Глава 8. Сорванные маски

— Ну вот они, ваши бессильные люди, — сказал Данте, сунув руки за пояс полковника и выуживая оттуда свои пистолеты. — Вот они, как на ладони — голодные, психованные, и готовые порвать любого чужого на клочки. Вы действительно их защищаете, или делаете из них цепных псов, полковник?

— Иисус, мать его, Христос... — пробормотал Лайри. — Я же убил тебя!

— Да ну? — удивленно вскинул брови парень. — А я не заметил, — тут он оглядел себя и увидел два алых пятна на груди в районе сердца: — Черт. Это же не моя одежда, ты, кусок дерьма!

— Успокойся, — устало протянул Бруно, обращаясь скорее к себе, чем к Данте. — Считай, что я отдал ее безвозмездно, — он решил не спрашивать, что за Гудини его новый знакомый — тем более, что в голове уже роились подозрения по поводу личности парня. И подозрения были не очень хорошие.

— Где ваши запасы, полковник? — Данте тем временем приставил Эбони к голове Лайри. Кэт тем временем продвигалась к ним, отталкивая пытавшихся ее остановить людей.

— Придурок, — усмехнулся Лайри. — Я ведь выпустил в тебя последнюю пулю! Он же не заряжен!

— Ты уверен? — нефилим вскинул руку с Айвори и выстрелил в воздух. Люди инстинктивно припали к земле, а Кэт смогла приблизиться к мужчинам еще на несколько шагов. Лайри икнул, и его зрачки расширились.

— Вот этот заряжен, — усмехнулся парень, взведя курок Эбони. — А этот... мы можем сейчас проверить, если вы не против, полковник.

— Где ваши запасы? — повторил вопрос Бруно, надеясь, что у Данте хватит ума не пристрелить полковника сейчас, на глазах у стольких людей. Лайри закивал:

— Хорошо-хорошо! Я отведу вас туда!

— Тогда не теряй времени, ублюдок. Пошел. — Парень отступил на шаг, кивком головы позволяя Лайри вести их. Кэт была уже в нескольких футах от них.

Лайри открыл дверь аварийного выхода, находясь под прицелом винтовки и двух пистолетов. Он медленно вошел внутрь, знаком велев мужчинам следовать за ним. Бруно пошел первым, держа полковника на мушке. Но стоило ему сделать шаг в дверной проем, как он провалился в темноту — освещения здесь не было.

— Твою мать.

Не успели эти слова слететь с его губ, как М—16 вырвали из рук Бруно. Затем последовал мощный удар по скуле мужчины, отчего у него в глазах вспыхнул кроваво—красный свет. Раздалась серия выстрелов и крик Данте:

— А ну стой, говнюк!

Вместо ответа Лайри выпустил в сторону парня пару очередей и рванулся вперед, в темноту. В отличие от этих варваров, пришедших пошатнуть его власть, он знал бункер как свои пять пальцев. Сейчас ему требовалось отыскать выход в казарму, где могло располагаться несколько верных ему солдат, способных прикончить этого сукиного сына Данте.

Но он не успел сделать и нескольких шагов, как перед ним распахнулась дверь, ведущая к лестнице. Лайри зажмурился от яркого света и потому не заметил лезвия мясницкого топорика, летящего прямо ему в голову. Топорик вонзился в лицо полковника практически наполовину, М—16 выпала из его рук прямо к ногам Бруно Латтини.

Бруно, оправившись от удара, увидел, как грузное тело Лайри медленно осело на пол, покрываемое тенями спускающихся в бункер людей. Они были вооружены битами, топориками и ножами, у кого—то даже был пистолет. Лица незнакомцев были разукрашены как у апачей, одежда варьировалась от будничных джинсов и рубашек до изорванных смокингов и вечерних платьев, с которых даже не была сорвана бирка.

Но выражения лиц этих людей дали понять Бруно, что ситуация, в которую он попал, куда дерьмовее, чем казалась на первый взгляд. Глаза людей выражали жажду крови, их рты исказились в жутких звериных оскалах. Видимо, это были те самые психи из Института Ата, о котором говорил Нельсон.

Бруно открыл огонь, но его взгляд был расфокусирован после удара Лайри — многие из пуль прошили очередь по потолку, миновав нападающих. Однако люди замерли на месте, недобро посматривая на прислонившегося к стене Бруно. Он понял, что сейчас его убьют, невзирая на то, как метко он будет в них стрелять.

