Участие и неучастие в ситуации

Жизнь состоит из множества всевозможных спек­таклей, которые мы воспринимаем серьезно и в которых играем те или иные роли. Некоторые роли нам навязывают обстоятельства, некоторые мы выбираем сами. И тем не менее у каждого человека есть свое амплуа, за пределы которого он обычно не выходит. Если в разыгрывающемся вокруг спектакле для человека нет ни одной подходящей роли, он оказывается в том состоянии, которое называется невовлеченность.

Вы думаете, диалоги, отношения и происшествия, которые встречаются в жизни, непредсказуемы? Нет, это все давно разработанные сценарии. И то, что мм говорим и делаем, вроде ориентируясь на обстоятельства, это давно выученные нами роли. Наши ролевые тексты жестко стоят у нас в подсознании и выдаются автоматически по ситуации. Установились они там в раннем детстве, когда мы изучали русский язык и правила поведения. И это хорошо, потому что, если бы мы не были оснащены автоматическими ролевыми текстами, мы бы не смогли говорить, нам бы приходилось думать над каждым словом. Но автоматичес­кие ролевые тексты на определенном этапе становятся препятствием для нашего развития, поскольку они сильно ограничивают нашу свободу.

Вся наша жизнь — совокупность ролевых игр, часто бессмысленных, которые, однако, протекают по очень жестким правилам. Мы постоянно встаем перед выбором между здравым смыслом и традициями, и, что интересно, психически здоровый человек предпочитает традиции, в то время как больной часто выбирает здравый смысл, за что его и отправляют в психушку. А вот примеры ролевых игр. Еще во времена войны встретились в процессе кровавой битвы под Москвой немец Карл и русский солдат Александр. Они оба пытались убить друг друга только по той причине, что в данной игре под названием «Война» они исполняли роли врагов. Много лет спустя тот же Карл отправился в Россию изучать русский язык и встретил Александра в университете в качестве своего преподавателя. Они стали играть в игру «Обуче­ние» и исполнять уже совсем другие роли: ученика и учителя. Отношения их сложились иначе, нежели в том кровавом бою. А еще много лет спустя Александр заболел и отправился на лечение в Германию, где он встретил Карла в качестве врача. Тогда вступил в силу новый сценарий «Лечение», где Александр играл больного, а Карл — врача, со всеми соответствующи­ми словами и действиями. Отражали ли эти три сце­нария истинные отношения Карла и Александра друг к другу? Нет. Но если бы во время битвы за Москву Карл сказал: «Саша! Ты мне симпатичен! Давай я тебе вылечу рану!», или в мирное время в больнице Карл зарезал бы своего пациента ножом, его приняли бы за сумасшедшего со всеми вытекающими последст­виями.

Воспитание ребенка — это лишение его здравого смысла в угоду традициям. Малыш рассуждает логично:

- Зачем я должен убираться в квартире в свой день рождения? Те же друзья приходят ко мне каж­дый день и видят, что у меня все разбросано!

- Но это же день рождения! Неприлично пригла­шать гостей в неубранную квартиру!

- Зачем убирать с пола кубики? Мы же все равно их через пять минут достанем!

- Главное, чтобы гости пришли в чистую кварти­ру, а уж потом доставайте все, что хотите!

Когда я говорю о ролях и спектаклях, происходя­щих в жизни, вспоминается еще один характерный пример, а именно экзамен. Все знают: ученик списы­вает, преподаватель ловит. Это похоже на игру в кошки-мышки, только по сценарию к ней положено относиться серьезно. Но интересно наблюдать, как меняется один и тот же человек, которому приходит­ся выступать как в той, так и в другой роли. Однажды я видела, как преподаватели, среди которых были и солидные, пожилые люди, сдавали экзамен. Они точно так же списывали с тетрадок, которые тайком держали на коленях, точно так же угождали экзаме­натору, дарили ему подарки и торжествовали, когда он выходил из кабинета: «Ага! Подкупили!» Сразу на­чинался шум, все помогали друг другу, а когда экза­менатор входил, мгновенно воцарялась тишина и все делали вид, что думают над билетами. И это были люди, которые многие годы стыдили учеников за шпаргалки!

Однако в этой главе я хочу поговорить не о самих ролях, а об их отсутствии в определенной ситуации и о том, как это отсутствие может благотворно дейст­вовать. Когда на работе возникает конфликт, всегда образуются две враждующие группировки, которые отстаивают противоположные точки зрения. Между ними может быть все что угодно, начиная от скрыто го напряжения и кончая мордобоем. Но всегда есть и третья группа людей, которая продолжает спокойно работать и в конфликт не вовлекается. Эта группа людей оказывается в самом выгодном положении. Дело не в том, что их в конфликт не вовлекают, их туда затягивают обязательно. Конфликт — как смерч, он втягивает в себя все на своем пути. Дело в том, что и люди из третьей группы не находят в конфликте для себя ролей. К роли защитников они не готовы, к роли нападающих — тем более. Они как нейтральные час­тицы в электрическом поле: война проходит сквозь них, их не задевая. То же самое может происходить и в скандальной семье. Иногда там бывает человек, ко­торый оказывается не вовлеченным в общий скандал. Например, свекровь с невесткой воюют, а сын-муж оказывается вне зоны досягаемости. Они его призывают:

Жена: «Петя! Скажи своей матери, чтобы она не заставляла меня варить щи! У меня слишком много работы!»

