Удар молота

Луна стояла высоко, когда Роран выполз из палатки, которую делил с Балдором, и тихо пробрался к стоявшему на часах Олбриху, которого должен был сменить. Олбрих шепнул, что все в порядке, и тут же ушел.

Роран вложил в лук стрелу и на всякий случай приготовил еще три стрелы с гусиным оперением, завернулся в одеяло и прикорнул под скалой. Отсюда ему было хорошо видно и лагерь, и то, что происходит внизу, у подножия темных холмов.

По старой привычке Роран разделил местность на воображаемые квадраты и последовательно — примерно по минуте — наблюдал за каждым из них, чтобы тут же вскочить при малейшем проблеске огня на равнине или при появлении еще каких-либо опасных признаков. Вскоре он, правда, настолько увлекся размышлениями по разным поводам, что уже почти и не помнил, что стоит на часах. Да и спать хотелось ужасно. Пришлось даже укусить себя изнутри за щеку, чтобы согнать дрему и хоть немного сосредоточиться. Ночь была очень теплая, в такие ночи особенно трудно не заснуть на посту…

Хорошо еще, что не выпало дежурство перед самым рассветом, думал Роран. Потому что, когда выпадает последняя предутренняя смена, уснуть все равно невозможно, и весь день потом чувствуешь себя разбитым.

Дохнул ветерок, шевельнул волосы, коснулся ушей и шеи, и по спине у Рорана отчего-то пробежали мурашки, точно в предчувствии зла, уже стоящего за спиной. Это неожиданное легкое прикосновение даже слегка испугало его: его охватила странная уверенность, что и ему, и всем остальным в лагере грозит смертельная опасность. Он вздрогнул от этой мысли, и сердце тяжело забилось в груди. Ему вдруг захотелось сбросить с себя одеяло и убежать куда глаза глядят, бросив всех.

«Да что со мной такое?» — думал он, с трудом удерживая в дрожащих руках стрелу.

Вдруг на востоке над самым горизонтом выросла темная тень. На фоне звездного неба она воспринималась как островок абсолютной черноты и летела по небу, точно черная вуаль, пока не достигла луны и на несколько мгновений словно застыла в воздухе, видимая довольно отчетливо. И Роран с ужасом различил просвечивающие насквозь крылья того странного существа, на каких, точно на конях, ездят верхом раззаки.

Черная тварь, зависшая на фоне луны, разинула клюв и издала долгий пронзительный вопль. Роран даже поморщился — от этого крика у него заложило уши; кровь от ужаса застыла в жилах, а надежда и радостные ожидания сменились отчаянием. Крик крылатого «коня» перебудил всех в лесу. Птицы и звери на много миль вокруг подняли невероятный переполох, но Рорана особенно встревожило то, что оставшаяся после перехода скотина просто обезумела от страха.

Роран, спотыкаясь и прячась за деревьями, бросился в лагерь и стал шепотом предупреждать людей, перебегая от одной палатки к другой:

— Раззаки здесь. Тише. Оставайтесь на своих местах. — Он видел, что и другие часовые тоже мелькают среди перепуганных крестьян, пытаясь их успокоить и заставить сидеть тихо.

Из своей палатки вынырнул Фиск с копьем в руках и проревел:

— На нас что, напали? Да что такое горстка этих проклятых… — Роран зажал плотнику рот и сдавленно охнул, когда тот схватил его за правое плечо — такой болью отозвалась не совсем зажившая еще рана.

— Раззаки! — простонал Роран, глядя на Фиска. Тот замер и значительно тише спросил:

— Ну и что? Что делать-то?

— Помоги мне успокоить животных.

Вместе они пробрались на ближний лужок, где паслись их козы, овцы, ослы и несколько лошадей. Те фермеры, которым принадлежала большая часть животных, всегда спали рядом со своими питомцами и теперь были уже на ногах, стараясь как-то их успокоить. Роран с благодарностью вспомнил, как из странных опасений настоял на том, чтобы животных рассредоточили вдоль опушки леса, где деревья помогали скрыть их от вражеских глаз.

Пытаясь утихомирить десяток перепуганных овец, Роран взглянул наверх: ужасная черная тень все еще затмевала свет луны, похожая на гигантскую летучую мышь. И вдруг он с ужасом заметил, что тень метнулась в том направлении, где они укрылись. «Если эта тварь еще раз закричит, мы приговорены», — думал он.

