Приори инкантатем

Уормтэйл направился к Гарри, и тот задёргал ногами, пытаясь обрести опору — чтобы не упасть, когда развяжутся верёвки. Новой серебряной рукой Уормтэйл вытащил изо рта Гарри кляп, а потом, одним движением, разрубил путы.

На мгновение у Гарри мелькнула мысль о побеге, но повреждённая нога под весом тела сразу же начала сильно дрожать, а круг Упивающихся Смертью, подступивших ближе к нему и Волдеморту, сомкнулся так, что разрывов в кольце уже не было. Уормтэйл вышел за пределы круга и пошёл туда, где лежал Седрик, после чего вернулся с волшебной палочкой и, не глядя, грубо пихнул её Гарри в руки. Затем занял своё место в строю Упивающихся Смертью, внимательно наблюдавших за происходящим.

— Вас учили драться на дуэли, Гарри Поттер? — почти ласково поинтересовался Волдеморт. Красные глаза зловеще сверкнули в темноте.

Услышав этот вопрос, Гарри вспомнил — как нечто далёкое, чуть ли не из прошлой жизни — что во втором классе он однажды посетил Клуб Дуэлянтов… всё, что он там выучил, было Разоружальное заклятие, «Экспеллиармус»… Спрашивается, какой толк (даже в том невероятном случае, если это удастся) лишать Волдеморта волшебной палочки, когда того окружают верные слуги, и их не меньше тридцати? Нет, его никогда не учили ничему, что хоть как-то могло бы пригодиться в такой ситуации. Гарри понимал, что сейчас столкнётся с тем самым, против чего всегда предостерегал Муди… неблокируемое убийственное проклятие… Авада Кедавра… и Волдеморт прав: мамы рядом нет, умереть за него некому… он совершенно беззащитен…

— Сначала мы должны поклониться друг другу, Гарри, — сказал Волдеморт, сгибаясь в лёгком поклоне, но не опуская змееподобного лица и не сводя глаз с Гарри. — Давай же, этикет нужно соблюдать… Дамблдор был бы рад видеть, какой ты воспитанный… поклонись своей смерти, Гарри…

Упивающиеся Смертью загоготали. Безгубый рот Волдеморта скривился в усмешке. Гарри не стал кланяться. Нет уж, он не позволит Волдеморту играть с собой, как кошка с мышью… не доставит ему такой радости…

— Я сказал, поклонись, — Волдеморт взметнул палочку — и Гарри почувствовал, что позвоночник против его воли сгибается, как будто чья-то невидимая, огромная рука с силой давит сверху. Упивающиеся Смертью умирали со смеху.

— Молодец, — похвалил Волдеморт и, когда он стал поднимать палочку, тяжесть, лежавшую на спине Гарри, тоже как будто подняли. — А теперь мы встретимся лицом к лицу, как мужчина с мужчиной… встань прямо, смотри гордо, так, как встретил смерть твой отец…

— А теперь — дуэль.

Волдеморт изящно вскинул палочку и, раньше чем Гарри успел что-то предпринять для защиты — в сущности, он не успел даже пошевелиться — его снова настигло пыточное проклятие. Боль была такой страшной, такой всепоглощающей, что он больше не понимал, где находится… тело пронзали тысячи раскалённых добела клинков, а голову… голова на этот раз точно расколется на части… он никогда в жизни так не кричал…

Внезапно боль отпустила. Гарри перекатился по земле и вскочил на ноги; его колотила непроизвольная дрожь — совсем как Уормтэйла, перед тем, как тот отрубил себе руку; спотыкающиеся ноги сами повлекли его к стоящим стеной зрителям, и те толкнули его назад, к Волдеморту.

— Маленький перерыв, — Волдеморт в восторге раздул ноздри-прорези, — перерывчик… что, больно, Гарри? Наверное, ты не хочешь, чтобы я сделал это снова, нет?

Гарри не ответил. В безжалостных красных глазах он читал свою судьбу — он умрёт, умрёт, как Седрик… умрёт, и ничего тут не поделаешь… но подыгрывать Волдеморту он не намерен. Подчиниться ему? Никогда!.. Молить о пощаде? Ни за что!

— Я тебя спрашиваю: ты хочешь, чтобы я сделал это снова? — почти прошептал Волдеморт. — Отвечай! Империо!

