Продовольственной проблемы

Со времени возникновения глобальной продо­вольственной проблемы ведутся дискуссии о путях ее решения. Несмотря на некоторые раз­ночтения, в самом общем плане можно, оче­видно, говорить о двух главных таких путях — экстенсивном и интенсивном.

Экстенсивный путь заключается прежде всего в дальнейшем расширении пахотных, па­стбищных и рыбопромысловых угодий. Вспом­ним, что обрабатываемые земли (пашня, сады и плантации) в наши дни занимают 1450 млн га, или всего 11% территории обитаемой суши. Соответствующие показатели для лугов и паст­бищ — 3400 млн га и 26%. Невольно напраши­вается мысль о том, что люди использовали еще не все возможные резервы расширения по­леводческих и животноводческих культурных ландшафтов.

Аналогичные подсчеты производили и отечествен­ные ученые. Так, по Б. Г. Розанову, к непродуктивным землям, на которых вообще не может производиться биологическая продукция (ледники, безжизненные пустыни, реки, озера, города, антропогенный бедленд и др.), относятся 54 млн км², или более 36% всей площади суши. На долю продуктивных, но не пахот-но-пригодных земель (тундра, лесотундра, болота, засушливые и полупустынные пастбища, горные леса и др.) приходится 70 млн км², или 47% всей площади суши. В результате пахотно-пригодные земли занима­ют территории в 25 млн км², составляющие около 17% площади суши.

Тем не менее составлялись и продолжают составляться многочисленные расчеты, касаю­щиеся резервных сельскохозяйственных, и прежде всего пахотных земель. По некоторым оценкам, предельная площадь экономически

Анализ таблицы 177 показывает, что основ­ные площади резервных для освоения земель находятся в Южной Америке и в Африке.

В Южной Америке пока освоена только 1/3 пахотно-пригодных земель, а довести эту долю

можно до 2/3, в первую очередь благодаря Бра­зилии. Однако освоение таких земель будет со­пряжено с очень большими трудностями — как природными (72% их расположено во влажных тропиках, 24 — в субтропиках и

лишь 4% — в умеренном поясе), так и социаль­но-экономическими (латифундизм).

В Африке степень освоенности может быть увеличена с 43 до 57%. Основная часть резерв­ных земель, расположенная между 12° с. ш. и 25° ю. ш., имеет среднегодовое количество осадков 800 мм и среднегодовую температуру 18 °С. Эти агроклиматические условия позво­ляют обеспечить длительный вегетационный период и сбор двух урожаев в год. Но и деграда­ция почв здесь особенно велика.

Ресурсы свободных земель в зарубежной Азии значительно меньше. При этом нужно учитывать, что в таких странах, как Индия, Бангладеш, Шри-Ланка, в таких районах, как остров Ява (Индонезия) или Центральный Лу­сон (Филиппины), земли, пригодные для зем­леделия, еще в 60-х гг. XX в. использовались уже более чем на 90%. А меньше всего резерв­ных для освоения земель сохранилось, как и следовало ожидать, в зарубежной Европе.

Все долгосрочные прогнозы говорят о том, что даже в случае успешного освоения резерв­ных земель темпы их приращения будут на­много отставать от темпов прироста населения. Соответственно «нагрузка» на землю будет уве­личиваться, а показатели душевой обеспечен­ности земельными ресурсами начнут снижать­ся. В наши дни, как уже говорилось, на одного жителя Земли приходится в среднем 0,20 га пахотных земель, а к 2050 г. этот удельный по­казатель может снизиться до 0,07 га. Следова­тельно, все зависит не столько от расширения площади обрабатываемых земель, сколько от характера их использования. Зависимость между потребностями в пахотно-пригодных землях и ростом урожайности на очень даль­нюю перспективу хорошо прослеживается по рисунку 150, на котором одними линиями по­казана экстраполяция роста площади пахот­ных земель при условии сохранения нынешне­го уровня урожайности, а другими линиями — потребности в таких землях при условии повы­шения урожайности в два и в четыре раза.