— Валим отсюда! — рука Данте крепко ухватила предплечье мужчины и вытащила его из коридора обратно в зал, где уже ожидала Кэт. Прежде чем сумасшедшие бросились следом за ними, парень быстро закрыл дверь и пока Бруно и Кэт запирали ее, обернулся к сгрудившимся в другом углу комнаты людям:

— Вам надо уходить отсюда, и побыстрее! — сотни злобных взглядов буравили его, и Данте с нажимом повторил: — БЕГИТЕ, ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ?!

— Подонок! — снова тот же старик. — Ты убил полковника Лайри! Ты принес смерть в наш город...

Договорить он не успел — нефилим быстро подбежал к нему и нанес удар в челюсть. Старик кулем шлепнулся на пол, а сидевшая рядом с ним пожилая женщина завизжала.

— Мне что, прикончить вас всех, чтобы не было никаких разногласий? — громко спросил Данте, прежде чем кто—либо совершил рывок в его сторону. Пистолет уперся прямо в лоб кричащей женщины, и она замолкла. Ее глаза, полные страха, встретились с мрачным взглядом парня.

— Уходите, — тихо повторил он. — Покиньте город, или вас убьют. Не я, так другие.

Люди медленно вставали с насиженных мест и уходили в открытый коридор. Женщина, почувствовав, что дуло пистолета ушло в сторону, встала с колен и посмотрела на Данте еще раз. Затем тихо произнесла:

— Вы чудовище.

Парень в ответ ничего не сказал — но на его скулах опасно мелькнули алые жилки. Женщина отшатнулась и поспешила к выходу.

— Нам тоже надо уходить, — Данте ощутил на плече ладонь Кэт. Кивнул и последовал за остальными людьми в коридор. За его спиной звучали гулкие удары в запертую дверь.

И тут впереди раздался чей—то крик и рев мотора мотоцикла. Из—за угла ударил свет, и несколько человек, не успевших выбежать наружу, оказались под колесами огромного байка, украшенного человеческими черепами и костями. За рулем сидел молодой человек с бритой наголо головой, лицо его было скрыто за огромными мотоциклетными очками. Одет он был лишь в черные кожаные штаны, а на груди у него алела надпись "Да грядет Пастырь".

— Аминь! — проорал он, на полной скорости надвигаясь на остальных. Следом за ним прямо по трупам бежала толпа людей, вооруженных автоматами и пистолетами, отобранными у солдатов. Один из сумасшедших держал в руке обрез.

— Эй! — крикнул Бруно. — А ну верни мою пушку, недоносок!

И рванул прямо в толпу, прежде чем Данте или Кэт смогли остановить его. Мужчина бежал прямиком на таран мотоцикла, уже радостно взревевшего от предстоящего знакомства с очередной жертвой. Нефилим вскинул Айвори.

Раздался выстрел — и переднее колесо байка лопнуло, заставив его подпрыгнуть, а водителя — слететь с седла и пролететь над головами молодых людей прямиком в зал. Толпа замерла — в этот же момент Бруно подскочил к человеку с обрезом и нанес ему точный удар слева. Тот упал там же, где и стоял.

— Благодарю, — пробормотал мужчина, подбирая обрез. Но прежде чем он смог выпрямиться, его подбородок кольнуло чье—то деревянное копье:

— Положи—ка его на пол, свинья. И ты, брось оружие!

Бруно неохотно подчинился, кинув взгляд в зал, где Данте медленно положил пистолеты на землю. За его спиной пришедший в себя мотоциклист держал топорик для разделки мяса у горла Кэт. Девушка изучающе оглядывала окружившую их толпу, стараясь не показывать паники, но ее кулаки с побелевшими костяшками слегка подрагивали.

Копье чуть ударило по подбородку Бруно:

— Встать.

Он поднялся на ноги, и его тут же подвели к Данте. Мотоциклист, недобро ухмыляясь, оттолкнул девушку к мужчинам и напоследок облизнулся. Он снял очки, явив миру разноцветные глаза — правый зеленый, левый ореховый — и, раскинув руки, прокричал:

— Мы наконец-то в Раю, братья!

Его поддержал радостный рев толпы.

* * *

Белый Дом, Вашингтон. Овальный Кабинет

— Господин Президент, к вам генерал Беккет.

