Гвидо Келлер — человек-катастрофа

Гвидо Келлер — один из замечательнейших итальянцев первой половины двадцатого века. Он был боевым лётчиком и художником, денди и революционером. Именно он выступил в роли радикального заводилы авантюры в Фиуме и порой толкал вперёд Габриэле д’Аннунцио… Он стал одним из учредителей эстетики раннего итальянского фашизма и одновременно — одним из предтеч психоделической революции 60-х с её любовью к психотропным веществам и восточным учениям (хотя по своему внутреннему складу он, конечно, был ближе к дадаистам и панкам, нежели к хиппи).

Это был эксцентричный человек, в котором было «что-то от гасконцев и что-то от Дон Кихота» (по словам одного его знакомого), спонтанный до путаницы, эстет и человек действия одновременно, страстный любитель и знаток итальянской и иностранной литературы, изобразительного искусства, музыки, философии и спорта, любитель риска и ненавистник компромиссов, находивший в себе силы, если нужно, подчиняться железной дисциплине.

Об этом замечательном человеке практически не существует никакой литературы на русском языке, поэтому сведения, приведённые нами в нашем небольшом очерке, пришлось собирать не по крохам и из разных источников.

Гвидо Келлер родился в Милане в 1892 году (по другим сведениям — в 1894-м). Он происходил из старинной аристократической швейцарской фамилии графов Келлер фон Келлерер, переселившейся в середине восемнадцатого века в Ломбардию. После того, как Келлер отучился в начальной школе, родители отправили его в швейцарский интернат, где он провёл около двух лет. Судя по свидетельствам, он питал отвращение к рациональной педантичной системе образования, типичной для аристократических колледжей того времени, которую он считал вредной для своей личности. Не то что бы у него не было интеллектуальных интересов. Наоборот. Он любил философию, музыку, изобразительное искусство, классическую литературу, как итальянскую, так и иностранную. Но он терпеть не мог общепринятые методы учёбы, методику образования, основанную на принудительной дисциплине. Покинув, в конце концов, интернат, он смог посвятить себя, будучи материально обеспеченным, чтению и изучению того, что его действительно интересовало и привлекало. Кроме того, он был отличным спортсменом — занимался несколькими видами спорта.

Келлер был небольшого роста, бросались в глаза его вечно взлохмаченные волосы, мушкетёрские усы и борода. В выражении его глаз, по воспоминаниям друзей, читалось нечто среднее между хмуростью и нежностью. Он не пасовал перед явлениями величественными и страшными. Никто никогда не слышал, как он повышал голос. Он очень редко улыбался и почти никогда не смеялся. Обычно неухоженный и неряшливый одетый, как истинный аристократ, иногда он появлялся в обществе одетым в элегантный костюм с иголочки, с великолепным галстуком на шее, в новых туфлях. Но через день на галстуке уже красовалось большое масляное пятно, на которое он не обращал внимания, и туфли были в ужасном состоянии. Оказывается, в них он совершил прогулку в горы, куда он вскарабкался ночью, чтобы насладиться видом рассвета средь горных вершин. И он рассказывал о волнении, которое он испытал от этого величественного зрелища.

Келлер был небольшого роста, бросались в глаза его вечно взлохмаченные волосы, мушкетёрские усы и борода. В выражении его глаз, по воспоминаниям друзей, читалось нечто среднее между хмуростью и нежностью

Было в некотором роде неизбежно, что именно такие юноши, как Гвидо Келлер, беспокойные, романтичные, влюблённые в приключения ради самих приключений, с самого момента основания авиации вступали в её ряды. В 1915 году, когда Италия вступила в Первую мировую войну, он начинает учиться на лётчика. Он один из лучших учеников. Уже после нескольких уроков он стал летать самостоятельно. Получив патент лётчика, он поступил на действительную военную службу в авиацию 1 июня того же года. А 15 ноября он уже командир подразделения. Смелый до безрассудства, он часто подвергает свою жизнь риску: любое опасное задание он встречает с возбуждением и берётся выполнить его, проявляя чудеса мужества. Его искренне восхищают пейзажи, открывающиеся с высоты полёта аэроплана: порой это так увлекает его, что он не обращает внимания на огонь вражеской зенитной артиллерии и даже во время воздушного боя забывает о противнике.

К тому времени он являл собой то, чем пребудет до конца своих дней: внешне похожий на большого чёрного пуделя, со спутанной нечёсаной шевелюрой, склонный экстравагантно одеваться. Что касается его внутренней жизни, на его мировидение весьма значительное влияние оказала культура Древней Греции: культ красоты во всём, героизм, атлетизм, самоутверждение, спартанское существование. Это объясняет его дерзость и задор вплоть до безумия (как казалось его товарищам) при выполнении боевых заданий, объясняет странности в его поведении, пренебрежение к формальностям и общественным условностям. Он вёл беспорядочный, вольный образ жизни, подвергал сомнениям распоряжения начальства.

Как истинный денди он всегда брал с собой в полёт чайный сервиз и никогда не надевал лётной куртки, предпочитая ей изящный модный костюм; голову же покрывал не кожаный шлем, а венчала феска. На нём также был длинный шарф с бантом на конце; шарф в полёте развевался. В полёте Келлер иногда читал, удерживая руль с помощью верёвки, пропущенной под коленом; читал он «Неистового Роланда», или стихи Леопарди или Петрарки, или трагедии Шекспира. Приземлившись, он зачастую предпочитал обсудить с кем-то из товарищей то, что прочёл в небесах, не спеша рапортовать командиру о выполненном задании.

Гвидо Келлер предпочитал жить на лоне природы по её законам: в расположении части он почти всегда расхаживал практически полностью обнажённым и никогда не расставался с прирученным им орлом, рядом с которым он устраивался спать, также не обременяя себя лишней одеждой (в тёплое время года он накидывал на себя простыню), в ветвях какого-нибудь дерева. Жилищем ему служила землянка. Впрочем, значительную часть свободного времени он предпочитал проводить на дереве рядом со своим орлом, справляя естественные надобности подобно птицам, не сходя для этого вниз. В прочие часы, когда он спускался на землю, Келлер загорал, занимался гимнастикой и бегом, осматривал окрестности.

Все эти странности сходили ему с рук, ибо командование ценило его как одного из отважнейших и искуснейших лётчиков. Войну Келлер закончил, будучи награждённым тремя «серебряными медалями» и орденом за воинскую доблесть.

Дата добавления: 2015-07-12