Очень везучие Белкины

Из комнаты бухгалтера Белкина, переезжавшего на но­вую квартиру, неслось:

– Тяни сильнее! Сильнее! Завязывай! Уфф… кажет­ся, все.

– Папа, а вот еще твои тапочки. Они еще не очень старые, их можно носить.

– Молодчина! Клади их в авоську.

Флегматичный тринадцатилетний отпрыск Белкина втиснул тапочки в кастрюлю и придавил их крышкой. Затем отпрыск пошарил глазами по комнате и мелан­холически заметил:

– Ты еще не вывинтил лампочку, папа.

– Правильно, Семен, – похвалил сына Белкин, – лампочка на нашем балансе. Слышишь, Ксения? У твоего сына моя бухгалтерская хватка! Твой сын, Ксе­ния, будет бухгалтером.

Супруга на миг прекратила выдергивать из стен гвозди, которые также были на балансе семьи Белки­ных, и раздраженно ответила:

– Ты мне сына не порти, пассив несчастный! Бух­галтером! Мой Семен с его фантазией и слухом – и бухгалтером! Он будет му-зы-кан-том!

– Музыкантом?! – Белкин саркастически усмех­нулся. – С его слухом и на барабане не сыграешь. Ну скажи, Семен, кем ты хочешь быть?

– Я хочу быть бухгалтером на самостоятельном ба­лансе, папа, – без всякого воодушевления сказал от­прыск. – Дай мне полтинник на самостоятельные рас­ходы.

Белкин торжествующе сунул сыну монету.

– Сыночек, – мама швырнула на пол клещи и неж­но погладила сына по наголо остриженной голове, – скажи, что ты пошутил. Ну, кем ты хочешь быть, сыно­чек?

– Я хочу быть музыкантом, мама, – вяло произнес отпрыск, вопросительно глядя на мамин ридикюль.

Получив второй полтинник, отпрыск сел и, прищурясь, смотрел на яростно спорящих родителей.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула соседка:

– Извиняюсь, мадам Белкина, с вас тридцать шесть копеек за газ согласно подсчету.

Спор оборвался. Папа Белкин порылся в бумаж­нике.

– Внеси, Семен, я потом тебе отдам, у меня только крупные купюры.

Отпрыск тяжело вздохнул, вытащил кошелечек и неохотно отсчитал деньги. Потом достал записную книжку и аккуратным почерком написал: «Папа. Деби­торская задолженность: сорок одна копейка».

– Какие там еще пять копеек? – проворчал Бел­кин. – Пеня, что ли?

– Нет, папа. Я записал те пять копеек, которые ис­тратил из своих денег на пирожок. Я съел его в школе, так как мама опоздала приготовить мне с собой зав­трак.

Не успел папа восхититься, как вошел шофер.

– Машина подана, товарищ главбух. Давайте быст­рее грузиться, мне через два часа нужно быть на месте.

С чего начнем?

Супруги с готовностью указали шоферу на мону­ментальный гардероб. Шофер недоверчиво взглянул на хрупкие фигуры членов семейства Белкиных и почесал в затылке.

– А ну, давайте становись все трое к тому боку! Ну! Гардероб не сдвинулся с места.

– А ну-ка, сильнее нажмем! Рразом!

Гардероб прирос к месту, не желая отрываться ни на один сантиметр.

– Гм, как же так, я не могу сильнее, у меня иши­ас, – пробормотал Белкин-старший, теребя бородку и тыкая пальцем в гардероб.

– Ну, как хотите, – решительно сказал шофер, – мне некогда.

– К вам можно?

В дверь протиснулся крепкий коренастый паренек с чемоданчиком в руке и взглянул на Белкиных голубы­ми глазами. Паренек смущенно улыбнулся.

– Здравствуйте, дядя, – робко сказал он, – я Коля из Гусевска. Я на недельку к вам в гости приехал, при­вет от мамы, вашей сестры.

Белкин переглянулся с женой. Потом ощупал глаза­ми крепкую фигуру племянника и приветливо улыб­нулся.

– Очень рад, очень рад, молодой человек, – прого­ворил он, похлопывая юношу по плечу, – как пожива­ет моя… сестра? Видишь ли, Коля, мы переезжаем, не в силах справиться, старость, хи-хи, не радость…

– Может, разрешите помочь? – весело спросил Ко­ля, очень довольный тем, что сразу же оказался полез­ным своему дяде.

– Ты – славный племянник. Разрешаю.

Пока неожиданно с неба свалившийся племянник тащил в машину гардероб, Белкин успел напомнить супруге, что, если не считать сестрой единственного брата, родственников у него нет.

– Я надеюсь, у тебя хватит ума сказать ему об этом через час? – спросила супруга, с оскорбительным со­ мнением посмотрев на мужа.

Коля перетаскивал вещи, весело болтая с пристав­ленным к нему «на всякий случай» Белкиным-младшим. Отпрыск солидно отвечал на вопросы, думая про себя, как бы выжать из нежданного братца полтинник.