— Пусть зайдет, — он быстро протер покрасневшие глаза увлажняющей салфеткой и обернулся к вошедшему генералу. Взгляд Беккета был мрачен, в его руке находилась стопка бумаг.

— Я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз, господин Президент, — тихо сказал генерал, сделав незаметный кивок в сторону охранника. Президент сделал отмашку, и безликий охранник покинул его кабинет.

— Что у вас, генерал?

— Это касается нашего общего знакомого, сэр, — Президент поежился, вспомнив того странного молодого человека в маске, пачками укладывавшего орды тварей, нападающих на Вашингтон. Его пугало не то чтобы количество монстров, решивших посягнуть на город, а то, что незнакомец управлялся с этими тварями в одиночку. Более того, познания этого типа по части адских тварей были настолько обширны, что Президент всерьез начинал опасаться его. Но пока что он старался никоим образом не показывать своих подозрений — ведь незнакомец все же спас семьи сенаторов, чем заслужил их какую-никакую, но благосклонность.

Перед глазами Президента аккуратно легло несколько фотографий.

— Что это?

— Прошу прощения, сэр, но я взял смелость немного понаблюдать за нашим общим другом, — Беккет раздвинул снимки, позволяя собеседнику получше их рассмотреть.

На фотографиях был изображен тот самый человек в маске, рассекающий тело одного из демонов пополам в сквере возле Вашингтонского собора. На другой фотографии он же бесстрастно отсек голову огромному человекоподобному демону с циркулярными пилами вместо рук. На третьей фотографии тип в маске вскрыл алтарь собора.

— Это что за черт? — пробормотал Президент, указав пальцем на третью фотографию. Беккет нахмурился:

— Либо мы имеем дело с богохульником, либо с вандалом. Так или иначе, неизвестно, что он достал из алтаря.

— Кто бы говорил о богохульстве, — раздался за спиной генерала глухой голос. — Кому, как не вам, генерал, знать о том, что на этой земле нет Бога?

Беккет резко обернулся. Молодой человек в маске стоял прямо напротив него, и разделяло их всего несколько шагов.

— Что вы себе позволяете? — генерал ощутил, как его окатила нервная дрожь. — Кто вас впустил?

Странный тип в маске молчал, слегка склонив голову. Судя по всему, от его взгляда не ускользнули фотографии на столе Президента.

— Надо же, — протянул он. — Не ожидал, что вы настолько мне не доверяете.

— А на что вы рассчитывали? — нервно спросил Беккет, закрывая собой Президента, который медленно тянулся к тревожной кнопке под столом. Молодой человек остановил его:

— Минутку, господин Президент. Кажется, мы все друг друга немного не поняли.

— Разумеется! — снова встрял Беккет. — Мы хотим знать, зачем вам потребовалось вскрывать алтарь в Вашингтонском соборе!

— Чего вы так опасаетесь, уважаемый? — мягко спросил человек в маске. — К чему вам страшиться того, что я оттуда взял?

Беккет на секунду замялся, и Президенту тут показалось, что в комнате стало холоднее.

— Я так полагаю, вы и сами в курсе, что я забрал, генерал Беккет... если, конечно, это ваше настоящее имя.

— Что? — прошептал генерал, попятившись к столу Президента. Край столешницы уперся ему в спину, и Беккет вздрогнул.

В этот момент молодой человек сделал шаг вперед. Но движение было настолько быстрым и незаметным, что Президент не сразу осознал, что за стальная полоска вдруг выросла из спины Беккета.

— Генерал, что у вас это такое?.. — начал было он, но медленно стекающая по полоске струйка крови закапала на фотографии. Президент отшатнулся к окну, его расширившиеся глаза неотрывно наблюдали за типом в маске.

— Прошу прощения за беспорядок, господин Президент, — пробормотал тот, резко выдернув катану из тела Беккета. Тот словно оцепенел, и, пока незнакомец убирал свое оружие, осел на пол. Молодой человек в маске подошел к столу: — Вы ведь не будете возражать, если я это заберу?

Он потянулся к фотографиям. Но внезапно его руку накрыли пальцы генерала Беккета. Лицо последнего побледнело, и на нем выступили темно—голубые жилки.

— Не понравилось, как тебе прижали хвост, сын предательницы? — прошипел генерал, глаза которого медленно потемнели. Он резко перехватил руку человека и отбросил его к дверям. Стальная маска отлетела в сторону и со звоном ударилась о стену.