Собственно, из анализа рисунка 150 выте­кает еще одно, гораздо более фундаментальное заключение: основные перспективы решения глобальной продовольственной проблемы долж­ны быть связаны не столько с экстенсивным, сколько с интенсивным путем увеличения про­изводства продуктов питания. Ясно, что интен­сификация сельскохозяйственного использова­ния территории заключается прежде всего в механизации, химизации, ирригации, повы­шении энерговооруженности, использовании более высокоурожайных и болезнеустойчивых сортов сельскохозяйственных культур, наибо-

лее продуктивных пород домашнего скота — словом, всего того, что позволяет увеличить от­дачу земледелия и животноводства даже при уменьшении сельскохозяйственных площадей. Собственно, все эти меры и входят в понятие «зеленая революция».

Мировой опыт последних десятилетий под­тверждает тот факт, что интенсивный путь преобразований в сельском хозяйстве, по суще­ству, уже стал главным. Еще в 1960—1980 гг. увеличение производства зерновых в мире на 1/5 происходило вследствие расширения пло­щадей, а на 4/5 — в результате повышения урожайности. В том числе в экономически раз­витых странах эта доля составляла 86% (в За­падной Европе — 100), а в развивающихся — 77 (в Африке и Латинской Америке 46—48%).

Однако при оценке возможностей интенсив­ного пути развития нужно иметь в виду и то, что потенциал некоторых традиционных путей такой интенсификации уже в значительной ме­ре исчерпан. Это относится и к механизации, и к электрификации, и к химизации, и к ирри­гации. Постараемся показать такую тенденцию на примере орошаемых земель.

До недавнего времени этот важный резерв интенсификации земледелия использовали все шире и шире, причем и в развитых, и в раз­вивающихся странах. Это подтверждается данными о динамике орошаемых площадей. В 1900 г. в мире орошалось всего 40 млн га, а к 1950 г. площадь таких земель увеличилась до 95 млн га. Еще показательнее следующие цифры: в 1960 г. — 135 млн га, в 1970 г. — 170 млн, в 1980 г.— 210 млн, в 1990 г.— 230 млн, в 2000 г. — 270 млн га. Ныне орошае-

мые земли занимают около 20% всех обрабаты­ваемых, но дают до 40 всех продуктов питания. В том числе на зарубежную Азию приходится свыше 60%, на СНГ и Северную Америку — примерно по 10, на зарубежную Европу около 7% таких земель. По показателю доли орошае­мых земель в общей площади пашни (30%) впереди также стоит зарубежная Азия.

Наряду с этим нельзя не обратить внимание на то, что наибольший прирост орошаемых зе­мель наблюдался в 50—70-е гг. XX в., когда орошаемые площади более чем удвоились, прежде всего благодаря сооружению более 90 крупных плотин и водохранилищ в разных районах мира. Но начиная с 80-х гг. прирост орошаемых площадей резко замедлился по причине увеличения удельных капиталовло­жений, а в некоторых странах также из-за ог­раниченности водных ресурсов и изменения уровня грунтовых вод, из-за отказа от стро­ительства русловых плотин. Например, сокра­щение орошаемых площадей произошло в США, в Китае. Имела место и потеря орошае­мых площадей из-за неудовлетворительного их использования. Поэтому намечавшаяся в 1970-х гг. «контрольная цифра» орошаемых земель на 2000 г. в 400—420 млн га реально не могла быть достигнута.

С 1950 по 1978 г. размеры орошаемых площадей росли быстрее, чем численность населения, именно в 1978 г. площадь таких земель из расчета на одного жителя Земли достигла самого высокого в истории уровня в 0,047 га. Но затем темпы роста населения стали опережать темпы прироста орошаемых земель, и этот удельный показатель к концу 1990-х гг., по данным ФАО, снизился уже до 0,044 га. По расчетам гай же организации, к 2050 г. он уменьшится при­мерно до 0,030 га.

По всем оценкам, приблизилось к своему верхнему пределу и использование биологиче­ских ресурсов Мирового океана. Еще в середи­не 1990-х гг. ФАО установила, что в 17 основ­ных рыболовных районах мира рыбные ресур­сы изымаются в размерах, превышающих допустимую норму, причем в 9 из них находят­ся уже на грани полного исчерпания. Это озна­чает, что рассчитывать на увеличение мировых уловов в обозримом будущем не приходится. А если так, то и среднедушевое потребление морепродуктов тоже будет сокращаться. Точ­нее, сокращение уже началось: в 1989 г. такое потребление составляло 19 кг, а в ближайшие годы может уменьшиться до 11—12 кг.

