Бегство

Обсудив со всех сторон план Джоада и, в общем, с ним согласившись, Роран послал Нолфавреля в таверну «Зеленый каштан» за Гертрудой и Манд ел ем, поскольку Джоад предложил им всем остановиться у него в доме.

— А теперь, если позволите, — сказал Джоад, вставая, — я должен, наконец, сообщить своей жене то, что мне вообще не следовало от нее скрывать, и спросить у нее: согласна ли она отправиться вместе со мной в Сурду А вы пока можете располагаться. Выбирайте любые комнаты на втором этаже. Рольф известит вас, когда ужин будет готов.

И он быстро вышел из кабинета.

— Может, не стоило позволять ему все рассказывать этой злющей мегере? — спросил Лоринг.

Роран пожал плечами:

— А как мы могли ему воспрепятствовать? Ведь это его жена. К тому же, думаю, он не успокоится, пока не объяснится с нею.

Выбирать комнату Роран не стал, а просто отправился бродить по особняку, бессознательно избегая слуг. У него из головы не шел план Джоада и его рассказ об Эрагоне и Сапфире. Остановившись у окна, выходившего на конюшни позади дома, он глубоко вдохнул воздух, пропитанный знакомыми запахами навоза и дыма.

— Ты его, наверное, ненавидишь?

Роран вздрогнул и обернулся — перед ним в дверном проеме стояла Биргит. Поправив на плечах шаль, она подошла ближе, и он спросил:

— Кого? — хотя прекрасно понимал, кого она имеет в виду.

— Эрагона. Ты теперь ненавидишь его? Роран поглядел на темнеющее небо.

— Не знаю, — сказал он. — Да, пожалуй, ненавижу за то, что по его вине погиб мой отец, но все же он мне брат, я люблю его… Хотя, наверное, если б он не был мне нужен, чтобы спасти Катрину, я надолго прекратил бы с ним любые отношения.

— Между прочим, и я точно так же ненавижу тебя и одновременно нуждаюсь в тебе, Роран-Молот.

Он засопел, угрюмо соглашаясь с ее словами.

— Да, мы нынче вроде как срослись, верно? Общая беда нас объединила. И теперь ты должна помочь мне разыскать Эрагона, чтобы отомстить раззакам за Квимби…

— А потом я отомщу уже тебе самому, — закончила Биргит.

— Да, что поделаешь, — грустно кивнул Роран и посмотрел ей прямо в глаза; она тоже смотрела на него, не мигая. Он чувствовал, что это краткое объяснение произошло неспроста, и странным образом успокоился, поняв, что ими обоими движет одно и то же желание, одно и то же пламя жжет их изнутри, ускоряющее их шаг и делая его твердым даже там, где оступаются другие. В Биргит он видел родственную душу.

Вновь спустившись вниз, Роран услышал доносившиеся из столовой громкие голоса и остановился, с любопытством прильнув к дверной щели. Он увидел Джо-ада, а напротив него стояла тоненькая светловолосая женщина, и он догадался, что это, по всей видимости, и есть Хелен.

— Даже если все, что ты говоришь, правда, то неужели ты думал, что я тебе и в этот раз доверюсь? — с вызовом говорила она.

— Да нет, я и не надеялся.

— Зачем же тогда ты просил меня бежать вместе с тобой? Стать тебе в угоду преступницей?

— Когда-то ты сама выразила готовность покинуть свою семью и скитаться со мною вместе по всему свету, помнишь? Ты умоляла меня увезти тебя из Тирма…

— Это было давно! Ты мне тогда казался ужасно мужественным, решительным с этим твоим мечом и шрамом на виске…

— Меч и шрам и сейчас при мне, — мягко возразил он. — Я совершил много ошибок, Хелен, и много раз был неправ по отношению к тебе; я только теперь понял это. Но я по-прежнему люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности. Здесь для меня будущего нет. Если я останусь, на твою семью могут обрушиться различные беды и несчастья. Ты вольна вернуться к отцу или уехать со мной. Выбирай то, что тебе самой больше по нраву. Я желаю тебе только счастья. И все же прошу: дай мне еще один шанс, и я попробую, собрав все свое мужество, навсегда покинуть этот город и навсегда забыть о той горькой жизни, которая нам тут выпала. В Сурде мы можем начать все сначала. Хелен долго молчала, потом спросила:

— Тот юноша, что был здесь, действительно Всадник?