— Гордыня — удел демонических натур, — Беккет поднялся на ноги, и Президент увидел, как вокруг его подчиненного клубится туман бирюзового оттенка. Он вжался в оконное стекло.

— Не бойтесь, господин Президент, — генерал обернулся к нему, сверкнув абсолютно черными, без белка, глазами. — Мой долг — охранять вас и...

— Держать в неведении, не так ли, Камаэль? — глубокий голос, не стесненный маской, явно принадлежал представителю благородных кровей. Его обладатель, молодой человек в черном пальто, снисходительно смотрел на Беккета, чуть склонив голову. На его мраморно—бледном лице трещинками мерцали голубоватые жилки, глаза были лишены зрачков, но сияли словно маленькие солнца.

— Не слушайте его, господин Президент, — Беккет поднял руку, прежде чем мужчина возле окна сумел вставить хоть слово. — Это — не человек. Собственно, как и я. Но мне Вы можете верить.

— Кто вы такие? — пролепетал Президент, чувствуя какое—то физическое и духовное истощение.

— Те, кто выше людей, — молодой человек медленно вытащил катану из ножен. — Однако некоторые из нас считают себя умнее других настолько, что позволяют себе диктовать условия.

— Можно подумать, ты не делаешь то же самое, Вергилий, — голос Беккета звучал словно шорох сухой листвы. — Мы знаем, что ты планировал, знаем, что ты научился управлять низшими демонами. Но вряд ли ты это сделал ради человечества, верно?

— А ради чего ты все это делаешь? — Вергилий медленно оглядел комнату. — И не только ты — все остальные тоже, — при этих словах двери в кабинет распахнулись, и ошеломленный Президент увидел, как к нему входят сенатор Майерс и двое охранников. Их лица также были бледны, как у генерала и молодого человека, но глаза их сияли голубоватым светом.

— Видите, господин Президент? — Вергилий даже не соизволил обернуться к новопришедшим. — Эти так называемые люди, которых Вы считали своими подчиненными, на самом деле управляют Вами. Но и не только Вами — всей страной.

— Что за чушь?!

— Действительно, — шипящим голосом сказал Майерс. — Действительно, чушь. Долгие века мы были притеснены Мундусом и его приспешниками. Но теперь у нас есть шанс взять управление народом в свои руки. И не пристало какому-то выродку, рожденному предательницей, стоять на нашем пу...

Договорить он не успел — в свете люстры сверкнуло лезвие, и голова Майерса отлетела прямо в сторону Президента. Беккет поймал ее — свет в расширившихся глазах бывшего сенатора начал гаснуть.

— Ты что—то хотел сказать, низший? — в голосе Вергилия сквозило презрение. — Я не расслышал.

— УБИТЬ ЕГО! — крикнул Беккет, отбрасывая голову Майерса и кинувшись на молодого человека. Охранники набросились на Вергилия со спины. Но все трое столкнулись друг с другом, набросившись лишь на темно-синюю легкую тень.

Тут за спиной Беккета выросла человеческая фигура, в руке которой опасно сверкнула катана. Бывший генерал краем глаза заметил атаку и ловко скользнул в сторону, позволив Ямато отсечь руку одного из охранников. Тот с утробным воем откинулся к стене, лицо его почернело, а обрубок руки, окутанный светло-голубым светом, начал формироваться в секиру.

Другой охранник кинулся к Президенту, спешно спрятавшемуся под стол. Вергилий бросился было ему наперерез, но на его пути возник Беккет-Камаэль:

— Ты недооцениваешь нас, полукровка!

Молодой человек едва успел защититься от мощного апперкота ножнами Ямато. Однако сила удара оттолкнула его к стене, ударив спиной о книжный шкаф. Книги дождем посыпались на голову и плечи Вергилия, и он осел на пол.

— Уходим! — охранник взял Президента за руку. Тот был настолько шокирвоан происходящим, что даже не сопротивлялся — безвольной куклой он был вытянут из-под стола и поведен к выходу, где уже ждал Камаэль. Другой охранник, чья рука превратилась в небольшую серебристую секиру, подбежал к недвижимому молодому человеку, замахнувшись новоприобретенным оружием. Лезвие опасно свернуло небесно-голубым сиянием.

