Упражнения в концентрации.

Концентрация мысли.

Упражнения в концентрации уже приводились в главе 4. Упражнения эти служат для укрепления автономного Я. В них концентрируется внимание, что и есть мера автономности. Когда человек мыслит некий обозримый неприродный объект, то наряду с этим он обретает знаменательный опыт относительно самого мышления и относительно тех препятствий, которые влияют на его (мышления) течение — отвлекают, усыпляют и т.п. Чем сосредоточеннее человек думает о предмете и чем незначительнее, безынтереснее этот предмет, тем более бодрственным будет сознание. Эта бодрственность обычно относится — в сосредоточенном чтении, в научной, художественной, ручной и т.п. работе — к предмету. Но если практиковать концентрацию на неинтересном предмете, концентрацию как l’art pour l’art — искусство ради искусства, — тогда эта духовная бодрственность переходит с предмета или темы еще и на саму деятельность, — причем не уклоняясь от темы. Овладев процессом, упражняющийся приходит к опыту, что тема (например, ложка) есть уже помысленное (ein Gedachtes). То, что он думает и представляет себе о предмете и относительно предмета, все им помысленное и представленное возникло и возникает посредством его деятельности, будь то оценивающие или описывающие помыслы, будь то воспоминание о предмете. Человек размышляет о помысленном, думает мысленное — “реальная” ложка никогда в сознание не входит.

Коль скоро человек достиг этого прозрения, то он сразу видит, что искусственный, т.е. созданный человеком предмет возник из идеи, возник благодаря мысли — иначе человек не мог бы о них думать. Эта идея есть функция данного предмета и не просто одного-единственного, взятого нами как предмет рассмотрения, но и всех подобных. Все ложки воплощают один принцип, служат одну службу. Эта идея отнюдь не образ и не представление, потому что представить себе можно только одну ложку, виденную или выдуманную. Идея также и не слово: кто не знает функцию “ложка”, из слова этого опыта не обретет. Именно эта вне-образная, без-словесная идея и была у изобретателя ложки: он-то уж никак не мог ее вспомнить и слова для нее не знал. Эту идею мы все вобрали надсознательно, как вбирают дети, поэтому мы распознаем как ложки все ложки независимо от материала, величины, цвета, формы и пр.

Эту идею или функцию предмета мы можем сделать темой упражнения на концентрацию.

Поначалу упражнение вовсе не получается: мы вместо идеи представляем себе определенный функционирующий предмет (ложку, которой хлебаем суп) или пытаемся мысленно сформулировать соответствующую функцию. Ни то ни другое — не идея. Можно упростить наш переход к идее, представляя себе целый ряд функционирующих предметов (маленькую ложку, побольше, еще побольше, поварешку и т.д.), а потом пытаемся в них увидеть общее — помыслить это общее.

Здесь от нас требуется чистое мышление. Потому что идея, функция — не образ и не слово. Ни образов, ни слов не должно быть в сознании при этом упражнении, однако сознание должно оставаться бодрственным, только не в образах и не в готовых мыслях. Для обычного сознания это ничто, и теперь человек концентрируется на этом ничто и у него может получиться, т.е. ничто при этом не превратится в нечто уже подуманное. Реально идея или функция может существовать только в непрерывно текущем мышлении и никогда не в помысленном. Поэтому мышление не должно никогда выпадать из своего процесса, как это обычно постоянно случается даже при интенсивном мышлении. То, что есть в сознании, может стать внутренним переживанием света, или тени в свете, или цвета, запаха и т.д. Обычно этому предшествует появившееся переживание, что человек сам становится объектом, функцией.

Когда упражнение на концентрацию на этой стадии — стадии концентрации на идее — получилось, как и должно органически вытекать из самого делания, то человек поначалу все еще занят “предметом”. Он действительно хочет думать “идею”, он желает, чтобы идея проявилась, пробилась, чтобы она возникла. Когда и это удалось и у него получилось в этом переживании остаться, т.е. пережить уже не только проблеск, как чаще всего происходит поначалу, — тогда это расширение бодрственности на деятельность сознания превосходит по интенсивности любые наши прежние переживания. В “мышлении” идеи, деятельность и объект едины: идея не существует отдельно от деятельности, которая ее думает, о ней нет никакого воспоминания, ее нельзя выдумать. Иначе говоря, теперь человек знает, что значит “ложка”. Самовосприятие мышления возвысилось из уже-прошедшего сознания к настоящему.

Идея — даже самых простых предметов — не есть “нечто” а есть событие. Это событие мы обычно переживаем только в его результатах, например, когда нам интуитивно блеснет какая-то мысль или понимание. Мы называем интуицией и событие, и результат. В упражнении мы пытаемся остаться в этом событии интуиции, продлиться в нем. Чем больше это удается, тем больше брезжит нам та самая образность, с которой мы встречались при чтении трудов.