Пока раззак молча кружил в небесах, большая часть животных успела несколько успокоиться, и только один осел продолжал упрямо орать. Роран без колебаний опустился на колено, вложил в лук стрелу и выстрелил ослу меж ребрами. Цель была ему хорошо видна, и животное, не издав больше ни звука, рухнуло на землю.

Однако Роран опоздал: вопли осла успели-таки обратить на себя внимание раззака. Монстр повернул голову в сторону поляны и стал спускаться, выставив перед собой растопыренные когти и испуская характерное для раззаков зловоние.

«Ну вот и пришло время убедиться, способны ли мы воевать с этим порождением тьмы», — мельком подумал Роран. Фиск, лежа с ним рядом, тоже покрепче стиснул копье, готовясь метнуть его, как только чудовище окажется в пределах досягаемости.

Но Роран не успел даже поднять лук и вложить в него отлично сбалансированную стрелу: в лесу раздался какой-то шум, и целое стадо оленей, ломясь сквозь густой подлесок, с топотом вылетело на лужайку, не обращая внимания ни на людей, ни на скот. Оленей гнало вперед единственное стремление — спастись от раззака. С минуту олени неслись мимо Рорана сплошным потоком; из-под острых копытцев летела земля; в лунных лучах сверкали обезумевшие глаза с яркими белками. Олени пробегали так близко, что хорошо было слышно, как тяжело они дышат.

Оленье стадо, должно быть, сбило раззака с толку, скрыв от него людей и их скот. Сделав еще один, последний круг над поляной, крылатый монстр повернул на юг и исчез где-то за главным хребтом, растворившись в ночи.

Роран и все остальные, застыв на месте, точно насмерть перепуганные кролики, боялись даже пошевелиться. А что, если раззак решит повернуть назад? Что, если он застанет их врасплох на открытом пространстве? Что, если поблизости рыщет еще один такой же монстр? Люди прождали несколько часов, напряженные и встревоженные; лишь некоторые позволили себе на всякий случай вложить в лук стрелу и натянуть тетиву.

Когда луна уже садилась, пронзительный, пробирающий до костей крик раззака вновь донесся до них, но уже откуда-то издали. Затем наступила тишина…

«Нам здорово повезло, — думал утром Роран. — Но в следующий раз рассчитывать на подобное везение нельзя».

Ночной визит раззака устранил все противоречия среди беглецов: больше уже никто не возражал против плавания на барках. Напротив, всем хотелось поскорее отправиться в путь, и многие спрашивали Рорана, нельзя ли отплыть уже сегодня.

— Я бы тоже этого хотел, — отвечал он, — но к плаванию нужно все-таки подготовиться.

После завтрака он, Хорст и еще несколько мужчин снова отправились в Нарду. Роран понимал, что рискует быть узнанным, но им предстояло одно весьма важное дело, и он никак не мог в нем не участвовать и остаться в лагере. Кроме того, Роран был уверен, что его теперешний облик совершенно не соответствует тому, что изображено на портрете, а потому никому и в голову не придет соотнести его с тем «преступником».

Они без труда вошли в город — на этот раз городские ворота охраняла другая смена, — добрались до порта и вручили Кловису собранные двести крон. Кловис был страшно занят: вместе с группой матросов он готовил барки к отплытию.

— Ну, спасибо тебе, Молот! — сказал он, привязывая кошель с монетами к поясу. — До чего же все-таки золотые монеты скрашивают человеку жизнь! — Он подвел их к столу и развернул лоцманскую карту, на которой были отмечены разнообразные течения и их сила, местонахождение скал, рифов и отмелей, а также множество прочих сложностей, с которыми приходится сталкиваться при каботажном плавании. Проведя пальцем линию от Нарды до маленького мыса, расположенного чуть южнее, Кловис сказал:

— Вот здесь мы и погрузим ваших животных. В это время года приливы не такие сильные, но нам все равно ни к чему с ними сражаться, ничего хорошего это не сулит, так что мы отправимся в путь сразу же после высокой воды.

— Высокой воды? — переспросил Роран. — А может, проще дождаться низкой воды? Пусть волны сами вынесут нас, а?