Все это означает, что основные перспективы интенсификации связаны с той технологи­ческой революцией, которую в наши дни пере­живает сельское хозяйство экономически раз-

витых стран Запада, прежде всего США. Эта революция выражается в использовании дости­жений биотехнологии и информационной тех­нологии непосредственно в фермерском земле­делии и животноводстве — для улучшения качества продукции, снижения издержек про­изводства, выведения растений и пород живот­ных с новыми свойствами, а также для внутри-фермерского управления и контроля над про­изводством. На очереди — посев капсулами, каждая из которых должна содержать необхо­димое количество семян, а также препаратов, предотвращающих гниение и поддерживаю­щих определенный уровень влажности и др. Кроме того для наблюдения за почвой, опреде­ления оптимальных сроков посева и уборки на­чинают использовать систему автоматических датчиков.

Можно упомянуть и о таком вспомогатель­ном, но тем не менее интересном; направлении, как производство искусственной пищи на осно­ве соевых бобов, морских водорослей, дрож­жей, некоторых грибов. Изготовленные из них продукты питания уже получили распростра­нение в США. Значительные резервы имеет и марикультура.

По отношению к развивающимся странам уже разработана и начинает апробироваться концепция развития, получившая наименова­ние устойчивого земледелия.

Устойчивое земледелие означает: во-первых, ак­тивное использование природных процессов (таких, как круговорот питательных веществ, фиксация азота и др.); во-вторых, сведение к минимуму применения неприродных компонентов или невозобновляемых природных компонентов, которые наносят ущерб ок­ружающей среде и здоровью людей; в-третьих, ак­тивное участие фермеров и других сельских жителей во всех процессах анализа своих проблем, в разра­ботке технологий производства, их применении к местным условиям; в-четвертых, более справедливый доступ к производственным ресурсам и возможнос­тям; в-пятых, более эффективное использование зна­ний местного населения, его практического опыта и возможностей; в-шестых, использование всего разно­образия природных ресурсов и возможностей созда­ния на фермах подсобных производств; в-седьмых, повышение самостоятельности фермеров и сельских общин.

По-видимому, основными сводными показа­телями уровня интенсификации сельского хо­зяйства могут служить данные о стоимости продукции с единицы площади и данные о том, сколько людей может прокормить 1 га пашни или 1 работник, занятый в сельском хозяйстве. Эти данные по экономически развитым стра­нам представлены в таблице 178.

В заключение остается едва ли не главный вопрос — сколько же людей сможет прокор­мить наша Земля? Таких расчетов делалось и делается очень много.

Если говорить о прошлом, то можно привес­ти рассуждения на эту тему Д. И. Менделеева, который исходил из того, что 1 га культурной земли может прокормить двух жителей. Даже без учета перспектив роста урожайности и при таком соотношении, как считал ученый, на Земле могли бы жить 8 млрд людей¹.

В наши дни при ответе на этот вопрос обыч­но исходят из гипотетического представления о том, что со временем прогресс в сельском хо­зяйстве распространится на все страны мира, и это позволит полностью удовлетворить потреб­ности в продовольствии будущих поколений людей. Что же касается контрольных цифр, то «вилка» между ними порой оказывается очень большой. Например, по оценкам некоторых американских специалистов, в случае если всю пригодную для сельскохозяйственных куль­тур землю обрабатывать с применением уже известных передовых методов и добавлением орошения в засушливых районах, то можно обеспечить существование 100 млрд человек или полностью удовлетворить продуктами пи-

тания 50—60 млрд землян. Но это, конечно, максималистский сценарий будущего. По од­ному из прогнозов ФАО, при определенных ус­ловиях можно будет прокормить примерно 30 млрд человек, хотя реальная цифра, скорее всего, составит 10—15 млрд человек.

На таком мировом фоне положение России может вызывать определенную тревогу. Потен­циальные возможности для производства продо­вольствия в стране достаточно велики. Однако в СССР долгое время преобладал экстенсивный путь решения продовольственной проблемы, ко­торый фактически себя уже исчерпал. В 1991 г. один работник сельского хозяйства мог прокор­мить примерно 13 человек, а это показатель, значительно более низкий, чем в большинстве развитых стран. К тому же в 1990-е гг. душевое производство продуктов питания в России за­метно уменьшилось.

