Глава 18. Карсон споткнулся и замер в дверях

Карсон споткнулся и замер в дверях. Понятия не имею, было ли сорвавшееся с его губ слово проклятием или молитвой, но вообще на верующего он не очень-то походил. В любом случае этот возглас выдернул меня из прострации и заставил действовать.

Я рухнула на колени рядом с охранником и принялась искать рану – скорее на ощупь, чем глазами. Обшарив коренастое тело, я нашла разрыв на влажной рубашке из полиэстера, а под ней – небольшую, словно от стилета, дыру меж ребрами. Горячая кровь текла по моим пальцам, и я надавила сильнее, пытаясь ее остановить.

– Не надо… – начал было Карсон, но предупреждение запоздало.

Я знала, что не стоит ничего трогать, но еще знала, как выглядят мертвые и не совсем мертвые, и охранник принадлежал ко второй категории. Вопрос в том, смогу ли я помешать ему перейти в первую.

– Дуй за помощью, – приказала я и тут же активировала свои экстрасенсорные чувства.

Все материальное заволокло туманом, а призрачное стало резким и ослепительно ярким. Я видела бледную психическую нить, что тянулась от груди мужчины к его тени, стоявшей над телом. Когда я прижала к ране вторую ладонь, чтобы надавить посильнее, по рукам поползло покалывание, словно я коснулась провода под напряжением. Жизнь и смерть обжигали мою кожу.

– Почему не сработала сигнализация? – ошеломленно спросил призрачный охранник. Он, как водится, был в шоке, но притом таким ярким, какими фантомы не бывают.

Потому что это не фантом. Мужчина стоял передо мной целиком. Я смотрела на душу и экстрасенсорный поток, что связывал ее с телом.

На мгновение я забыла, как дышать. Ток между ладонями, пламя, пробегавшее по моим пальцам – это не призрачные остатки. Это человеческая жизнь.

– Он только-только ушел, – сообщила тень египтянки, и деловые нотки в ее голосе вернули меня обратно на землю.

– Кто? – спросила я, пытаясь прийти в себя.

Египтянка одарила меня полным нетерпения взглядом. А она моложе, чем мне показалось сначала – примерно моего возраста, – и еще поразительно красивая.

– Человек, который это сделал – и он забрал каменного шакала.

Шакала. Не думала, что во мне осталось место для еще одного «Черт возьми, нет!», но, видимо, ошиблась.

С усилием я отодвинула экстрасенсорные чувства на второй план и сосредоточилась на пустом пьедестале поблизости – витринное стекло снято и отставлено в сторону. Да, охранник задал верный вопрос: почему сигнализация не сработала?

А вот еще один: почему я вижу некую связь между духом мужчины и опустевшей экспозицией? Всеми своими обострившимися чувствами я видела ее, густую и сильную, и ничего не могла понять.

Но тут ощутила нечто знакомое – привычную вибрацию, жужжащую на коже и заставляющую мой внутренний дух петь. И впервые в жизни мое сердце не пело вместе с ним.

– Ну уж нет! – властно прорычала я. Потому что это всегда помогает – притворяться всемогущей, когда уже по самые уши в дерьме.

Охранник уставился на колеблющуюся, словно тепловой мираж над горячим асфальтом, пелену воздуха, и даже сквозь оцепенение в нем вспыхнула искра интереса:

– Что это?

Завеса мерцала меж мирами и ждала с извечным равнодушным терпением, в то время как я буквально держала в руках жизнь этого парня.

– Нет, – приказала я. – Не ходи туда.

– Но я вижу маму. – Он по-детски помахал рукой: – Привет, мам!

– Еще рано. – Я старалась говорить командным тоном, а не умолять, но едва ли преуспела. – Сейчас приедет скорая. И ты еще не раз будешь расхаживать по этим залам и приказывать посетителям отойти подальше от экспонатов.

Египтянка деликатно фыркнула:

– Если хочешь, чтоб он остался, могла бы предложить что-нибудь позаманчивее.

– Смотри! – воскликнул охранник, и пульсация его крови под моими пальцами сбилась с ритма. – Там моя собака!

– Так нечестно! – Я решительно стиснула зубы и еще сильнее надавила на рану, чтоб больше ни одна капля крови не просочилась. – Собаки и мамы – это не по правилам!

Клеопатра обошла нас по кругу; ее льняная юбка развевалась над причудливыми сандалиями, украшенными драгоценными камнями.

