Глава 3. Рама

Рама состоит из Ра и Ма. Рама это вся планета целиком, её общий вещественно-энергетический комплекс, включающий в себя, кроме Ма, и ядро планеты, её Ра, её наиболее значимую часть.

Ядро планеты, Ра планеты – её самая сокровенная и мистическая часть, самая таинственная часть, представленная областью непосредственно запредельного вселенского Ра, областью трансцендентного пространства Создателя Вселенной. Ра планеты это её смысловой и энергетический центр, её сокровенная сущность, представляющая собой конкретную для данной планеты ипостась Создателя Вселенной, один из конкретных и бесчисленных во Вселенной его ликов.

Именно Ра, Создатель Вселенной, посредством своих из ядра проистекающих эманаций создал жизнь на поверхности планеты, и создал её, возможно, по универсальным для всей Вселенной принципам (или по одним из таких принципов). Эманации Ра приводили к созданию в Ма Высших Сил, тесно связанных с самим Ра и оперировавших в духе окружающим миром для его более успешной эволюции и установления высшего духовного лада. Всё это привело со временем к образованию единой системы самых разнообразных духовных структур, которая в основе своей поддерживалась Ра, опиралась на его Силы и гармонично действовала, образуя единый природный лад и осознавая себя единым сущностным образованием. Эту глобальную планетарную сущность хора называли именем Рама.

Именно Ра, Создатель Вселенной, является главной силой, определяющей взаимодействие общего энергетического комплекса планеты со всеми другими астрономическими объектами и со всей остальной Вселенной. Одним из наиболее явных результатов такого взаимодействия являются Дни Творения, ступенчатые периоды эволюционной активности, определяемые внешними космическими циклами, но в своей энергетической основе поддерживаемые Ра, проявляемым из ядра планеты. А в целом это эволюционная активность, направляемая и поддерживаемая Рамой, общим вещественно-энергетическим планетным комплексом.

Именно Ра, Создатель Вселенной, посредством своих Высших Сил контролирует и направляет жизнедеятельность этого мира. Но он только направляет её в наиболее главных моментах, а не управляет ею непосредственно, для того чтобы в мире не пропали внутренние потенции к развитию и стабильному поддержанию своего существования, для того чтобы мир сам был жизнеспособен и способен был управлять собой сам.

В человеческом обществе, например, такая жизнеспособность общества, так же как и его способность к самоуправлению без непосредственной опёки над ним Высших Сил, но в согласии с ними, поддерживалась и осуществлялась посредством отдельных людей, находившихся с Высшими Силами в более тесной связи, чем остальные люди. Такие люди были монархами и управляли обществами в соответствии с проявляемой в них высшей волей этих Сил. Их называли словом сара , то есть сыны Ра (сын Ра), а впоследствии от этого слова произошло понятие Сыны Божии. Сара находились в особой связи с духом планеты, с Рамой, с его Высшими Силами и способны были должным образом воспринимать направления Высших Сил и вести общества по путям этих направлений. Без подобных посредников, связующих общества с Рамой, общества постепенно заходили не туда, куда следовало, духовно вырождались и сметались затем как негодность с арены истории.

В явном виде такое структурирование общества возникло около четырехсот тысяч лет тому назад ещё у предшественника Хомо сапиенса (а в неявном виде вождистская структура обществ существовала у предков человека изначально) и пришедший ему на смену принципиально более развитый Homo sapiens уже обладал вполне устоявшимися линиями монархических родов.

Существовавшие параллельно с ними Homo erectus и их более совершенный образец, неандертальцы, были существами стадными и, хотя уже умели разговаривать и обладали какими-то мыслительными способностями, но самостоятельными личностями не были и находились во власти внешних стереотипов поведения, представленных в духовных матрицах их видов так же, как и в матрицах видов других животных. По сути, они были сообразительными и разговаривающими животными. Вся их жизнедеятельность была спонтанной, самопроизвольной, подчинённой этим автоматически действовавшим в них стереотипам да ещё их древним божествам, безраздельно ими владевшим.

В отличие от них, ту родовую линию, в которой развивался Хомо сапиенс, Природа наделила свободой воли и предоставила её представителям возможность развиваться как самостоятельным личностям. Для развития человека как такового это было замечательно, но для функционирования человеческого общества – не очень. Потому что каждый из них был сам по себе (ещё бы – личность же!) и общества часто оказывались дисгармоничны и нежизнеспособны. Поэтому по воле Высших Сил в обществах и появились особо связанные с Высшими Силами личности, чей авторитет был достаточно весом и кому все беспрекословно подчинялись. Эти личности управляли обществами и были сара - связанными с Ра монархами, в которых его Высшие Силы проявлялись более явно выражено, чем в обычных вождях (вожаках) обществ, существовавших до того. Предоставление людям свободы воли привело к необходимости усилить и возможность управления их обществами со стороны Высших Сил для должного эволюционного развития этих обществ. И проявлялось это управление через имевших особые связи с Высшими Силами вождей этих обществ.