Кловис потрогал себя за нос, блеснул глазами и сказал:

— В общем, я много раз именно так и выходил в море. Но все же не хотелось бы застрять в песке, пока вы будете грузить свой скот — ведь сильная волна вполне может вынести полупустую барку еще дальше на берег. А при высокой воде такой опасности не возникнет, хотя придется пошевеливаться, иначе все равно застрянем, когда вода отступать начнет. А если мы все сделаем, как надо, то заставим море работать на нас, понял?

Роран кивнул. Он доверял опыту Кловиса.

— А сколько человек тебе понадобится, чтобы собрать полную команду? — спросил он.

— Ну, мне уже удалось семерых сильных парней отыскать; все это хорошие моряки, и все они согласились пойти в Тирм, хоть и сказали, что рейс этот кажется им весьма странным. Имей в виду, большую часть этих ребят я вчера со дна пивной кружки выудил — последние деньги пропивали, что я им заплатил. Но завтра я им велел, чтоб были, как стеклышко! Так что с ними все будет в порядке, уж это я тебе обещаю. Но мне нужно еще хотя бы человека четыре.

— Четыре так четыре, — согласился Роран. — Мои люди, правда, не больно в морском деле смыслят, но тоже ребята ловкие, на ходу научатся.

— Ничего, я привык новичков в каждый рейс брать, — буркнул Кловис. — Если будут слушаться, все нормально пойдет. Но имей в виду: если станут своевольничать, живо получат по заслугам! А для охраны хорошо бы человек девять — по трое на каждую барку. Причем не каких-нибудь зеленых юнцов. А без охраны я ни за какие коврижки из порта не выйду! Хоть ты мне бочонок виски поставь — с места не двинусь! Роран мрачновато усмехнулся:

— Все люди, что со мной ездят, не раз отлично себя в схватках с бандитами показывали.

— Неужели все они тебе подчиняются, парень? — удивился Кловис. И даже подбородок поскреб, глядя на стоявших поодаль Гедрика, Дельвина и еще нескольких молодых мужчин из Карвахолла. — Сколько же их всего будет?

— Достаточно.

— Достаточно, говоришь? Ну ладно. — Он махнул рукой. — Ты на мои слова внимания-то особо не обращай. Язык у меня что помело, я и подумать не успею, а он уже все сказал. Меня покойный отец всегда, бывало, за это ругал. Я своего первого помощника — его Торсон зовут, — в лавку отправил, чтоб все необходимое в дорогу купил. Я так понимаю, у тебя корм для животных имеется?

— Да. И многое другое.

— Ладно, собирайте вещи и корм да сюда тащите. Все можно сразу в трюмы загрузить, вот только мачты поставим.

Остаток утра до обеда беглецы перетаскивали купленные сыновьями Лоринга припасы со склада на барки. Когда Роран притащил очередной мешок с мукой на борт «Эделайн» и подал его матросу, ждавшему в трюме, Кловис заметил:

— А ведь корм-то не для животных!

— Нет, — не стал отпираться Роран. — Но все это нам нужно. — Хорошо еще, что у Кловиса хватило ума не расспрашивать дальше.

Когда был погружен последний мешок, Кловис кивнул Рорану и сказал:

— Если хочешь, можешь теперь идти. Мы с ребятами сами все тут закончим. Ты, главное, помни: тебе нужно быть у причала через три часа после рассвета и привести с собой всех тех людей, которых ты мне обещал, иначе прилив пропустим.

— Мы придем вовремя.

Вернувшись в лагерь, Роран стал помогать Илейн и другим готовиться к отъезду. Сборы много времени не заняли, поскольку все уже привыкли каждое утро сниматься с места. Затем Роран выбрал двенадцать человек, которые вместе с ним завтра должны были отправиться в Нарду, но самых лучших и надежных людей, вроде Хорста и Дельвина, он попросил остаться — на тот случай, если беглецов обнаружат солдаты или вдруг вернутся раззаки.

Как только спустилась ночь, обе группы расстались. Роран, присев за валуном, смотрел, как Хорст ведет длинную вереницу людей вниз, к подножию гор и к тому мысу, где им утром предстоит сесть на барки.

Вскоре к нему подошел Орвал и, скрестив на груди руки, спросил:

— Ты как думаешь, Молот, с ними все будет в порядке? — Голос его звенел от волнения, точно натянутая тетива.

Роран, хоть и сам беспокоился, сказал твердо:

— Думаю, да. Готов поспорить с тобой на бочонок сидра, что все они еще спать будут, когда мы завтра утром причалим к берегу. И ты будешь иметь удовольствие собственноручно разбудить Ноллу. Нравится тебе такая идея?