— Да. Задули ветры перемен, Хелен. Вардены готовятся к наступлению, гномы собирают силы, даже эльфы зашевелились в своих древних убежищах. Приближается война, и если нам повезет, то близок и крах Гальбаторикса.

— Ты занимаешь важное положение среди варденов?

— Они кое-чем мне обязаны — ведь именно я участвовал в спасении яйца Сапфиры.

— Значит, в Сурде ты будешь занимать высокий пост?

— Полагаю, что так.

Он положил руки ей на плечи, и она не отстранилась, только прошептала:

— Не надо давить на меня, Джоад, я еще ничего не решила!

— Так решай поскорее. Обещай мне, что как следует подумаешь об этом, хорошо?

— Да, конечно, — она вздрогнула, — конечно, я непременно обо всем подумаю.

При виде этой сцены у Рорана защемило сердце, и он поспешил уйти.

Ах, Катрина!

За ужином в тот вечер Роран заметил, что глаза Хелен часто останавливаются на нем; молодая женщина явно изучала его, сравнивая — он в этом не сомневался — с Эрагоном.

После трапезы Роран поманил к себе Манделя, и они вышли во двор за домом.

— Что случилось? — спросил тот.

— Я хотел поговорить с тобой наедине.

— О чем?

Роран погладил пальцами избитый боек своего молота и вспомнил, как злился, когда отец твердил ему об ответственности. Однако теперь уже самому ему на язык просились те же слова — такое ощущение, что отец оттуда нашептывал их ему на ухо.

— За время пути ты, похоже, здорово сдружился с моряками?

— Они ж нам не враги, — возразил Мандель.

— Сейчас для нас все враги. Кловис и его люди могут в любой момент пойти против нас. Я бы не стал затевать этого разговора, если бы дружба с этими людьми не заставляла тебя забывать о собственных обязанностях. — Мандель напрягся, покраснел, но ничего отрицать не стал и держался с достоинством. Рорану это даже понравилось. И он спросил: — Как по-твоему, что для нас сейчас важнее всего?

— Защитить своих родных и близких.

— Так. А еще что?

Мандель помолчал, явно не зная, что ответить, потом признался:

— Не знаю.

— Помогать друг другу. Только так мы сможем выжить, Мандель. Меня особенно беспокоит то, что ты играешь с матросами Кловиса в азартные игры, ставя под угрозу благополучие не только своей семьи, но и всех беглецов. Ты бы лучше охотился, а не в кости играл или ножи в цель метал! Ведь после гибели твоего отца именно на тебе лежит ответственность за мать и младших сестер и братьев. Они надеются на тебя, понимаешь?

— Понимаю, — сдавленным голосом ответил Мандель.

— Значит, это больше не повторится?

— Никогда!

— Вот и отлично. Покончим с нравоучениями. Теперь вот что я тебе скажу: ты — парень способный, и хочу дать тебе одно задание, которое никому другому, кроме самого себя, не доверил бы.

— Я готов!

— Завтра утром отправишься обратно в лагерь и передашь Хорсту мою весточку. Джоад считает, что за его домом следят шпионы Империи, и ты сперва удостоверься, что за тобой нет хвоста. Не торопись, осмотрись внимательно. Особенно когда выйдешь за пределы города. Если обнаружишь, что за тобой кто-то идет, постарайся удрать и запутать след. Можешь даже убить шпиона, если это будет необходимо. А Хорсту, когда доберешься, передашь вот что… — И Роран стал подробно излагать Манделю свой план. На лице юноши изумление сменилось ужасом, потом благоговейным восхищением.

