Часть 3. Когда Арин зашел в свою комнату, то он сразу начал ходить по комнате

Когда Арин зашел в свою комнату, то он сразу начал ходить по комнате, заламывая руки и глубоко дыша, стараясь унять накатившие слезы. Поплакать он был не против, но он не хотел превращать всё в грандиозную истерику, после которой он будет довольно долго ходить с опухшим лицом, а возможно, даже сляжет на несколько дней. В груди щемило от боли и обиды, мешая омеге успокоиться и взять себя в руки. Остановившись посреди комнаты, он обнял себя руками и закрыл глаза, чувствуя, как по его щеке потекла первая горячая слеза. Неужели он был настолько ненадежен в глазах своих детей, что те решили не посвящать его в такие важные вещи, боясь его гнева? Да, порой, Арин перегибал палку, но делал он это не из-за вредности, а ради своих мальчиков. К тому же, откуда ему было знать все эти подробности?

Омега всхлипнул и начал взглядом осматривать свою комнату, пытаясь отвлечься. Арин подошел к шкафу, на котором были разложены его любимые книги и фотографии в классических рамках и взял с полки одну. На ней он был изображен с двумя маленькими улыбающимися карапузами, которые тогда еще были похожи, как две капли воды. Двойняшки были одеты в разноцветные комбинезончики и лежали на руках омеги, который смущенно улыбался фотографу. На фотографии Арин был еще молодым, но последствия тяжелых родов уже тогда оставили на его лице следы: под глазами виднелись темные круги, а некогда пухлые щеки впали, обнажая острые скулы. Но, тем не менее, в те времена он был счастлив. Арин вновь всхлипнул, когда подумал, что эти карапузики, которые всегда начинали дружно плакать, когда он надолго отлучался, и которые всегда улыбались ему, когда он возвращался, теперь считали его назойливым и истеричным родителем.

Омега нахмурился и положил фотографию на место. Где он ошибся, где поступил не так, как должен был? Почему сейчас его дети перестали ему улыбаться..? Да, он был требовательным и критичным родителем, но, ведь, не до такой степени, чтобы заслужить к себе подобное обращение, к тому же его обижало, что какой-то паренек смог за такое время добиться больше доверия его детей, чем он за все эти годы. Почему мальчишкам так нравился этот грубый, с огромным количеством проколов и с высветленными до белизны волосами парень..? От мыслей Арина оторвал звук открывающейся двери, который заставил его разом выпрямить спину и наскоро вытереть набежавшие на глаза слезы.

- Арчи, я хотел бы… - начал он, ожидая увидеть дворецкого, который обычно приходил к нему в такие моменты и предлагал успокоительное или травяной чай, но там оказался тот, кого омега вовсе не ожидал увидеть. На пороге стоял Бертон и смотрел на него... с беспокойством? Арин даже замер от неожиданности, а потом резко отвернулся, не желая показываться мужу с покрасневшими глазами. – Прости, дорогой, я не ожидал тебя увидеть. Тебе что-то нужно?
- Нет, но... Я могу зайти? – мягким голосом спросил альфа.
- Зайти? – растерялся омега и кинул на мужа удивленный взгляд. Он даже перестал плакать, не зная, как реагировать на неожиданное внимание со стороны Бертона. Он вновь протер глаза и, взяв себя в руки, спокойным голосом произнес: – Ты можешь приходить ко мне в любое время, ты ведь мой супруг, но сейчас, прошу, дай мне побыть наедине с собой, я позже сам к тебе зайду.
- И, тем не менее, - вздохнул Бертон и зашел в комнату Арина, игнорируя его просьбу. – Мне кажется, что я не буду тут лишним.
- И, тем не менее, я сейчас никого не хочу видеть, - резко ответил омега и нахмурил брови, после чего посмотрел на супруга испытующим взглядом. Когда альфа приблизился к нему, омега опустил голову и скрестил руки на груди, не желая открываться перед ним. Сейчас, когда ему было так паршиво, и он злился на альфу, то мог наговорить много лишнего, чего ему совершенно не хотелось. – Поэтому прошу, говори, что ты хотел и уходи. Мне многое нужно обдумать.
- Ну, никакого особого дела у меня к тебе нет, - ответил он своим обычным глубоким басом. Арин едва заметно ухмыльнулся. Конечно, какое его супругу было до него дело? - Просто я хочу тебе сказать, что ты слишком много переживаешь на пустом месте и слишком много проблем себе выдумываешь.
- Ах, значит, я выдумываю проблемы? – не оборачиваясь резко выпалил омега. Если муж собирался продолжить давить ему на больную рану, то он не станет этого терпеть. Хватит, натерпелся уже. По его щекам потекли слезы, и он резко отвернулся от мужа и закрыл лицо руками. Как вообще этот вечно спокойный и безразличный ко всему человек мог предъявлять ему претензии? – Конечно, тебе легко об этом говорить. Ты, ведь, вообще не уделяешь время воспитанию детей, этим всегда занимался я. Ты никогда не ругал их и всегда разрешал им делать то, что запрещал я, а теперь смотри, во что это вылилось? Я уверен, что ты прекрасно знал об их фирме и даже поучаствовал в ее создании, – Арин всплеснул руками. Чем дальше он говорил, тем более явной становилась обида в его голосе. – Теперь я плохой... Теперь мои мальчишки меня ненавидят...