– Ты что, какая-то жрица? Весьма забавная манера общения со своим богом.

– Ага, сестра Микаэла тоже вечно так говорила.

Клео неодобрительно цокнула:

– Мнится мне, ты в этом не очень-то хороша. Его душа исчезает.

– Что? – Картинка перед глазами дрогнула, и я попыталась сфокусироваться на охраннике. Что оказалось крайне трудно. Его образ был размыт, словно фото, выгоревшее на солнце.

– Отпусти его, – едва ли не приказала Клео, – пока душа еще достаточно сильна, дабы совершить путешествие в загробный мир.

Признавать ее правоту не хотелось, но я чувствовала шипение тока и искры. Если кто и мог распознать момент, когда жизнь заканчивается и начинается смерть, – так это я. Но облажаться тоже не хотелось. Я жаждала удержать этого призрака – эту душу – и вновь привязать его к телу, чтобы охранник не умер.

Откуда-то из туманной реальности я слышала топот ног по мраморному полу. Не могу же я позволить парню ускользнуть, когда помощь уже так близко!

Смерть мне не враг. Но как только доберусь до того идиота, что решил, будто может убивать, когда заблагорассудится, – тут же хорошеньким пинком отправлю его за Завесу.

Рядом со мной присел вернувшийся Карсон:

– Охранники уже идут. И в девять-один-один они позвонили.

– Хорошо, – глухо отозвалась я, пораженная тем, как мало, наверное, прошло времени с его ухода. – Как думаешь, сможешь применить свою суперсилу и как-то использовать мою энергию, ну или что там еще, чтобы удержать этого парня до приезда скорой?

Я не могла оторвать взгляд от призраков, но, судя по тому, как вздрогнуло плечо Карсона, прижимавшееся к моему, идея, видимо, его поразила. Однако голос звучал вполне ровно и деловито:

– Попробовать можно, но понятия не имею, как это отразится на тебе.

– Посмотри на пол, – сказала я. – Это источник жизни – абсолютная противоположность моей области, но даже я в состоянии почувствовать энергию. Если получится использовать хоть малую ее часть…

– Да. Ладно. Я понял.

Большинство людей, прежде чем нырнуть в омут, сделали бы глубокий вдох. Карсон же просто скользнул ближе, отпустил одну руку вниз, где кровь была наиболее свежей и теплой, а другую положил охраннику на грудь. Я ощутила резкое натяжение, будто кто-то дернул невидимую нить, связывавшую меня, призрака, Завесу и тело охранника.

– Через его сердце, – заметила Клеопатра, наблюдавшая за процессом с любопытством ученого. – Именно там находится душа.

Ну, еще оно качает кровь к мозгу и легким, так что я передала сообщение:

– Через его…

– Я тебя слышал, – перебил Карсон, передвинув руку вверх и немного влево.

Занятно, что он услышал тень, но в тот момент мне было не до этого. Покалывание обернулось пламенем, будто связующая нить тянулась и терлась о мои ладони, пока душа охранника возвращалась в тело. Не знаю, что там стажер делал, но это работало, однако что-то утаскивало дух и в обратном направлении, и это была не Завеса.

– Его сердце бьется сильнее, – напряженно сказал Карсон. – Думаю, может…

Мерцание Завесы исчезло, гул затих. А спустя секунду и образ охранника растаял, и я почувствовала, как он влетел в собственное тело, словно растянутая и отпущенная резинка.

И в тот же миг – что я не могла отмести как совпадение, но и объяснить не могла – завопила сигнализация.

Для двух людей, которые желают оставаться незамеченными, мы с Карсоном поразительно неудачливы.

В двери ввалились сотрудники музея и замерли на полном ходу от вида крови и мертвецки бледного мужчины на полу. Но когда я сказала: «Он все еще дышит», женщина, возглавлявшая новоприбывших, уронила, на мой взгляд, абсолютно неукомплектованную под такой случай аптечку, достала перчатки из латекса и велела мне не мешаться.

Я уступила место, но только после того, как незнакомка своей рукой зажала кровоточащую рану. Затем Карсон помог мне подняться, добавив кровавые отпечатки ладоней на мою и без того заляпанную рубашку. Джинсы тоже были влажные ниже коленей, и я выглядела так, будто сама пырнула парня.

– Не двигайтесь, – приказал нам со стажером другой охранник. – Копы захотят с вами побеседовать.

