Двадцать пять

В картотеке на ее столе мое внимание привлекла надпись "Ричард".Я, решив, что это предназначено мне, принялся читать. Лучащаяся синь спокойного рассвета Росла с приходом дня, подобно счастью, Все ярче, ярче голубые краски, От самых нежных... до небесно-синих. Полеты радости, порывы восхищенья Быть выше высоты стремились. Пока заката ласковые крылья Не обняли нас розовой палитрой, И мы соединились в ярко-красном Прощании двоих влюбленных. Душа Земли, Душа Небес, Пронизанные красотой волшебной. Настала ночь, Малышка из ее владений, Луна, Смеялась в стороне от темноты. В ответ я подарила ей свой смех И вот о чем подумала тогда я: Что путешествуя над миром, Наполненное вот таким же Искристо-золотистым смехом небо Заботится о том, чтоб Вы, Сияющие Голубые Глазки, Могли бы видеть и могли бы слышать, Что как-то незаметно мы втроем Соединились в радости волшебной, Образовался мир из нас троих, Хотя мы порознь, но едины мы, Ведь расстоянья не имеют смысла. И я уснула В мире, Улыбки полном. Я прочитал все это один раз, и снова, затем еще раз, медленно. - Маленькая вуки, - окликнул я ее. - Кто написал стихотворение промалышку-Луну, смеющуюся к стороне от темноты? В картотеке на твоемстолике? Это ты написала? Лесли отозвалась из гостиной, где вокруг нее раскинулись горыразличных инвестиционных бланков, прерии записей о расходах и доходах,реки погашенных чеков. Первопроходец в чужой стране, окруженныйвагонами бумаги. Лесли словно предчувствовала, что Департамент Налогообложенияпредьаявит претензии. И теперь она работала с невероятной скоростьюнад подготовкой фактического материала, поскольку до четверга, накоторый были назначены переговоры, оставалось две недели. - Прости, я не расслышала, - откликнулась она. -Да, это я написала.НЕ ЧИТАЙ ЭТОГО. ПОЖАЛУЙСТА! - Слишком поздно, - ответил я достаточно тихо для того, чтобы онане услышала. Порой нам интересно, сможем ли мы когда-либо узнать своих самыхблизких друзей, то, о чем они думают, что в их сердце. А потом нам вдруг попадается на глаза секретный листок бумаги, гдеони передали чистоту своего сердца, подобную весне в горах. Я сноваперечитал стихотворение Лесли. Оно было датировано днем, когда я уехалв Испанию, и теперь, на следующий день после моего возвращения, я,общаясь всего лишь с листом бумаги, узнал, что чувствовала она тогда.Оказывается, она поэт! И при том глубокий, благородный, смелый.Написанное могло задеть меня только в случае его глубины. То жекасается полетов, фильмов, бесед, - незначительных на первый взгляд,но трогающих душу. Кроме нее, я ни с кем бы не отважился вести себя естественно, бытьтаким же ребячливым, таким же глупым, таким же знающим, таким жесексуальным, таким же внимательным и нежным, каким я был на самомделе. Если бы слово "любовь" не было искажено лицемерием исобственничеством, если бы это слово означало то, что подразумевал подним я, то я готов был признать, что люблю ее. Я опять прочел стихи. - Это прекрасное стихотворение, Лесли.- Прозвучало как-то слабои неубедительно. Поняла ли она, что я имел в виду? Ее серебряный голос прозвенел мне в ответ тяжелой цепью. - Черт побери,Ричард,я же просила тебя не читать!Это сугубо личное!Когда я захочу, я сама позволю тебе все узнать! А теперь выйди из ка-бинета, пожалуйста, выйди оттуда и помоги мне! Стихотворение тотчас же разлетелось в моей голове на мелкиечерепки, словно глиняная тарелка, расстрелянная в упор. С неистовствоммолнии. Леди, кто ты такая, чтобы кричать на меня! ТОТ, кто когда-либоповышал на меня голос, виделся со мной в последний раз, в последний. Яне нужен тебе. Что ж, ты меня и не получишь. Прощай... Прощай...ПРОЩАЙ... ПРОЩАЙ! После двухсекундной вспышки гнева я разозлился на самого себя. Я,так дороживший личной неприкосновенностью, осмелился прочестьстихотворение, которое, как дала понять мне Лесли, было очень личным.Как бы я почувствовал себя, если бы она поступила со мной точно также? Непросто даже представить такое. Она имеет полное право вышвырнутьменя из своего дома. А я вовсе не хочу положить конец нашимотношениям, потому что никто и никогда не был мне так дорог, какона... Стиснув зубы и не проронив ни слова, я направился в гостиную. - Я очень сожалею о случившемся, - сказал я виновато, - и приношусвои извинения. Это, действительно, беспардонный поступок, и я обещаютебе, что он никогда не повторится. Неистовство охладевало. Расплавленный свинец опустили в лед.