— А если Кловис будет против? — все же спросил он.

— Тогда надо ночью сломать на всех барках румпели, чтобы лишить суда управления. Это, конечно, грязный трюк, но ничего не поделаешь: если Кловис или кто-то из его людей прибудет в Тирм раньше, чем ты вернешься из лагеря, для нас это может стать настоящей катастрофой.

— Я этого не допущу!

— Хорошо, — улыбнулся Роран, очень довольный этим разговором; он чувствовал, что теперь Мандель постарается сделать все, что в его силах, чтобы вовремя сообщить все Хорсту. И Роран вернулся в дом, пожелал хозяину доброй ночи и отправился спать.

Весь следующий день Роран и его спутники — исключая Манделя — провели в особняке Джоада, пользуясь возможностью отдохнуть, наточить клинки и еще раз продумать стратегию предстоящих действий.

За день они не раз видели Хелен, метавшуюся из комнаты в комнату, и без конца сталкивались с Рольфом, сиявшим своей лакированной улыбкой, но Джоада нигде не было. Рольф сказал им, что хозяин отбыл в город — побродить по улицам и кое с кем повстречаться. Роран знал, что Джоад рассчитывает встретиться — совершенно случайно, разумеется! — с теми своими друзьями, кто связан с морем и кому можно довериться, поведав о своих ближайших намерениях.

Вечером Джоад сообщил Рорану, что они могут рассчитывать по крайней мере на пятерых. «Пять пар умелых рук — надеюсь, этого нам хватит!» — Джоад явно был доволен. Остаток вечера старый купец провел у себя в кабинете, занимаясь делами.

За три часа до рассвета Роран, Лоринг, Биргит, Гертруда и Нолфаврель встали и, с трудом подавляя зевоту, собрались у дверей особняка, одевшись в длинные плащи и накинув капюшоны, закрывавшие лица. Вскоре к ним присоединился и Джоад; на поясе у него висел меч, и Роран подумал, как замечательно этот узкий длинный клинок завершает образ могучего старика, словно напоминая и самому Джоаду, кто он есть на самом деле.

Джоад зажег масляную лампу и осмотрел собравшихся.

— Все готовы? — спросил он.

Люди молча закивали в ответ, и Джоад отпер дверь. По одному они выбрались на пустую улицу, мощенную булыжником. Джоад вышел последним. Он немного задержался у входа, бросая тоскливые взгляды на лестницу, но Хелен так и не появилась. Тяжело вздохнув, Джоад закрыл дверь и спустился с крыльца.

Роран положил руку ему на плечо.

— Что сделано, то сделано, — сказал он.

— Это верно.

Они почти бежали по еще спящему темному городу, чуть замедляя шаг лишь при встрече со стражниками или с редкими ночными прохожими, которые и сами при виде столь странной группы людей испуганно ныряли куда-нибудь во двор или в подворотню. Один раз они услышали на крыше одного из домов шаги, и Джоад объяснил, что в этом старинном городе раздолье ворам, благо тесная застройка дает им возможность легко перебираться с одной крыши на другую.

У восточных ворот Тирма они снова замедлили шаг. Поскольку эти ворота вели в гавань, их запирали ночью только на четыре часа, чтобы еще до рассвета возобновить погрузочно-разгрузочные работы. Вот и теперь, несмотря на столь ранний час, несколько человек уже спешили к воротам.

Хотя Джоад и предупредил их, что такое вполне может случиться, Роран все же ощутил холодок в животе, когда стражники опустили свои пики и потребовали сообщить, что у них за дела в порту. Облизывая разом пересохшие губы, он старался вести себя спокойно и не дергаться, пока старший из солдат изучал свиток, поданный ему Джоадом. Через минуту стражник кивнул и сказал: «Проходите».

