Глава 11: В поисках истины

В дельте Нигера, вблизи изгиба западного побережья Африки лежит бедная деревня Эку. Именно там мне неожиданно был преподан важный жизненный урок.

Я отправился в Нигерию летом 1989 г. в качестве врача-добровольца – поработать в маленькой больнице при миссии, подменяя местных медиков на время их поездки на конференцию. Такие конференции устраивались ежегодно, чтобы врачи-миссионеры могли подзарядиться духовно и физически. Вместе со мной поехала дочь – студентка колледжа; нам обоим было интересно взглянуть на африканскую жизнь и хотелось внести свой, пусть небольшой вклад в дело помощи развивающимся странам. Я понимал, что плохо подготовлен к предстоящим задачам: в современном американском госпитале мне не приходилось иметь дела с тропическими болезнями, а под рукой всегда была масса медицинского оборудования, которое, как я знал, в Эку отсутствовало. Тем не менее я ехал в Нигерию, надеясь принести реальную пользу ее жителям.

Больница в Эку не была похожа ни на одну из известных мне прежде. В ней постоянно не хватало коек, так что больным нередко приходилось спать на полу. Вместе со многими пациентами приезжали родственники и кормили их – больница не имела возможности обеспечить всех питанием. Был представлен широчайший спектр тяжелых заболеваний, причем люди часто обращались за медицинской помощью лишь на поздних ста днях болезни. В ряде случаев ситуацию усугубляла «помощь» знахарей – заболевшие шли в первую очередь именно к ним, а в Эку отправлялись, только убедившись в бесполезности других способов лечения. Но тяжелее всего было сознавать, что основная масса болезней, для борьбы с которыми меня призвали, – следствие фактического отсутствия в стране системы здравоохранения. Туберкулез, малярия, столбняк, множество заболеваний, вызываемых паразитами, – все это требовало в первую очередь профилактических мероприятий, которые не проводились.

Я был подавлен масштабом проблем, изнурен до предела потоком пациентов, которым не всегда мог поставить диагноз, страдал от отсутствия нормально оборудованной лаборатории и рентгеновского кабинета и постепенно впадал в депрессию, думая, что мне не стоило ехать и зря я надеялся хоть кому-то помочь.

Но однажды родственники привезли в клинику молодого крестьянина, совсем слабого и с чудовищно распухшими ногами. Взяв его руку, я с испугом обнаружил так называемый парадоксальный пульс – биение практически исчезало при каждом вдохе. Я никогда раньше не сталкивался с этим классическим симптомом, выраженным столь отчетливо, но хорошо знал, что он означает экссудативный перикардит, т. е. скопление чрезмерного количества жидкости (экссудата) в околосердечной сумке (перикарде). Болезнь угрожала полной остановкой сердца и смертью.

Наиболее вероятной причиной в данной обстановке был туберкулез. Лекарства против него в Эку имелись, но они действовали недостаточно быстро, и мы бы не успели спасти больного. Ему оставалось жить максимум несколько дней, если не принять решительных мер. Требовалась экстренная пункция – крайне опасная процедура по удалению излишка жидкости, когда в грудь вводится большая игла с наружной резьбой. В развитых странах это делает опытный кардиохирург, причем он постоянно контролирует продвижение иглы с помощью аппарата УЗИ, чтобы не задеть сердце и не убить пациента.

В Эку не было УЗИ. Ни один из присутствовавших в больнице врачей никогда не проводил эту процедуру. Я должен был рискнуть и, несмотря на отсутствие опыта и техники, попытаться отсосать жидкость с помощью иглы – в противном случае оставалось бессильно наблюдать за агонией пациента. Я объяснил молодому человеку ситуацию, и он понимал, насколько опасно его состояние. Он спокойно попросил меня действовать. С отчаянно бьющимся сердцем, шепча про себя молитву, я ввел большую иглу прямо под грудину, нацелив ее по направлению к левому плечу. Мне было страшно, что я ошибся в диагнозе, – в таком случае процедура почти наверняка оказалась бы для больного смертельной.

