Сенсация Риты Скитер

На второй день Рождества все встали поздно. В гриффиндорской гостиной было необычно тихо, ленивые разговоры то и дело прерывались зевками. Густые волосы Гермионы снова распушились. Она призналась Гарри, что, причёсываясь на бал, использовала невероятное количество Гладкукладкеровского прилизелья для волос. «Но уж слишком много возни, чтобы делать это каждый день», — сказала она как бы между прочим, почёсывая громко урчащего Крукшанса за ушами.

С Роном они, казалось, пришли к молчаливому соглашению больше не обсуждать свои разногласия и общались очень доброжелательно, но как-то формально. Гарри с Роном, разумеется, при первой же возможности доложили Гермионе о подслушанном ими разговоре Хагрида с мадам Максим, но на Гермиону новость о том, что Хагрид является полувеликаном, подействовала совсем не так сильно, как на Рона.

— Я, в общем-то, так и думала, — пожала плечами она. — Понятно, что чистокровным великаном он быть не может, тогда он был бы футов двадцать ростом. Но, честно сказать, все эти вопли насчёт великанов — самая настоящая истерия. Не могут же все они быть такими уж страшными… Это такие же предрассудки, как и по отношению к оборотням… расизм, больше ничего.

Рон собрался было сказать что-то ядовитое, но, видимо, не захотел снова ссориться, и поэтому только неверяще покачал головой, когда Гермиона отвернулась.

Между тем, пришло время заняться домашними заданиями, о которых они начисто забыли в первую неделю каникул. После празднеств все ходили какие-то обессилевшие — за исключением Гарри, который понемногу начинал ощущать лёгкое беспокойство.

Оказалось почему-то, что по эту сторону Рождества двадцать четвёртое февраля стало гораздо ближе, а он ещё даже не пробовал разгадать загадку золотого яйца. Поэтому теперь всякий раз, заходя в спальню, Гарри доставал яйцо из сундука, открывал его и внимательно вслушивался в заунывный вой — вдруг в нём отыщется какой-нибудь тайный смысл. Напрягаясь изо всех сил, он старался понять, что (кроме музыкальных пил) ему напоминает этот ужасный звук, но… нет, он никогда не слышал ничего подобного. Тогда он закрывал яйцо, интенсивно его тряс и снова открывал — вдруг звуки переменятся — но они оставались точно такими же. Он пробовал задавать яйцу вопросы, перекрикивая вой, но это не действовало. Однажды он даже швырнул зловредный предмет в другой конец комнаты — не очень, впрочем, надеясь, что это поможет.

Гарри не забыл про намёк Диггори, но, к сожалению, те далёкие от дружеских чувства, которые он испытывал сейчас к Седрику, не позволяли принять от него помощь, по крайней мере, до тех пор, пока оставалась надежда, что удастся обойтись без неё. В любом случае, Гарри считал, что, если бы Седрик и в самом деле хотел помочь, он мог бы выразиться и пояснее. Вот он, Гарри, прямо сказал Седрику, что их ждёт на первом состязании — а тот советует принять ванну! Разве это по-честному? Нет уж, не надо ему такой дурацкой помощи — тем более от того, кто расхаживает по коридорам за ручку с Чоу.

А тем временем наступил первый день нового семестра, и Гарри отправился на уроки, нагруженный, как всегда, книжками, перьями и пергаментом. Сосущее беспокойство по поводу неразгаданной загадки висело на нём дополнительной тяжестью, как будто он и яйцо повсюду таскал с собой.

Школьный двор по-прежнему был завален снегом, а окна теплиц так запотели, что на гербологии сквозь них ничего не было видно. В такую погоду никому не хотелось идти на уход за магическими существами, правда, как справедливо заметил Рон, уж драклы их точно согреют: либо будут за ними гоняться, либо подожгут домик Хагрида своими взрывами.

Однако, приблизившись к хижине, ребята увидели возле неё пожилую ведьму с коротко стриженными седыми волосами и сильно выдающимся вперёд подбородком.

— Поторопитесь, поторопитесь, колокол прозвенел пять минут назад, — рявкнула она на медленно бредущих по снегу учеников.

— А вы кто? — не очень-то вежливо уставился на неё Рон. — И где Хагрид?

— Я — профессор Граббли-Плэнк, — светским тоном ответила дама, — временный преподаватель ухода за магическими существами.

— Где Хагрид? — громко повторил Гарри.

— Его отстранили, — не вдаваясь в подробности, сообщила профессор Граббли-Плэнк.

До Гарри донёсся тихий противный смех. Гарри обернулся — подошли слизеринцы, возглавляемые Драко Малфоем. У всех был довольный вид, новой преподавательнице никто не удивился.

— Сюда, пожалуйста, — пригласила профессор Граббли-Плэнк и направилась к загону, где тряслись от холода огромные Боубатоновские кони. Гарри, Рон и Гермиона пошли за ней, на ходу оглядываясь на хижину. Занавески на окнах были задёрнуты. Где же Хагрид? Там, внутри, больной и одинокий?

— А что с Хагридом? — спросил Гарри, нагнав профессора Граббли-Плэнк.

— Тебя это не касается, — ответила она так, как будто он спросил о чём-то неприличном.

— Нет, касается, — с горячностью возразил Гарри. — Что с ним такое?

Профессор Граббли-Плэнк словно не услышала. Вдоль загона с зябко съёжившимися Боубатоновскими конями она провела класс к дереву на опушке Запретного леса. К нему был привязан большой красивый единорог.

Девочки заохали от восторга.

— О-о-о, какой он красивый! — прошептала Лаванда Браун. — Откуда она его взяла? Их ведь так трудно поймать!

По сравнению с ослепительно-белым единорогом снег казался серым. Животное нервно било золотыми копытами и запрокидывало назад рогатую голову.

— Мальчикам — отойти назад! — приказала профессор Граббли-Плэнк. Она запрещающе выбросила назад руку, при этом больно ткнув Гарри в грудь. — Единороги предпочитают женщин. Девочки — выйдите вперёд. Приближайтесь осторожно… Тихо, тихо, не торопитесь…

Она и девочки медленными шагами направились к единорогу. Мальчики остались стоять у изгороди.

Как только профессор Граббли-Плэнк оказалась вне зоны слышимости, Гарри повернулся к Рону:

— Что же с ним случилось? Как ты думаешь, это не дракл?…

— Нет, Поттер, дракл на него не нападал, если ты этого боишься, — раздался вкрадчивый шёпот Малфоя. — Нет. Просто он стыдится показать людям свою громадную противную рожу.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросил Гарри.

Малфой сунул руку во внутренний карман мантии и достал свёрнутый газетный лист.

— Вот, — протянул он. — Жаль тебя огорчать, Поттер…

Гнусно осклабясь, он смотрел, как Гарри схватил газету, развернул её и стал читать заметку. Рон, Шеймус, Дин и Невилл читали через его плечо. В газете была напечатана статья, предваряемая фотографией Хагрида, на которой он имел особенно неблагонадёжный вид.

Дата добавления: 2015-07-11