Часть 7.

На следующий день Дэй проснулся рано утром. Он почувствовал, как вновь начал шевелиться сын, но, в отличие от вчерашнего кошмара, эти пиночки были вполне обычными и привычными для омеги. Видимо, события минувшего дня сделали его чувствительнее, поэтому он сразу проснулся и первым делом начал прислушиваться к своим ощущениям. Успокоившись и вновь положив голову на подушку, Дэй начал машинально поглаживать рукой живот, успокаивая ребенка. После такого пробуждения спать уже совершенно не хотелось, да и подниматься еще было рано – на улице только начало светать. Омега глубоко вздохнул, и, обведя взглядом комнату, наткнулся взглядом на Арона, который спал на раскладном кресле и был укрыт цветастым больничным одеялом. Дэй помнил, что после вчерашнего альфа весь вечер и большую часть ночи сидел рядом с ним и держал его за руку, и, стараясь отвлечь омегу от тягостных мыслей, читал ему вслух книгу с планшета.

Дэй не помнил, как он заснул, крепко сжимая руку Арона и вслушиваясь в звучание его голоса. Сейчас, когда жених был так близко, хотелось подползти к нему поближе, прижаться к нему, ощущая его тепло и успокаивающий омегу аромат, или хотя бы просто протянуть руку и прикоснуться к руке Арона, но больничная кровать была выше раскладного кресла, да и много шевелиться сейчас Дэй попросту боялся. Он не знал, что могло навредить малышу, поэтому он лежал и просто рассматривал спящее лицо возлюбленного. Он все еще злился на Арона за то, что тот посмел утаить от него такую важную вещь. В тот момент, когда доктор Робертсон рассказал ему о том, что их сын не развивался нормально, что-то внутри него екнуло и дало трещину. Он думал, что он будет плакать, что ему будет безумно больно, настолько, что он не сможет сдерживать своих эмоций. Дэй постарался прислушаться к своим внутренним ощущениям. Казалось, что холод и безразличие заполнили его сердце и не давали даже просто всплакнуть.

Желая отвлечься, омега закрыл глаза и начал прислушиваться к шевелениям малыша. Ребенок продолжал толкаться, периодически попадая ножкой или ручкой по ладони омеги. Дэй и представить не мог, что его ребенок, его маленькая частичка, которая так активно развивалась внутри него, росла, реагировала на каждый прилив нежности омеги или радости, мог быть больным. Как такое вообще могло произойти? Ведь он следил за собой, правильно питался, гулял, ни разу даже сигареты в руки не брал, выполнял упражнения, разговаривал с малышом и слушал только спокойную или классическую музыку, старался не напрягаться… В этот момент по всему телу омеги пробежал холодок. Боги, ведь одну вещь он опустил. За все время беременности омега успел пережить паническую атаку, три крупные истерики, и долгое время в начале беременности находился в состоянии стресса. Он почувствовал, как живот начало крутить от переживаний и поспешил сделать несколько глубоких вдохов.

Стараясь успокоиться, одной рукой он продолжал поглаживать свой животик, а другую подтянул к лицу и легонько прикусил зубами костяшку указательного пальца. Он и подумать не мог, что все эти нервы и разочарования могли привести к такому страшном последствию. Сам он уже давно привык к тому, что его жизнь не была простой, а потому стрессы воспринимались им как нечто само собой разумеющееся. Он почувствовал, как боль сковала его грудь, и в тот момент, когда он был готов разрыдаться, он почувствовал, как беспокойно заворочался малыш. Это отрезвило омегу и заставило его замереть на месте, прислушиваясь к толчкам ребенка. Нужно было успокоиться, ведь, если его нервы смогли навредить малышу в середине беременности, то теперь, когда у него было слабенькое сердечко, любая истерика и слезы могли ранить его еще сильнее. Дэй начал глубоко дышать, выравнивая дыхание, и вместе с головокружением к нему пришел покой. Напряжение по всему телу начало исчезать, а малыш уже не так беспокойно пинался.

Постепенно страх и горечь тоже начали исчезать, оставив в нем лишь безразличие и абсолютное спокойствие, которое позволило ему расслабиться и погрузиться в посторонние мысли. Обязательно нужно было поинтересоваться у Робертсона, что требовалось от омеги в сложившейся ситуации, и как Дэй мог помочь сыну. Наверное, так же стоило уговорить Арона продолжать ходить на работу и в университет, чтобы тот постоянно не сидел рядом с ним и не заражал его своим беспокойством. Было достаточно того, что альфа посидел с ним вечером и спал рядом с ним, большего омеге и не требовалось. Он вновь перевел взгляд на Арона и тяжело вздохнул. Омега даже и не подозревал, что его беременность будет проходить так тяжело, и все происходившее казалось ему каким-то кошмаром, только, вот, чувства, что он может проснуться, не было. Еще вчера он был уверен, что у него был здоровый малыш, а уже сегодня он сдерживает истерику, чтобы его не тревожить.