– Мне папа на футбол не дает наличных денег, – заявил он, когда Коля, отдуваясь, погрузил в машину тяжелый тюк с книгами, – а билет стоит рубль.

– Завтра вместе пойдем, братишка! – ответил Ко­ля. – Ну, все погружено, можно ехать, дядя!

Избегая объяснений с племянником, Белкин залез в кабину. Его супруга, получив определенные инструк­ции, всю дорогу подогревала надежды этого физически сильного молодого человека, которому надлежало еще немало поработать на своего дядю.

Шофер помог Коле втащить на второй этаж гарде­роб и диван, а затем уехал. Остальные вещи племянник перенес сам. Потом его заставили расставить мебель, после чего начался долгожданный разговор.

– Итак, молодой человек, – прокашлявшись, на­чал Белкин, – вы, насколько я понял, ищете родствен­ника? Чем могу быть вам полезен?

Коля ошеломленно смотрел на дядю.

– Как так… ведь вы мой дядя, Тупикин Павел Степаныч… – пробормотал он.

– Да… случай! – Пряча глаза, Белкин сокрушенно затряс бородкой. – Рад бы, молодой человек, но – увы! – у меня не было сестер, молодой человек. Одна­ко за помощь благодарен. От всей, так сказать, души!

– А как же Тупикин Павел… – растерянно бормо­тал парень.

– Это Павел Степаныч? – предупредительно про­изнес Белкин. – Так он живет этажом выше, на той же лестнице, где моя комната была. До свиданья, милый юноша! Прощайте!

Выйдя, Коля остановился у фонтанчика, умылся, вытер лицо платком и радостно засмеялся. Он смеялся так долго и заразительно, что на него начали с недо­умением смотреть прохожие, а мальчишка, который сидел на скамейке, с упоением уткнувшись в книгу, не­довольно приподнял голову. Заметив его взгляд, Коля присел рядом.

– Извини, парень, – сказал он, вытирая слезы. – Что читаешь?

– «Туманность Андромеды», – важно ответил мальчишка. – Читал? Люди – во! Настоящие человеки!

– Да, хорошая книжка, – согласился Коля. – И люди настоящие. Не то что…

На Колином лице снова появилась улыбка.

– А ты кино смотрел? – заинтересовался мальчиш­ка. – Расскажи.

– Знаешь, братишка, – сказал Коля, – смотрел я сейчас настоящую комедию. Только не в кино. При­ехал я, понимаешь, в гости к дяде…

Мальчишка оказался человеком тактичным и дослу­шал «комедию» до конца, хотя чувствовалось, что реп­лики так и рвутся из его рта.

– Эх, ты! – с сожалением воскликнул он. – По шее бы им накостылять… эксплуататорам! А чего ты им по­верил? Разве не видел, что они типы?

– А что я, документы должен был у них прове­рить? – оправдывался Коля. И, подумав, весело доба­вил: – А ведь мне повезло! Вдруг бы они и на самом деле оказались родственниками?

Мальчишка кивнул.

– А ты везучий, – рассудил он. – Это здорово, что ты их больше не увидишь.

– Да, я везучий, – согласился Коля. – Ну, пошли есть мороженое. Хочешь?

КЕКС

Как-то жена мне сказала, что неплохо бы завести дома собаку. «Это милое существо внесет в нашу жизнь не­которое разнообразие», – пояснила она. Меня немно­го обидело то, что одного моего общества жене недо­статочно, но я смолчал. В конце концов, подумал я, собака – друг человека. К тому же я читал много рас­сказов, в которых излагалась мысль, что жить вместе с собакой не только интересно, но и полезно, поскольку общение с преданным животным облагораживает че­ловека, делает его лучше. А жена как раз в последнее время стала замечать в моем характере некоторые не­достатки. Подумав, я санкционировал приобретение собаки.

И вот однажды я пришел домой и заметил на своей постели клубок черной шерсти. Из клубка торчал ко­роткий хвост. Увидев меня, клубок вытянулся с трехнедельного поросенка и глухо заворчал. Мы взглянули друг на друга и сразу же почувствовали непреодолимую взаимную антипатию.

– Это наш песик, – нежно сказала жена. – Он тебе нравится? Его зовут Кекс.

Кекс преданно взглянул на жену сквозь клочья шерсти, закрывавшие его глаза. Казалось, он спраши­вал: «Что это за обормот к нам явился? Что ему здесь надо? Может быть, мне следует его куснуть?»

– Да, собака хорошая, – солгал я. – Отличная, можно сказать, собака. Живи у нас, песик, целую не­делю.

– То есть как это – неделю? – спросила жена.

– Да, не больше, – убежденно сказал я. – Собаки очень любят менять обстановку. Мы подарим Кекса Николаю.

– Можешь об этом и не мечтать, – отчеканила жена. – Кекс будет жить у нас всегда!

Я уже тогда подумал, что Кекс отлично понимает человеческую речь. Он благодарно лизнул руку жене и посмотрел на меня с таким презрением, что, будь на моем месте другой, менее уверенный в своих достоин­ствах человек, он сгорел бы от стыда за свое ничтоже­ство.