Арин стоял, и его плечи начали трястись от беззвучного плача. Его изнутри сжигала обида, которая заставляла его говорить и говорить, чтобы выплеснуть хоть немного той боли, что сейчас сжимала его грудь.

Нет, Бертон никогда к нему плохо не относился, но головокружительной любви в их отношениях никогда не было, а страсть за последние лет шесть сошла на нет. С Бертоном они спали раздельно, но комнаты у них соединялись дверями, а потому попасть друг к другу не было проблемой, но муж все равно редко навещал его, в основном, когда ему было нужно что-то от омеги. Муж уже давно не прикасался к нему, целыми днями пропадая на работе. Даже в тот месяц, когда они выезжали в Дэмшир на отдых, пара не особо стремилась проводить время вместе, и каждый из них занимался своими делами. Так и проходили дни, недели, месяцы и года их совместной жизни. У каждого были свои дела и цели, которые никак не пересекались между собой, и, несмотря на то, что Арин давно привык к такому раскладу и сам, в какой-то степени, был его инициатором, ему все равно хотелось большего.

Он не мог сказать, что у него были безумные чувства к Бертону, но когда проживешь с человеком столько лет, ты не можешь остаться к нему равнодушным. Омегу тянуло к альфе, рядом с ним ему было спокойно, хотелось проводить с ним больше времени, но максимум, на что был способен его супруг, так это на красивые подарки на праздники и на букеты цветов, которые он дарил ему каждую неделю ровно в одно и тоже время. За двадцать восемь лет совместной жизни, в которой и так не было места высоким чувствам, они успели научиться выживать вместе, особо не вмешиваясь в дела друг друга. Но, даже не смотря на это, в нем не умирала надежда, что когда-нибудь настанет время, когда они смогут спокойно сидеть рядом, держась за руки и с улыбкой оглядываться на прожитые вместе года. Но с каждым годом эта надежда становилась все призрачнее и приносила ему даже не физическую боль, а душевную.

- Тебе легко обо всем этом говорить… - прошептал он и закрыл глаза, после чего продолжил громче. – Тебя никогда нет дома, ты все время на работе, а с мальчиками все время общаюсь я. Они – единственная моя радость в жизни, а теперь... они меня избегают, скрывают свои победы и прячутся за твою спину. - Арин всхлипнул и сильнее обнял себя руками. После, он обернулся и с грустью посмотрел на супруга, который стоял, как статуя и никак не реагировал на него. Этот его безмятежный вид окончательно довел омегу, у которого по щекам начали течь слезы. В комнате наступила тишина, которую прервал тихий шепот омеги: – Бертон, я больше так не могу...

Арин не видел, как в этот момент побледнел Бертон, который все это время неотрывно следил за ним и не решался подойти к нему ближе, опасаясь, что омега еще больше распереживается. Альфа сделал нерешительный шаг вперед и протянул к омеге руку, но потом медленно опустил ее, когда Арин продолжил.

