Древнейшие русские мифологические образы.

Архетипы оценки и состояния в русском смысловом простран­стве преобразились в архетипы Правды и Лада. Правда заключает в себе представления об истине, справедливости, праведной жизни, правильном представлении о мире и поведении в нем. Лад — это идеальный образ гармоничного устройства мира и человеческих отношений, построенных на любви и душевности, семейном по­рядке и органическом единстве в обществе.

Миф народной воли — наверное, самый старый в России поли­тический миф. С одной стороны, он говорит о том, что народ зна­ет и хочет. Мол, надо «сходить в народ» и узнать, что же он хочет на самом деле, а потом бороться за то самое, что будет сообщено. Миф о народной воле заключает в себе тайну Правды, которую надо отыскать, идентифицируя себя в качестве части народа и одновре­менно — странника, ищущего Правды. С другой стороны, воля, по­нимаемая как свобода и простор, связывает этот миф и с мифами пространства, а значит - с архетипом Лада, народного порядка, гар­монии.

Зеркальным отражением этого мифа является современный по­литический контрмиф о деградации народа. Некоторые исследова­тели пытаются увидеть в современном плачевном положении Рос­сии проявление дурного русского характера. Возникает контрмифология о народе, который является источником собственных бед. Народ объявляется беспробудным пьяницей, варваром, которому недоступны ценности цивилизации, дух предпринимательства, тру­долюбие. Это доказывают со страниц газет и экра­нов телевизоров бульварные журналисты...

Мифы о власти, которые воплощаются в представлениях о силе, стоящей на страже Правды, о добром царе-герое или царе-мученике, до сих пор предопределяют течение политических событий. В мифо­логическом сознании всегда присутствует народный царь - герой, спаситель и пророк. Народная молва возлагала на царей миссию выразителей и защитников народной Справедливости. Между ца­рем и народом мифологическое сознание обычно располагает но­сителей беспорядка, нарушающих гармонию: обманывающих царя, искажающих его волю («суют грамоту другую», как в пуш­кинской «Сказке о царе Салтане»), мешающих народу донести до своего защитника правду. Отсюда и недоверие ко всем государствен­ным формам, в которых управленческая оргструктура превращает­ся в бесчувственный и безличный механизм.

Миф, популярный во время государственной смуты или полити­ческого кризиса и имеющий отчетливый политический оттенок, -это миф о герое-избавителе (миф о сильной руке) (характерен не только для русского этноса), о том, что очень скоро придет, объявится неизвестно откуда диктатор (царь, монарх, хозяин), который спасет нас и накажет всех, кто нас преследует и угнетает. От народного царя всегда ждут чуда, чудесного избавления на­рода от напастей. Царь-странник должен внезапно объявиться, быть узнанным по каким-то важным признакам и совершить чудо. В ре­альной жизни чудо может не состояться, и бывший царь-избави­тель быстро или постепенно превращается в фальшивого (подме­ненного или «слабого») царя. Вместе с тем именно первоначальное ожидание чуда становится инструментом в руках политика, кото­рый с вполне прагматическими целями переселяется в мифологи-

Ещё один тип мифов, укорененных в России, - это мифы иденти­фикации. Когда идентичность прочна, никто не обращает на нее внимания, но стоит социокультурному кризису поколебать эту ус­тойчивость, как человек ищет опору в идентификации с той или иной группой, этносом, политическим сообществом, культурным стереотипом, пограничными субкультурными группировками.

Одна из разновидностей мифа идентификации - миф присоеди­нения и оздоровления через присоединение. Этот миф реализован, например, в политическом мифе западничества. Мол, надо присое­диниться к Западу, к Европе (мы «почти Европа» или хотим стать Европой), а «заграница нам поможет».

Мифы перехода, пограничья также связаны со сменой идентич­ности. Поиск идентичности порой изгоняет людей не только из на­сиженных социальных ниш, но и из социума вообще. Возникает феномен побега в иное пространство (в эмиграцию, на необитае­мые земли), странничество (богоискательство, поиск чудесной стра­ны Беловодье или града Китежа, «жирного царства» или «иного цар­ства»¹). Целая страна может осуществить побег, отгородившись от остального мира «китайской стеной» или «железным занавесом», с целью восстановления собственной идентичности и излечения от духовного кризиса.

Особой функцией в русской культуре обладает мифологема дома, которая более всего затрагивает проблему идентичности. Дом - это целостная картина мира, а стереотип дома связан с образом Космоса. Пространство русской избы имеет космические характеристики, ось центрального столба - ось коловращения Мира. Аналогичным об­разом, например, отверстие для выпускания дыма в потолке юрты у бурят приравнивается к «дыре», которую пробивает Полярная звез­да в своде небес, а центральный столб - к образу Космического Де­рева, находящегося в Центре Мира. Это пространство, отражаю­щее модель мироздания. Поэтому каждое строительство дома явля­ется повторением космогонии.

Первая развернутая социальная проекция этого мира-мифа -«Домострой». В современных политических мифах мы тоже видим целый пласт проектов, к которым русское мировоззрение особенно чувствительно, — горбачевский «Общеевропейский дом», «Наш дом — Россия», «Русский дом» и др.

Оборотной стороной мифологемы дома является феномен бездом­ности духа, неприкаянности и поиска «дома души» в странничестве.

Политическая мифология соединяет язык архаики и современ­ности, создавая тем самым нечто вроде «прогрессистской архаики» или метаархаики, на основании которой универсалистский проект модернизации-вестернизации будет заменяться новой фундамен­тальной парадигмой развития цивилизации. Россия готова к такой перспективе, поскольку для русских в архаике нет ни страха неиз­вестности, ни страха материальных утрат - бедный за нее ничего не платит. Третий Рим, как царство духа, в чудесном перевоплощении торжествует над новым Карфагеном. Мы стоим перед испытанием, в котором человек должен суметь все сохранить в себе — и Новое время, и архаику, выразить их в магическом слове, преобразующем мир человека. В этом испытании и заключается загадка современ­ной истории, в которой мифы архаического общества становятся конкурентоспособными «технологиями».

Дата добавления: 2015-07-11