И Гарри, третий раз в своей жизни, ощутил, как из головы улетучиваются все мысли… Как же это приятно, ни о чём не думать, он словно плыл куда-то во сне… просто скажи «нет»… скажи «нет»… скажи просто «нет»…

Ни за что, отвечал упрямый голос откуда-то с задворков сознания, не буду я этого говорить…

Просто скажи «нет»…

Не буду, не буду я этого говорить…

Скажи «нет»…

НЕ БУДУ!

Последние слова вырвались у Гарри громко, вслух и эхом разнеслись по кладбищу. Дурманная пелена мгновенно спала, как будто его окатили холодной водой — и мгновенно возвратилась боль, терзавшая всё тело после пыточного проклятия, вернулось ужасающее осознание того, где он находится и что его ждёт…

— Ах, не будешь? — спокойно повторил Волдеморт, и Упивающиеся Смертью на этот раз не стали смеяться. — Не будешь говорить «нет»? Гарри, послушание — великая добродетель, и я намерен воспитать её в тебе… перед тем, как ты умрёшь… видимо, для этого потребуется ещё одна небольшая доза…

Волдеморт взмахнул палочкой, но на сей раз Гарри был готов; рефлекс, выработанный на Квиддичных тренировках, швырнул его на землю, Гарри боком откатился за могильный камень и услышал, как тот треснул от удара проклятия.

— Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, — невозмутимо произнёс приближающийся ледяной голос, и Упивающиеся Смертью опять расхохотались. — Тебе не удастся от меня спрятаться. Означает ли твоё поведение, что ты устал от дуэли? Означает ли оно, что ты хотел бы, чтобы я прикончил тебя сразу? Выходи, Гарри… выходи, продолжим… это не займёт много времени… это, наверное, даже не больно… не знаю… никогда не умирал…

Гарри съёжился в комок за могильным камнем, понимая, что ему пришёл конец. Надежды нет… помощи ждать неоткуда. Но, прислушиваясь к шагам подходящего всё ближе и ближе Волдеморта, он понимал и другое. Это было сильнее страха, сильнее здравого смысла: он не намерен умирать вот так, прячась за камушком, как ребёнок, играющий в прятки; не намерен умирать на коленях у ног Волдеморта… он умрёт стоя, как отец, и будет защищаться, хоть это и бесполезно…

Опередив Волдеморта, не дав ему заглянуть за камень, Гарри встал во весь рост, крепко держа в руках палочку. Он выставил её перед собой и выскочил из-за надгробия прямо перед врагом.

Тот был готов к нападению. Одновременно с криком Гарри: «Экспеллиармус», он выпалил: «Авада Кедавра!»

Из обеих палочек выстрелили лучи света — зелёного у Волдеморта, красного у Гарри — они встретились в воздухе — и вдруг палочка Гарри сильно завибрировала, как будто по ней пошёл мощный заряд электрического тока; рука словно прилипла к палочке, при всём желании он не мог бы оторвать её — обе волшебные палочки сейчас соединял тонкий световой лучик, не зелёный и не красный, а яркий, сочно-золотой — и Гарри, изумлённым взором проследив за этим лучиком, понял, что и длинные белые пальцы Волдеморта тоже прикованы к вибрирующей палочке.

А потом — Гарри был совершенно, совершенно не готов к такому повороту событий — его ноги оторвались от земли. Неведомая сила поднимала их с Волдемортом в воздух, причём волшебные палочки оставались по-прежнему связаны яркой золотой нитью. Они плавно пролетели над могилой Волдемортова отца и опустились на свободный участок земли, где не было могил… Упивающиеся Смертью кричали, спрашивали у своего господина, что им делать, потом подбежали, снова образовав кольцо вокруг Гарри и Волдеморта… некоторые доставали палочки… змея ползла за ними по пятам…

Золотая нить, соединяющая Гарри и Волдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи высоко поднявшихся тонких золотых арок. Они перекрещивались, и скоро соперники оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, рядом с которой, подобно шакалам, кружили Упивающиеся Смертью… но их вопли теперь доносились как сквозь вату…

— Ничего не делайте! — закричал Волдеморт, обращаясь к своим приспешникам. Гарри видел, что он ошарашен происходящим — красные глаза округлились в изумлении — и старается разорвать нить, связывающую палочки… Гарри вцепился в свою палочку крепче, обеими руками, и золотая нить осталась невредимой. — Ничего не делайте, пока я не прикажу! — снова крикнул Волдеморт.