большие внутренние различия. Они существу­ют между Западной и Восточной зонами стра­ны (соответственно 4/5 и 1/5 всего населения). Они существуют и между отдельными района­ми (плотность населения в Московской области — примерно 350 человек на 1 км², а во многих районах Сибири и Дальнего Востока — менее 1 человека на 1 км²). Вот почему геогра­фы обычно выделяют в России Главную полосу расселения, протягивающуюся постепенно су­живающимся ареалом через европейскую и азиатскую части страны. В пределах этой поло­сы сконцентрировано около 2/3 всех жителей страны. В то же время в России есть огромные незаселенные или очень слабо заселенные тер­ритории. Они занимают, по некоторым оцен­кам, примерно 45% всей площади страны.

55. Международные миграции населения

Миграции населения (от лат. migratio — пере­селение) — это перемещения людей через гра­ницы тех или иных территорий, связанные с постоянной или временной переменой места жительства. Иногда для их обозначения при­меняют также термин «механические движе­ния населения» (в отличие от естественного его движения).

В зависимости от того, какие границы миг­ранты пересекают — внутренние или внеш­ние, — миграции принято подразделять на два больших типа: внутренние миграции и внеш­ние (или международные) миграции. При этом для обозначения миграционных потоков, кото­рые направляются из той или иной страны, ис­пользуют термин эмиграция, а для потоков в страну — иммиграция.

Международные миграции населения, в свою очередь, классифицируют по нескольким различным признакам (критериям, направле­ниям), определяющим характер миграций.

Во-первых, исходя из критерия времени, их подразделяют на постоянные и временные. По­стоянная (безвозвратная) миграция имеет целью обретение нового постоянного места жи­тельства в другой стране, обычно сопровождае­мое переменой гражданства. Среди временных миграций наиболее распространены сезонные, связанные с более или менее кратковременным (в пределах года) выездом в другую страну — на работу, учебу, лечение и т. п. К сезонным миграциям относят также кочевничество, па­ломничество к святым местам. Что же касается международного туризма, то по этому поводу существуют две точки зрения: согласно одной

из них, такие передвижения людей не относят­ся к категории миграций, а согласно другой, они представляют собой особый вид эпизодиче­ских миграций. Иногда говорят также о пере­ходных, временно-постоянных, миграциях — на срок от одного года до шести лет. Можно до­бавить, что если раньше в мире полностью до­минировали постоянные миграции, то в по­следнее время переселения людей на времен­ной основе также получили очень широкое распространение.

Во-вторых, по способу реализации междуна­родные миграции подразделяются на доброволь­ные и принудительные. Преобладают среди них добровольные миграции, но роль принудитель­ных также нельзя недооценивать. Их наиболее яркими историческими примерами может слу­жить «переброска» из Африки в Америку в XVI—XIX вв. десятков миллионов негров-ра­бов, а также насильственная депортация в Гер­манию 9—10 млн человек из оккупированных ею стран в годы Второй мировой войны.

К числу своего рода добровольно-принудительных миграций можно, по-видимому, отнести ставшие столь характерными для нашего времени вынужденные миг­рации. Тогда как в основе принудительной миграции лежат распоряжения гражданской или военной адми­нистрации, то к вынужденным миграциям люди боль­шей частью прибегают сами, но под давлением внеш­них обстоятельств - стихийных бедствий, техногенных аварий и катастроф, военных действий, изменения по­литического строя, нарушения прав человека и др. В наши дни перемещенные лица, беженцы, реэмигран­ты составляют значительную часть всех мигрантов.

В-третьих, в правовом отношении междуна­родные миграции населения подразделяют на легальные и нелегальные. Нелегальными (под­польными) мигрантами называются лица, въезжающие в другую страну незаконно, без соответствующего разрешения и оформления. Со второй половины 1970-х гг. в мире наблюда­ется быстрый рост численности нелегальных мигрантов. Еще в середине 1990-х гг. нелегаль­ную иммиграцию оценивали по крайней мере в 30 млн человек. Интерес принимающей страны в данном случае заключается в том, что она по­лучает дополнительный источник самых деше­вых трудовых ресурсов. А отправляющая стра­на рассчитывает на трудоустройство хотя бы части своих безработных и к тому же на полу­чение дополнительных доходов (от денежных переводов) в государственную казну. В самом общем виде рост нелегальной миграции отра­жает деление современного мира на богатые и бедные страны.

