Магнит прокладывает путь психологии

В 1743 году X. А. Ганзен отстаивал мнение о том, что электричество в организме должно играть роль «животных духов» в нервах. Спустя четыре года Карл Кесслер напечатал теоретическую работу «О движении электрической материи», где писал: «Движение электрической материи является действительной причиной движений и ощущений в живом теле». Он утверждал, что «мельчайшие элементы электрической материи очень подвижны, они способны отталкиваться и притягиваться, имеют огромную способность к проникновению тканей». Врач Ж. Т. Дюфай, ученик Ф. Б. Саважа, защитил в 1749 году диссертацию под названием «Не является ли нервная жидкость электричеством?».

Мысль о том, что открытия Гальвани в области электричества могут найти применение в медицине, принадлежит ему самому. Он полагал, что болезни, в особенности нервов, можно свести к количественным и качественным изменениям электрического «флюида», движущегося в здоровом организме в известных нормальных пределах. Отсюда, по его мнению, можно делать различные терапевтические выводы. Такую же систему создает врач и физик, профессор из Монпелье Пьер Бертолон (1742–1800), изложив ее в книге «Об электричестве человеческого тела» (1787 г.), Основная идея концепции Бертолона заключается в том, что болезнь возникает от недостатка или избытка в организме электрической жидкости. Вилкинсон в Эдинбурге, Ковалло в Лондоне («Medical Electriciti», 1780) и Бертолон во Франции первые систематизировали знания по применению электричества в терапии, классифицировали болезни, которые поддаются лечению, а также ввели рациональные методы и разработали приспособления.

В соответствии с духом революционных открытий в естествознании Месмер, не удовлетворенный эффективностью лекарственных средств, попробовал применить статическое электричество (гальванизм не был тогда еще известен), и ему пришла мысль, что электричество и есть тот всемирный агент, который служит посредником при взаимодействии небесных и земных тел. Потом он переменит свое мнение, но произойдет это нескоро. Пока же представление об электрическом токе стало основой для открытий Месмера в области магнетизма — науке, некогда сокрытой в ритуале таинственного культа Изиды, жрецов Дельфийского храма, пещеры Трофония и вновь возрожденной неугомонным Месмером.

В период практики Месмера возникла и получила распространение идея, отождествившая так называемую нервную силу с электричеством. Впервые эту мысль высказал в 1743 году лейпцигский профессор математики Христиан Га-Узен (Christian August Hausen, 1693 — Кавендиш (Henry Cavendish, 1731–1810) доказал электрическую сущность разрядов электрических рыб, которые он счел аналогичными разрядам лейденской банки. Идея эта завоевала особую популярность после экспериментов в 1740 году профессора Женевского университета Жаллабера (Luis Jallabert, 1712–1768), Нобеля (Daniel Wilhelm Nebel, 1735–1805). Последний показал сокращение мышц при раздражении электрическим током. Далее целый ряд ученых: профессор Монпельеского медицинского факультета Франсуа Соваж (Frangois Boissier de Sauvages, 1706–1767), Никола ле Ка (Claude Nicolas le Cat, 1700–1768), Кальдони (Leopoldo Marc Antonio Caldoni, 1725–1813), профессор Пизанского университета, итальянский химик и физик, директор естественно-исторического музея во Флоренции Феличе Фонтана (Felice A. Fontana, 1720–1805), открывший углекислый и другие газы, — заявили, что деятельность нервов возбуждается электрическим началом. Доктор Месмер читал, что Шарль Франсуа Дюфе (Dufay Ch. F., 1698–1739), французский химик и физик, открыл в 1733–1734 годах существование двух родов электричества и установил, что одноименно заряженные тела отталкиваются, а разноименно — притягиваются. За 41 год жизни Дюфе успел стать выдающимся ботаником, заведующим Ботаническим садом Парижа, который перешел в 1739 году к Леклерку (который вместе с титулом графа получил фамилию Бюффон) в образцовом состоянии, и опровергнуть опытами убеждение многих, что электризация предмета зависит от его цвета. По примеру Грея он научился так электризовать людей, что из одежды сыпались искры, волосы вставали дыбом, а из пальца, приближаемого к носу, выскакивал столь мощный разряд, что присутствовавший при опыте физик аббат Ж. А. Нолле, будущий главный электрик Людовика XVI, не на шутку перепугался. Дюфе был мастером на выдумки. Он умел сделать так, что дети, сидя на качелях, сыпали зерна голубям, а вместе с зернами из рук их лился искрящийся поток электричества.