Тут Вергилий поднял голову. Из ниоткуда прямо в голову охранника прилетело голубовато-белое лезвие и пронзило его череп насквозь от подбородка до макушки, раскраивая кость надвое. Прежде чем охранник сумел как-либо отреагировать, молодой человек одним ударом катаны разрубил его тело пополам. Секира-протез мгновенно растворилась в воздухе.

Но Президент, Камаэль и второй охранник уже покинули кабинет. Вергилий мрачно посмотрел им вслед, невозмутимо отряхивая плечи.

— Ангелы, — с легкой усмешкой пробормотал он.

* * *

— А тут ничего так. Дом, милый дом, — лысый мотоциклист с разноцветными глазами гордо вышагивал по площади парка аттракционов города. Дикари, сопровождавшие его, были везде — сидели на крышах ларьков и киосков, в кабинках американской горки и колеса обозрения, прямиком на асфальте. Все они дружно гудели, представляя собой огромную безликую массу, утыканную битами, ножами, топорами и кусками стекол.

Но самое главное заключалось в том, что у многих из них на цепях бесились демоны — тут были и гуманоидоподобные твари с тесаками длиной в пять футов, и гарпии с общипанными крыльями, бессильно полулежащие прямо на асфальте, обнюхиваемые своими кошкоподобными собратьями.

Данте, Кэт и Бруно, связанные, сидели в небольшом квадратном пространстве возле заброшенной билетной кассы. Оружие у них было отобрано высоким мужчиной с лицом неандертальца, ключи от трейлера Бруно позвякивали на шее парня с разноцветными глазами. Его голос звучал подобно церковному колоколу:

— И сказал мне мой Пастырь: "Встань, сын мой, и иди к дому своему, ибо ждут тебя там и людей твоих райские кущи, где нет ни боли, ни слуг диавольских", — он замер, голова его запрокинулась к небу, чуть склонившись набок. Спустя секунду лысый резко обернулся к пленникам.

— А ведь он соврал, сукин сын! — Его голос стал резким, появилась легкая хрипотца. Разноцветные глаза опасно сверкнули. — Мой народ словил несколько десятков пуль от этих сраных гондонов в шлемах, кое-кто даже сдох! И ради чего?! — Подвижное клоунское лицо психа застыло в невероятной гримасе: глаза были навыкате, рот раскрылся в идеальную букву О.

Неожиданно глаза резко моргнули, вновь приняв благоговейное выражение.

— Ради ЭТОГО, — псих медленно обвел рукой пространство вокруг себя: — Еда. Вода. Теплые постели для страждущих. Чистые, мать их, сортиры! — резко взвыл он, раскинув руки с крючковатыми пальцами.

Бруно скептически наблюдал за этим представлением, заметив, что толпа проникновенно слушает, замерев вокруг них одной мощной стеной. Кэт наблюдала за мотоциклистом с опаской, ее руки, связанные за спиной, тщетно пытались что-то нащупать. Данте со скучающим видом смотрел куда-то в сторону.

— Эй! — окликнул его неандерталец. — Отец Аркхам говорит с тобой!

— А? — лениво отозвался Данте.

— Имей уважение к своему вождю, гнилой ублюдок! — Неандерталец навис было над ним, но лысый псих остановил его:

— Погоди, Спайк. Похоже, мы начали немного не так, как полагается в приличном обществе, — на его лице появилась легкая улыбка, и он обернулся к толпе: — Братья мои, мы же истинные джентльмены, не так ли?

— ДААААА!!! — проревела человеческая масса.

"Стадо", — Данте не высказал этого вслух лишь потому, что рядом находились его друзья, которые могли серьезно пострадать. За Бруно он не особо переживал — мужик показал себя довольно крепким орешком, но за Кэт было тревожно. Одно дело — убивать демонов, а совсем другое — поднять руку на человека. А Данте знал, как ей может быть тяжело это сделать.

Неандерталец Спайк схватил Данте за плечи и резко поставил на ноги. Тот поморщился, но сдержал желание как следует поддать ногой в свисающее брюхо мужчины. Псих с разноцветными глазами встал прямо напротив него.

— Меня зовут Аркхам, — проникновенно сказал он, вглядываясь в лицо парня. — Отец Аркхам, если быть более точным. Все эти люди — мое маленькое царство.

— Аркхам? — приподнял бровь Данте. — У тебя родители на комиксах повернуты? Еще бы Брукхэвэном обозвали.