Данный опыт есть чистое мышление более высокого порядка, продление живого мышления при без-временном рождении идеи. Ибо здесь деятельность ученика и событие идеи суть одна реальность, свет сознания охватывает свою собственную деятельность и тем самым также и деятеля — истинное Я. Это то самое Я-переживание, которое дарит человеку крепость и уверенность, исцеляет все его душевные проблемы, ибо человек это переживание опытно переживает и ему не нужно тогда никакое подтверждение, никакое доказательство его собственного существования, ему не надо самоутверждаться. Такое переживание можно назвать основным переживанием духа. В нем мы обретаем понимание, как можно сознавать, “думать”, познавать без слов какого бы то ни было языка.

В упражнениях каждого типа мы относительно легко достигаем первого успеха. Второй раз достичь его, как правило, гораздо труднее. Причина заключается в том, что после первого успеха ученик почти непроизвольно строит воспоминание, представление о пережитом опыте и затем его и ожидает. Это представление надо преодолеть: в духовном опыте ничто не повторяется. И второе, и третье переживание будет отличаться от предыдущих.[13]

В упражнении на концентрацию внимание направлено на два феномена, не известные повседневному сознанию. Первое — то, что в идее воспринимается событие. Поначалу это происходит так, будто внутри пробивается или вспыхивает свет — внутренний свет. На одну ступень глубже мы назовем это “пониманием”. При дальнейших попытках мы можем этот свет познать как самый главный свет в сознании — все, что в сознании есть ясного, наблюдаемого, даже ощущаемого, исходит из этого света. Второй опыт состоит в более близком знакомстве с этим светом. Это не физический и не оптический свет, который освещает предмет снаружи, но при этом сам не имеет ни формы, ни облика — не имеет “слова”. Свет сознания есть слово-свет, он что-то высказывает. Образно говоря, идея сама есть свет, от нее исходит просвещающий ее свет, поскольку она сама есть облик света и высказывает себя в этом свете. Это речь без слов, т.е. без слов словесного языка. Событие, просияние света становятся “речью” посредством света. В этой “речи” процесс сознания становится еще более внутренним, поскольку эта “речь” одновременно и “слушание”, “восприятие”. Оглянувшись вспять, мы замечаем, что в повседневной жизни тоже так: мы слышим или видим то, что мы слышим или видим. И не считайте, что это наивный реализм, отнюдь нет. Вещи, которые кажутся существовавшими до нашего познания, суть плоды познания, которого сам человек обычно не осознает, которое он обычно просыпает. Он пробуждается впервые лишь тогда, когда уже наличествует продукт познания. Когда мы переживаем словесную природу воспринимаемого мира, то восприимчивость нашей души — по которой мир до познания есть уже готовый и точно такой же, как и после познания, — тоже меняется.

В каждом акте концентрации на каком-то предмете мы обретаем свет в деятельном сознании. Этот свет сознания — слово-свет — связует в своей единой цельности освещение и видение, речь и слух, объект и субъекта, они в нем становятся едины. Посредством слово-света переживание становится внутренним, обретает характер ощущения, потому что внимание придает дополнительный вес внутреннему полюсу единства “откровение — восприятие”. Можно сказать: свет “просвещает внутрь”. Идея — во мне; я — эта идея. Так ученик приходит к переживанию Я. Благодаря думанию — волению — видению идеи, он сам, т.е. его внимание поднимается, является в настоящем, где может состояться реальное переживание Я.

Теперь становится видно, как важна тренировка восприятия (то, что было описано в упражнениях Главы 4): в представлении воспринятого все до единого чувственные качества объекта восприятия могут быть “подняты”.

Основа этого лежит в идее Слова-Света. Чувственные качества суть части Слова-Света; объект состоит из этих частей и облекается в них благодаря познающей человеческой душе.

Последняя фраза состоит из двух половин. Из них ни одна не верна сама по себе.

Концентрация в восприятии

Те упражнения на концентрацию в восприятии, что были уже описаны в главе 4.6, послужат теперь основой для следующих, ведущих нас дальше. Здесь основное ударение переносится на концентрацию. Выбирая тему для концентрации, советуем пройтись по всей палитре чувственных восприятий: цвет, вкус, запах, звук и т.д. Сравните: окраска цветка или зелень листвы — и искусственные краски или цвета минералов. После нескольких упражнений можно прибавить сравнение агрегатного состояния: твердое, жидкое, газообразное. Позже можно еще попробовать из газообразного выделить “теплое” причем никакое представление об обычном тепле — о повседневном ощущении тепла — в процесс упражнения не вступает.

