Отчаянная любовь

Государственный флаг Республики Фиуме — на пурпурном фоне созвездие Большой Медведицы, окольцованное змеем Уроборосом, символом вечности

Келлер, кроме того, основал подразделение телохранителей д’Аннунцио — «Отчаянные» (Disperati), сформированное из группы безбашенных (как бы сказали сейчас) парней, которым Командование Фиуме отказало в зачислении на службу в виду их бесшабашности и которые обосновались в районе судостроительных верфей. Келлер пришёл туда посмотреть, чем они там занимаются. Некоторые купались в море, ныряя голышом со старых кораблей, другие пытались управлять старыми паровозами, прочие пели песни, взобравшись на подъёмные краны. Эти красивые беззаботные парни привели его в восхищение. Келлер собрал их и привёл на обозрение к д’Аннунцио, назвав их самыми красивыми и лучшими солдатами Фиуме и предложив их д’Аннунцио в качестве личной гвардии. Это вызвало бурную негативную реакцию со стороны высших офицеров Командования Фиуме, но Команданте д’Аннунцио согласился на предложение Келлера.

С создания подразделения «Отчаянных» Келлер начал реализовывать свои идеи о новом воинском порядке. Большую часть времени «Отчаянные» занимались плаванием и физическими упражнениями, пели, маршируя по городу, одетые в одни шорты. Они не обязаны были сидеть по казармам. По вечерам они собирались в безлюдной местности, где развлекались, разделившись предварительно на два отряда, устраивая настоящие сражения с применением стрелкового оружия и боевых гранат, в результате чего довольно часто имелись раненые. После с песнями они проходили по городу, увитые гирляндами цветов. «Небольшой отряд решительных, циничных, жестоких парней, прекрасных в своём порыве: цвет восстания и свободы, люди, просеянные через сито войны, революционеры, если не по своим идеям, то по состоянию духа. Эти парни были известны как “солдаты смерти”. Никакая грязь не липла к ним — проклинаемым мудрецами мира сего и посредственностями — явившим миру цвет человечества в эпоху сумерек духа», — писал об отряде Келлера Джованни Комиссо. Девизом их было “me ne frego” («меня не запугать» или «мне плевать»). Его, как и многое другое из воинской эстетики инсургентов, впоследствии заимствовали и использовали итальянские фашисты

В Городе Огня, следуя целиком своей склонности к театральным постановкам, Габриэле д’Аннунцио сотоварищи превратили политику в эстетическое действо. «В лагере “ардити”. Вечером. Настоящий огонь. Речь, воодушевлённые лица — раса, рождённая в огне. Хоровое пение… Шествие. Кинжалы блестят, сжатые в кулаках. Величие, целиком римское по духу. Кинжалы воздеты кверху. Возгласы. Воодушевлённая поступь когорт. Мясо жарится на огне на дровах. Вспыхивающее пламя обжигает лицо — горячка мужества. Рим — цель», — записывает д’Аннунцио в один из тех дней. Команданте и его легионеры разработали символические ритуалы, впоследствии перенятые фашистами. Легионеры-инсургенты позаимствовали марокканские фески в качестве головного убора. Чёрные рубашки и черепа стали символами власти над жизнью и смертью. На их знамёнах был изображён римский орёл с распахнутыми крыльями. Геометрически строгие массовые шествия анонимностью своих участников символизировали неприятие буржуазности. Перенос театральных техник в политическую действительность способствовал возникновению особой связи между Команданте и массами, которых покоряла сила символов и мифов.

Фиуме был блокирован итальянскими правительственными войсками, подвоз продовольствия и прочих продуктов был прекращён. Келлер предложил добывать для города продовольствие с помощью пиратства, благо в гавани стояло несколько военных кораблей, чьи экипажи присоединились к инсургентам. Командованию Фиуме идея пришлась по вкусу — и военные корабли вышли в Адриатическое море, останавливая и грабя встречающиеся на их пути торговые суда. Именно пиратство стало источником снабжения «государства Красоты» продовольствием и предметами первой необходимости. Кроме того, Келлер и его лётчики взялись доставлять в блокадный город продовольствие по воздуху — так в город попадали свиньи, купленные, а порой — отнятые у крестьян окрестных деревень.

Ветераны штурмовых отрядов «ардити» (arditi — смельчаки, храбрецы), чей боевой гимн “Giovinezza” («Юность») был заимствован инсургентами и позднее стал фашистским гимном

В это странное государство стали стекаться странные замечательные люди: поэты и контрабандисты, воры и авантюристы, певицы кабаре и безумные изобретатели, солдаты удачи и различные маргиналы, которым не было места в современном обществе, — всех их с распростёртыми объятьями принимал Город Жизни. Их привлекал аромат абсолютной свободы и беззакония. На улицах Фиуме ночи напролёт шумел праздник. Хлеба, правда, порой не хватало — зато для поддержания боевого духа и творческих способностей бесплатно раздавали кокаин. Вожди инсургентов практически не спали — постоянно принимались и издавались декларации и приказы, обращения к населению города и человечеству (!), д’Аннунцио приходилось выступать на митингах и собраниях по нескольку раз в сутки (в том числе и в ночное время). Кокаин принимали и он, и Келлер, судя по всему, именно тогда к нему пристрастившийся.

Эпопея Фиуме — бесчисленные празднества с наркотиками и алкоголем, которыми город снабжал «Красный крест». В течение нескольких недель инсургенты растратили всю городскую казну на красочные праздничные шествия. Постепенно обострялся конфликт между умеренными национал-консерваторами и радикалами, возглавляемыми Гвидо Келлером. Келлер хотел мобилизовать все имеющиеся в наличии отчаянные элементы против сторонников буржуазного порядка и призывал к тому, чтобы использовать в качестве подкрепления обитателей сумасшедших домов.

Первый проект основного закона государства был написан д’Аннунцио в стихах, что немало ошарашило членов Национального совета Фиуме. В конце концов, был принят другой проект основного закона (в прозе), однако д’Аннунцио настоял на добавлении в него нескольких курьёзных пунктов, например, об обязательном музыкальном образовании для детей, без которого гражданство Фиуме не предоставляется. Также вводился государственный культ муз с сооружением соответствующих храмов.

В качестве министра культуры в город был приглашён Артуро Тосканини. Маэстро согласился и, прибыв в Город Жизни, услаждал слух граждан симфоническими концертами на городской площади. На должность министра иностранных дел был назначен бельгийский поэт-анархист Леон Кохницки, по предложению которого 28 апреля 1920 года была создана Лига за свободу угнетённых народов — с расчётом на поддержку Советской России. Советское правительство ответило сочувственной, но довольно осторожной телеграммой.

Дата добавления: 2015-07-12