Шаг через пропасть 4 страница

Лорин опустила голову, дожидаясь хлопка аппарации. Говорить при Шоне Дом все равно не станет – значит, есть еще целый десяток секунд, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть и собраться с мыслями.

Что-то подсказывало – они ей понадобятся.

Хотя, вообще-то, ее просто нервировал Доминик.

А еще – то, что Шон так безоговорочно ему доверяет, что просто оставляет их вдвоем, не задавая вопросов. Мало ли, почему старший маг решил поговорить со своей подопечной? К тому же, она потом все равно все расскажет.

А, значит, можно уйти и оставить. И ничего не случится.

Это не просто нервировало – это почти бесило. Как и настойчивость Доминика, умудряющегося давить на тебя, даже не разговаривая. Даже, кажется, и в твою сторону толком не глядя – Дом просто был, каждый день, каждый чертов проклятый день, он распределял работы, помогал, подстраховывал, где-то носился, решая чьи-то проблемы, но, даже будь он тысячу раз крепко занят, все равно невозможно было не чувствовать это… Мерлин бы его взял – напряжение. Не между ними, нет. В ней самой.

- Так что, уделишь мне полчаса? – негромко спросил Доминик, опускаясь рядом и сгибая ноги в коленях – почти копируя ее позу.

Лорин перевела дыхание. Смотреть на Рэммета не хотелось. Впрочем, краем глаза она все равно его видела – тонкий профиль со сжатыми губами, растрепавшиеся на ветру светлые волосы, желваки на скулах. Доминик тоже не оборачивался – просто смотрел вперед, на закат. Как и она.

- Ты можешь заставить меня тебя выслушать, но давить на меня ты не можешь, - ровно сказала Лорин. – Даже у тебя таких полномочий нет. Поэтому – говори, что хотел, и, давай… не тяни уже.

- Давить – не могу, - согласился Доминик. – На женщину давить вообще бесполезно – вы все равно будете вытворять, что хотите. Понятия не имею, что вы с Кэти там опять затеяли, но…

Лорин молча выдохнула, сжимая зубы. Так и знала, что и в это он влезет.

- Наши отношения с Кэти никого не касаются, - перебила она его.

- Все, что касается Кэти, касается и меня, - пожал плечами Дом. – Я не один месяц жил с ней после Стаффорда, когда вы даже не разговаривали, и мне совершенно не улыбается проходить через это еще раз.

- Ну, прости! – нехорошо усмехнулась Лорин. – Ты что, мирить нас пришел?

- Ну… - он задумался и нервным движением потер лоб, прижал к губам сжатый кулак, переводя дыхание. – Вообще-то… нет. Я хотел поговорить о другом.

Видеть нервозность – в нем – это казалось почти невозможным. Рэммет – образец уравновешенности, если кто и мог в этой школе удивлять способностью в любой ситуации приспосабливаться и выворачивать ее в свою пользу, даже не выходя из себя, так это – он.

Лорин никогда не задавалась вопросом, почему Доминика выбрали в четверку старших. В случае него – и, пожалуй, еще Мелани Симпс – этот вопрос терял смысл еще до того, как приходил в голову.

- Я просто хотел… хм, рассказать. Кое о чем.

- О чем? – непонимающе переспросила Лорин.

Он чудовищно запутывал ее, и это тоже раздражало. Как и все, что в последнее время оказывалось так или иначе связанным с ним.

С ними, поправила она себя. Но из всех троих действительно вынужденной пересекаться она оказалась только с Домиником. И Тони, и Кэт, как выяснилось, вполне можно избегать хоть до бесконечности.

Тем более, что Кэтрин и не протестовала. Скомканный разговор на следующий день после памятного вечера у них дома Лорин помнила плохо – кажется, ей и не надо было тогда ничего говорить. Кэт согласилась не встречаться «хотя бы какое-то время» чуть ли не до того, как услышала, что ей это предлагают. Мрачная и подавленная, погруженная в свои мысли, она, выдохнув, покорно кивнула с таким видом, словно и сама хотела предложить то же самое, но не была уверена, что решится.