На медицинском факультете университета в Галле преподавал ученик Лейбница, известный ученый-энциклопедист барон Вольф[14], разрабатывавший немецкую психологическую терминологию, заменившую прежнюю, латинскую. Например, слово «психология», которое он заимствовал у Гоклениуса, стало в Европе общеизвестным после выхода книг Христиана Вольфа «Эмпирическая психология» (1732) и «Рациональная психология» (1734). Профессор Вольф, впоследствии канцлер университета Галле, пользующийся уважением Фридриха II, верил в преформизм. Он заразил юного студента Кратценштейна желанием выявить у человека такие же способности регенерации органов, как у гидр. Профессор Фридрих Гоффман поразил студента трактатом «Власть дьявола над организмом, обнаруженная средствами физики». Кратценштейн надумал действовать непосредственно на жизненную силу, «аниму», чтобы ускорить ее проход по телесным полостям и каналам. В 1744–1745 годах, вооружившись теориями о сущности жизни и электричества, машинами трения и лейденскими банками, он взялся напрямую лечить людей, что и было первым шагом электротерапии. «Полнокровие есть мать большинства болезней» — так учил Георг Эрнст Шталь. Чтобы сжечь излишек, рассуждал Кратценштейн, можно потеть, но это хлопотно, или пускать кровь, но это ужасно. Лучше бы заряжать людей электричеством.

И точно. У заряженных людей пульс учащался, кровь по жилам бежала быстрее, человек даже уставал, будто хорошо потрудился. У пациентов проходила бессонница, разжижалась кровь, улучшалось настроение и возрастала активность. Излечивались истерия, подагры, застои крови. У одной женщины электризация за четверть часа сняла контрактуру мизинца, в то время как массаж в этом случае занял бы не менее полугода. Надо отдать должное мизинцу — это он открыл Кратценштейну двери в историю науки. Особенно поразило публику сообщение Кратценштейна о лечении параличей электрической искрой лейденской банки, опубликованное в 1743 году. Поскольку в малых дозах и яд лечебен, электрический бум захватил многих. Врачи получили панацею в руки, казалось, до воскрешения мертвых оставался лишь шаг.

В 1744 году немецкий врач Иоганн Крюгер (Johann Gottlib Krueger, 1715–1759) из Гелмштедта также опубликовал результаты своих наблюдений по электротерапии, которую он применял и для лечения параличей. В 1744 году Крюгер, будучи профессором медицины в Галле, читал лекции о том, что электричество может быть употреблено в качестве нового способа лечения, «поскольку производит на коже пятна и сквозь тело проходит, как сквозь воду. Оно производит в теле быстрые изменения, может при правильном применении в нужном месте и в надлежащее время иметь для восстановления здоровья большое значение». Множественные публикации об успешных исцелениях электричеством привлекли к себе внимание университетской науки. Началось изучение влияния электричества на физиологические процессы организма и использования его для лечебных целей. Первое исследование в этом направлении «Эксперименты с электричеством», выпущенное в 1748 году, принадлежит доктору медицины, профессору Женевского университета Луи Жаллаберу. В этом труде он описал эксперименты с «раздражением мышц электричеством и случай паралича верхних конечностей 24-дневной давности, излеченный в три месяца при помощи электрических сотрясений и искр». Он вдохнул жизнь в парализованную руку столяра, онемевшую от удара молотка, посредством электрических сотрясений. В 1772 году появляется сообщение французского аббата Сана об излечении электричеством семи паралитиков. Количество приверженцев электротерапии росло, удачи электротерапевтического лечения обсуждались широко, и не только среди врачей, молва заговорила, что воздействие обусловлено магией. Все жаждали бессмертия, на худой конец продления жизни. Позже такого рода опытам отдали дань Гальвани и Вольта, а пока сам великий Альбрехт фон Галлер «оживлял» трупы собак, ударяя разрядами, как дрессировщик кнутом.

