Составляет ли отречение от мира и от общества часть бунтарского духа?

Все прошлое человечества состоит из людей, которые отрекались от мира и от общества. Отречение стало частью практически всех религий, основополагающим принципом.

Бунтарь отрекается от прошлого. Он не хочет повторять прошлое; он вносит в мир нечто новое. Те, кто бежал от мира и от общества, — эскаписты. На самом деле они отреклись от ответственности, но сделали это по непониманию: как только вы отрекаетесь от ответственности, вы отрекаетесь и от свободы. Сложность жизни в том, что свобода и ответственность или теряются вместе, или вместе сохраняются.

Чем больше вы любите свободу, тем более будете готовы принять ответственность. Но вне мира, вне общества никакая ответственность невозможна. И еще нельзя забывать, что, если мы чему-то учимся, мы учимся благодаря ответственности.

Прошлое разрушило красоту слова «ответственность». «Ответственность» почти приравняли к «долгу»; но на самом деле это неверно. Долг есть нечто, выполняемое против воли, в силу духовного рабства. Сыновний долг, супружеский долг, родительский долг — это не ответственность. Очень важно понимать слово «ответственность». Разделите это слово на две части: получится «ответ» и «способность»[3].

Действия бывают двух видов: реакция и ответ. Реакция исходит из вашей предыдущей обусловленности; она происходит механически. Ответ исходит из вашего присутствия, осознанности, сознания; он не происходит механически. И способность к ответу, ответственность — один из главнейших принципов роста. Вы не выполняете никаких приказов, никаких заповедей, вы просто действуете согласно собственному сознанию. Ситуация отражается в вас, как в зеркале, и вы даете ей свой ответ — не из памяти о том, как вы действовали в подобных ситуациях в прошлом; вы не воспроизводите своих действий, но в каждый момент даете новый, свежий ответ. Ни ситуация, ни ваш ответ не стары — оба они новы. Такая способность составляет одно из качеств бунтаря.

Отрекаясь от мира, уходя в леса или в горы, вы просто избегаете ситуации, в которой можно чему-то научиться. В пещере в Гималаях у вас не будет никакой ответственности, но помните: без ответственности вы не можете расти; ваше сознание застынет на месте. Чтобы расти, оно должно сталкиваться с ответственностью, принимать вызов ответственности.

Эскаписты — это трусы, не бунтари, хотя они и считались до сих пор носителями бунтарского духа. Никакие они не бунтари, они просто трусы. Они не справились с жизнью. Зная свою слабость, свои ограничения, они решили, что лучше сбежать, потому что это позволяет не видеть своей слабости и ограничений, не принимать вызов. Но как вы будете расти, не принимая вызова?

Нет, бунтарь не может отрекаться от мира и от общества, но, безусловно, он отрекается от многого другого. Он отрекается от так называемой морали, навязанной ему обществом; он отрекается от знания, которое дало ему общество. Он отрекается не от общества как такового, но от всего, что общество ему дало. Вот истинное отречение.

Бунтарь живет в обществе, со всей его борьбой и соперничеством. Оставаться в толпе, но не подчиняться толпе, слушать собственное сознание — величайшая возможность для роста. Это мобилизует в вас лучшее, что в вас есть; это придает вам достоинство.

Бунтарь — боец, воин. Но как вы будете воином в гималайской пещере? С кем вы будете сражаться? Бунтарь остается в обществе, но прекращает быть частью общества — в том и состоит его отречение, в том и состоит его бунт. Он не упрямец, он не фанатик, он не эгоист; он не будет бороться со всем и вся ради самой борьбы.

Если он находит нечто правильным, он подчиняется, но подчиняется по собственному внутреннему ощущению, не ради того, чтобы выполнить чью-то заповедь. И если он видит, что нечто неправильно, он не станет подчиняться, чем бы это ему ни грозило. Может быть, он примет распятие, но никогда не примет духовного рабства.

Жизнь бунтаря полна приключений: каждый миг на его пути встают преграды, потому что общество действует по единожды заведенному образцу, по отработанной схеме, согласно устоявшимся идеям. А бунтарь не может руководствоваться схемами и устоями — он должен расслышать собственный внутренний голос. Если его сердце говорит «нет», никакая сила на свете уже не заставит его сказать «да». Его можно убить, но невозможно сломить его бунтарский дух.