Каковы же причины внешних миграций? По мнению специалистов в данной области зна-

ний, главной была и остается экономическая причина, т. е. естественное желание людей ли­бо вообще найти себе работу, либо получить бо­лее высокооплачиваемую работу. В основе та­ких миграций лежит действие определенных экономических законов, на них влияет нерав­номерный характер мирового социально-эко­номического развития.

Рассматривая этот вопрос в историческом плане, В. В. Покшишевский предложил различать два вида таких миграций. Во-первых, это переселенческие миг­рации, направлявшиеся прежде всего в те страны, где имелись неосвоенные территории. Пожалуй, особен­но много таких мигрантов (более 20 млн) дала Вели­кобритания, затем шли Германия, Италия, Испания, Франция, Скандинавские страны, Ирландия, Польша, Россия. Расселялись такие мигранты в США, Канаде, Бразилии, Аргентине, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке. Во-вторых, это миграции, связанные с договорной контрактацией рабочей силы, например китайских и индийских кули.

Наряду с экономическими, внешние мигра­ции нередко вызываются и политическими причинами (отсюда слово «политэмигрант»). Примеры подобного рода— эмиграция почти полумиллиона граждан, преимущественно ин­теллектуалов (Альберт Эйнштейн, Лион Фейхтвангер, Энрико Ферми и другие) из фа­шистских Германии и Италии, из франкист­ской Испании. В середине 1970-х гг. после при­хода к власти в Чили генерала Пиночета, эту страну покинуло более 1 млн человек. Полити­ческая эмиграция в широких масштабах имела место также в дореволюционной России и СССР, на Кубе, во Вьетнаме, в Камбодже и мно­гих других странах.

После поражения фашистской Германии по­чти 10 млн немцев были переселены из стран Восточной Европы в ФРГ, ГДР и Западный Бер­лин. Крушение колониальной системы в 50— 70-х гг. XX в. привело к оттоку белого населе­ния из бывших колоний в метрополии. Боль­шая часть англичан возвратилась из Индии, Пакистана, ряда других владений, французов — из Алжира, Туниса, Марокко, итальянцев — из Ливии, Эфиопии, португальцев — из Анголы и Мозамбика. После образования государства Из­раиль значительная часть арабов-палестинцев покинула страну. Уже в 1990-х гг. фактическая смена власти в ЮАР вызвала эмиграцию из;»той страны белого населения.

Среди других причин внешних миграций можно назвать социальные, семейные, наци­ональные, расовые, религиозные. Например, образование на территории бывшей британ­ской Индии независимых Индии и Пакистана с последующей трансформацией Восточного Па-

кистана в государство Бангладеш привело к пе­реселению в общей сложности 18 млн человек. Осуществлялось оно в основном по религиозно­му принципу: индуисты уезжали в Индию, а мусульмане — в Пакистан и Бангладеш.

В современном мире главенствующую роль, безусловно, играет трудовая миграция, в ко­нечном счете обусловленная поисками нового места приложения труда за пределами своей страны. Масштабы трудовой миграции все вре­мя возрастают, способствуя вовлечению в ми­ровой миграционный круговорот рабочей силы из все большего числа стран. Еще в 1960 г. об­щее количество трудовых мигрантов в мире лишь немногим превышало 3 млн, а в середине 1990-х гг. оно превысило уже 35 млн человек. Поскольку же на каждого труженика-мигран­та приходится примерно по три иждивенца, это число нужно увеличить по крайней мере в четыре раза. На самом же деле оно еще больше, ибо к нему следует добавить мигрантов-сезон­ников, рабочих-фронтальеров (живущих по од­ну сторону государственной границы, а рабо­тающих по другую ее сторону), нелегальных эмигрантов, а отчасти и беженцев.