Кто-то отключил сигнализацию, и теперь я могла слышать полицейскую сирену. Знакомая удавка гейса начала извиваться и стягивать мою грудь.

– Жрица! – закричала Клео, появившаяся в сводчатом проходе. – Вор ушел сюда!

Не знаю, что на меня нашло – отчаяние, жажда мести или уверенность, что хуже-то быть уже точно не может. Я активировала свои газельи навыки, ринулась к двери, перепрыгивая через народ, оказывающий раненому первую помощь, и вылетела из египетского зала в месопотамский. За спиной раздались удивленный вскрики, и мгновение спустя Карсон повторил мой маневр, наступая мне на пятки.

Египтянка появилась на следующем перекрестке, и я двинулась вперед, мимо крылатых фигур каменных серафимов, наблюдавших за нашим бегом по стерильному кондиционированному месту их заточения.

В главном зале крыла, посвященного Древнему миру, я углядела некий силуэт и услышала вопль Клео: «Это он!». А потом заметила двух копов, что, вскинув оружие, заблокировали выход:

– Ни с места! Полиция!

Вор рванул вправо, между двумя задрапированными мраморными богинями, отмечавшими вход в римский зал. Скрипнув кедами на скользкой плитке, я тоже сменила направление и ринулась по коридору к туалетам. Вскоре меня догнал и сцапал за руку Карсон, останавливая мой стремительный бег.

– Давай же, – торопила я, указывая на дверь, через которую мы прошли раньше. – Мы можем нагнать его в Помпеях.

Перехватив инициативу, стажер отпихнул меня себе за спину:

– Оставайся здесь, я сам разберусь.

Не было времени спорить о неуместной галантности. Впрочем, и неуместной ее назвать нельзя. У парня нож, а учитывая, на кого Карсон работает, он, безусловно, справится с этим лучше, чем я.

Но черта с два я останусь в зале. Я укрепила свою защиту от смертельных отголосков, исходящих от Везувия, и побежала за стажером.

Вор направился в другую сторону и, тяжело дыша, остановился в центре воссозданного дома, окруженный гипсовыми слепками жертв вулкана. Парень странным образом двоился у меня перед глазами, будто я видела его и нормальным, и экстрасенсорным зрением, и картинки не вполне совпадали. Возможно, потому что в этих вельветовых брюках, немодном свитере и очках в темной оправе беглец походил скорее на лоботряса из кафешки, чем на музейного вора, размахивающего стилетом.

На плече его висела толстая сумка, и я догадалась, что украденный артефакт именно там, ибо в руках парня ничего не было. Зато на лице красовалась широченная ухмылка.

– Слишком медленно, команда Магуайра, – поддразнил засранец. – Прибавьте ходу.

Карсон удивил меня, стиснув кулаки и прорычав полным негодования голосом:

– Ты едва не убил его, придурок!

– Но вы ж его спасли, так что та-дам! – протянул вор. – Кстати, это было действительно впечатляюще.

Здесь происходило нечто странное, хотя я не всегда доверяю тому, что считываю с живых. Но парень явно в курсе, кто мы, да и в обвинительном тоне Карсона сквозило что-то личное, будто он тоже знал вора.

– Вы двое отлично действуете в паре, – заметил МакУблюдок. – Жаль только, не можете работать быстрее.

Его глумливые подначки только все ухудшили: я тут же представила, как он схватил Алексис, пырнул охранника – и все с этой улыбкой превосходства на лице. Добавьте сюда злость на себя за то, что мы не успели в музей первыми, да и общее ощущение отчаяния. В общем, хорошо, что между мной и вором стоял Карсон.

– Эй, говнюк, – выдавила я, безуспешно пытаясь обойти поднятую, чтобы меня остановить, руку стажера. – Говори, где Алексис. У вас есть шакал, и она вам ни к чему.

МакУблюдок удивленно моргнул, а затем расхохотался:

– Это не Черный Шакал. Я просто добываю нужные нам части. И все, больше я тебе о своем злодейском плане ничего не скажу, супердевушка. Уже и так достаточно разглагольствовал.

И прямо под эту реплику в двери за спиной вора ворвались два бравых сентлуисовских копа со стволами наперевес и криком: «Стоять!»

Никогда прежде в меня не тыкали настоящими пушками. Этот день ну просто полон новых и неприятных ощущений.