Орвал улыбнулся при воспоминании о жене и радостно закивал; похоже, он несколько приободрился.

«Надеюсь, что так оно и будет», — подумал Роран. Он так и сидел за камнем, скорчившись, как горгулья на крыше, пока темная цепочка людей, спускавшихся к побережью, совсем не скрылась из виду.

Они проснулись за час до восхода, когда небо еще только начинало светлеть, становясь по краям бледно-зеленым. От холодной росы сводило пальцы. Роран несколько раз плеснул в лицо водой из ручья, взял лук и колчан со стрелами, сунул за пояс свой вечный молот, прихватил также один из изготовленных Фиском щитов и выкованное Хорстом копье. Остальные сделали то же самое; у некоторых, правда, на поясе висели еще и мечи, добытые во время стычек с солдатами в Карвахолле.

Они бегом миновали холмы, и вскоре все тринадцать человек уже шагали по дороге к городским воротам. К великому огорчению Рорана, на страже стояли те самые два солдата, которые позавчера не хотели пропускать их в город. Как и в прошлый раз, они опустили свои алебарды и преградили им путь.

— На этот раз вас, похоже, значительно больше, — заметил седоволосый стражник. — И все новые, только ты старый, — он не сводил глаз с Рорана. — Может, скажешь, что копье и щит у тебя тоже для проверки качества глазури?

— Нет, не скажу. Нас нанял Кловис — охранять его барки от бандитов; он в Тирм идет.

— Так вы, значит, наемники? — Стражники дружно расхохотались. — А ты говорил, торговцы.

— Наемникам лучше платят. Седой стражник нахмурился.

— Ты лжешь! Я когда-то пробовал стать джентльменом удачи и куда чаще ложился спать голодным, чем сытым. Так сколько же у вас таких «торговцев»? Вчера вас было семеро, сегодня уже тринадцать — что-то слишком вас много сюда «торговать» явилось! — Прищурившись, он всмотрелся в лицо Рорана. — А отчего это лицо твое мне кажется знакомым? Как твое имя-то?

— Молот.

— А может, Роран? А?

Роран медлить не стал: острие его копья вошло седому стражнику точно в глотку. Фонтаном хлынула алая кровь. Вытащив копье, Роран схватился за молот и, крутанувшись на месте, заблокировал удар алебардой, который хотел нанести ему второй стражник. Вращая молот над головой, он обрушил его на голову противника.

Тяжело дыша, он стоял меж двух трупов: «Теперь я убил уже десятерых!»

Орвал и остальные в ужасе смотрели на него. Не в силах выдержать их тяжелые взгляды, Роран отвернулся и жестом указал на ров, тянувшийся вдоль городской стены.

— Спрячьте тела, пока никто не видит, — велел он, и его спутники послушно бросились исполнять его приказ. Роран внимательно осмотрел стену, но на ней вроде бы никого не было. К счастью, и прохожие на улицах еще тоже появиться не успели. Роран наклонился, вытащил копье и досуха вытер острие пучком травы.

— Готово, — сказал ему Манд ель, вылезая из канавы. Даже под густой бородой сразу было видно, как он бледен.

Роран кивнул и, стараясь держать себя в руках, спокойно осмотрел свой отряд.

— Послушайте, идти нужно быстро, но спокойно. И ни в коем случае не бежать. Если раздастся сигнал тревоги — вполне возможно, кто-то нас уже видел или слышал, — сделайте вид, что страшно удивлены, но только не давайте людям повода подозревать нас. Помните: от вашего самообладания сейчас зависит жизнь ваших родных и друзей. Если на нас все же нападут, единственная наша задача — во что бы то ни стало спустить барки на воду. Все остальное не имеет значения. Ясно?

Всем все было ясно, и они поспешили в порт. Шагая по улицам Нарды, Роран страшно боялся, что от напряжения взорвется и разлетится на тысячу кусков. «Во что же я превратился? — думал он. — Что я с собой сделал? Кем стал?» Он смотрел на мужчин и женщин, на собак и детей, и в каждом лице ему чудился возможный враг. Все вокруг казалось каким-то чересчур ярким, четким; ему казалось, что он видит каждую нитку в одежде попадавшихся ему навстречу людей.