- Не могу я так, слышишь? – Арин почти шептал, потому что его горло сдавливали слезы. - Знаешь, я уже привык, что ты ко мне равнодушен, что тебя интересует только работа и ничего больше, но... Но если меня оставят еще и дети... Я... Я не знаю... Я не знаю, что мне делать в таком случае...

Арин замолчал, не в силах продолжить дальше, и вновь отвернулся от супруга. В этот момент ему было безумно одиноко и... страшно. Страшно, что это одиночество станет его постоянным спутником и вгонит его в депрессию, из которой он с таким трудом выбирался. Внезапно он почувствовал, что Бертон подошел к нему ближе. Омега опустил голову вниз и увидел, как руки мужа обняли его под грудью и прижали к себе. Арин даже растерялся, не понимая, с чего муж был таким внимательным сегодня. В этот момент ему почему-то стало очень спокойно на душе, даже обида куда-то ушла.

- Тсс, успокойся, не надо так плакать, - тихо произнес Бертон, заставив Арина замереть, а затем осторожно накрыть своими ладонями руки альфы.
- Бертон, прекрати, - с мольбой в голосе произнес омега. – Отпусти меня.

Сейчас, когда он был слаб и разбит, он боялся почувствовать хотя бы тень надежды на что-то большее, поэтому Арин старался отстраниться от альфы, но Бертон не отпускал его, мягко сдерживая его яростные попытки вырваться. В какой-то момент он одной рукой перехватил Арина под грудь, а другой рукой начал убирать волосы на затылке омеги, заставив последнего замереть на месте. Он уставился вперед невидящим взглядом, почувствовав, что его кожа стала в разы чувствительнее, когда губы мужа мягко коснулись шеи, чуть ниже роста волос, заставляя толпу мурашек пробежать по коже омеги. Арин тут же шумно втянул воздух и пальцами вцепился в предплечья мужа, когда тот начал поцелуем за поцелуем опускаться ниже, пока не коснулся губами основания шеи.