Только почему-то вместо благодарности Лорин тогда чувствовала дурацкое желание плюнуть на собственную решимость и как следует оттаскать ее за волосы.

Кэти временами и впрямь заносило, а на этот раз занесло совсем хорошо. Есть вещи, которыми… черт – ими просто нельзя играть. А для Кэтрин их не существовало. Лорин тихо подозревала, что, пожалуй, понятия «огненные маги» и «аморальность» и впрямь находятся где-то близко друг к другу.

Если бы все, что случилось в тот вечер, было правдой… нет – конечно, оно, во-первых, и не было, а во-вторых – и слава Мерлину, что не было никогда, но все-таки, если бы – было… Черт, да Кэт примчалась бы через день, сделав вид, что все абсолютно в порядке, как делала тысячи раз до этого. У нее невозможно отнять то, что ей нужно – никакие слова не помогут, если Кэтрин чего-то захочет.

Но она согласилась. И которую неделю – свобода.

И злость на всех огненных магов разом за их трижды проклятое умение играть с чем угодно. И с кем угодно.

- Не знаю, - прервал вконец затянувшуюся паузу Доминик. – Обо мне, наверное. О моей семье. Они у меня… ну, ты знаешь…

- Замечательные, - процедила Лорин, глядя в сторону.

- Скорее уж – сложные, - усмехнулся Дом и опустил голову, сжал виски ладонями – словно и впрямь с трудом мог подобрать слова. – Мне очень трудно с ними. Ты просто… не представляешь, насколько.

Вот это он зря – каково жить между Тони и Кэт, Лорин представляла так хорошо, что лучше бы и вовсе не представляла. Доминик заслуживал памятника величиной с южную башню только за то, что был все еще жив. Это если забыть о том, что он их действительно – любит. Обоих… черт. Вот таких. Беспринципных и аморальных, искренних и жестоких, как дети.

И настолько же, похоже, не способных понимать, что творят – даже близко.

- Ты злишься на них, - уверенно заявил Доминик, искоса наблюдая за ней. – Я тебя понимаю – разозлить они и впрямь кого угодно способны.

- Ну так и что тогда? – хмуро отозвалась Лорин.

- То, - улыбнулся Дом, отводя взгляд. – Злость на Тони для меня всегда означала, что Тони снова что-то во мне зацепил, и теперь я вынужден с этим смиряться. Или отвечать на его поступки, или как-то еще реагировать. А реагировать я – не хочу.

- У меня не тот случай, по-моему.

- Есть еще один вариант, но тебе он совсем не понравится, - Доминик на секунду задумался. – Злиться на них за то, что они цепляют в тебе что-то, с чем ты не можешь справиться, а потом еще и бросают разгребать это в одиночку. Распаляют и не доводят ситуацию до конца. Переключаются на что-то другое, и потом всегда кажется, что о тебя только что походя вытерли ноги. Гамильтон, это ужасно – я по себе знаю.

Лорин остолбенела.

- Кэти плачет, как заведенная, - как ни в чем не бывало, обронил Доминик, словно они говорили о погоде на завтра. – Вбила себе в голову, что ты счастлива. Что то, что ей кажется, ей только кажется. И то, что она к тебе чувствует – это просто блажь. Она живет с этим со Стаффорда, Лорин, а я полгода ломаю голову и понять не могу, почему она просто с тобой не поговорит.

- Может, нет смысла разговаривать? – выдавила наконец Лорин.

- Не думаю, - Рэммет только покачал головой и уставился в небо. – Знаешь, я почти уверен, что вы все-таки поговорили. Тогда, на балконе. Верно?

В голове будто рванул ураганный шторм. Сквозь бушующий вихрь долетали негромкие, отчетливые слова Доминика, но их смысл больше не доходил до сознания. Как будто ветер его оттуда по дороге вытягивал.

- Что? – тупо переспросила Лорин.

- Ты нужна нам, - терпеливо повторил Доминик – кажется, уже в третий раз.

И замолчал, прищурившись, разглядывая подсвеченные закатом осенние облака.

Лорин на секунду задержала вдох, силясь справиться с раздражением, и встала.