А поскольку умение находиться в связи с Высшим это особое умение, редко в ком в достаточной мере проявляемое и даже далеко не каждому вообще подвластное, то умение это особо поддерживалось и передавалось, как и многие другие способности, по родовым линиям – поэтому монархии и были наследственными. Они были наследственными ещё у предшественников Хомо сапиенса, а у него они были наследственными тем более. Там дело было не в семейных интересах и заботе об обустройстве собственных детей, дело было в объективно действовавшей передаче по наследству родовой Силы правителя, связующей правителя с Высшими Силами и являющейся частью этих Сил, дело было в передаче наследственной способности управления обществом.

Ну, а для тех развесёлых «стрельцов-удальцов», кому всё было нипочём и для кого «что монарх, что обезьяна – лишь бы жить не мешала», кому в упоении своего ячества плевать было на любой общественный раздёрг и кому «какие там ещё, прости-господи, высшие силы», для таких всегда существовали широкие меры принуждения вплоть до их смертной казни. И поскольку становление широких масс человечества в способных к сознательному восприятию Высшего самостоятельных личностей процесс очень неоднозначный и часто болезненный, то монархии всегда были монархиями авторитарными. На то была воля Рамы.

Имя Рамы к нашему времени сохранилось только в индийской культуре, где оно стало именем обожествлённого царя, героическая история которого воспета в священной для индийцев поэме. Поэма на самом деле является иносказательной и в ней в образно-иносказательной форме говорится о становлении кроманьонцев*, их борениях с древностью и об овладении ими высшими духовными силами. Здесь имеет смысл рассмотреть условия этого становления непосредственно, вне связи с содержанием поэмы и её терминологией.

Сила Ра проявлялась ещё в Хомо эректусах, верней, проявлялась в отдельных представителях этого типа людей. Они, а наследовавшие им неандертальцы в ещё большей степени, были людьми духовного плана, но не в смысле нашего понимания духовности, а в смысле способности к восприятию духовной (биоэнергетической) субстанции и способности к оперированию ею. В нашем понимании они все были в какой-то мере колдунами, а часто очень неплохими колдунами, могущими как-то воздействовать на окружающее пространство духа и извлекать из этого для себя какую-то пользу. Проблемы овладения различными духовными силами были предметом неустанных забот многих из них. Со временем они пришли, в частности, и к пониманию того, что для накопления в себе духовной силы необходимо совершать длительную аскезу. Образ жизни, подобный монашескому, жесткое ограничение себя во всём, внутренний уход в себя и самофиксация на чём-то внутреннем – и постепенно сила духа собственного характера преобразуется в реальную духовную силу, которую можно как-то использовать для того, чтобы колдовскими манипуляциями изменять что-то во внешнем мире в свою пользу. Да, вначале надо натерпеться, но если силы духа хватит, то в конце можно что-то и получить – и многие из них шли по этому пути. И некоторые из них действительно достигали значимых результатов, и даже возбуждали в себе силу Ра, позволявшую им становиться выдающимися колдунами. Естественно, они занимали особое положение в своих племенах и становились вождями племён – и традиция того, что вожди обладали особой мистической силой, берёт своё начало ещё оттуда.

Но их проблема была в том, что они не были личностями, не были людьми в полном значении этого слова, и даже те из них, что возбуждали в себе силу Ра, оставались полностью зависимы от их божеств, представленных во внешнем мире, оставались марионетками этих божеств, пусть теперь не всех божеств подряд, а только самых значимых из них. Их приобщение к Ра означало в первую очередь рост для их божеств, а потом уже для них самих, этим божествам подконтрольных. Здесь первичное использовалось в угоду вторичному, и вторичному далеко не в самом совершенном своём варианте.

Многие божества тех древних людей были, по сути, паразитарными силами самого разнообразного свойства и за счёт тех людей они самоутверждались и возвеличивались. Их было много, между ними была конкуренция, и они всячески исхитрялись заманивать людей в свои сети и портить их отношения с конкурирующими силами. А многие из тех божеств были связаны с ещё более давней древностью и, в частности, с прадавним драконьим миром, миром падшим и в своё время уже отторгнутым Природой. И вот теперь вся эта падшая и изжитая древность вопреки Природе пыталась воскреснуть в новых обликах и в новом статусе, в статусе божеств, сопричастных к жизни тех несамостоятельных ещё людей, в статусе дьявольски изощрённых их «добрых помощников». Несложно представить себе, что из всего этого получалось. Адова закваска получилась ещё та, причём сроднившаяся с теми ценителями колдовских умений и от них уже неотделимая.