Псих кротко вздохнул, глядя куда-то в сторону. Данте напрягся, ожидая удара — и спустя секунду тихо зашипел, когда кулак отца Аркхама встретился с его прессом. У ублюдка хороший удар, но вряд ли он сейчас бил в полную силу.

— Увы, насчет этого я не в курсе, — с некоторым сожалением сказал Аркхам, их с Данте взгляды вновь пересеклись. На лице психа мелькнула дикая усмешка: — Но видит бог, они вусмерть учитывались Библией! Каждый! Гребаный! День! — слово за словом проорал он, брызжа слюной в невозмутимое лицо парня. Его гримаса вновь затвердела, заставив рот раскрыться в дикой усмешке, а глаза — спрятаться под нахмурившимися гусеницами бровей.

— А потом батя как-то мне сказал: "Аркхам, будь хорошим мальчиком и надень вот эту белую рубашку". Я ненавидел рубашки. Они сковывают истинную сущность человека, обезличивают его, — губы Аркхама двигались, в то время как глаза были абсолютно неподвижны.

— А меня все же заставили ее надеть, как и брюки. Иисусе, я был очаровательным маленьким ублюдком из церковного хора! — он сложил ладони, словно бы читал молитву, гетерохромные глаза закатились так, что Данте мог видеть розоватые нити сосудов в белках. Ему вдруг пришло в голову напугать этого сукиного сына так, чтобы он не смог больше видеть, но тяжелое дыхание Спайка, обжигающее левую щеку, заставило его отказаться от столь интересной идеи.

Глаза Аркхама резко вернулись на место:

— Потом мне пришлось надевать этот костюм каждый день, когда они приходили ко мне в комнату со стеклянными стенами. Мои предки, — он вышагивал рядом с пленниками, и остановился возле Бруно, который, казалось, клевал носом, задвинув все проблемы в дальний угол. — Вот. Батя вел себя практически так же, когда я говорил ему, что они с матерью пришли не одни.

— Не одни? — вырвалось у Кэт. — То есть вы видели?..

Отец Аркхам по-птичьи повернул голову в сторону девушки и суетливым шагом приблизился к ней.

— И ты тоже смогла увидеть их? — доверительно спросил он. Кэт медленно кивнула, понимая, что перед ней сидит на корточках такой же медиум, как и она сама. Разве что Аркхаму, в отличие от нее, все же промыли мозги, сделав его абсолютным психом. Наверняка парень сбежал из Института Ата, прихватив с собой других пациентов, и сумел привлечь еще много сумасшедших из других городов.

— О да, мы были правы, дети мои! — воскликнул Аркхам, разворачиваясь к зрителям. — Они были среди нас еще до Судного дня! Да, сука! — он подпрыгивал и пританцовывал как ребенок, получивший на Рождество желанную игрушку. Толпа неистовствовала, демоны злобно дергались на цепях.

Аркхам вновь замер в невероятной позе — он стоял на одной ноге, раскинув руки с растопыренными пальцами, голова его повернулась к земле почти на 90 градусов. Другая нога почти доставала ступней ухо, создавая впечатление, что отец Аркхам хочет почесаться по-собачьи. Его голос вновь наполнился торжественностью церковного таинства:

— И говорил Пастырь: "Настанет день, когда человечество сможет видеть то, что скрыто от него, ибо всегда люди видели одни и те же вещи по-разному, не придавая значения тому, что видят", — Кэт обратила внимание на то, что при этих словах Данте нахмурился, а еговзгляд стал задумчивым, что было для парня еще той редкостью. Аркхам тем временем подошел к лотку с мороженым, выудил оттуда размякшую упаковку пломбира и начал собирать растекшееся месиво пальцами:

— И вот сей день настал, и обнажила земля свои раны, нанесенные ей Адом, и пали твари перед верой человеческой...

Тут Данте прыснул — идиотизм происходящего уже просто зашкаливал. Но отец Аркхам услышал его смешок и подошел к парню, сосредоточенно уплетая мороженое.

— Мы так и не ведем себя по-джентльменски, — прочавкал он, угощая нефилима слюной и кусками растаявшего пломбира, вылетающими из его рта. — Я назвал тебе свое имя. Теперь твоя очередь.

Данте представился, неопределенно пожав плечами. Со всех сторон раздалось уже знакомое шипение демонов, начавших еще больше бесноваться на своих цепях. Парень кинул быстрый взгляд в сторону Кэт и Бруно, которых оттаскивали к скамейке. "Это еще что за хрень?" - подумал он, но цокание языка Аркхама привлекло его внимание.