Дэй открыл глаза и уставился в противоположную стену. Шла середина октября, нужно было успокоиться и оставшиеся два месяца постараться и сделать все возможное.

Ноябрь в этом году выдался холодным и снежным.

Дэй сидел на кровати и задумчиво наблюдал за тем, как за окном медленно летали снежинки. Было безветренно, поэтому ровный полет пушистых снежных комков, которые медленно и ровно летели на землю, не нарушали северные ветра. Омега любил так сидеть в одиночестве и рассматривать картинки за окном и наблюдать за людьми, которые приходили или уходили с осмотров. Чаще всего это были пары, реже приходила целая толпа, но обычно омегу сразу забирали врачи, и Дэй предполагал, что все те люди были группой поддержки малыша и будущего папы. В такие моменты он всегда улыбался, представляя, какая суматоха сейчас творилась у регистратуры. Редко, очень редко, что не могло его радовать, омеги приходили сами. Несколько раз он видел машины скорой помощи, которые в спешке покидали внутренний двор центра и, объехав здание, спешили к выходу, и в эти моменты Дэй начинал испытывать тревогу. Но, к счастью, такие случаи были редки.

С того момента, как он поселился в центре, прошло три недели… или больше? Омега уже не помнил, ведь дни в центре были одинаковыми и однообразными, которые сбивали ощущение времени. Первое время омега расстраивался из-за того, что он лежал в одиночной палате и не мог ни с кем общаться, но потом он понял, что не смог бы спокойно смотреть на омег, у которых беременность протекала нормально и без отклонений. Несмотря на все уверения, Арон отказался надолго его покидать и уже почти переселился к нему в палату, но на работе время от времени появлялся. Хэкон, узнав о их ситуации, не обращая внимание на недовольство брата, сам настоял на том, чтобы освободить Арона от большей части обязанностей, позволив альфе больше времени проводить с Дэем. Сам омега не мог решить, радовало его это или нет, потому что, с одной стороны, ему не особо хотелось волновать Арона, который и без того уже похудел на несколько килограммов и мало спал, а с другой, если омега оставался наедине с самим собой, он впадал в уныние.

Послышался шум голосов, и в следующий момент кто-то открыл дверь в его палату.

- Хей, привет беременным и веселым, - радостно возвещал Касси, заходя к Дэю и держа в руках огромную связку воздушных шаров. Омега повернул голову в сторону друга и мягко улыбнулся в ответ.
- Привет, - спокойно ответил он, наблюдая за тем, как в палату следом за альфой зашли Нэтью и Арон. – Что-то вы ко мне зачастили, неужели у вас дел никаких нет?
- Ну, обижаешь, - надулся Касси и скрестил руки на груди. – Какие дела могут быть важнее тебя? К тому же, мы уже почти два дня не виделись, мы переживаем за тебя и хотим знать, как ты тут поживаешь. К тому же, мы волнуемся за крестника…
- Ну, притормози, Касси, - перебил альфу Арон и кинул в его сторону саркастичный взгляд. – Если еще Нэтью в роли крестного папы я представляю и полностью одобряю, то ты в роли крестного мне не видишься вообще, - хохотнул Арон, с вызовом глядя на альфу.
- То есть как, не видишь?! – тут же взвился парень. – Да если бы не я, то Дэй до сих пор бы жил у нас и скрывался от тебя! Ты еще смеешь мне отказывать быть крестным?!
- Так, успокоились, - осадил мужа Нэтью и встал между альфами, которые встали друг напротив друга, прожигая взглядами противника. – Хотите драться – идите вон из палаты, а здесь у нас омежье царство, так что ша! И вообще, Касси! Привяжи шарики к кровати Дэя, зря, что ли, я тебя с собой взял. Арон! Положи апельсины и бананы в холодильник! - Альфы тут же разошлись по своим делам, продолжая кидать друг на друга обиженные взгляды, а омега тем временем подошел ближе к Дэю и сел рядом с ним на кровать. За всем происходившим парень наблюдал с легкой улыбкой на лице, никак не реагируя на перепалку друзей, что беспокоило Нэтью. Он постарался улыбнуться парню как можно искренне и веселым голосом продолжил: - Дэй, вообще в выборе крестных последнее слово за тобой, а то Касси для себя уже все давно решил, но если у тебя есть кто еще на примете, мы не станем обижаться.
- Нет, я не против, - улыбнулся омега. – Вы будете хорошими крестными.
- Что, съел? – победно воскликнул Касси, тыкая пальцем в грудь Арона, который только нахмурился и продолжал испепелять его взглядом, не желая вступать в полемику.
- Ох уж эти альфы, - покачал головой омега. – Кстати, а мы с Касси уже вовсю пользуемся вашей кварцевой установкой, - продолжил Нэтью. – Точнее, не мы, а наш мастер по пирсингу. Мы взяли на работу Крока… Ну, помнишь, с разрезанным языком такой и имплантатами на скулах? Вот… Он оказался прекрасным мастером с лицензией! Просил передать вам спасибо за установку, он с нее просто тащится!
- Да не за что, - все с той же легкой улыбкой произнес омега и начал спокойно наблюдать за альфами, которые вновь что-то не поделили и начали шепотом что-то бурно обсуждать. В какой-то момент он застыл на месте, погрузившись в свои мысли, но вскоре он почувствовал, как рука Нэтью легла на его предплечье. Дэй даже не вздрогнул, а просто перевел взгляд сначала на свою руку, а потом на Нэтью, который выглядел очень обеспокоенным.
- Дэй, ты точно себя хорошо чувствуешь? – тихо поинтересовался он. – Ты стал каким-то тихим и безразличным. Я не помню тебя таким… И Касси не помнит.