Карсон расслабил плечи, как делал, когда тревожился или злился, и сдвинулся так, чтобы не мешаться. Затем с потрясающим хладнокровием продемонстрировал свои пустые – и сильно окровавленные – руки. Я все в точности скопировала – вплоть до крови на ладонях, благодаря которой мы никак не выглядели безобидно.

– Медленно повернись! – рявкнул один из полицейских на МакУблюдка. – Руки, чтобы мы их видели.

Вор растянул губы в «люблю-когда-все-идет-по-плану» улыбке и поднял руки. А когда развернулся, провел ладонью рядом с одним из экспонатов и пошевелил пальцами над муляжом жертвы вулкана, будто проверял температуру. Такое привычное мне движение… Мои пальцы дернулись, словно это я нащупывала призрачные следы.

Именно этим ублюдок и занимался. Я даже не успела подумать «Нафига?», а окружающий мир – оба моих мира – уже сошел с орбиты.

Поскольку стояли мы рядом, меня тут же накрыло эхо тысячи смертей от огня и удушья. Я не успела подготовиться и только ощутила, как духовный мир сдвинулся с оглушительным ревом, точно жерло вулкана, обрушивающегося внутрь себя. Я пошатнулась, будто до этого прислонялась к стене, а та вдруг… исчезла.

Что невозможно, ибо двухтысячелетняя психическая энергия не может просто испариться.

Карсон тоже напрягся, и я поняла: сейчас случится что-то плохое. И случилось, хотя и казалось просто невероятным. Вор махнул в сторону копов пустой рукой, и стена мощного ветра снесла их в соседнюю комнату. Сквозь рев в ушах, я услышала звук падающих тел, а секунду спустя – треск и грохот, будто булыжник рухнул. Полицейские опрокинули статуи, каждая из которых была достаточно тяжелой, чтобы проломить человеку череп.

Я инстинктивно рванула вперед, дабы хоть как-то помочь, но Карсон обхватил меня за талию и крепко прижал к себе. МакУблюдок развернулся к нам – улыбка кривилась на его покрытом слоем пепла лице. Руками он собрал призрачное облако из обломков вулкана, и все шесть моих чувств возопили о том, что вероятность нашей неминуемой смерти крайне велика.

Карсон накрыл меня собой, прижимаясь грудью к моей спине, и заорал в ухо:

– Представь, что ты «Тысячелетний сокол», солнышко, и ни за что не выключай энергетический щит!

При первом взрыве я направила в защитное поле все свои резервы. Что бы там МакУблюдок в нас ни швырнул, это было не психической силой, а чем-то физическим – нематериальная энергия превратилась в магический огонь и ветер. Кажется, моя защита бесполезна. Но тут я почувствовала, как Карсон скопировал действия вора и отразил атаку, преобразовав мою экстрасенсорную броню во что-то невидимое и твердое.

Всюду, где мы со стажером соприкасались, гудело напряжение и чувствовались ледяные ожоги, и я могла только беспомощно хрипеть и задыхаться. Песчаная буря осела на пол вокруг нашего нетронутого островка; мозаичную плитку разломало на куски, и они точно пули обстреляли гипсокартонные стены выставки; колонны повалило, а таблички обгорели по краям.

Не лучшее время, чтобы вдруг обнаружить предел собственных сил. Глубоко внутри я тряслась как глохнущий двигатель, да и ноги дрожали, когда мы вместе с Карсоном боролись с ветром, что колотился о наш щит. Стажер все понял и принял на себя часть моего веса, но он не мог держать нас обоих и одновременно отбиваться, если я не обеспечу ему приток сил.

Я решила было, будто темнота вокруг нас – это облако пепла, но потом осознала, что просто отключаюсь. Перед глазами заплясали искорки, и я почувствовала себя так чудно́, словно голова уплывала от тела, причем без моего ведома. Я впилась в сознание всеми десятью когтями, однако уже стояла на крутом склоне над пропастью забвения.

– Останься со мной, Дейзи, – произнес над самым ухом Карсон, но я скорее не услышала это, а почувствовала – ветерком по коже там, где мы соприкасались. – Он почти себя исчерпал.

Как и я. Я задыхалась от пепла и запаха серы и вскоре безвольно обвисла на руках стажера. Мда, смерть – несколько тухлый способ выяснить, что не такая уж я офигительная, как думала.

Дата добавления: 2015-07-11