Его отречение гораздо глубже, чем отречение Гаутамы Будды, Махавиры и миллионов других — они просто отреклись от общества, бежали в леса, бежали в горы. Это самый легкий путь, но и самый опасный, потому что он препятствует росту.

Бунтарь отрекается от общества, но при этом не уходит от него и сражается ежесекундно. Так он не только растет сам, но и дает обществу понять, что многое из того, что считается правильным, неправильно. Многое из того, что считается нравственным, безнравственно; многое из того, что считается мудрым, вовсе таковым не является.

Например, во всех обществах мира действенность женщины превозносится как добродетель. Это всеобщий идеал: до вступления в брак женщина должна быть девственной. У женщины во влагалище есть так называемая девственная плева, тонкая пленка, и если женщина занимается любовью, эта пленка предотвращает попадание спермы в яйцеклетку.

Первое, чем интересуется мужчина, — в целости ли эта пленка? Если она повреждена, значит, женщина не девственна. Но иногда эта пленка может быть повреждена или разрушена из-за несчастного случая, или просто при верховой езде или лазании по деревьям, хотя женщина и девственна.

В средневековье такой женщине было невозможно найти мужа, поэтому существовали специальные доктора, которые изготавливали из кожи и приделывали ей искусственную плеву, чтобы она казалась девственницей, независимо от того, была ли она ею на самом деле. Глупость не знает пределов!

Собственно говоря, в более понимающем и мудром обществе девственность вообще не должна считаться ценностью. Девственность означает, что женщина не знает, что ее ждет после свадьбы. Более сострадательное общество позволяло бы юношам и девушкам узнать секс до брака, чтобы они знали, на что идут и хотят они этого или нет. И женщине должно быть позволено получить до брака как можно больше опыта — то же самое относится к мужчинам, — потому что единственный способ выбрать подходящего партнера — это приобрести опыт с разными партнерами, с разными людьми.

Но невежество превозносится под видом девственности, под видом морали.

Невежество не должно поддерживаться ни в какой форме. Если люди всего мира так несчастны в браке, одна из главных причин — та, что до брака им не было позволено узнать многих женщин, многих мужчин; иначе они смогли бы сделать свой выбор с большим пониманием и выбрали бы того человека, с которым нашли бы наибольшую гармонию.

Люди спрашивают совета у астрологов — как будто звездам небезразлично, кто на ком женится… можно подумать, звездам есть до вас дело! Люди спрашивают совета у хиромантов — как будто линии вашей руки смогут найти вам подходящего партнера. Люди изучают натальные карты… хотя все это здесь абсолютно ни при чем. Когда вы родились, когда родилась ваша жена или муж — это никак не влияет на вашу совместную жизнь. Все это только рационализации. Человек пытается утешить себя тем, что сделал все возможное, чтобы найти подходящего партнера.

Найти подходящего партнера можно только одним способом: позволить молодым людям как можно больше встречаться и узнать как можно больше партнеров, чтобы они понимали, какие разные бывают женщины, какие разные бывают мужчины. Тогда они смогут узнать, с кем они совершенно несовместимы, к кому они равнодушны, а с кем возможны страсть и гармония. Никакого другого способа найти подходящего партнера не существует.

Человек бунтарского духа должен пересмотреть каждый из идеалов, каким бы он ни был древним, и найти ответ в собственном понимании и в собственной осознанности — не в социальной обусловленности. Вот истинное отречение.

Лао-цзы, бунтарь в истинном смысле — и в большей мере, чем Гаутама Будда или Махавира, потому что Лао-цзы оставался в мире и боролся в мире, — он жил согласно своему внутреннему свету, сражаясь, не отступая. Он так прославился своей мудростью, что император предложил ему пост первого министра. Лао-цзы отказался. Он сказал: «Ничего не выйдет: вряд ли когда-нибудь мы будем единодушны. Ты руководствуешься в жизни идеалами, воспринятыми от предков; я руководствуюсь в жизни собственным сознанием». Но император настоял на своем; он не видел никаких причин для беспокойства.