Поэтому перед Природой стояла глобальная проблема разделения изжитой негодности и вновь создаваемой доброкачественности. А созданную ею родовую линию Хомо эректуса, увы, приходилось к такой негодности причислять. Но такой путь развития заранее учитывался Природой как возможный тупиковый, поэтому параллельно с ним Природа развивала боковую ветвь рода Хомо. Эта боковая ветвь происходила от Хомо хабилиса, её общего с Хомо эректусом предшественника, но с самим эректусом не имела ничего общего, и со временем развилась в Хомо сапиенса. Эта ветвь отличалась другой психической организацией и для успешного развития в ней новой психики, для того, чтобы в ней не происходило спонтанного уподобления явно более многочисленному на то время Хомо эректусу, была даже противопоставлена Хомо эректусу.

Чтобы это противопоставление не переросло в преждевременное противоборство с прежними духовными силами и не сломало вновь создаваемый неокрепший росток новой породы человека, он растился вначале как боковая ветвь человеческого древа, а Хомо эректус совместно со своими силами продолжал существовать параллельно с ним как основной ствол и даже успел оформиться в неандертальца, более совершенный свой образец.

Эта боковая ветвь, родовая линия Хомо сапиенса создавалась уже при явном посредничестве Высших Сил, непосредственно из Ра в этот мир перешедших, и оформилась как принципиально новая линия в сравнении с другими линиями рода Хомо. Ей прививался самостоятельный и независимый ум, свобода воли, и от внешних божеств представители этой линии могли свободно отстраняться и вообще с ними излишне не связывались. От прежнего наработанного базиса Природы к ним перешли разве что основные психические силы, составлявшие сущность человеческой психики, но это были силы внутренние, сущностные и от внешних они явно отличались.

Поначалу свобода воли и независимость поведения создавали проблемы с организацией этих людей в цельные сообщества, но эти проблемы были преодолены подавлением в этих людях эгоизма и привитием умения видеть более других, чем себя. Главная же их общественная особенность, позволявшая им преодолевать проблемы общественного несогласия, заключалась в постепенном, из практики выросшем, утверждении в их обществах иерархичного устройства, где было кому за всем следить и за всё нести ответственность. А к этому присовокуплялась выработка в их обществах дисциплины, умения сознательно подчиняться вышестоящим, подчиняться не из страха или какого-либо принуждения, а подчиняться по совести, потому что в целом для всех вместе так было лучше.

Иерархичность их сообществ работала должным образом потому, что возглавляли эти иерархии люди, непосредственно Высшими Силами выбиравшиеся и непосредственно с этими Высшими Силами связанные. В соответствии с волей Высших Сил они следили за тем, чтобы иерархичные структуры пополнялись людьми наиболее достойными и наиболее обществу полезными, и взыскивали с тех, которые таковыми не оказывались. И их деятельность была успешной, потому что осуществлялась она не в демократических условиях с оглядкой на вкривь и вкось судачащее общественное мнение и при вкривь и вкось работающих формальных законах, а в соответствии с волей самих Высших Сил, в них, как в главах обществ, проявлявшейся, а остальные, напротив, подчинялись их воле, как воле проводников Высших Сил (и даже изначально это было не рабское, не самоуничижительное подчинение, а добровольное подчинение свободных личностей, осознававших, что так будет правильней всего). Вот эти люди и были сара - сыновьями Ра, тесно связанными с силами, непосредственно от Ра исходящими. И наследственная монархическая власть зарождалась ещё в те времена, времена становления родовой линии Хомо сапиенса. Она органически присуща как виду Хомо сапиенс, так и возникшему на его основе виду Хомо сапиенс сапиенс, то есть кроманьонцу.

А вот с властью родовой линии Хомо эректуса власть сара не имеет ничего общего, хотя там тоже были вожди, в которых сила Ра проявлялась. Но там эта сила проявлялась по принципу урывания от Ра, здесь же она проявлялась по непосредственному соизволению Ра. Разница, естественно, принципиальная. Тем более что там проявлялась сама сила, сама энергия, которая вождей линии эректусов, собственно, и интересовала, а здесь проявлялось, в первую очередь, знание, высшие истины, которые для вождей линии эректусов были просто недоступны.