Когда они достигли верфей, где стражники уже не могли их услышать, Джоад удовлетворенно заметил:

— А хорошо все-таки, что он не умеет читать!

Некоторое время пришлось постоять на мокром деревянном причале, ожидая, пока соберутся моряки, с которыми заранее договорился Джоад. Они по одному выныривали из серого тумана, окутавшего берег, мрачные и молчаливые. Почти у всех длинные волосы были заплетены в косы, руки черные от въевшейся смолы, а лица украшены такими шрамами, что Роран невольно испытал уважение к этим морским волкам. Однако морякам явно очень не нравилось присутствие Биргит и Гертруды. Особенно их раздражала Биргит.

Один из них, здоровенный детина, пренебрежительно ткнул в ее сторону большим пальцем и набросился на Джоада:

— Почему ты не сказал, что с нами будет женщина? Как это мы будем драться, если под ногами путается какая-то деревенская баба!

— Не смей так о ней говорить! — прошипел сквозь стиснутые зубы Нолфаврель.

— А-а! Еще и щенок ее тут!

Джоад, не повышая голоса, остановил его:

— Помолчи, Утхар. Биргит сражалась с раззаками, а ее сын убил одного из лучших солдат Гальбаторикса. Ты-то сам можешь такими успехами похвастаться?

— Все равно, неправильно это! — пробурчал еще один моряк. — На море небезопасно, когда рядом женщины! От них никакого проку, только беду притягивают! Женщинам не место…

Впрочем, договорить ему так и не удалось, ибо тут Биргит совершила поступок, который трудно было ожидать от «деревенской бабы, которая путается под ногами». Решительно шагнув вперед, она носком башмака ударила Утхара в пах, а второго моряка схватила за ворот и приставила нож ему к горлу. Некоторое время подержав его так для острастки, она убедилась, что все это видели, и отпустила его. Утхар катался по земле, держась за низ живота, и сыпал проклятьями.

— Ну что, еще кто-нибудь против женщин на корабле? — грозно спросила Биргит.

Нолфаврель смотрел на мать, открыв от изумления рот.

Роран, с трудом сдерживая смех, опустил капюшон плаща пониже. «Еще хорошо, что они к Гертруде не прицепились!» — думал он.

Поскольку больше никто против женщин не возражал, Джоад спросил:

— Вы все принесли?

И каждый из моряков продемонстрировал хорошую дубинку, которую прятал под курткой, и несколько мотков веревки.

Вооруженные таким образом, они осторожно пробрались к тому концу гавани, где стояло судно «Крыло дракона». До сих пор их вроде бы никто не заметил. Джоад старательно прикрывал свой масляный светильник ладонью. Добравшись до нужного пирса, они спрятались за пакгаузом и некоторое время наблюдали за двумя часовыми, обходившими с фонарями палубу корабля. Сходни на ночь были убраны.

— Запомните, — прошептал Джоад, — самое важное для нас — чтобы никто не успел поднять тревогу, пока все не будет готово к отплытию.

— Там двое на палубе и еще двое внизу, правильно? — спросил Роран.

— Так обычно и положено, — ответил Утхар. Роран и Утхар стянули с себя штаны, привязали к себе дубинки и мотки веревки — молот Роран оставил на берегу — и, отойдя подальше от корабля, чтоб их не заметили часовые, тихо спустились по сваям причала в ледяную воду.

— Б-р-р-р! Самое противное в таких делах — это в холодной воде бултыхаться! — пробормотал Утхар.

— А что, уже приходилось?

— Целых четыре раза! Ты старайся все время двигаться, не то окоченеешь.

Стараясь держаться как можно ближе к осклизлым доскам нижней части пирса, они поплыли в сторону корабля и добрались до каменного пирса, к которому он был пришвартован, а потом взяли чуть правее, Утхар шепнул Рорану: «Я полезу по якорной цепи со штирборта». Роран кивнул.