Какое-то время Дэй продолжал смотреть на друга, обдумывая свой ответ, а потом он улыбнулся и начал успокаивать своего встревоженного друга.

- Нет, со мной все хорошо, - кивнул он. – Вам не стоит переживать. Просто я очень устаю из-за всех этих процедур, обследований и прочего. Да и восьмой месяц беременности не особо располагает к отдыху. Малыш пинается иногда так, что я подскакиваю. Он очень активный ребенок и часто не дает мне спокойно посидеть, все время вертится и барахтается. Кстати, он сейчас успокоился, но если начнет, можешь потрогать, ты почувствуешь.
- Да, это было бы здорово, - кивнул парню Нэтью.

На самом деле его не обманула речь омеги, которая была сказана веселым и живым тоном, потому что парень прекрасно видел безжизненные глаза. Арон поднял тревогу еще несколько недель назад, когда начал отчетливо понимать, что омега медленно и верно впадал в депрессию. Даже внешний вид Дэя изменился. Теперь его длинные волосы были на скорую руку зачесаны в растрепанный пучок, а лицо стало бледным и безжизненным. Омега улыбался, уверял, что с ним было все хорошо, но его безжизненность и отчужденность были заметны невооруженным глазом. Когда Арон позвонил им и попросил почаще навещать Дэя, Нэтью только посмеялся, решив, что альфа просто слишком переживал за своего жениха, впрочем, как и любой другой на его месте, но потом, присмотревшись, он понял, что его тревога не была напрасной. Дэй действительно словно угасал на глазах, и теперь та энергия, которую обычно излучал этот энергичный и бойкий парень, почти исчезла.

- Ладно, а скажи-ка, вы уже имя придумали ребенку?

Нэтью напрягся, когда Дэй как-то странно дернулся, но потом его лицо вновь растянулось в улыбке, и он веселым голосом продолжил:

- Нет, еще не думали. Мы же не знаем, омега это или альфа, поэтому решили подождать, пока он родится, - ответил он. – Представь себе, если мы влюбимся в омежье имя, будет к нему обращаться, используя его, а, в конечном, счете родится альфа! Будет очень неловко и потом придется привыкать к другому имени.
- Да, в чем-то ты прав, - кивнул Нэтью и поморщился, когда рядом за ним на кровать сел Касси, который обнял Нэтью и немного отодвинул в сторону, чтобы лучше видеть Дэя.
- Дэй, ну скажи ему! – Обиженно начал альфа. - Неужели из меня не получится прикольный крестный папаша? Я научу мальчика держать машинку для татуировок, покажу, как разбирать байк и как им управлять…
- И после этого ты еще спрашиваешь? – всплеснул руками Арон, подойдя к кровати. - Да его же дети засмеют, когда увидят синеволосого крестного с отростками вместо волос!
- Что ты сказал про мои дреды, жертва спортивного зала? – прошипел в ответ Касси, но замолчал, когда его больно ущипнул за руку Нэтью. – Ну, почему только мне достается? Он же тоже не прав, а больно только мне!
- Потому что ты сам к нему пристаешь, и вообще, я уже сказал, что Дэй сам будет выбирать крестных. Он ребенка делает, он и выбирает, да? – омега поднял голову и посмотрел на Арона, который только пожал плечами и развел руки в сторону.
- Как решит Дэй, так я и поступлю. Хэкон, конечно, расстроится, но с ним мне легче разобраться, чем с этой синеволосой бестией…
- Да хватит меня задирать… Ай! – Нэтью вновь ущипнул альфу, заставив его замолчать. Бросив на довольного Арона испепеляющий взгляд, он посмотрел на Дэя и улыбнулся: - Черт с ним, лучше расскажи, как ты тут поживаешь…
- Со мной все хорошо. Малыш пинается и иногда даже делает мне больно, но это не страшно…