- Твои полчаса кончились, - стараясь говорить ровно, сказала она. – До завтра, Дом.

Движения как будто и не было – просто вот только что он сидел спиной к тебе, небрежно сцепив на коленях руки в замок, а в следующее мгновение стоит напротив и держит тебя за локоть. Крепко, но почему-то спокойно.

- Теперь и на меня злишься? – уточнил Доминик. – Давай просто поговорим.

От возмущения перехватывало дыхание. И еще почему-то подступали злые, бессильные слезы.

- Поговорим – о чем? – кусая губы, чтобы не расплакаться, выкрикнула она. – Мне плевать и на тебя, и на твою безголовую парочку! У меня – своя жизнь, какого черта ты вламываешься и… и говоришь так, как будто…

- Как будто тебе и так тяжело выбросить их из головы, а я еще добавляю? – перебил ее Дом. – Слушай, ты извини, но это же видно, правда. Что ты скучаешь по ней – у тебя круги под глазами.

Слезы Лорин мгновенно высохли.

- Шону снятся кошмары – который месяц, - гневно отчеканила она, едва сдерживаясь, чтобы не сбить пощечиной спокойный прищур с его лица. – Тебе, как старшему магу, интересно, как он живет? Или твоей семье он не нужен – и поэтому тебя он тоже не интересует?

Доминик устало выдохнул, отводя взгляд.

- Знаешь, - она горько усмехнулась и закусила губу. – Черт, я ведь даже не прошу, чтобы ты помогал. Живите тут вообще все, как знаете, просто не лезьте в нашу с ним жизнь! Неужели это так много? Или, по-твоему, ему мало досталось?

- Ему досталось?.. - эхом откликнулся Доминик.

- Или что – мне с ним мало досталось? Никого здесь не волновал Шон, пока был жив Кристиан, и никому он не стал интересен, когда Крис сбежал и бросил его. А уж когда умер, вообще ни одна тварь не задумалась – что там с Шоном? Всем наплевать, Дом! Всем!

- По правде говоря, не наплевать очень многим, и ты это знаешь, - перебил ее Рэммет.

- Тогда, твою мать, подумай о нем, а не только о своей чертовой парочке, когда в следующий раз придешь говорить мне, что я вам нужна! – заорала Лорин ему в лицо.

Проклятые слезы все-таки прорвались. Нет, понятно, когда – Кэти… или даже, может быть, Тони. Огненные маги никогда не умеют думать не только о себе, разлюбимом. Но Доминик?

Черт, это было просто… несправедливо. Старший маг должен помогать им с Шоном, а не… Кто тогда, если не он?

Крепкие руки обвились вокруг нее, не давая возмутиться и оттолкнуть, вырваться. Обхватили за плечи, сжали – Лорин ткнулась носом куда-то в ключицу Рэммета, в последний момент мстительно подумав, что пятна от слез на светлой рубашке будут потом видны за милю.

- Я и думаю о нем, Лорин, - прошептал Доминик над ее ухом, когда слезы чуть стихли. – У меня работа такая – обо всех сразу думать. Что здесь, что…

Дома. Конечно же.

- Тогда просто оставь нас в покое, - Лорин пошевелилась, вытирая глаза.

- Не могу, - просто ответил Дом. – Ты как Кэти – думаешь, если спрячешься и принесешь себя в жертву, это сделает твою жизнь не настолько никчемной.

- Я так не думаю! – отрезала она.

- Думаешь. Тебе напомнить, что жертвенность – прерогатива водных магов, вообще-то? А мы должны уметь отстраняться и видеть оптимальные пути для развития. Множество путей, Лорин, и то, куда ведет каждый из них, и – совпадает ли это с тем, куда ты хочешь прийти. Или других привести.

Она долго молчала, глядя ему в лицо. Самое обидное, что он не лгал. Вообще, похоже, ни в чем. Верил в то, что говорил, да и все.

Обиды это почему-то не отменяло.

- Я люблю его, - глухо сказала Лорин. – Дом, я на самом деле его люблю. Это не жертвы.