Главный стимул трудовых миграций — очень большие различия в обеспеченности стран трудовыми ресурсами и в еще большей мере — различия между ними в оплате труда. Рабочая сила мигрирует в основном из трудо­избыточных стран с высокой безработицей и низкой заработной платой в страны с дефици­том трудовых ресурсов и высокой заработной платой. Не менее 2/3 трудовых мигрантов — выходцы из развивающихся стран, которые ищут работу в развитых странах Запада. Обыч­но это работники, претендующие на малоопла­чиваемую, неквалифицированную, непрестиж­ную, тяжелую, а зачастую и вредную для здо­ровья работу.

Разумеется, большое влияние на трудовые миграции оказывает и демографический фак­тор. Как правило, миграционные потоки на­правляются из стран, находящихся на той или иной ступени демографического взрыва, в стра­ны, переживающие демографический кризис и депопуляцию или приближающиеся к ним. Примерами стран с наибольшим отрицатель­ным сальдо внешних миграций могут служить Пакистан (-2,2 млн), Бангладеш (-1,3 млн), Филиппины, Таиланд, Иран, Мексика (-500 тыс. — 1 млн), а примерами стран с на­ибольшим положительным сальдо таких мигра­ций — США (+4,5 млн), Германия (+3 млн), Ка­нада и Австралия (+ 600 тыс.). Можно добавить, что доля трудовых мигрантов в общем составе рабочей силы в середине 1990-х гг. составляла:

в Австралии — 25%, в Канаде — около 20, в США и Германии — около 10%.

В последнее время в литературе, в том числе и географической, все больше внимания уделя­ется изучению последствий международных миграций населения (прежде всего трудовых), которые, в свою очередь, можно подразделить на положительные и отрицательные. При этом и те и другие последствия для стран, постав­ляющих и принимающих трудовые ресурсы, могут быть различными.

В странах, которые поставляют рабочую си­лу, трудовая миграция способствует снижению уровня безработицы, дает дополнительные ис­точники валютного дохода в виде денежных переводов рабочих-мигрантов своим семьям. После возвращения домой такие мигранты обычно пополняют ряды среднего класса, ис­пользуя заработанные деньги для того, чтобы открыть на родине собственное дело, а это помимо всего прочего приводит к созданию новых рабочих мест. С другой стороны, опыт говорит о том, что далеко не все трудовые мигранты, даже временно-постоянные, возвра­щаются в свою страну. Многие из них стремят­ся скрыть свои доходы. К тому же на чужбине они, как правило, почти не повышают свою квалификацию.

У стран, принимающих трудовых мигран­тов, возникает еще больше разного рода проб­лем. Конечно, таким путем они в какой-то мере компенсируют недостаток трудовых ресурсов (особенно в отраслях с низкой квалификацией занятых) и получают некоторые другие эконо­мические выгоды. Однако социальные пробле­мы трудовая миграция, как правило, только обостряет.

Лишь части из пришлых рабочих удается получить гражданство принимающей страны и стать ее полно­правными гражданами. Остальным приходится до­вольствоваться так называемым видом на жительст­во, что не делает их полноправными членами общест­ва. Хотя рабочие-мигранты нередко живут и работают в своего рода этнических анклавах и существуют как бы сепаратно в своей культурно-политической среде, иммигрантские общины часто влияют на облик целых городов, зачастую становясь очагами преступности, наркомании и других социальных зол. Даже в пери­оды экономических подъемов это вызывает протесты местного населения. Когда же подъем сменяется кри­зисом, депрессией или состоянием политической не­стабильности, возрастает и неприязнь к иммигран­там, начинаются межэтнические трения и раздоры. Неудивительно, что трудовые миграции давно уже стали объектом острой политической борьбы между демократическими и националистическо-экстремист-скими силами (например, во Франции, в Австрии).

Что же касается такого понятия, как «миг­рационная политика», то оно существует уже давно, но обычно относилось преимущественно к внутренним миграциям. В последнее же вре­мя миграционную политику все чаще пыта­ются распространить и на международные миг­рации. Многие развитые страны уже ввели антииммиграционные кордоны, пытаются ре­патриировать хотя бы часть приехавших ранее мигрантов. Однако миграционная политика предусматривает и ряд мер по лучшей адапта­ции мигрантов в странах пребывания.

Дата добавления: 2015-07-16