Следующий час компания провела за разговорами, стараясь развеселить Дэя, но тот никак не поддавался и продолжал лишь спокойно улыбаться и вежливо кивать, показывая, что он слушал. Ребята приходили к нему чуть ли не каждый день, потому часто им нечего было рассказать, и они начинали обсуждать фильмы, обсуждать новости в мире, короче, говорили о чем угодно, только не о Дэе и не больном малыше. Альфы ребячились, Нэтью их успокаивал, а Дэй продолжал витать где-то в облаках, периодически вздрагивая, когда обращались к нему. И вот, по прошествии часа, друзья заторопились домой. Они оба оставляли мастерскую на своих работников, выкраивая время на посещение друга, поэтому не могли себе позволить долгие посиделки. Дэй все понимал и каждый раз благодарил их за визит, а они обещали вернуться еще раз на следующий день или через день, зависило все от загруженности салона. Так было и в этот раз, и, тепло распрощавшись, друзья направились к выходу, а Арон вызвался проводить их до выхода.

Когда они вышли из палаты, то какое-то время молчали, но, когда они отошли на достаточное расстояние от палаты, первым голос подал Касси, который тяжело вздохнул и бросил на Арона сочувствующий взгляд.

- Я не представляю, как ты справляешься, - честно признался он и положил руку на плечо альфы. – Он с каждым днем словно угасает. Разве на ребенка это не влияет?
- Робертсон говорит, что у Дэя шок и депрессия, - ответил Арон. – Говорит, что его замкнутость – это психологическая реакция, его способ защиты, который позволяет ему не думать о ситуации, травмирующей его. Мы, ведь, не даем ему никаких успокоительных…
- Будем надеяться, что ему удастся преодолеть это, - покачал головой Нэтью и взял за руку Касси. Омега очень переживал за друга и расстраивался из-за того, что им никак не удавалось вывести его из этой жуткой хандры.
- Да, - кивнул Касси и сжал руку супруга. – Арон, мы постараемся завтра приехать, но ничего не обещаю. С того момента, как мы открыли второй салон и зал для пирсинга, мы вдвоем разрываемся на части. Поэтому, если что, ты уж извини…
- Да, я все понимаю, - пожал плечами Арон и остановился, когда они вышли к регистратуре. Обняв Нэтью, он протянул руку альфе, который пожал ее в ответ. – Прости, что я постоянно подшучиваю над твоей прической. Я могу перебарщивать с этим.
- Да ладно, не парься, - отмахнулся тот. – Я понимаю, что мы просто дурачимся. Но если начнешь всерьез меня доставать, я тебя поймаю и на лбу тебе татуировку сделаю!
- Хорошо-хорошо, я воздержусь, - улыбнулся Арон и начал махать вслед уходившей паре. – Пока! Спокойно вам добраться до салона!
- Да, спасибо, - Нэтью обернулся и тоже помахал альфе, после чего кинул взгляд на Касси и прильнул к нему, позволяя обнять себя за плечи. Глядя на них, Арон улыбнулся и с грустью подумал о том, что они с Дэем уже давно так не обнимались. Омега теперь редко вставал с кровати, а на ней место было только для него.