Однако до причалов они добрались благополучно. Кловис даже сказал:

— Раненько вы прибыли! Люблю, когда люди не опаздывают, можно успеть всякие мелочи уладить, пока в море не вышли.

— А прямо сейчас мы разве выйти не можем? — спросил Роран.

— Ну, что ж ты такой недогадливый! Подождать прилива придется. — И Кловис принялся осматривать тех, кого привел Роран. — Да что случилось-то? Что это у всех вас такой вид, словно вы призрак самого старика Гальбаторикса видели?

— Ничего, ребята просто немного моря побаиваются, — сказал Роран. — Несколько часов на свежем морском ветерке — и все как рукой снимет. — Улыбнуться он, правда, себя заставить так и не сумел, однако постарался говорить как можно более беспечно, чтобы успокоить шкипера.

Кловис свистком подозвал к себе двух матросов, ставших коричневыми от загара.

— Вот это Торсон, мой первый помощник. — И Кловис указал на человека справа от себя. Обнаженное плечо Торсона было украшено татуировкой — летящим драконом со свившимся в кольца хвостом. — Он будет шкипером на «Меррибелл». А этого старого морского волка зовут Флинт. Он будет на «Эделайн» командовать. На борту каждое их слово — закон. Я останусь на «Рыжей кабанихе», и здесь все будут подчиняться мне, а не Молоту. Ну что, все меня слышали?

— Да, да, — послышалось вокруг.

— Итак, кто из вас будет моими руками, а кто — охраной? Ей-богу, сам я не могу никого выбрать.

И, хотя Кловис ясно дал всем понять, что командует на барках он, все дружно посмотрели на Рорана. Он кивнул, и люди разбились на две группы, из которых Кловис затем сам отобрал тех, что поплывут на двух остальных судах.

В течение получаса Роран и матросы подготовили «Рыжую кабаниху» к отплытию. Рорана не отпускало напряжение. «Нас ведь поймают или убьют, — думал он, — если мы еще тут задержимся!» Он то и дело, смахивая со лба пот, проверял по столбам пирса высоту прилива и даже вздрогнул, когда Кловис крепко ухватил его за плечо.

Не подумав, Роран невольно схватился за рукоять молота и даже успел наполовину вытащить его из-за пояса. Горло у него свело, глаза смотрели отрешенно.

Кловис от удивления поднял брови.

— Я вот все наблюдаю за тобой, Молот, и думаю: как это тебе удалось завоевать такую преданность среди твоих дружков? — сказал он. — Я служил с таким количеством шкиперов, что всех даже и не упомню, но такого беспрекословного послушания никто добиться не мог!

Роран не сумел сдержаться, нервно расхохотался и воскликнул:

— А я тебе скажу, как я этого добился: спас их от рабства и от угрозы быть съеденными!

Брови Кловиса поднялись еще выше, почти до самых волос.

— Ты и сейчас их от чего-то спасаешь? Хотел бы я послушать эту историю.

— Да нет, вряд ли тебе это будет интересно. Кловис минутку подумал и сказал:

— Может, ты и прав. Сейчас, пожалуй, не стоит. — Он глянул на воду. — Ага, чтоб мне на виселице висеть! Ей-богу можно отправляться! А вот и моя маленькая Галина — по ней часы проверять можно.

Он спрыгнул на причал и принялся обнимать темноволосую девочку лет тринадцати и женщину, которая, как догадался Роран, была матерью этой девочки. Кловис взъерошил дочке волосы и сказал:

— Ты ведь будешь хорошо себя вести, пока меня не будет, да, Галина?

— Да, папа.

Глядя, как Кловис прощается с семьей, Роран думал о двух мертвых стражниках у ворот. У них ведь, возможно, тоже были семьи. Жены и дети, дом, в который они каждый день возвращались… Рот у Рорана наполнился горечью; он судорожно сглотнул и постарался прогнать эти мысли.

Видя, что его друзья на остальных барках начинают нервничать, Роран, опасаясь, что люди могут сорваться, стал ходить взад-вперед по палубе, всем своим видом показывая, что тревожиться не стоит. Наконец Кловис крикнул:

— Отчаливаем, ребята! Теперь глубина в самый раз! Мгновенно были подняты на борт сходни, отвязаны чалки, и в воздухе зазвенели приказы шкиперов и дружное «хей-хо!» матросов, натягивавших паруса.

Позади на причале остались лишь Галина с матерью; они стояли молча, надвинув на головы капюшоны плащей, и печально смотрели вслед отплывающим баркам.