Разделившись, они растворились в темноте. Утхар, словно лягушка, поднырнул под носовую часть судна, а Роран направился прямо к якорю бакборта и ухватился за его толстую цепь. Отвязав от пояса дубинку и зажав ее в зубах — чтобы освободить руки и заглушить дробный перестук зубов, — он стал ждать. Ледяной металл цепи прямо-таки вытягивал из ладоней последнее тепло.

Но не прошло и трех минут, и Роран услышал скрежет сапог Биргит по камням — она прошла мимо него на край пирса и остановилась прямо напротив корабля, мгновенно завязав разговор с часовыми. «Молодец! — подумал Роран. — Хорошо, если ей удастся отвлечь их внимание от носа судна. Ладно, пора».

Стараясь не шуметь, Роран подтянулся и полез вверх по цепи, перехватывая ее руками. Правое плечо, там, где его ранил раззак, после морской воды горело огнем, но он, не обращая внимания на боль, продолжал взбираться. Добравшись до клюза, в который уходила якорная цепь, он несколько секунд передохнул и полез дальше, цепляясь за балки, что поддерживали крашеную фигуру, украшавшую нос корабля, затем перебрался через фальшборт и оказался на палубе. Утхар был уже там; он тяжело дышал; вода так и лила с него ручьем.

Сжимая в руках дубинки, они осторожно двинулись в сторону кормы, прячась за каждым выступающим предметом. До часовых, которые, облокотившись о фальшборт, перебрасывались словами с Биргит, оставалось фута три, не больше.

Выждав минутку, Роран и Утхар прыгнули на часовых и обрушили им на головы тяжелые дубинки; те не успели даже схватиться за свои сабли и сразу рухнули на палубу. Биргит махнула рукой Джоаду, и оставшиеся на берегу моментально подхватили сходни и, подняв один конец, уложили его на борт. Утхар тут же принайтовил его к стойкам фальшборта.

Нолфаврель первым взбежал на палубу, и Роран, бросив ему моток веревки, приказал:

— Свяжи этих двоих и заткни им покрепче рты. Затем все, за исключением Гертруды, спустились на нижнюю палубу: нужно было обезвредить и остальных часовых. Но людей там оказалось гораздо больше; помимо часовых, они обнаружили также корабельного эконома, боцмана, кока и его помощника. Их вытащили из постелей, тех, кто сопротивлялся, слегка стукнули по голове и всех надежно связали. Кстати, Биргит снова проявила себя, лично захватив и связав двоих.

Джоад велел усадить пленников в ряд на палубе, чтобы они всегда были на виду, и сказал своим сообщникам:

— Нам еще многое нужно успеть, а времени совсем мало. Итак, учтите: теперь капитаном «Крыла дракона» будет Утхар, и все должны выполнять его распоряжения. Роран, ты слышал? За своих людей отвечаешь ты.

И на корабле закипела бешеная работа, продолжавшаяся не менее двух часов. Моряки занимались такелажем и парусами, а Роран и его односельчане освобождали трюм от ненужных грузов, например от тюков шерсти-сырца. Тюки попросту спускали за борт, но очень осторожно, и никто на верфях не услышал ни одного всплеска. Чтобы разместить на борту «Крыла дракона» всех беглецов, нужно было освободить как можно больше места.

Роран обматывал канатом бочку, когда кто-то негромко предупредил: «Кто-то идет!» Все, за исключением Джоада и Утхара, тут же попрятались и схватились за оружие. А эти двое принялись расхаживать взад-вперед, изображая часовых. У Рорана просто сердце готово было выскочить из груди, но он лежал совершенно неподвижно и старался не думать о том, что сейчас может произойти. Потом он услышал голос Джоада: тот о чем-то разговаривал с пришедшим. Роран затаил дыхание, и тут по сходням простучали чьи-то легкие шаги.