Стихотворение по-прежнему напоминало рассеявшуюся пыль. - Разве тебя это совсем не беспокоит? - Она была раздражена идоведена до отчаяния.- Ты не сможешь прибегнуть к помощи юристов, покау них не будет необходимых материалов. И эта... каша!... Это и естьтвои записи! В ее руках мелькали бумаги, укладываясь н две стопки, одна - здесь,другая - там. - Есть у тебя копии твоих налоговых квитанций? Ты знаешь, где этиквитанции? Я понятия не имел. Если я и питал отвращение к чему-либо, кромеВойны, Организованной Религии и Бракосочетания, то, по-видимому, этобыли Финансовые Документы. Увидеть налоговую квитанцию было для менявсе равно, что столкнуться лицом к лицу с Медузой: я мгновеннокаменел. - Они должны быть где-то здесь, - произнес я неуверено. - Сейчас япосмотрю. Она сверилась со списком в блокноте, который лежал у нее наколенях, подняла вверх карандаш. - Каков был твой доход за прошлыйгод? - Не знаю. - Приблизительно. Плюс-минус десять тысяч долларов. - Не знаю. - Ну, Ричард! Плюс-минус пятьдесят тысяч, сто тысяч долларов?! - Честно, Лесли. Я и правда, в самом деле, - не знаю! Она опустила карандаш и посмотрела на меня так, будто я былбиологический экземпляр, извлеченный из арктических льдов. - В пределах миллиона долларов, - произнесла она очень медленно ичетко. - Если ты в прошлом голу получил меньше, чем миллион долларов,скажи: "Меньше миллиона долларов". Если ты получил больше миллионадолларов, скажи: "Больше миллиона долларов". Она говорила терпеливо, как с несмышленым ребенком. - Может быть, больше миллиона, - пытался вспомнить я. - Но,возможно, и меньше. А может быть, два миллиона. Ее терпение лопнуло. - Ричард! Пожалуйста! Ведь это не игра! Неужели ты не видишь, что ястараюсь помочь? - РАЗВЕ ТЫ НЕ ВИДИШЬ, ЧТО Я НЕ ЗНАЮ! Я НЕ ИМЕЮ НИ МАЛЕЙШЕГОПОНЯТИЯ, СКОЛЬКО ДЕНЕГ Я ПОЛУЧИЛ. МНЕ БЕЗРАЗЛИЧНО ТО, СКОЛЬКО ЯПОЛУЧИЛ ДЕНЕГ! У МЕНЯ ЕСТЬ... У МЕНЯ БЫЛИ ЛЮДИ, КОТОРЫХ Я СПЕЦИАЛЬНОНАНЯЛ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ РАЗБИРАЛИСЬ В ЭТОМ БАРАХЛЕ, Я ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУВСЕ ЭТИ ЗАПИСИ. Я НЕ ЗНАЮ, СКОЛЬКО! Со стороны это смотрелось, как сцена из спектакля "Я не знаю". Она коснулась резинкой уголка своего рта, посмотрела на меня ипосле длительного молчания спросила: ] - Ты и в самом деле не знаешь? - Нет. - Я ощутил себя подавленным, непонятым, одиноким. - Я верю тебе, - мягко сказала она. - Но как тебе удается неориентироваться в пределах миллиона долларов? Увидев выражение моего лица, она замахала рукой, как бы забираясвои слова обратно. - О'кей, о'кей! Ты не знаешь. Некоторое время я с отвращением рылся в папках. Бумаги, сплошныебумаги. И чего только в них нет. Считается, что цифры, написанныенезнакомым почерком, отпечатанные на различных машинках, все еще имеютко мне какое-то отношение. Инвестиции, товары, брокеры, налоги,банковские счета... - Вот они, налоги! - воскликнул я с облегчением. - Целая папканалогов! - Хороший мальчик! - похвалила она меня словно я былкокер-спаниелем, отыскавшим утерянный браслет. - Гав, - вырвалось у меня. Бегло просматривая заголовки квитанций, проверяя отдельные записи,она не ответила мне. Пока она читала, было тихо, и я зевал, не открывая рта. Я изобрелэтот трюк на уроках английского в средней школе. Я смотрел, как Лесли изучает налоговые квитанции, покрываястраницу за страницей заметками для юристов. Ричард-сегодня не занимается всей этой чертовщиной. Это делаетЛесли-теперь, которая ни на йоту не виновата в том, что случилось.Лесли не летала на скоростных самолетах; у нее даже не быловозможности предотвратить крах империи. Зато Лесли теперь пытаетсясобрать ее осколки, если это у нее получится. Какая награда за то, чтоу нее есть друг Ричард Бах! А он после всего этого сердится на нее, потому что она повысила нанего голос, когда он прочел ее сугубо личное стихотворение! - Ричард, - мысленно сказал я себе, - тебе никогда не приходило вголову, что ты и в самом деле бесполезный, никому не нужный сукин сын? Первый раз в жизни я cepьезно над этим задумался.

Дата добавления: 2015-07-15