- Честное слово, Гамильтон, что я тебе – как куколке, лекции читать должен? То, куда ты катишься в последнее время – все эти твои показные смущения, неловкости, наигранная мягкость, эти попытки удовлетворить всех, поставив себя на последнее место – это разрушение для воздушного мага. То, что вытворяет Кэтрин, когда давит в себе все желания и пытается вести себя «разумно» и «взвешенно» – для нее такое же разрушение. Я не понимаю, почему вы обе не хотите этого видеть.

- Ты слишком устал от них, да? – внезапно догадалась Лорин. – До меня дошло, кажется. Ты понял, что присутствие второго мага Воздуха облегчило бы твою семейную жизнь, и пытаешься меня в нее заманить? А заодно выдумываешь, почему это было бы правильно и для меня тоже?

На мгновение ей показалось, что Доминик едва сдержался, чтобы не влепить ей пощечину. У него даже глаза потемнели.

- Ты меня не услышала? – сквозь зубы выговорил он. – Я не сказал – ты нужна мне. Я сказал – ты нужна нам, Лорин. Это со всей очевидностью означает, что я сейчас говорю от лица всех троих. И – что так уж сложилось, что по ряду причин провести этот разговор из всех нас могу только я.

- Откуда я знаю? Может, ты тоже ими прикрываешься – раз считаешь, что я прикрываюсь Шоном.

Доминик схватил ее за руку и дернул к себе, привлекая ближе. Он был все еще зол, но сейчас это только радовало – Лорин устала злиться на всех в одиночку.

- Тони ни к кому никогда не прислушивается. И ничьи идеи ему не интересны, потому что самый идейный у нас – это Тони и есть. К твоему трепу он, извини, не просто прислушался – теперь он целыми днями то Натану письма строчит, то с Мэттом над схемами спорит. На прошлой неделе уехал Филипп, Лорин. Тони в бешенстве – только и делает, что трясет мистера Поттера, когда нас отсюда выпустить смогут

- Думаю, скоро, - угрюмо пробормотала она. – Если уж Филиппу с его посттравматическим синдромом разрешили, то вам с Тони…

- Будет скорее, если ты согласишься, - выпуская ее руку, ответил Доминик. – Стихия не лжет, Гамильтон. А я знаю, когда это началось.

Кажется, он твердо решил сегодня добить ее до конца. И кто говорил, что воздушные маги легки и поверхностны? Никогда этот придурок, наверное, разъяренному магу Воздуха под руку не подворачивался…

- В Стаффорде? – мертво уточнила она, уже зная ответ. – Не знаю, Дом. Я там не была, а вам… виднее, что вы там видели. Может быть, вам и вправду нужен второй воздушный, а то, знаешь, они как два вампира у тебя. Присосались к твоей шее и наслаждаются… Но это не значит, что вам нужна именно я.

- Я могу рассказать, что мы видели, - Доминик пожал плечами, словно речь снова шла о чем-то вконец несущественном. – Кэтрин видела тебя. И то, что она на самом деле к тебе чувствует, ее и вытащило. Не я, Лорин. Я вообще к ней еле пробиться мог.

Лорин моргнула, отводя взгляд. И ведь, черт – сволочь, опять не врет же…

- А Тони… - он вздохнул. – Знаешь, я думаю, он еще там все понял, хотя и тупил беспросветно, пока вы с Кэти не помирились. Вид делал, что тупит, точнее – не мог же он прямо ей в руки право решать за себя и за нас отдать. Это просто не Тони был бы тогда… - Дом усмехнулся и покачал головой. – Но в нем тоже кое-что изменилось. Как будто разорвалось наконец-то – я, было время, как только на уши не вставал, чтобы вышибить из него этот страх. После Стаффорда он больше не боится, что мы когда-нибудь дружно его разлюбим. Он защищает нас, но не от тех, кто нас… любит.

- Собственничество? – шевельнула губами Лорин.

- Ага, - отозвался Дом. – В Кэти его никогда и не было, а в Тони уже исчезло. Просто для огненных магов, по-моему, огромная разница – то, что они чувствуют, и то, что головой понимают, хоть второе и куда менее важно… А понял он только недавно. Но зато теперь уже – вообще все.