Арон тяжело вздохнул и провел руками по волосам, после чего сцепил пальцы на затылке и замер. Люди проходили мимо него, бросая на альфу любопытные взгляды, но он не обращал на них внимания, потому что полностью погрузился в свои мысли. Вокруг него неспешно текло время. За стойкой регистратуры неспешно передвигались омеги-медбратья, которые перебирали документы, отвечали на звонки и разговаривали с новоприбывшими посетителями. На скамейках перед регистратурой сидели семейные пары, многие из которых о чем-то взволнованно переговаривались и смеялись. Тут были омеги с еле заметными животиками и те, кому уже было трудно даже встать без посторонней помощи. К ним подходили врачи, которые с улыбкой уточняли их имена и отводили их в смотровые на очередные плановые осмотры. Арон еще какое-то время постоял, вслушиваясь в шум, а после опустил руки и нехотя достал телефон из внутреннего кармана кофты. Набрав номер, он приложил телефон к уху и, дождавшись, когда пройдут звонки и на том конце ответит родной голос, он глубоко вздохнул и начал:

- Алло, папа? Я могу попросить тебя о помощи?

Дэй тяжело вздохнул и расправил складки на одеяле, после чего улегся поудобнее и вновь начал наблюдать за происходившим за окном. Около получаса назад звонил Нэтью и слезно извинялся за то, что они не смогут сегодня приехать, но омегу это особо не расстроило. На самом деле в последнее время радостные и беззаботные друзья начали его раздражать, да и вообще, сейчас Дэю было куда комфортнее сидеть так, в одиночестве, и наблюдать за тем, что происходило за окном. К тому же, сегодня был очередной плановый осмотр, во время которого доктор Робертсон сказал, что порок сердца не увеличивался, что позволило Дэю с облегчением вздохнуть и впасть в молчаливое умиротворенное состояние, в коем он сейчас и пребывал. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось вновь натянуто улыбаться и притворяться, что все было хорошо, не хотелось… Сейчас ему просто нужно было спокойно посидеть в тишине и забыться.

Но его умиротворению пришел конец, когда он услышал приглушенные звуки, доносившиеся из коридора, а затем и тихий скрип двери. Омега решил, что это были медбратья или доктор Робертсон, а потому не стал даже голову поворачивать в их сторону, надеясь, что те проверят капельницу, зададут ему вопросы о его самочувствии и уйдут, оставив его наедине с самим собой. Но он ошибся, потому что в следующий момент он услышал спокойной голос Арона.

- Дэй, родной, я привел к тебе гостя.

Омега закрыл глаза и тяжело вздохнул, после чего повернул голову в сторону вошедших, но, в тот момент, когда он хотел улыбнуться, Дэй замер. Рядом с Ароном, который виновато смотрел на него, стоял Арин.
- Я… Здравствуйте, Арин, - растерянно произнес Дэй, кидая взгляд на Арона, который переминался с ноги на ногу и отводил виноватый взгляд. – Я не ожидал вас увидеть…
- Да, прости, что я без предупреждения, - мягко улыбнулся мужчина и, кинув взгляд на сына, тихо попросил: - Милый, дай нам устроить чисто омежий разговор, который не должны слышать альфы, поэтому не мог бы ты нас оставить наедине?

Вначале он посмотрел в сторону омеги с испугом, решив, что папа Арона точно пришел, чтобы обвинить его в никчемности, в том, что не смог даже ребенка нормально выносить. Дэй запаниковал, но потом, когда он увидел встревоженное выражение лица мужчины, на котором не было ни тени злорадства или злости, он успокоился.

- Да, хорошо, - тем временем, растерянно отозвался Арон. Он еще немного попереминался с ноги на ногу, а потом спросил: – Дэй, я пока съезжу в магазин. Ты хочешь что-нибудь вкусненькое? Сок, там, фрукты какие-то? А ты, папа?
- Лично я ничего не буду, - отмахнулся мужчина и прошел в палату, после чего опустился на кресло Арона, которое стояло возле кровати омеги.
- Я тоже не хочу, - покачал головой Дэй, переводя встревоженный взгляд то на Арина, то на Арона. На самом деле ему не особо хотелось оставаться наедине с папой альфы, но он не мог сказать этого вслух, не желая обидеть Арина. Дэй уважал омегу, был благодарен ему за разрешение вопроса с его отчимом, но он все еще переживал, когда находился рядом с ним, потому что знал, что Арин так и не принял его.
- Тогда, - улыбнулся Арон, - я поеду, не скучайте тут без меня!
- Да, хорошо, не торопись, - с улыбкой ответил Арин, наблюдая за тем, как закрылась дверь за спиной альфы.

Стоило Арону уйти, как в палате повисло неловкое молчание. Арин продолжал какое-то время задумчиво смотреть на дверь, в то время как Дэй получил возможность незаметно рассмотреть мужчину. Как обычно, омега выглядел просто идеально – ухоженные блестящие волосы, ровный тон кожи и элегантная модная одежда. В сравнении с ним сейчас омега выглядел просто убого: с самого утра он даже не потянулся к расческе и так и лежал весь день с колтуном на голове. Арон предлагал ему свои услуги, но омега только отмахнулся, попросив не трогать его какое-то время. Под глазами Дэя появились отчетливые черные круги, а кожа стала болезненно бледной. Вздохнув, он решил, что в глазах Арина сейчас он выглядел еще хуже и еще ничтожнее, чем обычно.

