наконец, Билл, не выдержав его издевок, сам накрыл его губы своими.

Вспышка помелькала и перестала озарять студию, но этот тягучий и бесконечный поцелуй обрывать не хотелось. Руки Тома блуждали по спине гения, приподнимая рубашку и несмело гладя голую спину, как будто впервые. - Я хочу тебя. Ты ведь останешься сегодня со мной? – Билл прошептал, почти не отпуская его губы. - Все что хочешь. - А ты чего хочешь? - Быть с тобой, остальное не важно.

Билл оторвался, внимательно глядя в его глаза, провел по спине ладошкой и запустил ее в джинсы, начиная поглаживать и сжимать его зад. Том прикрыл глаза и сглотнул. Действия Билла одновременно возбуждали и пугали. В животе все скрутило, и на мгновение мелькнула мысль, что пришел его черед расплачиваться за прекрасные прошлые выходные. Вторая рука гения расстегнула ремень и ширинку и уверенно скользнула к первой. Щеки Тома заполыхали, он приоткрыл рот и почти не дышал. Билл следил за его лицом, нежно гладя и слегка разводя его ягодицы. Он дышал чаще и тяжелее и потянулся к губам Тома, захватывая то одну, то вторую. Том старался так же нежно и не спеша отвечать, но открыть глаза и восстановить дыхание не получалось. Он сделал все, чтобы его мысли не отражались на лице и в движениях, но Билл лишь усмехнулся, разорвав поцелуй, и, освободив руки, опустил ладони Тома к своей пятой точке. - Ученик у глупого гения оказался ничуть не умнее, - он улыбнулся, глядя в растерянное лицо Тома, и, обвив его шею, снова поцеловал. – Никогда больше так не делай. - Но… - Я это делаю, потому что мне это нравится, а ты – потому что считаешь, что должен восстановить «справедливость». Меня никаким образом не задевает и не унижает то, что я снизу, я получаю удовольствия не меньше чем ты, а может и больше, так что все справедливо. Поэтому пока ты сам этого не захочешь, больше так не делай. - Не буду, - все волнение, которое он пережил, с новой силой, выплеснулось в кровь, перерастая в сумасшедшее желание, с которым он прижал к себе гения.

Раньше Том всерьез никогда не задумывался о том, каково это может быть на самом деле, когда ты позволяешь кому-то то, что для тебя всегда было нормой. Внезапно замаячившая перспектива заставила иначе посмотреть на эту позицию, а слова Билла о том, что ему это нравится и доставляет удовольствие, поставили под сомнение то, что Том раньше считал единственно приемлемым для себя. Он не сомневался, что Биллу хорошо с ним. Его стоны, выражение лица, затуманенный взгляд и хаотично блуждающие по покрывалу руки не могли быть ничем иным, кроме проявления крайней степени наслаждения, но Том впервые подумал о том, что мог бы применить их на себя. Конечно, не будь это Билл, он даже не задумался бы, что такое возможно, но мысль о том, что он будет принадлежать Биллу так же, как Билл принадлежит ему, сама по себе волновала и заставляла трепетать, и Том решил, что когда-нибудь он скажет, что хочет этого.

Дата добавления: 2015-07-17