Мать: «Мне надоело за нее варить щи! Она только сидит и телевизор смотрит! Петя, повлияй на нее!»

На что Петя отвечает: «Я думаю, в этом деле вам самим надо друг с другом разобраться. Я к вам обеим прекрасно отношусь, я ни с кем не конфликтую».

Они, конечно, слегка на него рассердятся, по­скольку потеряли в нем защитника, но потом поймут, что он прав. Если он примет чью-то сторону, кон­фликт только усилится.

Однажды в институте я случайно попала на чужой экзамен. Я искала преподавателя, нашла его в аудитории, где он принимал экзамен у какой-то группы, и села за парту его ждать. Ребята готовились отвечать по билетам, строгая преподавательница ходила по рядам и проверяла наличие шпаргалок. Не обращая ни на что внимание, я достала учебники, тетрадку и начала что-то конспектировать, чтобы не сидеть просто так. Конспектировала я где-то часа два. Когда очередной отвечающий взял свою зачетку и ушел, освободившаяся преподавательница обратилась ко мне:

— Вы готовы отвечать?

— А я не сдаю экзамен, — ответила я, и тут до меня дошло, что же случилось.

Она думала, что я готовлюсь отвечать, и совер­шенно не обратила внимание на мои учебники, раз­ложенные по парте. Если бы я действительно сдавала экзамен и была бы вовлечена в атмосферу экзамена, у меня бы этот фокус никогда не прошел. Ее невнима­ние к моим учебникам объяснялось именно моей не­вовлеченностью вто, что происходит. Экзаменуемый ведет себя по-другому. Он четко ощущает свою роль в этом спектакле и боится достать учебник, потому что за это ему поставят двойку. Преподаватель на основе этого выстраивает ответное поведение: видя, как бо­ится экзаменуемый, он старается поймать его за спи­сыванием. Я же ничего не боялась, потому что меня в этом спектакле не было. Я могла бы, ради смеха, сдать этот экзамен спокойно, взяв в руки свой конспект.

Когда террористы захватывают заложников, в луч­шем положении оказываются те заложники, которые умеют демонстрировать свое отсутствие. Внимание террористов привлекают те, кто боится, а также те, кто не боится. Террористы готовы встретить как тех, так и других, и они уже заранее продумали свои дей­ствия в отношении этих людей. Это два варианта участия в ситуации. Те же, кто не делает ни того, ни другого, в ситуации не участвуют.

СПАСТИСЬ ОТ ВРАГА ЛЕГЧЕ ВСЕГО НЕ ТОМУ, КТО ПРОЯВЛЯЕТ ТРУСОСТЬ, И НЕ ТОМУ,

КТО ПРОЯВЛЯЕТ СМЕЛОСТЬ, А ТОМУ, КТО УМЕЕТ ИЗОБРАЗИТЬ СВОЕ ОТСУТСТВИЕ.

Этим правилом инстинктивно пользуются школь­ники, когда учительница смотрит на класс и выбира­ет, кого вызвать к доске. Дети знают, что в этом случае нельзя ни лихорадочно читать учебник, ни смот­реть ей в глаза. Они делают вид, что их в классе нет.

Искусство Невовлеченности играет незаменимую роль в прокладывании жизненного пути по желаемо­му руслу. Но такую же важную роль играет искусство Вовлеченности. Можно изобразить участие в ситуа­ции, к которой ты на самом деле не имеешь ни ма­лейшего отношения, и получить от нее все блага. Когда мы стоим в длинной очереди в какой-либо ка­бинет, мимо нас часто деловым шагом проходят люди, открывают дверь этого кабинета и входят туда. Мы не знаем, кто они и почему они входят туда без очереди. Вероятно, они идут туда затем же, зачем и мы. Но по их виду мы считаем их сотрудниками или, по крайней мере теми, кто имеет право войти в этот кабинет без очереди.

Тот, кто умеет изобразить причастность к какой-либо группе, может бесплатно войти куда-нибудь (на концерт, на банкет, в поезд) или воспользоваться чем-нибудь. В этом искусстве преуспел Остап Бендер. Я не советую, конечно, пользоваться этим уме­нием в преступных целях, но изобразить причаст­ность к группе хороших художников, если вы хотите стать известным художником, вы должны.

Вовлеченность и невовлеченность — очень важ­ные вещи в управлении действительностью.

Дата добавления: 2015-07-18