- Что ты..?
– Я же помню, что тебе всегда нравилось, когда я так делал. Ты всегда был там очень чувствительным.
- С каких это пор ты стал запоминать мои чувствительные места? – с удивлением спросил Арин. На этот раз в его голосе не было ни раздражения, ни холода, лишь тихая грусть. Почему-то поцелуй и объятия Бертона его действительно успокаивали, но он все не позволял себе до конца расслабиться, понимая, что Бертон, в отличие от него, не был романтиком. - Бертон, я не понимаю, что нашло на тебя?
- Ты выглядишь таким несчастным. Я решил, что пойду за тобой, чтобы ты не оставался наедине со своими переживаниями, - пожал плечами альфа. – Арин, когда тебе плохо мне тоже плохо.
- Нет, прекрати... - Арин закрыл глаза и покачал головой, словно желая отогнать от себя это минутное умиротворение и вернуться в реальный мир. Его вновь начало трясти, и омега начал медленно оседать на пол, утягивая за собой альфу, который следом за ним опустился и сел на ковер. Арин почувствовал, что объятия мужчины стали крепче, заставляя омегу вновь умолять о прекращении этой пытки. – Бертон, хватит строить из себя заботливого мужа. Если ты чувствуешь себя обязанным это делать, то не надо, я и сам прекрасно со всем справляюсь... Я знаю, что ты ко мне равнодушен, поэтому...
- В среду, в четыре сорок после полудня, - спокойным голосом ответил мужчина, продолжая смотреть на омегу своим обычным спокойным взглядом.
- Что? – после небольшой паузы переспросил его растерявшийся омега.
- Каждую неделю в это время я дарю тебе цветы, - пояснил он. – В этот день недели и в это время на свет появился Арон, а через двадцать шесть минут родился Хэкон, но я решил дарить в то время, когда появился старший сын. Меня не было рядом, когда ты рожал, я был на другом конце света, но я следил за происходившим по телефону. Понимаю, что за все это время дни сместились, и время поменялось, но я не стал заниматься расчетами...
- Но почему..? - Арин на несколько шагов отошел от мужа, не в силах отвести от него ошеломленного взгляда. - Почему ты говоришь мне все это сейчас?
- Потому что я тоже устал от этого, - Бертон тяжело вздохнул, и впервые на его лице проскользнула какая-то эмоция. Арин замер, позволяя мужу взять себя за руки. - Я плохо умею выражать свои чувства, да и внешне я всегда спокоен и, словно безразличен ко всему, но наш сын позволил мне понять одну простую вещь, – Бертон опустил голову и начал большими пальцами поглаживать тонкие кисти омеги. – Не нужно стараться уберечь тебя от лишних переживаний и стресса, потому что это может причинить тебе еще больше боли, чем правда. Да, я знал, что мальчишки открыли фирму. Я сам дал им денег на это.
- Но почему никто мне об этом даже словом не обмолвился? – дрогнувшим голосом спросил омега, чувствуя, как больно кольнуло от признания мужа в груди. – Почему я остался крайним и до самого последнего момента ничего не знал?
- Потому что я попросил их ничего тебе не говорить, - ответил Бертон. Арин поднял на него шокированный взгляд и только хотел задать вопрос, но муж сам начал отвечать. – Арин, я не хочу, чтобы ты понял меня не правильно, но после родов ты стал очень... слабым. И физически, и психологически, и любой стресс выводил тебя из равновесия, а иногда даже приводил к нескольким дням лежания в кровати. Я знаю, сколько витаминов и таблеток ты пьешь, а потому стараюсь по возможности ограничить тебя от лишних переживаний. Если бы мы тогда сказали тебе о фирме, ты бы точно начал за них переживать.
- Но я их папа, я должен переживать...
- Я знаю, знаю, – Бертон улыбнулся, заставив мужа замереть. Не часто он видел на лице мужа эмоции. – Я знаю, как сильно ты любишь наших мальчишек и, поверь, я тоже их безмерно люблю и, чтобы ты там ни говорил, порой им и от меня доставалось, когда они безобразничали, а ты этого не видел. Например, помнишь, когда мы всей семьей ездили на курорт после их выпускного из средней школы?
- Да, помню, - рассеянно ответил омега. Он уже и не знал, как реагировать на мужа.
- Помнишь, их не было на ужине, а я сказал, что они перегрелись на солнце и легли спать, а потом потащил тебя в ресторан? – Бертон вновь едва заметно улыбнулся, и в его взгляде чувствовалась нежность. – Так вот, тогда они сбежали из отеля и пошли в клуб. Хэкон уговорил Арона, и тот согласился. Я решил не говорить тебе об этом, но когда они вернулись, то, поверь, я устроил им грандиозный выговор и придумал достойное наказание. Думаешь, они из трудолюбия и от безделья следующие две недели стригли газон и помогали садовникам?
- Я не задумывался об этом, - омега тихо засмеялся, вспоминая те времена. А он еще удивлялся, почему у мальчишек были такие недовольные лица, но при этом они продолжали работать в саду, утверждая, что заинтересовались этим делом.
- Вот, ты уже смеешься, - довольным голосом ответил Бертон, заставив омегу вздрогнуть.
- Так погоди, получается все это время... - Арин покраснел и с недоверием посмотрел на своего мужа, который пожал плечами и отвел взгляд в сторону.
- Ну, не все, - честно ответил он. - Первые два года нашей жизни я особо к тебе не присматривался, а потом... потом я просто не мог от тебя глаз отвести. Но ты был так холоден и никак не реагировал на мои робкие попытки понравиться тебе, а потому я решил, что если на работе добьюсь успехов, то смогу добиться твоего внимания. Но я заработался до такой степени, что не смог быть рядом в трудные для тебя минуты.
- Но... но я никогда не видел… я... я… - Арин попытался отстраниться, чувствуя, что от избытка абсолютно новой и шокирующей информации у него голова пошла кругом. То есть, все это время он придумывал себе безразличие мужа, одиночество... Нет, быть такого не могло, он же не был каким-то сумасшедшим, Бертон действительно... Действительно умел любить очень незаметно. Арин вспоминал моменты, когда они, словно случайно, попадали на заинтересовавшие его театральные постановки или презентации, или же когда Бертон присылал ему любимые лакомства, когда омега болел. Омега запаниковал, не зная, как ему себя дальше вести. – Как же так?
- Арин, – перебил его Бертон. Его голос разом отрезвил Арина и заставил прислушаться. – Ты – прекрасный отец, очень заботливый муж и образцовый хозяин. Мальчишки тебя очень любят, и я люблю, но ты словно отмахиваешься от этого, – омега повернул голову и посмотрел на мужа, нахмурившись, но альфа продолжал спокойным голосом. – Ты у нас слишком эмоциональный и старательный и часто направляешь свою энергию не в то русло. Посмотри, твои мальчишки сами содержат и развивают фирму, один из них скоро подарит нам внука от омеги, который заботится о нем. Дэй, может, и не идеал светского общества, но он трудолюбивый и общительный парень, который любит нашего сына. Тебе бы стоило защищать Арона не от него, а от того альфы, которого он ударил на вечере.
- Они мне четко дали понять, что я им не нужен, - с горечью ответил Арин и отвернулся, но Бертон коснулся пальцами его подбородка, не давая ему это сделать.
- Ты им будешь нужен всегда, вне зависимости, что они говорят, - строго произнес альфа. – Ты же их папа, в конце концов! Наш Арон слишком горяч и может наделать глупостей и тогда пострадает и он, и Дэй, и наш не родившийся внук, а ты уже успел познакомиться со всеми интригами жителей Нового Дэмшира. Я уверен, что ты сможешь все уладить без судов и громкой огласки… К тому же вспомни, что сделал этот мужчина.
- Наверное, ты прав, - вздохнул Арин и закрыл глаза. Когда Бертон отпустил его подбородок, омега глубоко вздохнул и осторожно прислонился затылком к плечу альфы, словно боясь, что тот может передумать и вскочить на ноги в любой момент. Но Бертон так не поступил, а, наоборот, прижал к себе омегу и прижался гладко выбритой щекой к его виску. Боги, как он мог быть таким слепым… - И что мы теперь будем делать?
- В каком плане? – не понял вопроса альфа.
- В плане нас с тобой, с детьми я как-нибудь разберусь, - с улыбкой произнес омега. Ему было немного неловко от происходившего, ведь это он был причиной всего этого непомерного хаоса, что творился в семье. Он покраснел и тихо произнес: - Мне кажется, что нам многое придется обсудить.
- Да, можно, - с улыбкой произнес Бертон и глубоко вздохнул.