— Повезло нам, парень! — сказал Рорану Кловис, хлопнув его по плечу. — Ветерок-то попутный, так что нам, возможно, и грести не придется, чтоб до отлива до мыса добраться.

Когда «Кабаниха» была уже на середине залива, но все еще минутах в десяти ходу от свободы и открытого моря, случилось то, чего так боялся Роран: с городской стены донеслись звуки колокола и сигнальных труб, трубивших тревогу.

— Что это? — спросил Роран.

— Не могу сказать… — Кловис озадаченно сдвинул брови, глядя в сторону города. — Может, пожар, да только дыма не видно. А может, ургалов близ города обнаружили… — Лицо его стало озабоченным. — Ты никого подозрительного на дороге утром не заметил?

Роран молча покачал головой, и тут Флинт с борта «Эделайн» крикнул:

— Ну что, поворачиваем назад?

Роран так вцепился в деревянные поручни, что несколько заноз вонзились ему под ногти, но вмешиваться не решался, опасаясь, что моряки заподозрят неладное.

С трудом оторвав взгляд от Нарды, Кловис прорычал в ответ:

— Нет, идем дальше, иначе прилив пропустим.

— Ладно! — крикнул Флинт. — Хотя я бы дневное жалованье отдал, лишь бы узнать, что там за шум такой.

— Да и я бы тоже, — пробурчал Кловис себе под нос. Когда дома и портовые склады почти скрылись из виду, Роран прошел на корму и сел на палубу, притулившись у задней стенки каюты и обхватив колени руками. Он долго смотрел в небо, пораженный его глубиной, ясностью и чистотой, потом опустил глаза и стал смотреть на воду, которую неторопливо рассекала «Рыжая кабаниха». В зеленоватых волнах колыхались длинные ленты водорослей; барка слегка покачивалась, навевая сон и покой. «До чего же замечательный сегодня выдался денек!» — думал Роран, благодарный за эти мгновения, когда можно просто сидеть и любоваться морем и небом.

Когда они вышли из бухты и свернули за окаймлявший ее мыс, Роран испытал огромное облегчение. Он поднялся по трапу на капитанский мостик, где Кловис стоял у руля, и тот, увидев довольную физиономию Ро-рана, сказал:

— Да, первый день в море всегда настроение поднимает, пока не поймешь, какая на судне плохая кормежка, и не начнешь о доме тосковать.

Помня о том, что ему необходимо хотя бы немного обучиться морскому делу, Роран стал спрашивать Кловиса о названиях и использовании различных предметов и сразу же получил весьма вдохновенный рассказ о том, как и куда плавают на барках и на быстроходных судах и что такое мореходное искусство в целом.

Часа через два Кловис указал ему на узкий мыс впереди и сказал:

— Вон туда мы и должны подойти, только с другой стороны.

Роран, вытянув шею, вглядывался в даль, надеясь, что с остальными беглецами все в порядке.

Когда «Рыжая кабаниха» обогнула скалистый край мыса, стал виден берег, покрытый чистым белым песком, на котором собрались беглецы. Люди радостно кричали и махали руками, увидев, как барки показались из-за скал.

Рорану сразу стало легче, зато стоявший с ним рядом Кловис выругался и воскликнул:

— Я же знал, что тут что-то не так! Достаточно было один раз на тебя взглянуть, Молот! Скотина, как же! Ты ведь меня вокруг пальца обвел, хитрец!

— Ты неправ, — ответил Роран. — Я тебе не соврал: это действительно мое стадо, и я в нем пастух. Вот только я никакого права не имею людей «скотиной» называть!

— Да называй их как хочешь, только я не давал согласия везти в Тирм столько людей. Почему, интересно знать, ты не сказал мне, кого тебе нужно везти? К тому же приходится сделать единственно возможный вывод: ты и твои люди замешаны в том, что сейчас в городе творится! А теперь вы и меня туда приплели. Мне бы надо всех вас за борт выкинуть да в Нарду вернуться!

— Но ты этого не сделаешь, — тихо сказал Роран.

— Вот как? Это почему же?