Лорин молчала. Говорить сил больше не было. Или хотя бы думать.

- Самое поганое – не то, что чувствуем мы, - задумчиво проговорил Доминик. – Есть ведь еще и то, что чувствуешь – ты. Давай откровенность за откровенность? Я бы не отказался послушать, как ты произнесешь это вслух.

Лорин вскинула голову. Он ждал.

- Ты сам знаешь, что такое – семья! – наконец с нажимом сказала она. – Тебе тоже бывает трудно, и тоже приходится чем-то жертвовать, и – терпеть, да! Дом, ты, как никто, вообще, это понимать должен. Но ты не бросаешь Тони и Кэти только потому, что семейная жизнь когда-то бывает невыносимой. Ты любишь их. А я люблю Шона.

- А он любит тебя, - негромко закончил он.

- Да.

- И ты счастлива?

Она выдохнула и снова устало опустилась на крышу, спрятав лицо в ладони.

- Идиотский вопрос. Да – насколько это возможно в семье. Хотя, вообще-то, ее, вроде бы, не совсем для счастья заводят.

Доминик молча сел рядом. Ей начало казаться, что они никогда не уйдут отсюда. Этот разговор будет длиться вечно, потому что упрямства в Рэммете – бездна.

- Вспомни, пожалуйста, - его ладонь бесцеремонно и уверенно улеглась на ее плечо. – Вспомни, что ты тогда чувствовала. Тем вечером. Что это было. И сравни с тем, что случалось с тобой раньше – вообще хоть когда-нибудь.

- После той галлюциногенной хрени, которой вы там… - не поднимая головы, начала было Лорин.

- Стоп, - оборвал ее Доминик. – Хрень, как ты по составу могла бы сама догадаться, вытаскивает подсознательные желания и слегка развязывает язык. Не как Веритасерум, но все же развязывает – то, что ты сама не против сказать, но побаиваешься, вылезет тут же, а секретов все равно особых не разболтаешь. Так что, я тебя умоляю, хрень – это как раз аргумент не в твою пользу. Совершенно, как ты понимаешь.

Лорин молчала. Пальцы впились в кожу, почти до боли, но боль тоже замечалась как-то с трудом, отстраненно – как будто и не своя. Подсознательные желания, значит?..

Опять отчаянно захотелось расплакаться – на этот раз от отчаяния. И спрятаться хоть куда-нибудь.

Подальше от руки на затылке, от ровного дыхания Доминика. От его убийственной логики – и несокрушимой уверенности, и горького сочувствия, словно он и впрямь понимал… каково ей. Словно он хоть что-нибудь понимал.

- Уйди, а? – с тоской попросила она. – Просто… уйди. Я подумаю, я… не могу так сразу. Мне нужно время.

- Я тебя месяц не трогал, Гамильтон, - протянул Дом. – Ты использовала его, чтобы забыть о том, что сбивает тебя с толку, а не для того, чтобы думать. Если я уйду сейчас, ты снова кинешься туда, где ничего не нужно менять и ни в чем себе признаваться, и наплюешь на все, что я говорил. Трусихе в тебе безразлично, что я предлагаю выход для всех пятерых – она держится только за то, что не ошиблась, связавшись с Шоном и настроив планов на дальнейшую совместную жизнь. И ей страшно, что эти планы, возможно, придется менять и начинать все заново.

- Даже если я ошибаюсь – я имею такое же право на ошибку, как и любой маг, - Лорин от возмущения даже голову подняла. Лицо Доминика по-прежнему ничего не выражало.

Невольным уколом мелькнула мысль, что Кэти на его месте, заведи она такой разговор, уже бы… черт – что способна вытворить Кэти, даже представить сложно. Но держать паузы и оперировать доводами и фактами она бы точно не стала.

- Позволить это тебе будет уже нашей ошибкой, - негромко произнес Дом, не отводя взгляда. – Знаешь, почему пришел я, а не кто-то из них?

- У тебя нервы крепче? – усмехнулась Лорин.