На ковре они просидели недолго, а переместились на кровать омеги, шутя по поводу того, что им престарелым костям на холодных полах не место, можно было надолго заболеть и потом долго лечиться. Когда Арчи зашел в комнату Арина, чтобы предложить ему успокоительного, то с трудом скрыл свое удивление – хозяева дома весело болтали, сидя на кровати и о чем-то шутили. Стоило дворецкому зайти в комнату, те сразу смущенно заулыбались и попросили принести им ужин в постель. Арчи только улыбнулся, покидая спальню хозяина и отмечая про себя, что все это произошло позднее, нежели предсказывал он. Сколько он себя помнил, Бертон всегда заваливал его звонками, желая знать все о состоянии супруга, его здоровье и делах, чем довольно сильно раздражал пожилого мужчину, у которого и так было огромное количество обязанностей.

Что касается Арина, то он смог многое обдумать за тот вечер. Что, если Бертон был прав? Хотя, это был глупый вопрос. Бертон действительно был прав, и омега настолько глубоко погрузился в свою трагедию, что потерял гибкость ума и приобрел никому не нужное упрямство. Несмотря на то, что Дэй все еще не вызывал в нем никаких теплых эмоций, омега все равно хотел показать этому Фостеру, каким рассерженным может быть потомок семейства Китчей. Да, избранник Арона не вызывал у Арина никакой радости, а вот маленький внук действительно его тревожил. Не хотелось бы, чтобы какие-то насильники и проходимцы угрожали наследнику дома Китчей. Поэтому, спустя многих часов разговоров за жизнь, супружеская пара перешла к обсуждению этого щекотливого вопроса. Несколько часов обсуждений, несколько электронных писем, отправленных со смартфона Бертона, и у них уже появился четкий план.