В первый день судейства Лао-цзы к нему привели вора; он пытался обокрасть первого богача столицы, был пойман с поличным и сознался в содеянном. Лао-цзы приговорил к шести месяцам тюремного заключения и вора, и богача. Богач сказал:

— Как! Меня обокрали, и меня же, жертву преступления, наказывают? Ты что, сошел с ума? Во всей истории этому нет прецедента: чтобы наказывали человека, у которого украли.

— Я и так слишком сострадателен, — сказал Лао-цзы. — Вообще-то тебя следовало бы приговорить к большему сроку, чем вора, потому что ты присвоил все деньги города. Не скажешь же ты, что деньги падают с неба? Кто обрек бедных на бедность, кто заставил их воровать? И этом виновен ты.

— И таким же будет мой приговор по каждому делу о воровстве, — продолжал Лао-цзы. — В тюрьму обоих! Твое преступление серьезнее; его преступление незначительно. Он беден, а виновен в его бедности ты. И если он взял немного из твоей сокровищницы, его вина невелика. Украденные им деньги принадлежат многим бедным, у которых ты их отнял. Ты становишься богаче и богаче, а множество людей становится беднее и беднее.

Богач подумал: «Похоже, это сумасшедший, настоящий сумасшедший». Он попросил свидания с императором. Он был так богат, что сам император брал у него в долг. Богач рассказал императору о случившемуся и добавил:

— Если ты не отстранишь этого человека, то скоро сам окажешься за решеткой. Подумай сам: откуда взялись твои сокровища? Если я преступник, ты преступник в еще большей мере.

Император понял, к чему идет дело. Он сказал Лао-цзы:

— Может быть, ты был прав, и нам будет трудно достичь единодушия. Я освобождаю тебя от должности.

Этот человек был бунтарем; он жил в обществе, он боролся в обществе. Бунтарский ум не может мыслить иначе. Он не реагировал — иначе он мог бы сослаться на прецеденты в юридической практике. Он не изучал литературу по юриспруденции, не искал прецедентов; он искал ответ в глубине своего существа, он смотрел на ситуацию. Почему люди так бедны? Кто в этом виновен? Безусловно, те, кто слишком богат: вот настоящие преступники.

Бунтарь отрекается от идеалов и моральных устоев, от религий и философий, от ритуалов и суеверий общества — но не от самого общества. Он не трус; он — воин. Ему приходится в борьбе отстаивать собственный путь и прокладывать путь для тех, кто пойдет следом.

Что же касается мира… мир и общество — не одно и то же. В прошлом так называемые религиозные люди отрекались от общества и от мира — одновременно. Бунтарь будет бороться с обществом, отречется от его идеалов, но мир он будет любить — потому что мир, существование есть сам источник жизни. Отречься от него значит отвергнуть жизнь. Но все религии отвергали жизнь, отрицали жизнь.

Бунтарь должен утверждать жизнь. Он привнесет все те ценности, от которых мир становится красивее, от которых мир становится богаче, которые делают мир достойным любви. Это наш мир; мы его часть, он часть нас — как нам от него отречься? Куда нам идти, чтобы от него отречься? Мир окружает нас всюду, будь то в гималайской пещере или посреди рыночной площади.

Миру нужно оказывать поддержку и заботу, потому что он поддерживает вас и заботится о вас. Миру нужно оказывать уважение, потому что в нем — самый источник вашей жизни. Все соки, текущие в вас; все ваши радости; все празднество вашей жизни даны вам самим существованием. Не бегите от него, бросьтесь лучше в него с головой; дотянитесь своими корнями до самых глубинных источников жизни, и любви, и смеха. Танцуйте и празднуйте.

И в своем праздновании вы подойдете ближе к существованию, потому что существование есть постоянное празднование. Ваша радость, ваше блаженство, ваше молчание принесут вам молчание неба и звезд; в ладу и в мире с существованием вам откроются двери во все его тайны. Нет другого пути к просветлению.