— Данте, — повторил псих, причмокивая остатками мороженого. — Прямо как тот парень, который сумел дойти от Ада до Бога, а? — Аркхам поморгал и нахмурился, что-то вспоминая. — Пастырь ничего не говорил о человеке, который дойдет до Бога, потому как до Него доходят все верующие. А ты веришь в Бога, Данте?

— Мне на него плевать, — безучастно отозвался тот, мысленно прикидывая, как именно он приложит этого лысого ублюдка головой об асфальт. Ублюдок, однако, укоризненно покачал перед его носом указательным пальцем:

— Нехорошо так отзываться о Боге, Данте. Очень нехорошо, — он моргнул, и на мгновение его взгляд казался пустым. Лицо Аркхама исказила клоунская усмешка, и нефилим отметил, что этому психу не хватает пары зубов.

Отец Аркхам поднял руку, коснувшись седых прядей на макушке Данте.

— Знаешь, дружище, — в его голос вернулась хрипотца. — Ты мне напоминаешь одну зверушку, которую я видел, когда убегал от слуги Дьявола, замаскировавшегося под миссис Уэрбс. О, они плохо знали старуху Уэрбс — ее голос мог свести с ума самого Люцифера, но со мной она в тот день была ласкова, очень ласкова. И тогда мой ангел сказал мне на ухо: "Слышь, Аркхам, да эта сучка на самом деле одна из жополизов Сатаны!". Как он сказал, я и убежал. А посреди дороги — эта хренотень, — Аркхам задумался, пытаясь вспомнить название для зверька, и цокнул языком:

— О. Скунс. Точно. Прямо мне под ноги выскочил ебаный скунс, и я споткнулся об него. Я влетел в забор старухи Уэрбс, а скунс выстрелил прямо в ее ухмыляющуюся рожу, — он захихикал, обнажая щербатые зубы. Данте молча изучал гримасы психа, на лице его была легкая ухмылка.

— Гребаная тварь, надевшая маску старушки Уэрбс, тогда здорово пнула того скунса, — мотоциклист раскачивался, словно был в трансе, глаза его поднялись к серому осеннему небу. — Она пнула — он отлетел прямо в газонокосилку мистера Уитмена, что жил по соседству. А потом по всему его двору разлетелись кишки и мясо. Бог увидел подвиг скунса и поспешил забрать его к себе, а мистер Уитмен стал для него апостолом Петром со своим ключом-газонокосилкой, — тут отец Аркхам начал нервно хихикать: — Вот такой отважный скунс спас меня, Данте. Ничего история, да, мужик? Ах-ха-ха-ха!

Он разразился смехом, который был мгновенно подхвачен толпой и превратился в громкий гул, всколыхнувший пустынные улицы Кроуз Нест. Аркхам хохотал, но до его слуха внезапно донесся глухой хрипловатый смех, раздававшийся прямо над его ухом. Это смеялся Данте. Аркхам в ответ расхохотался еще громче, запрокинув голову — до него донесся еще более громкий смех парня. Они оба смеялись громко и с надрывом, пока голос нефилима не прервал этот поток всеобщего веселья:

— Хуйня.

Аркхам даже не понял, что это сказал его пленник — в следующую секунду в его челюсть прилетел такой мощный удар ботинком, что челюсти клацнули, а сам Аркхам отлетел к ларьку с мороженым. Гул в толпе резко замер, словно повинуясь удару бича.

Спайк взвыл и набросился на Данте, но тот успел откатиться в сторону. Здоровяк по инерции пробежал еще несколько футов и гулким ударом лба поприветствовал фонарный столб. Толпа недоуменно заухала.

— Варвар! Варвар! — летели из нее отдельные выкрики. Данте не обращал на них внимания — он молча наблюдал за двумя сумасшедшими, которые занесли бейсбольные биты над головами Кэт и Бруно. Девушка еле сдерживала слезы первобытного страха, а Бруно скучающе сверлил глазами своего предполагаемого убийцу.

"Вот дерьмо," - подумал парень и рванулся было к остальным, но хриплый голос Аркхама заставил его замереть на месте:

— Стоп!

Все вокруг замерло, как будто чья-то невидимая рука нажала на кнопку "пауза". Нефилим оглянулся на Аркхама, который как ни в чем не бывало стоял у помятого лотка с мороженым и деловито снимал обертку с расплющенного эскимо.

