Runo fahi ragina kudo.

Перевод начала надписи: «[Я] начертал руны, происходящие от Сил...» Этимологически, использованный здесь термин ragina (позднее в скандинавских языках — reginn, rogn) означает имен­но «сила», но использовался в Традиции для обозначения богов. Таким образом, перед нами древнее свидетельство самого носите­ля рунического искусства о его видении значения рун.

Вообще, существует множество самых разных указаний на руны как на священные и магические символы — и среди дан­ных археологии, и в скандинавских этнографических материа­лах, и, разумеется, в древних текстах. Нет смысла собирать все многообразие таких указаний в этом разделе (тем более что вопросу о магии рун посвящена в конечном итоге вся эта книга), но привести несколько примеров для знакомства стоит.

Возможно, первым человеком, владевшим магией рун, — человеком мифа, конечно, — следует считать Кона юного, внука бога Рига (Хеймдалля), мифологического прародителя скандинавских властителей. «Песнь о Риге» (Старшая Эдда) говорит о нем так[3]:

Кон юный ведал

волшебные руны,

целебные руны,

могучие руны;

мог он родильницам

в родах помочь,

мечи затупить,

успокоить море.

Знал птичий язык,

огонь усмирял,

дух усыплял,

тоску разгонял он;

восьмерым он по силе

своей был равен.

Песнь о Риге, 43—44

Другой пример, который стоит привести, связан с именем величайшего исландского скальда Эгиля Скаллагримссона (X век). Согласно Саге об Эгиле, оказавшись однажды вместе со своими людьми в гостях, Эгиль увидел больную истощенную женщину, лежащую в доме, и спросил о ней у хозяина. Тот отве­тил скальду, что это его дочь, у которой уже давно сильная лихо­радка, и спросил в свою очередь, не может ли Эгиль чем-либо помочь.

Тогда Эгиль поговорил с больной, потом попросил приподнять ее со скамьи и подстелить ей чистые одежды. Затем он обшарил то место, на котором она лежала, и нашел там китовый ус, на кото­ром были вырезаны руны. Эгиль прочел их, соскоблил и бросил в огонь.

После этого он сказал вису, первые строки которой часто цити­руют (а потом столь же часто забывают):

Рун не должен резать

Тот, кто в них не смыслит.

В непонятных знаках

Всякий может сбиться.

Десять знаков тайных

Я прочел и знаю,

Что они причина

Хвори этой долгой.

После этого Эгиль вырезал другие руны и положил их под подушку больной. «Ей показалось, будто она проснулась ото сна, и она сказала, что теперь здорова, хотя и совсем без сил. Ее отец и мать очень обрадовались».

Та же исландская Сага об Эгиле содержит и другой — столь же классический — пример использования рун как волшебных зна­ков. Некогда Эгиль Скаллагримссон был в гостях у конунга Эрика и его супруги Гуннхильд. По некоторым причинам Гуннхильд и один из присутствовавших мркчин по имени Бард разозлились на Эгиля и решили отравить его. Они подмешали яд в рог с брагой и дали служанке, а та поднесла рог Эгилю и предложила ему выпить.

«Но Эгиль взял нож и воткнул его себе в ладонь. Потом он принял рог, вырезал на нем руны и окрасил их своей кровью. Он сказал:

Руны на роге режу,

Кровь их моя окрасит.

Рунами каждое слово

Врезано будет крепко.

Брагу девы веселой

Выпью, коль захочу я.

Только на пользу ль будет

Брага, что Бард мне налил?

Рог разлетелся на куски, а напиток пролился на солому».

Конкретные указания на практическое использование магии рун содержатся, например, в эддической песни «Речи Сигрдривы», где разбуженная героем (Сигурдом) от колдовского сна валькирия передает тому священные знания:

Руны победы,

коль ты к ней стремишься,

вырежи их на меча рукояти

и дважды пометь имен

именем Тюра!

Руны пива

познай, чтоб обман

тебе не был страшен!

Нанеси их на рог,

на руке начертай, —

руну Науд — на ногте.

Речи Сигрдривы, 6 —7

Здесь упоминаются две конкретные руны Футарка: Тейваз, руна Тюра, и Науд. Собственно, именно использование отдель­ных рун, рун как таковых (а не их комбинаций), и является, несо­мненно, наиболее древней и распространенной ветвью руниче­ской магии. Суть искусства применения отдельных рун заключа­ется в том, что каждая руна, будучи начертана, оказывает опреде­ленное воздействие на мир. Чертили руны на чем угодно. В случае опасности можно, например, начертить руну защиты — руну Альгиз — просто в воздухе перед собой. Каждый знак рунического строя представляет собой магический символ, который может быть употреблен в тех или иных целях при изготовлении магиче­ского предмета или для придания предмету обыденному необхо­димых волшебных качеств.