Долго ждать не пришлось – в шприц хлынула темно-красная жидкость. Сначала я испугался, что попал в сердечную камеру, но вскоре стало ясно, что это не кровь, а кровянистое вещество из околосердечной сумки, скопившееся там вследствие туберкулеза.

Я отсосал почти кварту жидкости. Эффект был поразительным – парадоксальный пульс пропал почти сразу, а за следующие сутки быстро уменьшился и отек на ногах.

В течение нескольких часов после удачной процедуры я испытывал огромное облегчение и даже душевный подъем. Однако на следующее утро ко мне вернулось прежнее мрачное настроение. Обстановка, в которой молодой человек приобрел свой туберкулез, никуда не делась. В больнице ему начнут проводить медикаментозное лечение, но с большой вероятностью у него не хватит денег на необходимый ему двухгодичный курс; тогда болезнь вполне может вернуться, и наши усилия пропадут даром – он все равно умрет. Кроме того, даже если он излечится от туберкулеза, его на каждом шагу подстерегают другие болезни, вызываемые грязной водой, плохим питанием, опасной экологической обстановкой (хотя их вполне можно было бы предотвратить). У нигерийского крестьянина мало шансов дожить до преклонных лет.

С такими грустными мыслями я подошел на следующее утро к постели своего пациента и застал его за чтением Библии. Он вопросительно посмотрел на меня и спросил, давно ли я работаю в Эку. Я признался, что недавно, и ощутил некоторое раздражение и смущение от легкости, с которой он это определил. И тогда молодой нигерийский крестьянин, настолько отличающийся от меня по культуре, происхождению, жизненному опыту, насколько это вообще возможно для двух разных людей, произнес слова, которые навсегда врезались мне в память. «У меня, – сказал он, – такое чувство, что вы спрашиваете себя, зачем сюда приехали. Я знаю ответ. Вы приехали сюда ради меня».

Я был потрясен. Потрясен его проницательностью и еще более – смыслом сказанного. Моя игла проткнула его околосердечную сумку – его слова пронзили мое сердце. Ведь я втайне мечтал быть великим белым доктором, спасающим миллионы африканцев, – и тут мне пришлось устыдиться этой мечты. Молодой человек был прав. Каждый из нас призван протянуть руку другому. Изредка кому-то удается протянуть ее сразу многим, но, как правило, доброе дело заключается в помощи одному человеку. Именно такие дела по-настоящему важны. Слезы облегчения затуманили мне взгляд, когда я понял, что он совершенно уверен: в этом странном месте я, пусть всего одно мгновение, находился в гармонии с волей Бога, по которой между мной и молодым нигерийским крестьянином установилась самая неправдоподобная и чудесная связь.

Я не умел научно объяснить свои переживания. Теория эволюции была бессильна ответить, почему привилегированный белый стоит у постели больного африканца и каждому дается нечто исключительное. Это было милосердие в смысле Льюиса – любовь, которая не ищет воздаяния, чье существование бросает вызов материализму. Она сама есть высочайшая радость, какую может испытать человек.

Собираясь поработать в Африке, я слышал общий всем человеческим культурам зов – во мне шевелилось желание сделать нечто совершенно бескорыстное для других, служить не ради личной выгоды. Но я позволял себе и другие, менее благородные мысли, рисуя в воображении любовь жителей Эку, восхищение коллег-медиков дома. Суровая действительность нищей деревни разбила эти мечты, зато дала мне возможность приобрести самый значимый человеческий опыт. Я просто попытался помочь другому – в отчаянной ситуации, имея недостаточную квалификацию, – и бремя сделалось невесомым. Я нашел направление – стрелка компаса указывала не на материальные блага, не на исполнение честолюбивых замыслов и даже не на медицину, а на доброту, которую все мы отчаянно надеемся отыскать в себе и окружающих. Яснее, чем когда-либо прежде, я увидел источник этой доброты, источник истины – самого Бога, являющего нам Свою святость через стремление к добру, которое Он начертал в сердце каждого из нас.

Дата добавления: 2015-07-16