Ожидание достижения цели агрессии и возмездия за агрессивное поведение

Пока субъект располагает возмож­ностями совершения прямой агрессии, реализация которых не представляет трудностей, ожидание вероятности нанесения вреда жертве и тем самым достижение цели агрессивного дей­ствия играют незначительную роль. Существенное значение это ожидание приобретает лишь в том, практически еще не исследованном случае, когда ответная агрессия субъекта не может достигнуть инициатора агрессии не­посредственно, например, нет возмож­ности с ним встретиться или же субъ­ект боится такой встречи. Тогда мо­жет последовать непрямая агрессия типа нанесения ущерба или собствен­ности агрессора, или его репутации. Вероятность, что подобные косвен­ные агрессивные действия на самом деле поразят агрессора, весьма раз­лична и является в качестве ожида­ния последствия результата действия (т.е. его инструментальности) одним из решающих детерминантов дей­ствия. Например, если единственное, что человек может сделать, состоит в жалобе на агрессора начальнику, а поведение последнего не позволяет надеяться на его заинтересованность в содержании жалобы и в принятии им мер, то часть возникшей агрессивной тенденции останется нереализо­ванной и сохранится на будущее [Н. Zumkley, 1978; см. также ниже].

Если же прямая агрессия возмож­на, то решающее значение приобрета­ет ожидание иного рода, а именно вероятность ответа на агрессию субъ­екта также агрессией (т. е. что в результате своего агрессивного акта субъект снова превратится в жертву). Как уже отмечалось, такого рода ожидания вытекают из принципа воз­мездия, позволяющего надеяться на восстановление справедливости [J.S. Adams, S. Freedman, 1976; Е. Walster, Е. Berscheid, G.W. Walster, 1973]. Вопрос в том, не отменяет ли ожидание ответного возмездия са­мого принципа возмездия. В общем случае это, по-видимому, не так, о чем свидетельствуют, в частности, результаты исследования Бэрона [R.A. Baron, 1973]. В его эксперимен­те испытуемые подвергались ударам тока и оскорблению (т.е. враждебно­му нападению). Перед тем как они в свою очередь получали возможность наказать агрессора, экспериментатор сообщал им либо что на этом экспе­римент будет закончен (группа с низким ожиданием возмездия), либо что смена ролей произойдет, если оста­нется время (группа с умеренным ожиданием возмездия), либо что сме­на ролей произойдет еще раз (группа с высоким ожиданием возмездия). Как видно из рис. 8.7, различия в ожидании возмездия едва ли повли­яли на применявшуюся испытуемыми интенсивность тока. Напротив, испы­туемые контрольной группы, не под­вергавшиеся предварительно ни уда­рам тока, ни оскорблению, принимали во внимание ожидание возмездия и при высокой вероятности ответной агрессии использовали ток более низкой интенсивности (эти результа­ты подтверждает и другое исследова­ние [см.: R.A. Baron, 1974]).

В действенности ожидания возмез­дия решающим оказывается обсто­ятельство, подвергся субъект нападе­нию или нет. Если субъект стал жер­твой агрессии, то он осуществляет принцип возмездия, даже когда веро­ятность ответного возмездия велика. Исключение из этого правила Шортелл, Эпштейн и Тэйлор [J. Shorten, S. Epstein, S.P. Taylor, 1970] наблю­дали лишь в ситуации сильной угрозы, когда наказываемый располагал возможностью сверхсильного возмездия (ударом, интенсивность которого в два раза превышала максимальную). В этих условиях наказывающие при­бегали к току более слабой интенсив­ности по сравнению с тем, которым они пользовались при отсутствии возможности сверхсильного ответного удара. Денгеринк и Левендаски [Н.A. Dengerink, P.G. Levendusky, 1972] наблюдали также снижение агрессивности в случае, когда оба про­тивника располагали возможностями сверхсильного возмездия и ими не пользовались, т.е. когда существова­ло “равновесие страха” (ситуация, несколько напоминающая стратегию паритета сверхдержав, владеющих ядерным оружием).

С точки зрения модели “ожидаемой ценности” полученные результаты дают довольно сложную картину. С одной стороны, переменная ценности указывает на непосредственные пос­ледствия результатов действия (позитивная привлекательность возмездия или расплаты). Соответствующая ей переменная ожидания значима толь­ко при непрямой агрессии и лишь в той мере, в какой оказывается неяс­ным, настигнет ли агрессора агрес­сивное действие субъекта и будет ли сила этого действия соответствовать намеченной (инструментальность действия или достижения желательных последствий). С другой стороны, пе­ременная ценности включает негатив­ную привлекательность ответного возмездия (опосредуемое противни­ком последствие действия). Соответ­ствующей переменной ожидания яв­ляется инструментальность осуще­ствляемого субъектом возмездия как приводящего и в какой мере к ответ­ному возмездию со стороны наказуемого. Таким образом, решающей пе­ременной ожидания является не ожи­дание результата действия (вероят­ность адекватного наказания агрессо­ра субъектом), а инструментальность результата действия для одного из последствий (ответного возмездия).

Такое положение дел имеет место, по-видимому, для всех мотиваций социального характера, особенно для мотивации аффилиации (я любезен с

Рис. 8.7. Интенсивность тока, применявшаяся испытуемы­ми, при различной вероятно­сти возмездия [R. А. Ваrоn. 1973]

тем, чтобы и другие по отношению ко мне были любезны). В случае мотива­ции власти, помощи и агрессии оно наблюдается всегда, когда действие подчинено принципу взаимности, т.е. всегда, когда субъект принимает в расчет ответную власть, надеется на благодарность и признательность, бо­ится ответного воздействия. Насколь­ко нам известно, это обстоятельство пока не учитывалось при построении теоретических моделей; планомерно не исследовалось и то, каким образом характерные для мотивации агрессии переменные ценности и ожи­дания взвешиваются и связываются между собой. Как свидетельствуют последние из рассмотренных резуль­татов, чтобы негативная привлека­тельность сверхсильного ответного возмездия стала действенной, доста­точно одной лишь его возможности, уточнение его вероятности (инструментальности), по-видимому, ничего не меняет.

Дата добавления: 2015-07-12