- Не-а. Я могу хотя бы попытаться объяснить, почему предлагаю то, что я предлагаю. А если бы разговор завел Тони, он бы через минуту вспылил, а потом… - Доминик усмехнулся. – А потом впечатал бы тебя собой в ближайшую стену и показал на практике, как он к тебе относится – и как ты относишься к нему. К тому, что он способен дать тебе. Поверь мне, он… ему невозможно сопротивляться. Если ты хочешь этого так же, как он. А ты хочешь, Лорин. Я вижу.

Она отчаянно надеялась, что у нее не горят хотя бы уши – их спрятать, уткнувшись в сложенные на коленях руки, не получалось никак. Щеки – максимум.

- Тони способен довести до безумия, но Тони не понимает, что ты и отнесешься к этому разве что – как к безумию. Ты слишком разумна, чтобы так переворачивать свою жизнь из-за чужой страсти, которая, вроде, всего лишь цепляет тебя по касательной, а ты даже от этого все равно с ума сходишь. И Тони, и Кэтрин – это соблазн. Для таких, как мы. Поэтому ни одного из них ты не стала бы слушать. Поддалась бы сразу, скорее всего – но именно поэтому потом послала бы к Мерлину их обоих. Ты слишком хочешь чувствовать себя желанной, чтобы полагать это чувство разумным.

- Я и так чувствую… - неразборчиво пробормотала Лорин.

- Ни черта. Хочешь, расскажу, как ты живешь? Очень душевно, если не замечать, что – холодно. Вас связывает куча общих мелочей и привычек, и ты думаешь, что видеть каждое утро его знакомую манеру зевать или одеваться – это и есть семейное счастье. Вам легко дается болтовня ни о чем, но во время ссор ты каждый раз чувствуешь, что можешь разрушить его доверие, если не будешь держать язык за зубами. Он ведь так раним – в твоем представлении, и временами это вызывает желание заботиться, а временами – желание придушить его за то, что он не может позаботиться о тебе так, как ты того бы хотела. Ты чувствуешь себя с ним легко и комфортно, но не чувствуешь себя защищенной. Иногда ты почти ненавидишь его за то, что это тебе приходится его защищать.

Лорин молча подняла голову. Видимо, что-то в ее взгляде Доминика все же смутило, потому что на пару секунд он, слава Мерлину, сбился.

- Тебе комфортно засыпать рядом с ним, - помолчав, продолжил он, не отводя взгляда. – Тебе с ним уютно, вы часто смеетесь, и ты убеждаешь себя, что это делает тебя живой. Но на самом деле – это просто смех, на который и тебе, и мне раскошелиться – как по крыше пройтись. Ты стараешься не вспоминать, что его смех – это такая же маска, и точно так же не означает, что он действительно радуется. Вы часто как будто зависаете на одном месте, и ты не понимаешь, почему всегда должна сама сдвигать и его, и себя с мертвой точки. Что-то ему предлагать, развлекать… отвлекать. Тебе хочется, чтобы тебя саму отвлекали и увлекали, но Шон всегда предпочтет любой деятельности одиночество и свои мысли, которые ты уже почти ненавидишь. Ты не очень-то любишь секс – он кажется тебе пресным и утомительным – но не решаешься поверить, что просто не очень любишь секс с Шоном. В постели ты всегда помнишь, где находишься и что происходит. Поначалу это было не так, потому что поначалу вокруг вас кипели чужие страсти, чьи-то смерти и несчастные случаи, но начало давно забылось, и ты всегда предпочтешь свернуться в клубок рядом с ним и побыть в иллюзиях, что все хорошо, а не ответить ему. Тебе бывает стыдно за это, но ты боишься думать о том, что по большому счету тебе и не на что отвечать. Он больше говорлив, чем страстен, и иногда это обижает тебя до слез. Но ты не показываешь. Он же не виноват, у него то кошмары, то стресс, то видения. Ты куда больше – его сестра, чем его женщина.

Лорин все еще пыталась вдохнуть. Получалось плохо.

А жаль – заорать сейчас было бы кстати. Прямо в спокойное лицо Доминика, методично разбирающего ее жизнь по косточкам.