- Ну-с, рассказывай, как ты тут поживаешь и как дела у моего внука, - Дэй вздрогнул и посмотрел на Арина, который повернул голову в его сторону и тепло улыбнулся ему. Такое поведение мужчины немного сбило с толку парня, но он взял себя в руки и улыбнулся в ответ, стараясь придать своему голосу беззаботное звучание.
- Ну, я хорошо себя чувствую, правда, устаю очень, но это на моем сроке абсолютно нормально. Еще малыш очень активный, и я постоянно чувствую его шевеления, он иногда даже больно мне делает, - в какой-то момент взгляд Арина стал пронзительнее, заставив Дэя отвести глаза в сторону и продолжить. – Доктор сказал, что порок не увеличился с того момента, как меня положили сюда. Это радует и, скорее всего, мы сможем спокойно дождаться конца беременности и спокойно родиться, но за нами все равно следят. Оно и правильно...
- Очень хорошо. А как ты себя чувствуешь? - перебил его Арин. Дэй даже немного растерялся, но потом, собравшись, вновь посмотрел на омегу и постарался улыбнуться как можно искренне.
- Да, я чувствую себя хорошо. Устаю только, и спина часто болит, но это нормально…
- То есть, ты вынашиваешь больного ребенка и при этом чувствуешь себя хорошо?

Улыбка исчезла с лица Дэя, когда он услышал эти слова. По спине пробежал холодок, и он почувствовал, как внутри него начал зарождаться огонек гнева. Неужели, даже когда он был в таком состоянии, Арин смел еще сильнее давить на его открытую рану, и без того причиняя ему еще больше боли. Дэй не мог понять, почему мужчина решил навестить его, и почему Арон вообще пустил его к нему и даже оставил их наедине. Внезапно грудь кольнуло от обиды, но он постарался взять себя в руки и с достоинство отразить нападки мужчины.

- Если вы об этом, то не переживайте, - холодно ответил он. – Мне не безразлично то, что наш с Ароном сын растет с пороком сердца, и я стараюсь из последних сил. Можете быть спокойны, потому что я готов положить свое здоровье, но родить этого ребенка живым и здоровым и, если вы решили прийти сюда, чтобы обвинять меня и говорить о том, какой я никчемный и неправильный, то прошу вас уйти. Последнее, что я сейчас хочу, так это переживать по пустякам!

Дэй замолчал, а Арин продолжал пристально смотреть на него и при этом на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Дэй расправил плечи и постарался всем своим видом показать, что он не позволит издеваться над собой, особенно когда он был таким уязвимым. Не позволит это ни папе своего возлюбленного, ни кому-либо другому. Омега был готов, если потребуется, даже вызвать медбрата и попросить вывести Арина, не боясь, что Арон мог на него за это разозлиться. Сейчас для него на первом месте была жизнь ребенка, а уже потом благополучие окружающих. А Арин продолжал смотреть на него и, к удивлению Дэя, в этом взгляде не было ни осуждения, ни гнева… Мужчина смотрел на него мягким сочувствующим взглядом, заставивший Дэя растерянно уставиться на Арина.

- Значит, с тобой все хорошо? – мягко спросил он.
- Да, все замечательно, я со всем справляюсь, спасибо за беспокойство, - холодно отбарабанил омега, желая убедить Арина в том, что все было хорошо. Почему-то жалость в глазах омеги приносила ему боль.
- Ну, хорошо, тогда, а то ты мне напомнил меня в этом возрасте, - вздохнул тот и закрыл глаза. – Когда я вынашивал мальчишек, у меня тоже было много трудностей. С самого начала врачи сказали мне, что я очень слаб и для меня выносить и родить ребенка окажется трудным испытанием. Но я только отмахнулся, ведь я считал себя обязанным родить мужу наследника, ведь это была, можно сказать, моя работа. И вот, очередной осмотр показал, что у меня будет двойня. А еще, мне сказали, что я их родить не смогу.