Мир нельзя осуждать; ему следует воздавать уважение. Бунтарь чтит существование как святыню, преклоняется перед жизнью в каждой из ее бесконечных форм — в мужчинах и женщинах, в деревьях, горах, звездах. В какой бы форме ни проявлялась жизнь, бунтарь свято чтит ее. В том его благодарность, в том его молитва, в том его религия, в том его революция.

Бунтарство — начало совершенно новой жизни, совершенно нового стиля жизни; начало нового человечества, нового человека.

Я бы хотел, чтобы весь мир был бунтарским, — только в бунте наш потенциал расцветет полным цветом и принесет плоды. Наши индивидуальности не будут подавленными, какими были много веков… много веков человек был самым подавленным животным. Даже птицы гораздо свободнее, гораздо естественнее человека; они живут в большей гармонии с природой.

Когда встает солнце, оно не стучит в каждое гнездо: «Вставайте, ночь кончилась!» Оно не будит каждую птицу на ветке: «Просыпайся, тебе пора петь!» Нет — но как только восходит солнце, цветы начинают распускаться сами… И птицы начинают петь — не по приказу, но по непреодолимой внутренней потребности, от радости, от блаженства.

Когда-то мне пришлось преподавать в санскритском колледже. Свободной профессорской квартиры в тот момент не оказалось, и, так как я жил один, меня временно поселили в студенческом общежитии. Колледж был санскритский, традиционный, и в нем соблюдались старые правила: каждое утро студенты должны были просыпаться в четыре и, приняв холодный душ, к пяти выстраиваться для молитвы.

Много лет я по собственному желанию вставал очень рано, еще затемно… и никто не знал, что я профессор, потому что к тому времени я еще не начал читать лекции. Меня вообще направили в этот колледж по ошибке, потому что у меня не было квалификации, чтобы преподавать санскрит. Чтобы исправить эту ошибку, правительству потребовалось шесть месяцев. У бюрократии самая низкая скорость в природе — в противоположность скорости света. Это две природные крайности: свет и бюрократия.

Делать мне там было совершенно нечего, и студенты не подозревали, что я профессор… и вместо того, чтобы молиться, они на все лады поносили Бога вместе с ректором и колледжем и всем этим ритуалом: холодный душ холодной зимой — это было незыблемое правило для каждого.

Я все это видел. И думал: «Странно… Вместо того, чтобы молиться, они делают совершенно противоположное. Скорее всего, этих шести лет в колледже им хватит на всю жизнь: они никогда больше не будут молиться. Они никогда больше не будут рано вставать — ни за что! Эти шесть лет мучений не пройдут им даром». И я сказал ректору:

— Напрасно вы возводите молитву в обязанность. Молитва не может быть принудительной. Любовь не может быть принудительной.

— Но тут нет никакого принуждения! — сказал он. — Даже если я отменю приказ об обязательной молитве, студенты все равно будут молиться.

— Попробуйте, — сказал я.

Он отменил приказ. Кроме меня, никто не встал в четыре утра. Я пришел к ректору и постучал в дверь. Он сам еще спал — как и всегда; сам он никогда не участвовал в утренней молитве. Я сказал:

— Пойдите и посмотрите сами: ни один из пятиста студентов не явился, ни один не молится.

Птицы поют не потому, что должны петь. Эта кукушка поет не по заданию правительства, не по специальному указу президента — она просто радуется солнцу, радуется деревьям.

Существование — это постоянное празднование. Цветы распускаются не по приказу; они не выполняют свой долг. Они распускаются в ответ — в ответ солнцу; в знак уважения, в знак благодарности. Это их молитва.

Бунтарь живет естественно, дает жизни естественные ответы, и в существовании он как дома. Он — экзистенциальное существо… существо существования. Вот точное определение бунтаря: существо существования. Существование — его храм, существование — его священное писание, существование — вся его философия. Он не экзистенциалист, но он экзистенциален, сопричастен существованию; и это — его опыт.

Среди деревьев, рек и гор он дома. Он не отрекается; и он не осуждает; и в его сердце есть лишь величайшее преклонение и величайшая благодарность. В моем понимании, такая благодарность — единственная молитва.

Дата добавления: 2015-07-16