***

- Да просто, если вы своего приемного сына избивали, то отчего же не поступать так и со своим мужем, - беззаботно пожал плечами Арин. Фостер тут же побледнел, а омега продолжал смотреть на него, но теперь в его глазах не было той легкомысленной вежливости. Арин смотрел на альфу абсолютно жестким и бескомпромиссным взглядом. – Или же тот факт, что родители Эколза спонсируют ваш бизнес, делает его абсолютно неприкосновенным?

Арин добился желаемого эффекта и теперь с наслаждением наблюдал за тем, как покрывался пятнами Фостер. Бросив взгляд на детей, омега с удовольствием отметил, с каким восхищением смотрел на него сын, что придало ему еще больше сил и он вновь перевел взгляд на альфу. Вначале Фостер ошарашено следил за омегой, открывая и закрывая рот, не в силах найти подходящие слова, а затем помотал головой и расправил плечи. Арину его действия казались смешными, но он продолжал прожигать мужчину холодным взглядом, зная, как на людей действовали его темные карие глаза. Вот и Фостер не выдержал и отвел взгляд в сторону.

- Я не понимаю, о чем вы говорите, уважаемый Арин, - спокойным голосом произнес он. – У меня нет никаких приемных детей, и я не понимаю, по какому праву вы меня обвиняете в таких гнусных поступках. Я надеялся, что хотя бы с вами смогу серьезно и спокойно поговорить, но я вижу, что тут вся семья настроена против меня, поэтому прошу меня простить, я вынужден удалиться, – с этими словами он поднялся на ноги и коротко кивнул Арину. – Я вижу, что я только трачу здесь время, поэтому я пришлю вам повестку в суд. До скорого свидания…
- Нет, - спокойным голосом ответил Арин. – Я с вами еще не закончил, так что, будьте добры, сядьте на место и не стройте из себя хозяина ситуации, я еще не все вам высказал, мой глубокоуважаемый друг.
- Я думаю, я...
- А я так не думаю, - перебил мужчину омега и посмотрел на Арчи, который, по обыкновению, стоял по правую руку от него. Дворецкий кивнул и спустя несколько мгновений в комнату зашло несколько человек – охрана резиденции – которые сразу направились в сторону Фостера. Арин лишь сцепил длинные пальцы на руках и ласковым голосом произнес. – Садитесь, мне неловко, когда я сижу, а мой гость на ногах.
- То, что вы делаете, это незаконно! – возмущенно ответил Фостер, но в кресло все равно сел, не желая провоцировать охрану. Он начал переводить взгляд с Арина на Арона, который прожигал его ледяным взглядом, а потом и на Дэя, который притих и смотрел куда-то в сторону. Фостер громко сглотнул, а затем продолжил. – Вы не имеете права держать меня тут против моей воли!
- Да что вы говорите? Кошмар какой, - всплеснул руками омега и обеспокоенно посмотрел на дворецкого. – Арчи, скажи, разве мы сейчас нарушаем закон?
- Нет, сэр, - пожал плечами мужчина. – Уважаемый мистер Фостер волен идти куда захочет. Я не знаю, почему эти милые господа не выпускают его, и я искренне прошу прощение за их поведение.
- Прекратите этот цирк! – Завелся Фостер и вновь вскочил на ноги, но стоявший рядом с ним альфа толкнул его и заставил вновь опуститься в кресло. Мужчина вскрикнул, а потом продолжил возмущаться: - Да я вас засужу! Вы все тут ненормальные, отпустите меня!
- Если вы хотите, мы вас отпустим, но в таком случае выход там, - Арин поднял руку и пальчиком указал в сторону двери, но в тот момент, когда Фостер уже хотел подняться на ноги, омега заговорил вновь. – Но если вы отсюда выйдете, то вы останетесь абсолютно ни с чем.

Фостер тут же замер и с недоверием посмотрел на омегу.