Арин замолчал. Молчал и Дэй, чувствуя, что сейчас мужчина не требовал от него никакого ответа. Он знал о том, что Арон с братом появились на свет не так просто, но Дэй не понимал, зачем сейчас ему об этом рассказывал Арин? Хочет быть соучастным, показать, что понимает его? Внезапная смена характера разговора привела омегу в замешательство. Он продолжал следить за мужчиной и, когда тот потянулся к медальону, висевшему на его шее, и начал крутить его в руках, омега понял, что Арин нервничал, когда рассказывал все это. Это открытие заставило омегу окончательно растеряться. С каждым разом этот человек раскрывался перед ним с новой стороны, заставляя переосмыслить свое отношение к нему, но Дэй все равно не мог окончательно расслабиться рядом с ним. Он помнил, как искусно умел играть свою роль Арин, а потому боялся довериться омеге. Тем временем Арин продолжил, задумчиво глядя в противоположную стену.

- Они говорили, что у меня будет выкидыш, - Дэй вздрогнул и нахмурился. - Что даже если чудом этого не произойдет, то мне придется делать кесарево на ранних сроках. Говорили, что мальчишкам придется родиться раньше времени, ведь они вытягивали из меня все мои силы и все здоровье, но я отказался, зная, что недоношенные они могли родиться слабенькими. Я настоял на том, чтобы мне позволили доносить их до максимального срока и смог родить обоих на середине 35 недели. Все называли это чудом, говорили, что мне невероятно повезло, что они оба родились живыми. Я только улыбался тогда, с благодарностью принимая комплименты, но… На самом деле я не был таким сильным, каким меня видели окружающие.

Дэй нахмурился, чувствуя, что последние слова были произнесены не просто так. Почему то они встревожили омегу и вновь заставили его злиться. Зачем Арин все это говорил, чего он хотел добиться? Неужели таким способом он хочет выяснить, что на самом деле было на душе у омеги. Тем временем, Арин перевел задумчивый взгляд на Дэя и продолжил:

- Я настоял на своем и никто не посмел упрекнуть меня в этом, - продолжил он. – Я был сильным, оптимистичным и верил только в лучшее. Я тоже говорил, как ты сейчас, что у меня все было хорошо. Но, знаешь, первое время, когда я узнал о том, что мне сулят выкидыш, я плакал. Я плакал так много, что не мог дышать, и мне приходилось пить успокоительное. Я боялся, я ненавидел себя и свое слабое тело, - глаза Дэя округлились, когда он услышал последнее. Взгляд Арина стал пронзительнее, заставив омегу отвести глаза. Ему не нравилось то, в какое русло перешел разговор. – Я корил себя за то, что не смогу даже сделать то, ради чего меня создала природа. Мне было стыдно перед мужем, перед его и моими родителями, и, мне казалось, что если они узнают о моей слабости, то разочаруются во мне окончательно, - Дэй закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Слова Арина били по самому больному, и это было невыносимо. - Поэтому я все скрывал в себе и, порой, просто переставал чувствовать, когда положение ухудшалось. Все вокруг думали, что все было хорошо, но внутри себя я кричал и не мог найти покоя.
- Прекратите, - перебил его Дэй, чувствуя, как начали трястись его руки.
- Когда мне лезли в душу, я говорил, что все хорошо, - не унимался Арин. – Я не хотел говорить о своих проблемах, потому что такие разговоры оголяли мою слабость, мою трусость, что я пытался скрыть…
- Перестаньте! – настойчивее произнес Дэй. Каждое слово Арина обнажало все его чувства, отчего горло больно сдавливали слезы, а губы сжались в одну тонкую линию. – Зачем вы это делаете? Хватит!
- Потому что отгородиться от всех и оставаться наедине со своим горем не выход, - покачал головой мужчина. - Дэй, я был на твоем месте и знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, что тебе больно, а еще я знаю, что больше всего тебе было стыдно перед Ароном…
- Умоляю, хватит! – повысил голос омега и прикусил нижнюю губу. У него больше не было сил слушать все это. Лучше бы Арин упрекал его, лучше бы говорил, какой он ничтожный, а не видел насквозь все то, что он пытался скрыть. Хотелось встать, уйти куда-нибудь в темное тихое место и позволить себе там тихонечко плакать. В какой-то момент он не выдержал и уже хотел откинуть одеяло, но тут Арин встал с кресла и сел рядом с ним. Дэй даже замер, ожидая, что предпримет мужчина, но тот просто сидел рядом с ним и молчал.
- Дэй, Арон очень за тебя переживает, - голос Арина оказался на удивление спокойным и… даже нежным. Он говорил тихо, отчетливо, стараясь показать, что он не ругал парня, а наоборот… - Мы все очень переживаем за тебя. Ты замкнулся в себе и перестал делиться своими переживаниями и чувствами. Ты не поможешь ни себе, ни ребенку, если будешь находиться в депрессии…
- Это не депрессия, - перебил его Дэй и осекся. Он не хотел развивать этот разговор, но все переживания, которые теплились в нем столько времени, наконец нашли себя выход наружу и не желали останавливаться. Ну и, черт с ним, с этим Арином! Да, Дэй все еще не доверял ему, но он так устал, так устал, что терпеть уже не оставалось сил. Ему очень хотелось поговорить хоть с кем-то, чтобы облегчить свои страдания. – Я… Я просто очень эмоциональный человек. Я легко начинаю злиться, плакать, обижаться, но… Но если я продолжу это делать, то я еще больше могу навредить малышу, но я… Я не хочу этого делать, я…
- Дэй, посмотри на меня, - омега почувствовал, как к его лицу прикоснулись теплые пальцы и нехотя поднял голову. Арин обнял его лицо ладонями, после чего мягко продолжил. – Твоей вины тут никакой нет, поэтому ты не должен…
- Но она есть, - всхлипнул Дэй. Его подбородок задрожал, и омега закрыл глаза, пытаясь скрыть слезы. – Это все моя вина, ведь я его папа, я его ношу под сердцем. Это я много нервничал, не берег себя, это по моей вине он стал таким…
- Дэй, - голос Арина был на удивление строгим и заставил омегу открыть глаза. – Прекрати. Этим ты никому не сделаешь лучше, поэтому перестань плакать и просто послушай меня, – почему-то это действительно заставило омегу успокоиться. Он глубоко вздохнул и коротко кивнул. - Ты не виноват! Я вижу, как ты страдаешь, вижу, как тебе больно. Я сам был таким и прекрасно знаю, каково это, но послушай одну вещь. Когда я закрылся ото всех, я потерял все, чем дорожил. Я настолько погрузился в свое горе, что не замечал своего мужа, который нисколько не винил меня, а наоборот, поддерживал как мог. Из-за моего эгоизма мы потеряли более двадцати лет! Я не хочу, чтобы ты повторил мои ошибки…
- Но почему? – всхлипнул Дэй, покачав головой. – Вы же меня ненавидите…
- Ну, может, я просто к тебе присмотрелся, - пожал плечами омега. – К тому же, до того, как ты появился в нашем доме, Арон не звонил мне и не советовался, поэтому я, в какой-то степени, чувствую свою ответственность и хочу помочь тебе. А теперь, скажи мне, что ты чувствуешь по отношению к этому ребенку?
- Я очень люблю его, - прошептал Дэй и закрыл глаза, но слезы предательски нашли себе путь наружу. - Но каждый раз, когда я думаю о том, что он… что он может… мне становится так плохо, что я просто стараюсь не думать об этом и запрятать эти мысли как можно глубже. Раньше я успокаивался, когда гладил живот, а теперь, каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с малышом, меня душат слезы и начинается истерика, но я знаю, что она приносит ему только вред. Я очень боюсь, что случится беда…
- Тебе не нужно бояться, - с улыбкой произнес Арин, вытирая рукой слезы Дэя. – Ты боишься своего малыша, а это не дело. Ты должен верить в него. Ты должен говорить с ним, должен успокаивать его, но при этом верить в то, что все закончится хорошо. Да, он слаб, но прямо сейчас, ты чувствуешь, как он двигается?
- Да… - прошептал Дэй.
- Если ты будешь прятаться, малышу будет очень одиноко, ведь он будет там совсем один. Поэтому, прошу, вытри слезы, - Арин говорил очень мягко, словно между ними никогда и не было никакой неприязни, поэтому Дэй смог окончательно расслабиться и попытаться успокоиться. К тому же слова старшего не были лишены смысла. - Мы, омеги семьи Китчей, всегда были очень сильными и никогда не поддавались слабости. Так что, давай, вытирай слезы и успокаивай моего внука. А то он там тоже переживает.
- Спасибо, - прошептал Дэй, и в этот момент настала очередь Арина замереть. На самом деле он пришел сюда только по просьбе своего сына но, увидев то, как держался Дэй и как он себя чувствовал, омега невольно вспомнил самого себя и все те страхи, которые не давали ему спокойно жить. Теперь, после этой небольшой исповеди, Арин почувствовал, что и ему самому стало гораздо легче.
- Ну, ничего-ничего, все хорошо, - ответил он с улыбкой, продолжая гладить трясущегося омегу по голове.

Дата добавления: 2015-07-18