В людях вида Хомо сапиенс энергия Высших Сил в явном виде не проявлялась по причине того, что это могло привлечь к ним неандертальцев, у которых была распространена практика «стяжания духа святаго» за счёт заимствования энергии у себе подобных. В их среде те, что обладали какими-либо силами духовного свойства, обязаны были не терять бдительности, потому что они становились лакомыми кусками для многих «охотников на силу», и если они не могли организовать собственной безопасности или не обладали явно повышенной физической силой, то конец их бывал печален. Их просто убивали и перенимали их силу, если в охотниках на них проявлялись способности к такому перениманию, или даже съедали их живьём для перенятия силы, если охотники были попроще и особыми способностями не обладали. И даже если племя в целом было заинтересовано в носителях силы и было способно защитить их, то им приходилось остерегаться, чтобы их не подловили где-нибудь на стороне, или чтобы против них не обернулись какие-нибудь свои же соплеменники, оказавшиеся с ними с глазу на глаз в какой-нибудь удобной для этого ситуации. Да и просто обычных энерговампиров в их среде водилось немало, поэтому иметь «дар Божий» означало иметь большие проблемы на свою даровитую и несчастную голову. И это означало большие проблемы для самой Природы, не знавшей, что ей и делать с такой «неравнодушной» к её дарам формой жизни. Поэтому в новой форме жизни такие потенции были в принципе отсечены, а явно большими духовными силами, верней, духовными силами с явно большей энергетической составляющей Природа их не наделяла именно по причине такого нездорового соседства.

Долгое время прежняя форма жизни в лице неандертальцев и новая форма жизни в лице Хомо сапиенсов существовали параллельно. Неандертальцы были озабочены проблемами доступа к силам Природы, в новых же людях природные силы как будто не очень проявлялись и потому неандертальцев они не очень интересовали. Новые люди были сильны умом и своей организацией, но не жизненными силами, и поэтому брать с них неандертальцам было нечего (хотя, конечно, жизненных сил в новых людях было достаточно, но это был не тот уровень сил, который особо заинтересовал бы неандертальцев, у них этой силы было не меньше). А приспособить новых людей в качестве подножного энергетического корма не очень получалось, потому что новые люди могли вполне успешно за себя постоять.

И вот наступило время создания на базисе тех новых людей такой породы человека, который был бы исполнен духовными силами и способен был бы оказывать явное влияние на окружающую жизнь посредством использования этих сил. Наступило время создания кроманьонца. Это было то, что могло заинтересовать неандертальцев, но, увы.… Увы, тут их самих и не стало.

Как неандертальцы исчезли? В первую очередь вследствие эпидемий и других болезней, которые навалились на них потому, что против них обернулась Природа. Около ста пятидесяти тысяч лет предуготовлять эту смену форм жизни и не суметь её произвести? Как бы не так. А их дезорганизованные остатки добили холода очередного ледникового периода, которым они уже не имели сил сопротивляться.

Но от неандертальцев остались их духовные силы, которые не имели более к кому приобщаться и на кого опираться. И даже остался сам их архетип, тоже потерявший свою базу и свою опору. Естественно, что это всё стремилось перейти на тех людей, которые оставались, то есть на Хомо сапиенсов и на нововозникших Хомо сапиенс сапиенсов. А их высшие неандертальские силы стремились перейти не просто к кому-то, а именно к вновь возникшему кроманьонцу. И для новых людей это были не просто какие-то там досадные помехи, это был затяжной и тяжелый период борений с силами древности, борений, в которых древность иногда брала верх, и приходилось полностью вкладывать себя в её преодоление, в избавление от неё как от одержимости. В этих борениях приходилось опираться не только на собственные силы, но даже на силы ещё более древние, на силы архетипов Homo habilis и других, по сути, обезьяньих видов, потому что эта промежуточная древность эректусов выбивала из-под ног базис, последовательную архетипную опору, замещая собой более слабый как боковой архетип непосредственных предшественников Хомо сапиенса, и надо было искать этот базис ещё ниже.

Неожиданную помощь в переиначивании этого базиса и создании новой прочной базисной опоры оказал медвежий архетип как один из наиболее близких к человеку архетипов из всех видов животных, но это была помощь не столько на основе эволюционных связей, сколько добровольная и инициированная по воле Ма. С тех пор медвежье начало стало особо близко к людям, тем более что новые люди, кроманьонцы, так же, как и медведи, ходили под астрологическими силами одной и той же планеты, планеты Ар.

В результате архетип неандертальцев (содержащий в себе и архетип Хомо эректусов) вместе с их духовными силами оказался полностью преодолён и разбит, а многие их духовные силы оказались уничтожены. Но справиться с этой работой мог только кроманьонец, человек новых сил и новых возможностей, если бы она выпала на долю одного лишь его предшественника, Хомо сапиенса, то она оказалась бы ему не по силам.

Это глобальное событие, вселенское борение архетипов заложилось в самом архетипе кроманьонца, наложило на него свой отпечаток. В этом отпечатке была и тяжесть борений, и непоколебимая стойкость в преодолении, и достоинство сохранения своей высшей натуры перед личинами навалившихся подлости и коварства, и ликование победы, и уверенность в правоте своего дела. Этим великим победным событием долгое время жили люди, оно передавалось из поколения в поколение, стало сказанием, мифическим эпосом, объяснявшим не только историю, но и особенности проявления психических сил в самом архетипе тех людей, возможности и взаимосвязи этих сил, их связи с другими духовными силами планеты, особенности их психических реакций. Через тысячелетия это всё как-то сгладилось, залечилось, устоялось в новых формах, но долгое время это было актуально и знание этой истории помогало людям понять и себя, и мир в себе, и мир вокруг себя.