Сказать по правде, меня это немного покоробило. Как-то неприятно сознавать, что в глазах собаки ты не­полноценное, недостойное уважения существо. Я ре­шил собаку бойкотировать. «Отныне, – сказал я се­бе, – эта тварь для меня не существует. Единственный знак внимания, которым я время от времени буду ее удостаивать, – это хороший пинок ногой по ее жирному поросячьему заду. Этим я убью собаку морально и подавлю ее физически».

Возможно, Кекс прочитал эти мысли в моих глазах. Во всяком случае, он зарычал, раскрыл пасть и показал мне два ряда острых игрушечных зубов.

Мы взглядами объявили друг другу войну и разо­шлись.

То, что Кекс – собака не из тех, кто болтает попус­ту, я понял на следующее утро, когда не обнаружил у постели тапочек. Я бродил в поисках тапочек по квар­тире, а вслед за мной повсюду шнырял пес, на морде которого было написано огромное удовольствие. Я знал наверняка, что это его рук дело, но улик не было никаких. Тапочки вечером нашла жена, когда выноси­ла мусорное ведро. Я взял трость, показал ее Кексу и предупредил, что в случае повторения подобных ша­лостей эта палка будет переломлена о его собачью спи­ну. Кекс внимательно выслушал и, как мне показалось, даже кивнул. Это был последний вечер, когда я видел свою трость, подарок друзей. Учитывая, что дело про­исходило зимой и Кекс никуда не выходил, я думаю, что он ее съел.

Наши отношения обострялись. Времени свободного у Кекса было много, и он расходовал его в основном на то, чтобы придумать мне очередную пакость. У этого пса было какое-то сверхъестественное чутье на моих друзей. Когда приходили знакомые жены, Кекс вел се­бя как истый джентльмен. Он был предельно сдержан, корректен и охотно позволял чесать ему спину. Но стоило появиться кому-нибудь из моих друзей, как от этого аристократизма не оставалось и следа. Кекс стремительно выскакивал из комнаты, облаивал гостя и старался по возможности испортить фасон его брюк.

Однажды меня навестил старый приятель, и я на минутку отлучился в магазин, чтобы отметить нашу встречу. Кекс решил не упускать такого счастливого случая. Когда я вошел в комнату, приятель приплясы­вал на столе, поддерживая руками безобразные лох­мотья, которые пять минут назад были превосходно от­утюженными брюками. Увидев меня, Кекс бросил на жертву саркастический взгляд, торжествующе тявкнул и величаво вышел с сознанием отлично исполненного долга.

Зная, что жена находится с Кексом в приятельских отношениях, я долгое время терпел этот кошмар. Я вы­стоял даже тогда, когда Кекс съел мой билет на футбол, билет, который я раздобыл с колоссальным трудом. Но вскоре мое терпение лопнуло. Дело в том, что Кекс добрался до наших подушек, которые проветривались на балконе, и выпотрошил их столь добросовестно, что наш двор стал похож на птичий базар. Выполняя реше­ние домового комитета, я весь выходной день гонялся за пухом, чем доставил огромное удовольствие дворо­вым мальчишкам. Думаю, что ни один эстрадный кон­ферансье за всю свою долгую творческую жизнь не удостаивался такого дружного, искреннего свиста.

После этого случая я робко намекнул жене, что пса, может быть, следует выкинуть в окно. Я сказал, что эта на первый взгляд крутая воспитательная мера благо­творно скажется на характере нашей собаки. В ответ жена назвала меня словом, которое убедило меня, что достичь соглашения невозможно. Тогда я решил поступить с Кексом более гуманно. Я заманил пса в такси и, скармливая ему кусочки ветчины, беспрепятственно отвез километров за десять. Здесь я открыл дверцу и хорошим пинком придал Кексу такое ускорение, что, по моим расчетам, он должен был превратиться в ис­кусственный спутник Земли. Затем я попросил шофера показать все, на что способна его машина.

Это были великолепные мгновения. На радостях я зашел в ресторан и хорошенько отобедал в знак осво­бождения от этой кошмарной собаки. Моя душа лико­вала и пела, мне казалось, что даже булыжники на мос­товой подпрыгивают от радости. Смущала только жена. Как смотреть ей в глаза? Что выдумать?

Кекса я увидел, когда подходил к нашему подъезду. Он подбегал такой грязный, словно его целый день окунали в болото. Добредя до каменного изваяния, в которое я превратился, Кекс посмотрел на меня с не­передаваемым чувством превосходства, отряхнулся, за­лепив меня грязью, и, фыркнув, побрел домой.

С тех пор мы живем вместе. Теперь-то я знаю, что от этого пса мне, наверное, никогда не избавиться. Един­ственное, что меня утешает, так это сознание того, что собака – лучший друг человека. Если вы мне завидуе­те, могу устроить вам щенка, сына Кекса.

Дата добавления: 2015-07-17