Известно немало археологических примеров такого приме­нения рун. Так на наконечнике копья англо-саксонской работы, найденном в Холборо (Англия) и датируемом VI веком, выграви­рована руна Тюра — Тейваз, в полном соответствии с «Речами Сигрдривы». Еще более древние подобные памятники были обнаружены при раскопках в Нидамском болоте, где были погребены четыре скандинавских корабля. На борту одного из них было найдено более сотни обоюдоострых мечей с деревянными рукоятями, покрытыми серебром, брон­зой или костью. Там же было найдено около полутысячи наконечников копий и стрел, древ­ки многих из которых несли руны Тейваз и Альгиз. Захоронение датируется примерно рубежом III и IV веков.

Разумеется, применение рунических зна­ков не ограничивается теми областями, где эти знаки использовались как литеры алфа­витного письма. Пример тому — довольно многочисленные древние кельтские и славянские амулеты, на которых начертаны руниче­ские или близкие к ним символы. Это не может вызвать удивления, если вспомнить о том, что сами по себе знаки, вошедшие в раннесредневековые рунические алфавиты, на несколько тысячелетий старше любой извест­ной системы письма.

Интересно, что в относительно поздние вре­мена, уже после распространения латинского алфавита, нередки примеры включения отдель­ных, обособленных Старших рун в надписи, выполненные латиницей. Цель такого смеше­ния латинских и рунических литер очевидна — сделать несущий руны текст осмысленной фра­зой и избежать, тем не менее, «гашения рун»

друг другом или возникновения их комбинации с непредсказуемым действием. Во многих случаях чем меньше в надписи активных рун, тем чётче и направленнее их дей­ствие; отсюда и идея — выполнить саму надпись латиницей, сохранив лишь необходимые для магии руны. Таковы англосаксонская надпись из Честер-ле-Стрит, где в имени Эдмунд сохранены две руны (Манназ и Науд), или надпись на известном ланкаширском волшебном кольце, где рун сохранено несколько больше.

Отметим также, что аналогичная традиция существовала и в отношении включения отдельных Старших рун в младшерунические тексты.

Владыка рун

Мы уже говорили, что знаки Футарка восходят к еще более древним европейским алфавитам и неалфавитным магическим символам.

Но — это верно только в отношении самих знаков.

Футарк как магическая система — а он является таковой — имеет другое происхождение.

Этому вопросу посвящено несколько строф в эддических «Речах Высокого» (т.е. самого Одина), которые, как полагают исследователи, являются более древним, чем остальной текст «Речей», фрагментом культовой поэзии:

Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная, их поднял, —

и с дерева рухнул

Речи Высокого, 138 — 139

Возможно эти строфы из «Речей Высокого» — одни из важ­нейших в Старшей Эдде, хотя, конечно, сравнивать «важность» сакральных текстов — занятие бессмысленное. В них сосредото­чено и понимание настоящего происхождения рун как магиче­ской системы, и определенные ключи к работе с рунами, кото­рые открываются после размышлений и опытов, и даже некие глобальные характеристики северной идеологии в целом. Стремясь постигнуть руны, к этим строфам придется возвра­щаться, возвращаться неоднократно, — и каждый раз открывать что-то новое...

...Подходя формально, происхождение рун, как его видит Северная Традиция, можно описать «в двух строках». Бог Один принес себя в жертву себе самому, пронзив себя копьем на Древе Мира — священном ясене Иггдрасиль, — и, проведя в таком состоянии девять дней и девять ночей, обрел знание рун как маги­ческой системы, превратив, таким образом, известные с древней­ших времен символы в сложный и могущественный магический инструмент. Собственно, это все. И все это, собственно, — правда. Только очень узкая. Формальная, как я уже и отметил.

А формального подхода в вопросах, относящихся к сакральной Традиции, разумеется, недостаточно.

* * *

О жертвоприношении Одина не раз писались целые тракта­ты — и научные, и традиционалистские, — но мне не хотелось бы превращать в трактат этот раздел. В любом случае, для настоящего понимания этого вопроса чтения как такового недостаточно.

Мы поступим иначе. На карте этой обширнейшей темы (темы для размышлений, поисков и озарений) мы наметим несколько точек — важных, конечно, но не навязывающих никакого мнения о проблеме. В трех соснах, как говорят, можно и заблудиться, но можно, изрядно проплутав, различить сокрытый в их расположе­нии узор...

Дата добавления: 2015-07-15