- То есть ни с чем? – спросил он. – Вы мне еще и угрожать вздумали?
- Я? – искренне удивился омега. Ему нравилось играть с этим альфой, который покусился на самое дорогое – на детей Арина, а потому омега не скупился и на полную использовал свои актерские способности. – Ни в коем случае, я просто рассказываю вам ваше будущее. Когда вы выйдете из этого дома, ваши банковские сбережения будут арестованы, а фирма опечатана. К тому же, родители Эколза не будут больше вас спонсировать, а сам Эколз уйдет к Аллану Хэмптону. Все равно они уже несколько лет встречаются, так что это не будет великой бедой для вашего супруга...
- Да что вы несете?! По какому праву вы все это делаете?!
- По какому? – Арин возвел глаза к небу и задумался. – Не знаю, даже. Может, потому что Господь Всемогущий дал вам слишком много глупости и вы решили, что сможете навредить моим мальчишкам, даже не знаю, – Арин вновь с презрением посмотрел на Фостера. - А может, потому, что не стоило в свое время изгаляться над бедным ребенком, которому повезло в будущем стать частью нашей семьи? Вы очень плохо обошлись с папой нашего наследника, а мы подобного не прощаем...
- Вы не докажете! Вы ничего не докажете, - вскочил на ноги Фостер и сделал несколько шагов в сторону омеги, но его остановил человек из охраны. – Я не знаю этого парня, я никогда ни над кем не издевался и я чист перед законом, а потому, когда я выйду отсюда, я добьюсь огласки этой истории и засужу вас за клевету! Вы ничего не докажете!
- А мне плевать, что я там могу доказать, - холодно отозвался омега, заставив альфу замолчать. - А что не могу, мне решать самому, не вам. К тому же, нам удалось связаться с одним милым пожилым омегой, который работал у вас посудомойщиком и часто латал несчастного ребенка, которого вы избивали. Может, этот парень и сменил фамилию, а вы давно зачистили все сведения о вашей с ним связи, но слова того омеги убедили моего мужа в том, что нельзя позволять вам так легко отделаться, Роб, – Арин улыбнулся и достал из кармана телефон, после чего снял блокировку и открыл сообщения. – Он мне написал, что ни за что не хочет вести дела с людьми, которые поощряют домашнее насилие, а потому родители Эколза должны решить – продолжают ли они вас спонсировать и лишаются поддержки моего мужа, или же прекращают всякие деловые отношения с вами и автоматически не попадают под следствие.
- Какое следствие? - севшим голосом спросил мужчина, с ужасом глядя на омегу. Пока Арин говорил, Фостер успел вновь сесть в кресло и теперь неотрывно следил за хозяином дома.
- Как какое? Только не говорите, что вы не знаете, про все те нарушения на предприятии, вы же владелец, как вам не стыдно, - с укором ответил Арин и покачал головой. – К тому же, если вы еще и прокручиваете темные делишки с бухгалтерией, то нанимайте людей менее словоохотливых и падких на деньги, а то это было даже не интересно, да, Арчи?
- Совсем не интересно, сэр, - подтвердил дворецкий, улыбаясь.
- А что меня ждет в противном случае, - севшим голосом спросил альфа. Он уже не был похож на того напыщенного и высокомерного господина, коим он выглядел, когда зашел в поместье. Теперь он сидел, сгорбившись и затравленно смотрел то на охрану, то на довольного Арина. – Если я сейчас не выйду за эту дверь? Что будет?
- В противном случае? - Арин состроил удивленное выражение лица и ошарашено посмотрел на Фостера. Уже в следующее мгновение он залился звонким смехом, - Глупый, такого случая нет. В любом случае, вы выйдете отсюда банкротом и нищим, так что, прошу, выход в той стороне. Я больше не вижу смысла тратить ваше свободное время, потому что скоро его будет совсем мало. В тюрьме строгие порядки.
- Но... - вскинул голову напуганный Фостер, но омега перебил его.
- Прощайте, Роб, - холодно ответил омега.
- Но, нельзя же так! – повысил голос альфа, но охрана перехватила вскочившего мужчину и потащила в сторону двери.
- Я сказал, прощайте, - все так же холодно ответил Арин, даже не глядя в сторону мужчины, которого скоро уволокли за дверь.

Вместо этого он смотрел на своего сына, который, не скрывая восхищения, разглядывал своего папу, открывшегося ему в новом свете. Видя это, омега понял, что Бертон был прав. Его дети всегда будут в нем нуждаться, а потому теперь, видя благодарность в глазах Дэйрина и радость в глазах Арона, он смог глубоко вздохнуть и вновь почувствовать себя абсолютно счастливым человеком.

Дата добавления: 2015-07-18