И тут в воздухе зазвучало неземное, прекрасное пение… звук исходил из каждой нити, образующей купол. Гарри узнал эти звуки, хотя до этого слышал их всего лишь раз в жизни… это было пение феникса…

Пение дарило Гарри надежду… он в жизни не слышал ничего прекраснее и желаннее… ему казалось, что песня звучит не вне, а внутри него… чудесные звуки как будто соединили его с Дамблдором, он словно услышал дружеский шёпот…

Не разрывай связь.

Я знаю, ответил Гарри музыке, я знаю, что нельзя… но стоило так подумать, и держать палочку стало в сто раз тяжелее. Она заходила ходуном… луч, соединяющий их с Волдемортом, изменился… по нему катились огромные световые бусины — они подкатывали всё ближе, и Гарри почувствовал, что палочка вырывается из рук… лучи как будто исходили от Волдеморта, и Гарри казалось, что его палочка упирается, сердится…

Когда ближайшая световая бусина придвинулась практически к кончику палочки Гарри, древесина так раскалилась, что, казалось, вот-вот загорится. Чем ближе была бусина, тем сильнее вибрировала палочка; Гарри был уверен, что палочка не выдержит соприкосновения, чувствовал, что она готова расщепиться…

Он собрал всю оставшуюся энергию и направил её на то, чтобы оттолкнуть бусину назад к Волдеморту… в ушах звучала песнь феникса, в глазах горела сосредоточенная ярость… это длилось долго, ужасно долго… наконец, бусины, подрожав, остановились… потом, очень-очень медленно, двинулись в обратном направлении… теперь затряслась палочка Волдеморта… Тот смотрел ошеломлённо и даже испуганно…

Крайняя бусина задрожала в паре дюймов от кончика палочки Волдеморта. Гарри не понимал, что он делает, и чего хочет достичь… но, собрав всю волю, сконцентрировавшись так, как никогда в жизни, толкал бусину, стараясь загнать её обратно, в палочку… и она медленно… очень-очень медленно… ползла по золотой нити… подрожала мгновение… и влилась в палочку Волдеморта…

Та сразу же стала испускать вопли страха, боли… а потом — красные глаза в ужасе расширились — из палочки Волдеморта вылетела полупрозрачная, дымчатая рука… она растворилась в воздухе… это был призрак руки, изготовленной для Уормтэйла… снова крики боли… из палочки постепенно вырастало нечто большее, чем рука… большое сероватое нечто, сделанное, казалось, из густого дыма… голова… грудь и руки… торс Седрика Диггори.

Если Гарри и мог когда-нибудь выронить собственную палочку, то это должно было произойти сейчас, но инстинкт уберёг его, и золотая нить осталась неразорванной. Густо-серый призрак Седрика (но призрак ли это? он такой плотный), словно выдавив сам себя из очень узкого тоннеля, вырвался из палочки Волдеморта, поднялся в полный рост, внимательно оглядел золотую нить и заговорил.

— Держись, Гарри, — сказал он.

Голос прозвучал будто бы издалека, отдаваясь эхом. Гарри посмотрел на Волдеморта. Испуганное изумление не исчезало из красных глаз. Он, точно так же, как и Гарри, не ожидал ничего подобного… еле слышно доносились панические вопли Упивающихся Смертью, как-то проникающие под золотой купол…

Из палочки зазвучали новые крики боли и ужаса… что-то ещё вырвалось оттуда… ещё одна плотная тень… голова, следом руки, торс… старик, однажды виденный Гарри во сне, выбирался, так же как Седрик, выталкивал сам себя из палочки… Призрак, или тень, или что там это было, вывалился рядом с Седриком, встал и, опираясь на палку, в тупом недоумении вытаращился на Гарри, на Волдеморта, на золотой купол, на сцепившиеся палочки…

— Стало быть, он и вправду колдун? — произнёс старик, глядя на Волдеморта. — Это он меня убил, вот этот вот… Ты уж ему задай, парень…

А из палочки уже лезла следующая голова… эта голова, словно из дымчатого, серого мрамора, принадлежала женщине… Гарри, который в это время изо всех сил старался удержать палочку и у которого от напряжения отчаянно дрожали обе руки, увидел, что и она упала на землю, выпрямилась, встала рядом с остальными и уставилась на происходящее…

Круглыми от удивления глазами тень Берты Джоркинс следила за сражением.