— Хороший удар, — похвалил псих, но его глаза вновь были скрыты под бровями. — Удар человека, который стремится выжить. Ты мне нравишься, Данте, — лицо Аркхама перекроила кривая ухмылка. — Я решил дать тебе шанс доказать, насколько ты достоин того, чтобы свободно покинуть Рай.

— У меня от твоей религиозной херни уже уши вянут! — отозвался парень. — Почему бы тебе просто не отпустить нас?

Аркхам развел руками:

— Бог создал Рай для того, чтобы Человек ни в чем не знал нужды. Он создал женщину для того, чтобы Человеку было не так одиноко, и это был очень хороший поступок. — Гетерохромные глаза психопата на мгновение скользнули по бледному лицу Кэт, и Данте уже окончательно решил для себя, что свернет этому говнюку шею. — Но также Бог создал Древо познания, и изгнал людей из Рая, когда те вкусили плод того Древа.

Пока Аркхам говорил, толпа со стороны выхода расходилась в стороны, освобождая проход к воротам парка, за которыми подпрыгивала от нетерпения девушка с розовым ирокезом, одетая в купальный халат. На цепи у нее сидел ощетинившийся Рэйдж — тот самый котоподобный демон, одного из которых Данте оставил помирать в заброшенном заводе всего-то сутки назад.

— Вот твои плоды познания, — торжественно произнес Аркхам, когда уже очнувшийся Спайк с распухающим носом дразняще покрутил перед носом нефилима Эбони и Айвори.Он передал их щуплому пареньку со строительной каской на голове— тот схаркнул, подхватил пистолеты и направился к светло-синему мопеду. Пока мопед чихал, Данте препроводили далеко от остальных пленников, к обгоревшей карусели. Аркхам шел рядом с ним:

— Запретные плоды дали Человеку свободу воли. Свободу совершить то, что он сам считает нужным. Вполне разумная роль для пистолетов, не правда ли, Данте?

— К чему ты клонишь? — Спайк остановил его возле карусели. Мопед был уже у ворот, и его седок торжественно вручал Эбони и Айвори девице с розовым ирокезом. Та подпрыгивала от нетерпения, регулярно одергивая беснующегося Рэйджа, а получив пистолеты, немедленно дала деру в лабиринты городских улиц.

— Сейчас мы сыграем в игру, сукин сын! — ликующая хрипотца Аркхама едва не оглушила парня. — Твоя задача — поймать ту убегающую шлюху и вернуть свои пушки. Мои люди будут пытаться остановить тебя, ибо... — глаза психа вновь затуманились, и его голос вновь приобрел спокойные интонации священника. — Ибо Господь любит детей своих и оберегает их от совершения грехов, чтобы их задницы не превратились в гриль на очередном сраном приеме у Сатаны! — Аркхам расхохотался и свистнул двум своим подчиненным, продолжавшим держать бейсбольные биты над головами Бруно и Кэт. Те опустили оружие и отсалютовали.

— Да, кстати! — отец Аркхам хлопнул себя по лбу и достал из кармана брюк изящные заводные часы на цепочке. Слегка встряхнул их и послушал — в воцарившейся мертвой тишине было слышно тихое ритмичное тиканье. Псих снял крышку: — Сейчас ровно пять часов вечера. У тебя, Данте, есть ровно десять минут для того, чтобы отыскать девушку, взять оружие и вернуться сюда. Иначе... — вдалеке биты вновь взметнулись над головами пленников — тебе придется собирать мозги своей соски и ее приятеля по всей округе. Вздумаешь удрать или напасть на моих людей — их также ждет смерть. Уяснил?

Данте смерил Аркхама спокойным взглядом, стараясь не показывать, как сильно он сейчас хочет разорвать тушу этого ублюдка пополам. К ним поднесли носилки, сделанные из тележки супермаркета, покрытой ярко—оранжевым тентом. Отец Аркхам торжественно сел в тележку и сделал знак двум носильщикам — те послушно начали толкать тележку в сторону билетной кассы. Как только носилки достигли кассы, Аркхам ловко выскочил из нее, взял мегафон у одного из сумасшедших, поклонившегося ему, и вскарабкался на будку.

— Во имя Пастыря, НАЧНЕМ ИСТОРИЮ! — проревел он. Толпа взревела.

Дата добавления: 2015-07-15