- И есть еще кое-что, Лорин, - шепнул он, наклоняясь ближе. – Рассказать тебе и об этом? О том, что есть желания, которые тебя пугают, и возбуждают, и кажутся то постыдной и грязной, то самой прекрасной вещью на свете? На балконе тебе не казалось, что это грязь, но это и наш порядочный, правильный Шон – несовместимы. Стоило тебе вспомнить о нем, как стало стыдно и гадостно. И поэтому ты убежала. Верно?

Размахнувшуюся ладонь Дом успел перехватить еще на лету, одним движением выкручивая ей запястье и заламывая руку назад.

- Прости, я не Тони – драться не будем, - выдохнул он ей на ухо.

- Да уж… - выворачиваясь, сквозь зубы прошептала она, глотая слезы. – Вы-то с Тони… ч-черт…

Злополучная память, которую едва получалось не подпускать близко столько недель, снова обрушилась на нее – теплая летняя ночь, и едва ощутимый ветер, и шум листвы – фоном – и холод стекла балконной двери, в которое упираешься лбом, и ладонями, и всем телом, невидяще вглядываясь из темноты в освещенную светом камина комнату. И отчаянно кружащаяся голова.

- Посмотри… - шепот Кэти над ухом, ее руки, накрывающие твои, скользящие по ним. – Посмотри, я просто с ума схожу каждый раз, когда это вижу…

Ее пальцы, перехватившие тяжелую копну собранных в хвост волос, осторожно и уверенно стягивающие с них сцепленную заклинанием заколку. Завороженно перебирающие опавшие и рассыпавшиеся по плечам вьющиеся локоны.

- Мерлин, Гамильтон, какие у тебя шикарные волосы… - Кэти беззастенчиво зарывается в них лицом, трется, вдыхая их запах.

Не удержишься, все равно отклонишься назад, отвечая. Ей невозможно не отвечать.

- Смотри, - шепчет Кэт, фыркая и прижимаясь сильнее. – Не могу прямо, он, когда его видит, как будто с катушек срывается…

Твой распахнутый, почти испуганный взгляд жадно скользит по обнаженной спине Тони – наконец-то можно разглядывать не украдкой и не скрываясь! Он переворачивается и садится, и не получается не гадать – он и правда такой горячий или тогда только так показалось? Когда сдуру прикоснулась к его плечу?

- Смотри – он просто не может остановиться… Каждый раз как будто даже пытается, но не может. Как будто это сильнее его.

Тони в комнате что-то шепчет замершему перед ним Доминику – слов не слышно, но кажется, что тебя обжигает. Что ты почти чувствуешь, как его дыхание касается твоих губ, и одна мысль о пугающем чувстве власти над ним – распаленном и задыхающимся, с горящими глазами и срывающимся голосом – опьяняет так, что ноги отказываются держать. Одна только попытка представить, что таким он становится – из-за тебя.

Руки Кэт на талии, на спине, на плечах – жадные и неспешные. Ее взгляд, прожигающий затылок. То, как срывается ее шепот.

- На него стоит только посмотреть вот так, и он уже – твой… - Кэтрин почти стонет, скользит губами по мочке уха. По щеке. По шее. Ее пальцы сходят с ума, переплетаясь с твоими. – И это, Мерлин меня спаси, так заводит, что….

Руки Тони рванули пуговицы на рубашке Доминика – по ушам резанул его хриплый выдох, почти услышанный, почти ощутимый – всей кожей. МакКейн, не отрываясь, припал к открывшейся шее – дрожь пробрала до костей, стоило лишь подумать, что так припадают – к тебе.

Ни следа отстраненности. Ни намека на улыбку или усмешку – хищные движения Тони, такие, словно… черт, словно он хочет настолько, что на самом деле не может сдержаться.

Как будто можно хотеть так сильно. Как будто это – бывает.