А когда появилась необходимость в тайнознании, эта эпическая история стала тайным, сокровенным сказанием, в котором многое было завуалировано в отвлечённых образах, тем не менее достаточно хорошо понимаемых к такому пониманию способными. Наиболее тщательно это сказание хранилось и передавалось в царских родах как в родах, наиболее нуждающихся в правильном понимании проявляемых в них царских сил и взаимоотношений этих сил с окружающим миром. Но со временем сказание становилось всё сокровенней и трудней понимаемым, обросло толкованиями, дополнилось выдумками, и появился риск того, что оно или полностью исчезнет, или исчезнет его суть.

И около двух с половиной тысяч лет тому назад это тайное сказание было превращено в художественное произведение, в поэму, полную увлекательных сюжетов и красочных описаний, в поэму, содержанию которой придали религиозную форму и в этом виде широко декларировали. Эта поэма под названием «Рамаяна» стала в Индии самым известным и почитаемым народным эпосом и в таком виде она хорошо известна и до сих пор. Она очень красочна, очень фантастична и очень объёмиста, и за всем этим объёмом красочностей и фантазий обычному уму трудно увидеть заложенный в ней тайный смысл, но этот тайный смысл там есть и в канве общего сюжета он хорошо просматривается теми, кому мир открывается более, чем банальному уровню.

Итак, о чём же говорится в «Рамаяне» и каков подтекст этого сказания? Главный герой поэмы – царь Рама. Но как он, так и другие герои поэмы это не столько конкретные человеческие личности, сколько определённые духовные силы или определённые стереотипные облики (матричные типы личностей), условно представленные конкретными личностями. И отношения между различными героями поэмы это отношения между различными духовными силами и матричными типами, а не отношения между ними самими как конкретными героями. Поэтому царь Рама это не столько конкретный царь, сколько образ царского типа, а как следует из контекста поэмы это царский образ архетипа кроманьонцев, матричный тип царя этого архетипа.

А назван он Рамой для того, чтобы подчеркнуть, что в нём проявлялся сам планетарный Рама, что он, этот царский архетип как глава общего глобального архетипа кроманьонцев, был воплощением Рамы, его персонифицированным обликом. Обликом, который из поколения в поколение воплощался в конкретных царях и наделял их своими высшими силами.

В начале поэмы Рама ещё не царь, он только царевич, и это естественно, потому что речь идёт о первоначальных временах архетипа кроманьонцев, о становлении этого архетипа. По всем признакам видно, что Рама будет выдающимся царём и ещё в юности он совершает выдающиеся подвиги. По их совершении ему предлагают в жёны царевну из некоего царства, обладающую редкими добродетелями. Как и положено, к царевне уже многие сватались, но ей суждено стать женой достойнейшего.

Царевну зовут Сита, и она тоже лишь условно имеет человеческий облик. Сита родилась от земли. Когда её отец пахал землю в поле, она возникла из борозды. Условность её такого рождения слишком очевидна хотя бы уже потому, что царь в том достаточно большом царстве, которое описывается, в царстве, обладавшем развитой сословностью и отдельным сословием землепашцев, не стал бы сам ходить за плугом, но таким сюжетом хотели подчеркнуть, что Сита есть и земная сила, и сила, проявляемая именно в царском роду. Образ Ситы это те самые Высшие Силы Земли, которые в человеческом роду проявлялись именно в царях и помогали им править обществами. А теперь, по зарождении нового типа человека, Сита оказалась связана с царской матрицей архетипа кроманьонцев, и женившийся на ней царевич Рама стал буквально соответствовать своему имени.

И странная история происходит с Рамой в дороге, когда он с молодой женой возвращается в своё царство. Перед ним является ещё один Рама и вызывает его на единоборство. Этот Рама сомневается в силах молодого царевича, зато уверен в своих собственных и, протягивая царевичу свой волшебный лук, предлагает ему вначале попробовать натянуть тетиву этого лука, мол, если силёнок хватит, то тогда и посражаемся. Царевич не только натягивает тетиву лука, но и пускает из него стрелу в ставшего противником, и этот Рама исчезает. Несложно заметить в этом сюжете переход планетарных сил Рамы от архетипа предыдущего, от Хомо сапиенса, к архетипу новому, к Хомо сапиенс сапиенсу, верней переход между царскими линиями этих архетипов. И судя по сюжету, особого противоборства между этими Рамами не было, была скорей ревность к новому, возникающему, но, увы, пришлось смириться с тем, что силы планетного Рамы перешли к более развитой форме жизни.