— Потому что мне нужны твои барки, Кловис, и я что угодно сделаю, лишь бы посадить на них своих людей. Что угодно. А от тебя требуется лишь честно соблюдать условия нашего договора, и я обещаю, что плавание будет спокойным и ты вскоре снова увидишь свою Галину. Если же нет… — Угроза прозвучала в его голосе куда сильнее, чем он того хотел; Роран вовсе не имел намерения убивать Кловиса и думал, что если уж до этого дойдет, то лучше он высадит его на какой-нибудь пустынный берег.

Кловис побагровел, но, как ни странно, довольно быстро успокоился и проворчал:

— Вообще-то справедливо.

Роран, очень довольный таким исходом спора, снова стал смотреть на берег.

Услышав за спиной тихий шорох, Роран инстинктивно пригнулся, резко повернулся и прикрыл голову щитом. Рука его дрогнула, а щит загудел, когда на него обрушился тяжелый шкворень. Выглянув из-за щита, Роран увидел, как Кловис проворно отскочил от него на другой конец палубы.

Не сводя глаз со шкипера, Роран покачал головой:

— Ты со мной ничего поделать не сможешь, Кловис. Еще раз спрашиваю: готов ли ты честно соблюдать условия нашей сделки? Если нет, я прямо здесь высажу тебя на берег, захвачу твои барки и заставлю команду мне подчиниться. У меня нет желания отнимать у тебя средства к существованию, но, если ты меня вынудишь, я это сделаю. А теперь идем. Не вижу ничего для тебя страшного в этом плавании, особенно если ты предпочтешь помочь нам, а не вредить. Вспомни, мы ведь уже заплатили тебе.

Кловис с достоинством выпрямился и сказал:

— Если я соглашусь, ты должен и мне честь оказать и объяснить, зачем вы прибегли к этой уловке и откуда здесь все эти люди. И сколько бы золота ты мне ни предложил, я не стану помогать тебе в том, чего моя душа не приемлет, ни за что не буду! Вы что, бандиты? Или, может, служите этому проклятому Гальбаториксу?

— Тебе лучше этого не знать, иначе ты можешь в большую беду попасть.

— Я настаиваю!

— Слышал ли ты когда-нибудь о деревне Карвахолл, что в долине Паланкар? — спросил Роран.

Кловис махнул рукой:

— Ну, слышал раза два, и что с того?

— Это ее жителей ты сейчас видишь на берегу. Солдаты Гальбаторикса напали на нас, хотя мы ничем их не провоцировали. Мы дали им отпор, а когда поняли, что нам не выстоять, ушли в горы. Мы пересекли Спайн и вдоль побережья добрались до Нарды. Гальбаторикс пообещал всех мужчин, женщин и детей Карвахолла либо убить, либо продать в рабство. Наша единственная надежда на спасение — добраться до Сурды. — Роран решил не упоминать о раззаках, чтобы не слишком пугать Кловиса.

Разгневанное лицо шкипера стало серым.

— И вас все еще преследуют?

— Да, но обнаружить нас слугам Империи пока что не удалось.

— А не из-за вас ли на берегу тревогу трубили? И Роран очень тихо признался:

— Мне пришлось убить двух стражников. Они меня узнали по портрету у городских ворот. — Это сообщение ошеломило Кловиса: глаза его расширились, он попятился, напряженно сжимая кулаки. — Делай свой выбор, Кловис, — напомнил ему Роран. — Берег близко. — И почти сразу понял, что победил: плечи шкипера поникли, и он, утратив всю свою задиристость, махнул рукой и сказал:

— Эх, да забери тебя чума, Молот! Я Гальбаториксу тоже не друг. Ладно, довезу я вас до Тирма. Но потом не желаю иметь с вами ничего общего!

— А ты можешь дать мне слово, что ночью не ускользнешь потихоньку или еще как-нибудь не предашь нас?

— Да. Слово моряка.

Песок и галька заскрипели под днищем «Рыжей кабанихи», когда волна вынесла ее на берег. Рядом с ним причалили и две другие барки. Ритмичные удары волн о берег напоминали Рорану дыхание какого-то гигантского животного. В один миг были спущены паруса и сброшены сходни. Торсон и Флинт тут же бросились к Кловису, требуя объяснить, что происходит.

— В пути наши планы несколько изменились, — только и обронил Кловис в ответ.

Роран предоставил ему возможность как-то объяснить своим шкиперам, почему, собственно, эти планы изменились, но ни в коем случае не упоминать об истинной причине, заставившей жителей Карвахолла покинуть долину Паланкар, а сам спрыгнул на песок и бросился искать Хорста. Затем оттащил его в сторонку и рассказал о том, что случилось в Нарде.