- Видеть, как он хочет тебя… - ладони Кэт на твоей груди, прижимаются и сжимают, и ты задыхаешься, не отрывая взгляда от обнаженных плеч Тони и запрокинутой головы Доминика. От их слившихся губ. – Как ты нужна ему… Как он подается навстречу… Черт, Лорин… - горький, прерывистый выдох. – Только идиот подумает, что у них ведет Тони. Посмотри – все зависит от Ники. Это он делает его таким. Сумасшедшим. Даже не делая ничего – он просто есть, просто есть, слышишь… этого достаточно…

Руки обвиваются вокруг талии – в них так хорошо, что это и пугает, и будоражит, как никогда и ничто. В них чувствуешь, что рядом с тобой… настоящее. Огромное и живое.

И оно почему-то – именно здесь. С тобой – неуклюжей, никчемной и не достойной такого. Не достойной вообще ничего сверх обыденности.

- Лорин… ты сама не понимаешь, что ты такое.

- Я? – почти не соображая, о чем речь, выдыхаешь ты.

- Не могу без тебя… - почти по слогам шепчет Кэти, отчаянно впиваясь ногтями в плечи. – Вы такие похожие, маленький. Ты такая… хрупкая… Не могу… Хорошая моя…

В голове будто что-то щелкает – и мир внезапно обретает чудовищную, безвозвратную резкость, потому что до тебя, наконец, доходит. Пока ты пялилась на Тони, она говорила о Доминике – с самого начала. Восхищалась – им. Таким. А это значит…

Кэти еще что-то шепчет, но ты зажмуриваешься и отталкиваешь, оборачиваясь, отталкиваешь изо всех сил, и сейчас тебе наплевать, что – невежливо, нехорошо, что подумают, или даже – а если услышат, на все наплевать.

Потому что вдруг оказывается, что огромное, живое и настоящее рядом с тобой есть на самом деле, уже давно, смотрит на тебя сейчас беспомощно-отчаянными глазами, и пальцы дрожат, и все это – такая… подлость, такая непомерная, ужасающая, невообразимая подлость – показать тебе то, что у тебя могло бы быть, но не будет, потому что это слишком – не ты.

Или слишком не ты – то, что ты считаешь собой сейчас. Слишком, чтобы это могло быть правдой.

Ты смотришь на пропасть и понимаешь, что – не перепрыгнуть, и она не могла не знать этого, а, значит, просто опять не подумала, не взвесила, не решила, а – сделала и все, как ей вдруг захотелось. Кэтрин Томпсон, твой личный кошмар – никто не издевался над тобой так изощренно, как она весь последний год, то бросая, то притягивая, то… черт…

Лорин всхлипнула, только теперь обнаружив, что снова плачет – навзрыд – от обиды и не проходящего унижения, оно каждый раз теперь появлялось, стоило только вспомнить еще раз. Это – и то, как Кэти кивнула и почти равнодушно ушла на следующий день.

Только, казалось, ей почему-то как будто ступать больно было.

- Ты нужна нам… - тихо повторил Доминик ей в макушку. – Это правда, Лорин.

- Заткнись… - пробормотала она.

- Ты совсем другая, - вздохнул он. – Не вот это вечно улыбчивое тихое чудо с хвостиком – ты чумовая абсолютно, знаешь? Но ты не позволяешь настоящей себе даже носа наружу высунуть, пока тебя коктейлями силком не напоишь.

Она шмыгнула носом.

- Скажешь тоже… - удержаться от грустной усмешки не получилось. – Если бы ты был прав и мне бы действительно был нужен огненный маг… думаю, он бы у меня уже был. Как у Мэтта и Тима водный появился когда-то. В человеческом крыле я регулярно бываю, но ничего не происходит. И я думаю, это означает, что ты ошибаешься.

- А я думаю по-другому, - возразил Доминик. – Мэтт и Тим на самом деле верили, что им нужна такая семья, какая у них была. Они не давили в себе потребности – они их не видели. А ты – видишь, и хочешь, чтобы стихия решила все за тебя и преподнесла воспитанника. И тогда тебе не придется решать самой. Это трусость, прости – я не думаю, что стихия когда-нибудь станет так облегчать тебе жизнь. Обычно она усложняет, а не подачки дает.

Дата добавления: 2015-07-15