По возвращении домой Рама какое-то время пребывает в своём статусе царевича, но вот состарившийся отец провозглашает его вместо себя царём. И Рама почти уже принял на себя царствование, но в результате внутридворцовых интриг царствование передают одному из его младших братьев (предполагается, что только на какой-то срок), а Раме назначается весь этот срок прожить отшельником вдали от общества. Вместе с Рамой в отшельничество уходит его верная супруга Сита и преданный ему другой его младший брат Лакшмана. Они поселяются в лесу вдали от людей и поддерживают связи только с подобными себе немногими отшельниками, ушедшими в отшельничество ради духовного самосовершенствования.

В лесу им всем часто досаждают зловредные ракшасы, мешая им в их духовных трудах. Ракшасы как раз и есть духовные силы (и даже просто отошедшие души) архетипа эректусов-неандертальцев, потерявшие или почти потерявшие связь со своим исчезнувшим или исчезающим видом, неприкаянно вмешивающиеся в чужую живую жизнь и по привычке своей вмешивающиеся в неё зловредно. Ракшасы подобны бесам, но многие из них настолько сильны, что их следует отнести скорей к дьяволам. Рама совершает немало подвигов, разгоняя и убивая многих из них, справляясь, в том числе, и с некоторыми особо значимыми. Ракшасы видят в лице Рамы серьёзного противника, но опасаются с ним связываться, так как в нём проявляются слишком большие силы.

И тогда царь ракшасов Равана решается похитить Ситу и, переняв на себя силы Рамы, уничтожить его. Ситу похищают и улетают с ней в свои неведомые дали, на некую гору в океане, на одном из утёсов которой стоит неприступной твердыней главная крепость ракшасов. Увы, чтобы перенять от Ситы силы её любви, требуется добиться её взаимности, Сита же остаётся неприступной. И на какие уговоры ни пускается Равана, какими чарами ни пытается он её околдовать, всё оказывается напрасным. Тогда он напускает на неё своих демониц, которые всячески её изводят, пытаясь сломить её волю, но Сита остаётся тверда и полна решимости скорей умереть, чем изменить Раме.

Здесь интересно значение самого имени Раваны. Равана происходит от слова раван, что по смыслу означает божественный первенец, а в буквальном прочтении слова Раров первенец, то есть первенец Ра. Уже из значения этого имени следует, что духовные силы Ра впервые проявляются в архетипе эректусов, и высшая сила этого архетипа в лице Раваны в принципе способна претендовать на связь с Высшими Силами планеты. У неё, силы Раваны, есть достаточно сформированный для этого уровень, если не нравственный, то чисто энергетический, она уже знакома с этими энергиями и способна с ними как-то управляться, но дело здесь в другом. Дело в том, что эту высшую силу эректусов не воспринимают сами Высшие Силы, она нечиста, подла, коварна, связана с асурами – теми самыми уже отторгнутыми от поля Жизни вследствие своей негодности духовными силами, и её судьба, как и судьба большинства ракшасов – уйти в эту же асурову отторгнутость. И эта судьба давно уже сформирована и долгими тысячелетиями подготовлялся базис для такого отторжения, и если сейчас эта сила Раваны, пользуясь своей возможностью приобщения к Высшим Силам, в своих неуёмных претензиях всячески дьяволится перед ними, то тем хуже для неё.

Лишённый своих высших сил Рама блукал в поисках Ситы и вполне естественным образом вынужден был обрести опору для себя и для своих поисков в силах более базовых, более древних, в силах, эволюционно связанных с самыми первыми людьми или пралюдьми и даже с ещё более низкими уровнями. Все вместе они описаны в «Рамаяне» как обезьянье племя, которое, заключив союз с Рамой, всеми силами взялось ему помогать. И именно обезьяний представитель Хануман нашёл то неведомое место, в которое заточили Ситу. В общем-то, это было естественно, потому что если духовные силы ракшасов могли скрываться от людей, эволюционно возникших после них, то они не могли полностью оборвать связи с предками, возникшими до них, с предками, от которых они произошли и с которыми их связывали связи эволюционные. Возбуждая эти связи и наведываясь негласно к ракшасам в гости, древность смогла понять, что и где у них происходит, и найти те неведомые пространства духа, в которых ракшасы создавали свои опоры.

После того, как место сокрытия ракшасов было найдено, необходимо было сделать его достаточно явным, проложить к нему дорогу и обезьяны протоптали широкий путь, всячески связываясь с этим местом и «построив в океане чудесный мост». По этому мосту все вместе, вкупе с присоединившимся к ним медвежьим племенем, и отправились разбивать выявленную твердыню ракшасов и бить их самих.

