У. Шекспир. Гамлет.

Розенкранц

Мой принц, вы когда-то любили меня.

Гамлет

Так же, как и теперь, клянусь этими ворами и грабителями.

Розенкранц

Мой добрый принц, в чем причина вашего расстройства? Вы же сами заграждаете дверь своей свободе, отстраняя вашего друга от ваших печалей.

Гамлет
Сударь мой, у меня нет никакой будущности.

Розенкранц

Как это может быть, когда у вас есть голос самого короля, чтобы наследовать датский престол?

Гамлет
Да, сударь мой, но «пока трава растет…» – пословица слегка заплесневелая.

Возвращаются музыканты с флейтами.

А, флейты! Дайте-ка мне одну. – Отойдите в сторону. – Почему вы все стараетесь гнать меня по ветру, словно хотите загнать меня в сеть?

Гильденстерн
О, мой принц, если моя преданность слишком смела, то это моя любовь так неучтива.

Гамлет
Я это не совсем понимаю. Не сыграете ли вы на этой дудке?

Гильденстерн

Мой принц, я не умею.

Гамлет
Я вас прошу.

Гильденстерн
Поверьте мне, я не умею.

Гамлет
Я вас умоляю.

Гильденстерн

Я и держать ее не умею, мой принц.

Гамлет

Это так же легко, как лгать; управляйте этими отверстиями при помощи пальцев, дышите в нее ртом, и она заговорит красноречивейшей музыкой. Видите – вот это лады.

Гильденстерн
Но я не могу извлечь из них никакой гармонии; я не владею этим искусством.

Гамлет

Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде – много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, – вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете.

***

У. Эко. Имя розы.

Боль.

Одна вещь на свете возбуждает животных сильнее, чем наслаждение, это боль. Под пыткой ты как бы во власти одуревающих трав. Все, о чем ты слышал и читал, оживает в памяти, и ты будто переносишься душой - если не в рай, то в ад. Под пыткой ты скажешь не только все, что хочет следователь, но и все то, что, по-твоему, могло бы доставить ему удовольствие. Ибо между вами устанавливается связь, и эта-то связь, думаю, действительно дьявольская... Я все это хорошо изучил, ведь я был среди тех, кто рассчитывает добыть истину каленым железом. Но запомни, что накал истины иной, от иного пламени. Человек под пыткой мог болтать любую несуразицу, потому что в тот миг говорил не он, а его сладострастие, говорили бесы его души...

Да, есть сладострастие боли, также как сладострастие веры и сладострастие смирения. Если ангелам-бунтовщикам столь немного хватило, чтобы огонь обожания и смирения стал в них огнем гордыни и бунта, что говорить о слабом роде человеческом.

Сборник фрагментов мировых литературных шедевров. Отв. руководитель Росинская Алла Анатольевна. Поиск и отбор литературного материала: Лилия Томайчук, Марина Смирнова, Татьяна Лантинг, члены Клуба «Новая Касталия».

На обложке автолитография В.Вильнера «На рассвете».

«Новая Касталия»,

Санкт-Петербург, 2013 г.

[1] Мистического союза (лат.)

[2] Джон Голсуорси - английский романист, новеллист, поэт, драматург и эссеист - за роман-цикл книг "Сага о Форсайтах" был номинирован на Нобелевскую премию в 1932 году. Сага состоит из трех трилогий и четырех интерлюдий.

Имя Форсайт с легкой руки Голсуорси стало именем нарицательным и означает Собственника в негативном значении

[3] Я крещу тебя не во имя отца, а во имя дьявола!

[4] Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов.

Дата добавления: 2015-07-12