— Не отпускай, не отпускай! — выкрикнула она, и её голос, как и голос Седрика, эхом разнёсся далеко вокруг. — Не сдавайся, Гарри — не отпускай!

Она и два других призрака принялись расхаживать вдоль стен золотой клетки. Снаружи мелькали тени Упивающихся Смертью… Окружающее пространство наполнил шёпот мёртвых, жертв Волдеморта… Они подбадривали Гарри и с шипением бросали в лицо своему погубителю слова, которых Гарри слышать не мог.

Вот и ещё одна голова стала рваться наружу… и Гарри, заметив это, догадался, кто это должен быть… как будто знал с самого начала, как только увидел Седрика… знал, потому что именно этого человека он столько раз вспоминал сегодня…

Высокий дымчатый мужчина со встрёпанными волосами повторил движения Берты: упал, потом выпрямился и посмотрел на Гарри… и тот, с заходившими от волнения ходуном руками, поглядел в призрачное лицо своего отца.

— Мама сейчас будет, — спокойно проговорил тот. — Она хочет тебя увидеть… всё будет хорошо… держись…

И мама появилась… сначала голова, потом тело… молодая женщина с длинными волосами… дымчатая тень Лили Поттер расцвела на кончике палочки Волдеморта, упала на землю и выпрямилась рядом с мужем. Она подошла к Гарри очень близко, поглядела на него и заговорила тем же далёким, гулко отдающимся голосом, что и остальные, но тихо, чтобы не услышал Волдеморт, чьё лицо стало сизым от страха:

— Когда связь прервётся, мы сможем остаться всего лишь на несколько мгновений… но мы дадим тебе время… ты должен добраться до порткея, он возвратит тебя в «Хогвартс»… ты понял, Гарри?

— Да, — через силу выговорил Гарри, сражаясь с палочкой, вырывающейся, выскальзывающей из пальцев.

— Гарри, — прошептала тень Седрика, — отнеси моё тело назад, ладно? К родителям…

— Обязательно, — пообещал Гарри, морщась от напряжения.

— Приготовься, — шепнул голос отца, — будь готов сразу бежать… давай…

— Сейчас! — заорал Гарри, чувствовая, что больше не продержится ни секунды. Он с силой потянул палочку вверх, и золотая нить порвалась; световой купол исчез, пение феникса смолкло — не исчезли лишь тени — они обступили Волдеморта, преграждая путь к Гарри…

И Гарри бросился бежать так, как никогда ещё не бегал в своей жизни. Отшвырнув по дороге двух Упивающихся Смертью, он зигзагами понёсся меж могил, зная, что вслед бьют проклятия (они ударялись о памятники), он вилял, петлял между надгробиями, и бежал, бежал к телу Седрика, забыв о больной ноге, помня только о своей цели…

— Сбейте его! — донёсся вопль Волдеморта.

До Седрика оставалось десять футов. Гарри нырнул за мраморного ангела. Мимо просвистел красный световой заряд, и у ангела откололся кончик крыла. Гарри крепче сжал палочку и помчался под прикрытием ангела…

— Импедимента! — взревел он и через плечо ткнул палочкой в настигающих Упивающихся Смертью.

По приглушённому воплю он понял, что попал по крайней мере в одного из них, но времени оборачиваться не было; он прыгнул к Кубку и пригнулся, услышал сзади залпы; над головой пронеслись световые заряды. Гарри упал, потягивая руку к руке Седрика…

— Отойдите! Я убью его! Он мой! — завизжал Волдеморт.

Гарри схватился за запястье Седрика; от Волдеморта их отделяет могильный камень, но Седрик такой тяжёлый, а до Кубка отсюда не дотянуться…

В темноте блеснули красные глаза. Гарри увидел, что рот Волдеморта кривится в улыбке, увидел, что тот поднимает палочку.

— Аккио! — заорал Гарри, указав палочкой на Тремудрый Кубок.

Тот взмыл в воздух и стремительно подлетел к нему — Гарри схватился за ручку…

Он успел услышать разъярённый вопль Волдеморта и в то же время почувствовал, как что-то дёрнуло его за пупок, и это означало, что порткей сработал — в вихре ветра и цветовых пятен их с Седриком уносило назад… они возвращались…

Дата добавления: 2015-07-11