— Если узнают, что мы уплыли на барках Кловиса, за нами вполне могут послать конную погоню. Нужно как можно скорее погрузить всех на суда.

Хорст довольно долго смотрел ему прямо в глаза, потом промолвил:

— Ну и жесткий же у тебя нрав прорезался, Роран! Я таким, наверное, никогда стать не смогу.

— Я тоже думал, что не смогу, да вот пришлось.

— Ты, главное, не забывай, кто ты есть на самом деле.

В течение трех последующих часов Роран непрерывно укладывал и увязывал имущество своих односельчан на палубе «Рыжей кабанихи» так, чтобы это устраивало Кловиса. Все вещи следовало как-то закрепить, чтобы во время плавания они не сдвинулись, никого не повредили и не свалились за борт. Весь груз следовало также равномерно распределить по палубе, чтобы барка не кренилась на один борт, и это оказалось особенно трудно, потому что бесконечные узлы и корзины были самых различных форм и размеров. Затем на борт погрузили животных — к их огромному неудовольствию — и крепко привязали к железным кольцам, вделанным в борта.

Последними на палубу поднялись люди; их тоже следовало распределить по всей палубе, чтобы в море небольшие суденышки не перевернулись. Кловис, Торсон и Флинт, стоя на носу каждой барки, громко руководили этим процессом.

Вдруг Роран услышал, что на берегу разгорается какой-то спор. Протолкнувшись к источнику шума, он увидел, что Калита стоит на коленях возле своего престарелого отчима Вэйланда и тщетно пытается его успокоить.

— Нет! Не сяду я на это чудовище! И вы меня не заставите! — выкрикивал Вэйланд, брызгая слюной, размахивая морщинистыми кулаками и пытаясь вырваться из объятий Калиты. — Отпусти меня! Отпусти, говорю!

Морщась от сыпавшихся на нее ударов отчима, Калита сказала:

— Он еще вчера совершенно разум потерял, как только мы до берега моря добрались.

«Лучше бы уж этот старик умер по дороге, еще в Спайне, и не причинял бы другим столько неприятностей!» — с неожиданной для него самого жестокостью подумал Роран. Вместе с Калитой он принялся успокаивать Вэйланда, и в итоге им это даже почти удалось. Во всяком случае, на барку они его погрузили. В награду Калита дала отчиму кусок вяленого мяса, и тот с наслаждением занялся пищей, на какое-то время забыв обо всем. Роран отвел его в тихий уголок и усадил, чтобы он никому не мешал.

— Пошевеливайтесь, увальни! — покрикивал Кловис на матросов. — Прилив вот-вот начнется. Живей, живей!

Наконец посадка закончилась; сходни убрали, и матросы собрались перед каждой из барок, готовые столкнуть их на воду, как только прилив станет достаточно высоким.

Роран был среди тех, кто толкал «Рыжую кабаниху». Что-то выкрикивая нараспев, он вместе с другими матросами навалился на борт тяжелой барки. Влажный темный песок проваливался под ногами, поскрипывала обшивка, в воздухе висел густой запах пота. Барка мертво стояла на песке, и Рорану даже показалось, что все их усилия напрасны, но тут вдруг «Кабаниха» вздрогнула, подалась и попятилась назад примерно на фут.

— Еще раз! Взяли! — крикнул Роран.

Преодолевая фут за футом, они вскоре столкнули барку на такую глубину, где им самим было уже по грудь. Одна из мощных волн накрыла Рорана с головой, и он от неожиданности нахлебался соленой морской воды, а потом долго с отвращением отплевывался.

Наконец барка легко и свободно закачалась на волнах. Роран проплыл вдоль ее борта, подтянулся, ухватившись за веревку, и перемахнул на палубу. А матросы уже вытащили длинные шесты, которыми принялись деловито отталкиваться, выводя судно на глубину. То же самое происходило и на борту «Меррибелл» и «Эделайн».

Как только они оказались на приличном расстоянии от берега, Кловис велел убрать шесты и вставить в уключины весла. На веслах они вышли в открытое море, затем поставили парус, который тут же наполнился несильным, но, к счастью, попутным ветром, и «Рыжая кабаниха» неторопливо двинулась во главе маленького плавучего отряда в сторону Тирма.

Дата добавления: 2015-07-12