От области чувственных восприятий можно перейти к состояниям жизни: наблюдаем как пробиваются почки, разворачиваются листья, как формируется зародыш; наблюдаем цветение, отцветание, созревание плода, т.е. все процессы, которые имеют отношение к жизненным фазам растения. Сюда же могут добавиться общеприродные процессы: восход и закат солнца, качание деревьев и рябь на воде под ветром, неподвижность деревьев и воды в безветрии, и т.д. В следующей фазе упражнения сравниваем звуки: звуки неживой природы со звуками животных (лучше слушать не домашних животных).

После таких предварительных упражнений ученик старается ощутить в растениях их жизнь, их “стиль”, их вид. То же можно пробовать и с животными, при этом, по возможности, мы их наблюдаем в движении. В каждом упражнении мы стараемся быть внимательными ко всем чувствам, как было описано в Главе 4.6. При упражнениях на восприятие отсутствует некая ступень, которая есть в упражнениях на мышление, — когда мы “думаем” идею. Потому что идей природных объектов мы не знаем, а искусственно созданные предметы, функция которых нам неизвестна, открывают свои секреты не восприятию, а в конечном счете комбинированному мышлению. Поэтому в восприятии отсутствует та промежуточная ступень между концентрацией и медитацией, которая для мышления следует как концентрация на идее вслед за концентрацией на предмете.

Во всех упражнениях на восприятие важно стремиться как можно меньше заниматься мышлением. Здесь, как и в других упражнениях, сконцентрированность повышает бодрственность в направлении сознания.

Поупражнявшись с видами растений, можно попробовать наблюдать животных. Здесь ассоциации и заранее усвоенные (пусть даже бессознательно) представления человеку сильно мешают: в процессе упражнения всего этого не должно быть. Самые трудные упражнения — с минералами. Их понятийная принадлежность — идея — самая высочайшая среди царств природы.

Концентрация в представлении

Для концентрированного представления, как уже упоминалось, должно выбирать темы, сами по себе неинтересные, не захватывающие, не возбуждающие. В остальном в качестве объекта годится все. Упражнение проводится верно, если упражняющийся при этом может забыть о себе, точно так же как при первой ступени концентрации мысли или восприятия. Тогда забывается повседневное “я” и тем самым истинное Я может пережить само себя. В этом забывании ученик становится един с темой, он сам становится ею. В представлении это труднее всего, поскольку здесь от человека требуется двойная деятельность: воспоминание в образах и владение понятиями.

Представление играет также определенную роль, когда мы мыслим об искусственном предмете. Мы можем в мышлении думать в словесной формулировке, даже описывать предмет словами, а можем его представить, т.е. построить о нем представление, образ. В упражнении нуждается и то, и другое, — смотреть же на предмет во время упражнения было бы абсолютно неверно, потому что нельзя мыслить концентрированно и видеть одновременно.

Если вы упражняетесь регулярно, раз или два в день, то вскоре появляется вопрос, надо ли менять тему и сколь часто. Дело в том, что в процессе упражнения возникает скука, и человек надеется ее развеять в помощью новой темы. Однако смена темы помогает лишь на время. Скука появляется, когда мы тренируемся недостаточно концентрированно, т.е. этого самого ничего не делаем. Когда человек действительно что-то делает, скука появиться не может, при сосредоточенном делании ей нет “места” в сознании, настолько оно заполнено темой. Чаще всего мешает мысль или наблюдение: “Вчера я уже делал то же самое”. Появление такой мысли означает, что в сознании помимо темы еще что-то — значит сознание было недостаточно направлено на тему. Думает ли или представляет человек “то же самое” что и ранее — с интенсивностью действия никак не связано; человек в принципе не должен мысленно коситься в сторону — то или не то он думает? Не должны быть мышление или представление также и воспоминаниями о проделанном раньше, они должны быть реальным событием.

Когда, упражняясь, мы дошли до этого момента, может придти в голову, насколько наше сосредотачивание на теме морально допустимо. Может ли человек себя полностью отдавать теме или у него остаются задние или побочные мысли? Сосредоточенность в этом смысле означает одновременно и импровизацию. Ибо в сосредоточенном мышлении человек лишен возможности вспоминать, лишен всякой возможности глянуть в записную книжку, чтобы вычитать оттуда следующие мысли: его мышление полностью приложено к его теперешнему действию, он может только импровизировать, т.е. концентрация означает импровизацию.

Концентрация в мышлении, представлении и восприятии должна на пути ученичества практиковаться параллельно или посменно, в зависимости от времени и сил ученика; но важно, чтобы все три действия были осознаны и осознанно же осуществлялись.

Существенно, когда выполняются упражнения. Для них должен быть отведен особый спокойный промежуток в течение дня, по возможности римично, т.е. всегда в свое время. Перед началом упражнения уместно установить определенный внутренний покой — так сказать, “освободить для упражнения место”.

Дата добавления: 2015-07-15