Снятие дистанции

Когда появляется такое внутреннее «Мы», когда приходит ощущение того, что же это значит — впустить в себя, в свой внутренний мир близкого человека — это и есть шаг навстречу себе. Это и есть снятие дистанции. Когда хватает смелости это сделать, тогда другой человек начинает жить у тебя внутри. Не как отпечаток памяти, а по-настоящему, как живое существо: он изменяется, вы расстаетесь, вы встречаетесь…

И это снятие дистанции можно назвать шагом к любви. Почему это шаг к любви? Потому что если суметь однажды близкого человека пустить внутрь, то постепенно начинаешь чувствовать цельность этого человека. И не потому, что он твой — не твой, красивый — не красивый, с ушами — без ушей, а потому, что этот человек действительно, ты права, тоже стал частью тебя. Теперь ты сделана и из этого человека. Может быть, я не очень складно выражаюсь, но попробуй уловить смысл. Впусти человека в себя, и он станет частью твоей психологической плоти. И тогда постепенно появится шанс на то, что страх уйдет.

Если двоим удается прийти к таким отношениям, тогда у них появляется шанс, потому что кроме психологического, физиологического возникает еще и духовное. Возникает зачаток переживания, зародыш того, что потом может вырасти в переживание «познай себя как часть мира и мир как часть себя». Через это можно начать учиться любви. И может быть, когда-нибудь откроется та самая любовь, которая именуется божественной.

Не «мой», а «со мной»

Я опять про свое. Люди сделаны по-другому, можно сказать, запрограммированы по-другому, можно сказать, по-другому воспитаны. Как кому больше нравится, но суть от этого не изменится. Они в любви ищут не себя, они ищут того, кто им будет принадлежать. Ты мой! Ты моя! Она моя! Он мой! Разве тебе не знаком этот рефрен любовной идиллии? А раз так, то где дверь, где ключ к той двери, за которой начинается путь от человека боящегося к человеку свободному?

Ключ только в одном: человек не может быть чьим-то, человек может быть с кем-то. Относясь сверхценностно к себе самому непознанному и подпустив к себе человека на короткую дистанцию, люди начинают дергаться по поводу его возможного ухода, исчезновения. Начинает срабатывать то самое: «мое», «мой человек». И это чувство собственности на человека порождает патологическую ревность. То, что я рассказываю, не отменит ревность.

Но ревность бывает здоровая, как стимул к творчеству, когда я, видя, что мой близкий человек интересен другим людям, хочу быть интересным, как все они вместе взятые. Тогда у меня есть стимул развиваться, становиться многообразным, брать лучшее от всех людей, которые реагируют на моего любимого человека, и таким образом пытаться заменить ему всех людей. Но напрягая при этом себя, а не близкого человека. Но если вдруг ревность становится патологической, то это проявление чувства собственности.

Повторяю: человек не может быть чей-то, человек может быть с кем-то. Никто не может и не хочет представить себя в качестве чьей-то собственности, но большинство очень легко представляет другого в качестве своей собственности. Вот он — психологический нонсенс! Спрашиваешь: «Вот ты, например, можешь нормально принять ситуацию, в которой ты будешь ощущать себя чьей-то собственностью?» — «Нет!» — «А ты можешь принять ситуацию, в которой кто-то будет твоей собственностью?» — «Да, вполне». Себя — нет, другого — пожалуйста. А вы говорите — «любовь». До любви еще дорасти надо.

Откуда же в нас этот вывих? Откуда в нормальном человеке такой вывих, что другого человека он может воспринимать как собственность? Социальные машины легко говорят: ты принадлежишь народу, ты принадлежишь Родине, ты принадлежишь государству, ты принадлежишь семье. Для социального механизма это естественно. Механический человек, будучи функцией от этой машины, так же спокойно говорит: ты принадлежишь мне.

«Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прелестно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы, наконец!» — как говорил Ланцелот в финале пьесы Е. Шварца «Дракон».

Бормотания, продиктованные биологической или социальной природой, к любви не ведут. Если человек не пережил, что у него есть еще и третья — духовная — природа, шансов у него практически нет. Только из переживания своей духовной природы и появляется то, что называется Человек, он очеловечивает в большей или меньшей степени свои отношения с другими людьми и тем самым способствует рождению (пробуждению) других людей.

Я искренне желаю каждому проделать этот путь от привязанности до ощущения дыхания любви. Тогда забудутся все сексуальные проблемы. Тогда случится чудо и двое вступят в сексуальный контакт как люди: телом, душой и духом своим. Даже если это продлится мгновение и уйдет. Это останется в человеке и навсегда изменит его. А стук двух консервных банок друг о друга не утолит жажду любви. Хоть под наркозом, хоть под гипнозом, хоть под наркотиком, хоть после бутылки — не утолит. Душа нуждается в любви!

Я согласна, да и кто не согласен. Душа нуждается в любви, и движимые этой нуждой мужчины и женщины выходят в мир, и оглядываются, и ищут, и ждут. И что самое удивительное, находят или думают, что находят. О том, что они находят, что называют этим словом и что в действительности ищут, когда утверждают, что ищут любви, мы только что говорили.

Мы выяснили, что они движимы потребностью в продолжении рода, они движимы потребностью в эмоциональном контакте, они движимы массой социальных программ, но, когда их охватывает душевное смятение или бурлящая кровь заставляет совершать иногда самые неожиданные поступки, они об этом не думают или не помнят.

Дата добавления: 2015-07-11