Это была Хелен!

Она надела самое простое платье, а волосы спрятала под платок. На плече у нее висел джутовый мешок с пожитками. Она молча отнесла мешок в каюту и тут же вернулась на палубу, встав рядом с Джоадом. Лицо старого купца так и светилось, и Роран решил, что более счастливого человека ему видеть не доводилось.

Небо над далекими вершинами Спайна еще только начинало светлеть, когда один из матросов, поднявшись на рею, свистнул, указывая на север и давая понять, что видит на берегу остальных беглецов.

Роран быстро поднялся на палубу. Отпущенное им ночью время истекало. На берегу была отчетливо видна темная толпа людей, ждавших судно. Эта часть плана строилась на особенностях древнего города. Дело в том, что в Тирме — в отличие от большинства приморских городов — городские стены не имели открытых проходов к морю и полностью огораживали основную часть города на случай нападения пиратов, что здесь случалось нередко. Это означало, что дома, построенные близ гавани и находившиеся за городской стеной, оставались незащищенными, что было только на руку беглецам из Карвахолла: они легко сумели спуститься прямо к причалу.

— Быстрее, быстрее! — торопил людей Джоад.

По команде Утхара матросы выволокли на палубу кучу дротиков для огромных баллист, стоявших вдоль бортов, а также корзины с мерзко воняющей смолой, которой принялись мазать наконечники дротиков. Потом натянули огромные луки баллист и зарядили их. Требовались усилия двоих, чтобы натянуть свитую из жил тетиву и зацепить ее за спусковой крючок.

Две трети беглецов уже успели погрузиться на борт, когда их заметила стража, патрулировавшая укрепления Тирма. Трубы заиграли сигнал тревоги, но не успел этот сигнал затихнуть, как Утхар заорал:

— Поджигай и пускай!

С горящей масляной лампой, которую прихватил с собой Джоад, Нолфаврель побежал от баллисты к баллисте, поднося огонь к дротикам и поджигая смолу. Как только она вспыхивала, матрос, стоявший у спускового механизма, дергал за веревку, и дротик с низким жужжанием летел в цель. Двенадцать пылающих дротиков уже вонзились в корабли и портовые здания, точно ревущие раскаленные метеоры, падающие с неба.

— Перезарядить! — рявкнул Утхар.

Заскрипело дерево — все дружно налегли на рычаги, натягивающие тетивы баллист. Орудия зарядили новыми дротиками, и Нолвафрель снова обежал их все. Роран чувствовал, как вздрагивает под ногами палуба корабля, когда очередная баллиста выбрасывает свой смертоносный снаряд.

По всему берегу занялись пожары, быстро распространяясь вширь и вглубь и создавая непроходимую преграду для солдат, пытавшихся добраться до «Крыла дракона» от восточных ворот города. Роран рассчитывал также, что клубы дыма укроют корабль от лучников, стрелявших в них с бастионов Тирма, и оказался прав: поток стрел обрушился на такелаж, одна даже вонзилась в палубу у самых ног Гертруды, но очень скоро лучники потеряли цель, ибо корабль исчез за стеной дыма.

— Теперь каждый по своей цели! — скомандовал стоявший на носу Утхар.

Между тем не успевшие погрузиться на корабль беглецы метались по берегу. Они уже достигли северного конца верфей и теперь, спотыкаясь и падая, пытались догнать судно, и тут солдаты из Тирма стали стрелять по ним. Вопили от ужаса дети, но это не остановило отчаявшихся людей. Прогрохотав грубыми башмаками по доскам причала возле объятого пламенем последнего пакгауза, они выскочили на пирс и, задыхаясь и толкая друг друга, бросились на корабль.

Биргит и Гертруда умело руководили посадкой, мгновенно направляя людей к кормовому и носовому люкам. Через несколько минут все помещения корабля от грузового трюма до капитанской каюты были забиты до предела. Те, кому не хватило места внизу, остались на палубе, скрючившись за щитами, изготовленными Фиском еще в Карвахолле.