Потрясенный мир узнавал одну новость хлестче другой: наэлектризованные семена, луковицы, ростки прорастали быстрее (1746), насекомые активнее размножались (1750), «плодовитость домашних животных особенно велика в годы избытка электричества в атмосфере» (1774). Сообщение электрического заряда людям учащало пульс, усиливало дыхание, ускоряло потоотделение, уменьшало свертываемость крови. Академик Даниил Бернулли уже «возвращал жизнь утопшим уткам» посредством электрических ударов; Никола ле Ка оживлял отравленных кроликов; Бьянки заставлял подниматься и двигаться собак с размозженным черепом; дипломат Голицын ускорял электризацией выведение цыплят из яиц. Электричество запускало остановившееся сердце, сокращало мышцы, улучшало самочувствие. Медики утверждали, что избыток электричества есть причина сумасшествия, а недостаток — параличей.

Биологи обнаружили существование рыб, убивающих электрическим ударом. Англичанин Джон Уэлып открыл в 1772 году новый источник электричества в рыбе, известной с тех пор под именем электрического ската, Raja Torpedo. Способность этой рыбы производить сильные удары была известна издавна: о ней упоминают Аристотель и Плиний. По Диаскориду и Галену, ее ударами лечили ломоту и мигрень. Вслед за этим знаменитый английский анатом Джон Хантер опубликовал описание электрического органа рыбы. Сочинения этих авторов появились в «Philos. Transact.» в 1773 году. Философы заговорили о «трансцендентных связях между всеми природными аквиденциями». Балаганщики умудрялись урвать свой куш с модного течения, вводя в представления номера, связанные с электричеством.

Оценивая с высоты современной науки быструю эффективность лечения электричеством и характер параличей, можно определенно сказать, что излеченные больные страдали истерическими параличами, которые исчезали не от электрических разрядов, а только от необычности лечения, иначе говоря, веры в то, что это лечение поможет. Такой процесс лечения традиционно называется внушением.

Пока физики думали, Месмер прикладывал магниты на ФУ ДБ и ноги больных, которые, как говорил он, «ощущали внутри себя болезненные токи тонкого вещества, употреблявшего всяческие усилия, чтобы, приняв направление, стекать к нижним частям тела и уничтожать все симптомы болезни» (Mesmer, 1779 А). Если хочешь известности, надо рекламировать свои находки, а потому в своем письме, написанном в 1773–1774 году к д-ру Унцеру, которого Гёте ставил наравне с Галлером, Месмер заявлял, что магнетическая материя почти тождественна электрической жидкости и что она, подобно последней, распространяется посредством проводников.

Попутно заметим, что немецкий врач Унцер (Iohann August Unzer, 1727–1799) из Альтоны первым после Декарта заговорил о рефлексе. Он утверждал, что движения могут производиться животными не только при содействии витальных духов, но и без их влияния, вследствие раздражения нервов. Раздражение устремляется к мозгу, но, будучи задержано нервными узлами, возвращается обратно и, так сказать, отражается. Он поддержал предложение Жана Астру из Монпелье (Jean Astrus, 1684–1766) называть это биологическое явление рефлексом — термин с этого времени прочно вошел в философию и естествознание. О том, что Месмер по-своему откликнулся на заявление французского философа Дидро — «Большинство болезней, почти все, — нервного происхождения. Медицина сделала бы огромный шаг вперед, если бы было вполне доказано это положение. Множество явлений было бы сведено к одной-единственной причине» (Дидро, 1935, с. 412), — говорит следующий эпизод в деятельности Месмера, имевший место в 1776 году. Важно отметить, что он стал поворотным пунктом, возвестившим приближение эры психотерапии.

Однажды, в очередной раз производя процедуру лечения магнитами, Месмер случайно вместо магнита провел руками от головы больной до ее пят и обратил внимание, что эффект получился даже выше, чем от магнитов. Значит, решил он, магнит оказывает действие не в силу своих физических свойств, а исключительно в качестве проводника исходящего от человека «магнетического» влияния. Собственно с этого эпизода Месмер перешел от практики с магнитом к практике «животного магнетизма», или, говоря современным научным языком, внушения.

Дата добавления: 2015-07-12