Далее происходит грандиозная и долгая битва, в которой уничтожается большинство ракшасов и в которой Рама убивает Равану и освобождает Ситу. И многое в этой битве происходит при явной помощи других Высших Сил, оказывающих Раме и его воинству свою поддержку. В этой же битве брат Рамы Лакшмана убивает сына Раваны Индраджита, представлявшего собой царскую линию более позднего неандертальского типа людей.

Вместо Раваны на царствование обессиленным и подконтрольным царством ракшасов Рама назначает некоего младшего брата Раваны, который обладает вроде как более праведным характером и под руководством которого ракшасы должны вроде как перестать досаждать людям.

После этого в сопровождении обезьяньего и медвежьего племени Рама возвращается в своё царство, где его радостно принимают и где замещавший его на время отсутствия младший брат Бхарата с радостью уступает ему царствование. Рама с Ситой воцаряются, и царство их наполняется согласием и изобилием.

Вот такая история. А в контексте данной главы эта история имеет смысл быть рассмотренной потому, что к нашему времени имя Рамы сохранилось только в индийской культуре, да и то в качестве имени культурного героя. Но герой этот назван там не просто обычным именем, а именем той силы, под которой он ходил. Что, впрочем, естественно как для Индии, так и для многих других культур, где люди называли себя (или их называли) именами тех божеств, которым они себя посвящали (или которым их посвящали) и силы которых должны были в них проявиться.

Напрямую в составе других богов индийского пантеона имя Рамы не фигурирует (разве что в качестве обожествления легендарного предка), но, тем не менее, в качестве наполненного другим значением тайного, сакрального имени оно, по всей видимости, применялось. А как имя общеизвестного бога оно было зашифровано в виде имени Брахма. Брахма в индуистском пантеоне богов является создателем мира – но это местный мир, мир планеты. Недаром он в начале создания пребывал плавающим в пространстве в качестве первичного яйца, а потом из этого яйца образовались земля и небо. Это миф местного (планетного) творения. И хотя Брахме приписывают создание и Солнца, и звёзд, но это просто взгляд на мир с позиций геоцентризма. А вообще Создателем Вселенной в индийской мифологии является Атман, аналогичный Ра в первичной, доиндийской культуре ариев (хотя у индусов и Атман является двояким – там есть Атман, и есть Атман, но один из них это тот, о котором здесь говорится).

Ранее в арийской и доарийской культуре к имени Рамы напрямую обращались только хора, те, в ком явно проявлялись силы Ра. Другие же, хома, обращались к Ма или к иным представленным в Ма силам. К Раме они, конечно, тоже могли обращаться, но это не давало результата, там просто уровень сил был другой (хотя по определению Рама включал в себя и Ма тоже, но на практике уровни сил всё же подразделялись). Позже, когда состояние хора стало исключением и когда правители общества тоже чаще оказывались в состояниях хома, чем хора, силы Рамы всё же проявлялись в них и они могли взывать к Раме, обращаться к нему, и это давало необходимый результат, но это были личные отношения Высших Сил Рамы именно с правителями, и это был не показатель для всего общества.

Но к сегодняшнему дню ситуация выглядит так, что обращение к имени Рамы в первую очередь инициирует связь с исторически сложившимся религиозным эгрегором индуизма, где имя Рамы использовалось в совершенно ином смысле, и вызывает активизацию в человеке просто общей энергетики этого религиозного эгрегора. Это приводит к возбуждению энергетического локуса в верхней затылочной части головы человека, там, где носят свои косы индуистские брахманы (и там, где их носят наши западные кришнаиты), но ничего хорошего это человеку не даёт и тем более не связывает его с настоящим Рамой. И этим результатом обращение к Раме обычно и ограничивается.

А для того, чтобы отозвался настоящий Рама, всё же нужен какой-то уровень духовного развития, иначе напрямую с человеком Раме связываться как-то неуместно. Обычно Рама действует на уровне самих духовных сил, некоторые из которых затем взаимодействуют с человеком.

В контексте затронутой темы уместно рассмотреть значение слова ракшас. Оно является производным от слова ракша. В изначально составном слове ра-кша определяющей смысловое значение слова является часть - кша. Это было отдельное слово, смысл которого, пожалуй, ближе всего передают такие слова, как бдить, проявлять бдительность, быть настороже. Смысл сам по себе достаточно обширного применения и, в частности, одинаково приложимый к противоположным и настороженным в отношении друг друга сторонам. Поэтому быть настороже это и остерегаться, остерегать, в том числе и сторожить, охранять, но это и стеречь, подстерегать. И именно это второе значение использовано в слове ракша, которое в дословном переводе означает рарово подстережение, то есть подстережение энергии Ра с целью её присвоения. И очевидно, что речь здесь идёт не столько о прямой энергии Ра, непосредственно исходящей от первоисточника-Ра, сколько об энергии Ра в широком смысле как о жизненной энергии, как о жизненной силе, проявляемой в любых источниках этой силы. То есть ракша это вампиризм, отнятие чужих сил в самых разных вариантах такого отнятия, а ракшас это вампир, отниматель жизненных сил. Что достаточно полно согласуется со всем тем, что о ракшасах известно.