Как Роран и велел Манделю передать Хорсту, все мужчины, способные носить оружие, мгновенно собрались около грот-мачты, ожидая дальнейших распоряжений. Заметив среди них Манделя, Роран приветственно помахал ему рукой.

А Утхар заорал одному из матросов:

— Эй, Бонден, тащи этих сухопутных к кабестанам! Поднимайте якоря! А потом — все на весла! Аллюр три креста! — Тем же, кто стоял у баллист, он приказал: — Половина пусть остается здесь, остальные — к баллистам бакборта! Топить всех, кто полезет на абордаж!

Роран оказался в числе тех, кто перебежал к бакборту. Пока он готовил баллисту к бою, из ядовитого дыма вынырнуло несколько отставших — их тут же втащили на корабль. А Джоад с помощью Хелен в это время по одному спихивал пленников по сходням на пирс.

Роран даже толком заметить не успел, как были подняты якоря, сброшены сходни, а под ногами у него загремел барабан, задавая ритм гребцам. Медленно-медленно корабль повернулся вправо, в сторону открытого моря, и, набирая скорость, двинулся к выходу из гавани.

Роран последовал за Джоадом на квартердек; отсюда было хорошо видно, что на берегу сейчас настоящий ад — пламя поглотило все, что было способно гореть, на узкой полосе между городской стеной и морем. Сквозь дымовую завесу солнце, всходившее над городом, казалось плоским, закопченным, кроваво-оранжевым диском.

«И скольких же я убил сегодня?» — с тоской подумал Роран.

Словно читая его мысли, Джоад печально заметил:

— Сегодня много невинных людей пострадает…

Чувство вины заставило Рорана ответить с куда большей запальчивостью, чем ему хотелось:

— А что, ты предпочел бы оказаться сейчас в тюрьме лорда Ристхарта? Не думаю, что этот пожар нанесет городу такой уж большой ущерб. Да и те, кто пострадает на пожаре, все же не погибнут, а вот мы бы непременно погибли, если б попали в руки солдат!

— К чему ты все это говоришь, Роран? — с легким раздражением заметил Джоад. — Я и сам прекрасно понимаю, что мы были вынуждены так поступить. Но не жди, что я стану прыгать от радости, зная, что мы спаслись ценой стольких бед, причиненных невинным людям.

К полудню весла убрали, и судно, постанывая такелажем, летело под парусами, подгоняемое попутным ветром с севера.

Корабль был жутко перегружен, но Рорану почему-то казалось, что если всех разместить правильно, то им удастся добраться до Сурды с минимальными неудобствами. Самой значительной проблемой он считал то, что значительную часть продуктов они отправили за борт, а стало быть, чтобы избежать голода, придется распределять еду мизерными порциями. К тому же при такой тесноте недолго и болезням вспыхнуть.

После того как Утхар произнес краткую речь, призывая сохранять на борту строжайшую дисциплину, беглецы занялись делами, требовавшими немедленного внимания: заботами о больных и раненых, сортировкой своих жалких пожитков, устройством спальных мест и так далее. Нужно было также решить, кто будет готовить пищу, кто под руководством Утхара станет матросом — в общем, распределить корабельные обязанности.

Роран помогал Илейн натягивать гамак, когда рядом вдруг вспыхнул яростный спор. Родители юной Оделе ругались с моряком Фруином, который, ясное дело, дезертировал из команды Торсона, чтобы не расставаться со своей возлюбленной. Оделе и Фруин хотели пожениться, но родители девушки противились этому и кричали, что у парня нет ни дома, ни надежной профессии, ни денег даже на самые жалкие свадебные подарки, не говоря уж о выкупе невесты. Роран попытался заступиться за влюбленных — все равно их было совершенно невозможно разделить, пока они на судне, битком набитом людьми, но родители Оделе так и не пожелали прислушаться к его доводам. Разозлившись, Роран спросил у них:

— И как же вы намерены поступить? Или вы ее в трюме запрете? Ведь Фруин уже доказал ей свою преданность… — И тут с верхушки грот-мачты послышался крик:

— Раззаки!

Не раздумывая, Роран выдернул из-за пояса молот, резко повернулся и бросился вверх по трапу через носовой люк, оцарапав себе на бегу щеку. На квартердеке уже собралась группа беглецов с Хорстом во главе.

Кузнец молча показал Рорану в сторону берега.

Один из чудовищных крылатый «коней» раззаков плыл над береговой линией, подобно рваной тени. На спине его виднелся черный силуэт всадника. Вид этих чудищ и ночью, и при дневном свете неизменно вызывал у Рорана ужас. Он даже вздрогнул, ибо крылатый монстр издал чудовищный рык, а затем над водой разнеслось громкое шипение раззака:

— Не с-с-спешите! От нас-с-с вам никуда не уйти! Роран бросил взгляд на баллисту, но ее невозможно было развернуть так, чтобы прицелиться в нависшего прямо над ними раззака.

— Лук у кого-нибудь есть? — крикнул он.

— Есть, — откликнулся Балдор и, опустившись на одно колено, стал натягивать тетиву. — Прикройте меня.

И собравшиеся на палубе люди обступили его тесным полукругом, закрыв своими телами от злобного взгляда раззака.

— Почему они не нападают? — недоуменно пробурчал Хорст.

Рорана тоже это удивляло; он огляделся в поисках объяснения, но ничего особенного не заметил. Объяснение предложил Джоад:

— Мне кажется, для них сейчас слишком светло. Раззаки предпочитают охотиться ночью. Насколько мне известно, их крылатые твари вообще неохотно покидают свои убежища, пока солнце высоко в небе.

— Это верно, но есть и еще одна причина, — вставила Гертруда. — Они наверняка боятся морских волн.

— Чего же им волн на такой высоте бояться? — усмехнулся недоверчиво Хорст.

— А ты посмотри внимательно: они ведь в основном над берегом кружат!

— Гертруда права, — поддержал старую целительницу Роран и подумал: «А что, эту их слабость вполне можно использовать против них!»

И тут раздался голос Балдора:

— Я готов!

По его сигналу люди, окружавшие его плотным кольцом, разом отпрыгнули в стороны, открывая цель, Балдор вскочил на ноги и одним быстрым движением спустил тетиву и выстрелил.

Выстрел был поистине великолепный! Раззак находился на пределе дальности полета стрелы — гораздо дальше любой цели, которую, по мнению Рорана, мог поразить лучник из большого лука, — и все же Балдор взял верный прицел. Его стрела поразила летящего монстра в правый бок. Раззак испустил жуткий вопль, так что в рубке повылетали все стекла, а камни на берегу, наверное, превратились в щебень. Роран закрыл уши ладонями, пытаясь уберечь их от этого чудовищного крика. Продолжая пронзительно орать, раззак резко развернулся и полетел в сторону гор, скоро исчезнув из виду.

— Ты убил его? — спросил Джоад. Лицо его было бледно.

— Боюсь, что нет, — ответил Балдор. — Только ранил, похоже.

А подоспевший Лоринг заметил радостно:

— Зато как следует ранил! Ишь как он от боли-то вопил! Теперь они, небось, не сразу решатся на нас напасть, сперва подумают!

Но Роран мрачно глянул на старика и сказал:

— Отложи свои восторги на потом, Лоринг. Это еще не победа.

— Но ведь мы их прогнали, верно? — вмешался Хорст.

— Ну и что? Зато теперь слуги Империи точно знают, где мы находимся.

И на палубе воцарилось угрюмое молчание — теперь все поняли, отчего Роран не рад случившемуся.

Дата добавления: 2015-07-12