Прямо противоположным слову «ракша» является слово кшатра, которое означает охранение Ра, но тоже не в буквальном смысле охраны самого Ра, а в смысле охранения жизненной силы, то есть охранения жизни как таковой. И, как мы знаем, кшатрии были отдельным высшим сословием воинов и правителей. А звук т к слову кша добавлен в составном слове кшат-ра для того, чтобы подчеркнуть, что речь идёт об охранных функциях, о бдительности в отношении к жизни в самом широком, обобщённом понимании этого значения. То есть речь там идёт не только о воинском охранении, но и об управленческом охранении, причём не только о царском управлении как охранении общества, но и об управлении людьми вообще, руководстве любыми структурами общества с целью охранения общественного благополучия и с целью охранения жизни как таковой. Поэтому в арийском понимании любые руководители по сути своей должны быть кшатриями – охранителями жизни. Увы, глядя на многих нынешних из них, на ум приходит сравнение скорей с ракшасами, чем с кшатриями.

Ещё одна пара противостоящих друг другу понятий это суры и асуры. Слово сура означает сущность Ра, сущность жизненной силы, и этим словом называли светлые духовные силы, силы Жизни. В отличие от этого, слово асура, как сура с отрицающей приставкой а, означает противоположные духовные силы, силы, от Жизни отторгнутые, бесовские силы. Это общее подразделение для всех духовных сил, подразделение на силы божественные и противоположные, а если и есть силы промежуточного свойства, то только как временные силы, как силы, которым предстоит вызреть или в одну, или в другую сторону, которым предстоит или возвыситься к божественному или пасть к антибожественному. Единственное уточнение здесь можно сделать в том, что само понятие богов, божественных сил по самому смыслу этих слов изначально было не совсем однозначным понятием, поэтому раньше предпочитали говорить о сурах, о сурьих или суровских силах – так было корректней.

И ещё одно слово желательно рассмотреть в связи со словом Рама. Это противоположное ему слово мара. Во многих языках мара означает смерть или близкое к этому понятие и это соответствует изначальному смыслу этого слова. Хотя, казалось бы, мара тоже состоит из Ма и Ра. Почему же такое различие? Дело в том, что в составе тогдашних сложных слов на первом месте обычно стояло прилагательное, а за ним уже существительное. Так было не во всех случаях их словопостроения, но обычно было так. Поэтому по буквальному своему смыслу слово Рама означает Рарова Ма или, как правильней сказать в данном случае, обрарённая Ма (об- ра -рённая Ма), а слово мара означает обмарённый Ра (об- ма -рённый Ра). Ну, а пишется одно слово с заглавной буквы, а другое слово со строчной не для того, чтобы возвеличить первое из них и умалить второе, а потому, что в первом случае это имя, а во втором случае это просто понятие. И, кроме того, Рама в такой расшифровке оказывается словом женского рода, а мара – мужского, но это особенности словопостроения уже нашего языка, а не изначальная их такая принадлежность к одному из родов.

Обмарённый Ра (то есть мара) по смыслу своему означает переход энергии Ра в поле Ма, уход этой энергии в Ма, то есть отход её от первоисточника, её нисхождение вниз, угасание, а в предельном случае – смерть. В этом смысле не заложено ничего, что характеризовало бы подобным образом саму Ма, характеристика даётся именно процессу видоизменения энергии, судьбе этой энергии. Можно было бы сказать – судьбе эманаций Ра, но слово «эманации» несколько более широкого смысла слово, в эманациях могут быть и сущности, а судьба сущностей в Ма это не обязательно смерть, поэтому речь (в таком толковании этого слова) идёт о судьбе именно энергетической составляющей духа Ра, о судьбе его ру – движущей силы.

Толкование слова «мара» в таком понимании это толкование его в общем смысле. Но реальное происхождение этого слова, очевидно, является несколько более простым, и оно применялось не к глобальному Ра, а к конкретному человеческому ра. Приходила смерть и ра человека обмарялось, переходило в Ма. Вот это обмарение ра и называлось марой. Под таким обмарением ра очевидным образом подразумевалась не только сама энергия Ра, как проявлявшаяся в человеке жизненная сила, но и душа вместе с другими духовными структурами человека.

В отличие от этого, обрарённая Ма это Ма, оживлённая эманациями Ра, Ма, связанная с Ра и им одухотворяемая, Ма, совместная с Ра и образующая с ним единый комплекс. Это Рама – сама живая планета как высшая духовная живая сущность.

Дата добавления: 2015-07-12