Бесстрашный критик режима

Человек прежде аполитичный, умеренный либерал по мировоззрению, теперь Павлов настойчиво демонстрировал приязнь к советской власти, определяя ее как «худший вид жандармского произвола былых времен, доведенный до неслыханно утрированных пределов». В своих лекциях он неоднократно повторял: если то, что делают большевики с Россией, эксперимент, то для такого эксперимента он пожалел бы даже лягушку: «Глубоко убежден, что проделываемый над Россией социальный опsn обречен на непременную неудачу и в результате ничего, кроме политической и культурной гибели моей родины, не даст».

По воспоминаниям Петра Капицы, «без стеснения, в самых резких выражениях он критиковал и даже ругал руководство, крестился у каждой церкви, носил царские ордена, на которые до революции не обращал внимания...»

С подобными речами он выступал повсеместно: на лекциях перед коллегами и даже в трамвае по пути на работу. Пассажиры внимали ему с робким одобрением, закрывая лица газетами. Своим молчанием они, как стало обычным в те годы, крича о своей солидарности с ученым.

В 1929 году Павлов громогласно воспротивился «освеже­нию» Академии наук за счет партийных кадров, а потом уговорил маститых ученых провалить большевистских кандидатов тайном голосовании. Власть стерпела и это: идеологические дивиденды от его имени перевешивали неудобства, которые создавал им великий физиолог.

В дальнейшем голос его звучал все глуше, а письменные про­тесты ученого против «многолетнего террора и безудержного своеволия власти» читали лишь члены правительства. И даже не столько читали, сколько просматривали с раздражением, ис­пытывая, видимо, желание лягнуть, укусить, заклевать, но ка­рательных мер не применяли. Их удерживали не только мисти­ческие опасения нарушить ленинские заветы, не только оглядка на западные страны и не только привычка к столь именитому диссиденту. Нет. Павлов был крайне нужен советской власти.

В1935году, примерно за год до смерти, Павлов завещал Капи­це: «Знаете, Петр Леонидович, ведь я только один здесь говорю, что думаю, а вот я умру, вы должны это делать, ведь это нужно для нашей родины, а теперь эту родину я как-то особенно полю­бил, когда она в этом тяжелом положении». (Петр Капица, так­же ставший нобелевским лауреатом, последовал совету великого физиолога. В результате был изгнан из института и вынужден был проводить свои опыты в сарае на даче.)

Такую модель поведения Павлова трудно было объяснить с позиций экспериментальной физиологии, хотя она вполне соответствовала некогда отвергаемой им психологии человека, но только человека свободного.

«Удар по психологии»

Однако факт остается фактом: усилиями советских пропа­гандистов, своей научной работой Павлов укреплял основы марксизма-ленинизма. Его идеологи возвели рефлекторную теорию в ранг абсолютного оружия, наносящего «смертельный Удар» таинственной духовной сущности человека и «буржуаз­ной психологии — последнему убежищу идеализма и религиоз­ной мистики». И пока западная психология и медицина иска­ли «свой тупик» в концепции Фрейда, бихевиоризме и других Направлениях, советская наука торжественно обнаружила свой самобытный путь, похоронив попутно фрейдизм.

Прикрываясь именем Павлова, проходимцы от науки в упорных схоластических битвах сводили счеты с соперниками.

Увенчанные лаврами дельцы отливали из его экспериментов заказные идеологические догмы, незыблемые, как чугунные чушки. «Правоверные ленинцы» боролись за «чистоту» павловского учения с неукротимой страстью фанатичной старое девы, допускающей возможность одного лишь непорочного зачатия. И с упоением помогали партии корчевать остатки здравого смысла в окончательно замороченной стране.

Истязания «по науке»

Не отставали от них и чекисты. Многовековая практика пыток людей и дрессировки животных обзавелась «научными доказательствами» в застенках НКВД. Описанный Павловым «инстинкт свободы» советские следователи реконструировали в условный рефлекс рабской покорности, возродив, в частнос­ти, старинное истязание длительным лишением сна. Заклю­ченных низводили до состояния, когда избавление от мук было возможно только с одной ответной реакцией — согласием под­писать то, что от них требовали.

Поскольку чрезмерное психическое напряжение повышает внушаемость, партия ковала одновременно «простых совет­ских людей» по всей стране. Миллионы заключенных посте­пенно привыкали испытывать радость только от того, что они пока еще живы. Современников поражало, что многие из про­шедших ГУЛАГ выходили оттуда совсем другими людьми: ко всему безучастными, молчаливыми, апатичными.

Эти факты показывают, к каким ужасающим последствиям может привести (и приводила) практика манипулирования со­знанием.

8.4. АМЕРИКАНСКАЯ ПРОПАГАНДА

Покорить противника без сражения — вот венец искусства.

Сунь Цзы (из трактата «Искусство войны»)-

Пропаганда, осуществляемая соответствующими службами США, имеет два направления: для внутреннего уп°"

ребления и на внешнюю аудиторию. Начнем с внутренней

начиная с времен Великой депрессии конца 20-х — начала 30-х годов XX века, американцы увлеклись художественными фильмами о Сбывшейся Мечте. В этих фильмах простой, не очень богатый американец своим трудом, умом и обаянием достигал всего, о чем можно было только мечтать. Голливуд штамповал бесконечные истории о приключениях Золушки на современный лад. Еще не была преодолена депрессия, еще бродили по стране толпы безработных, а у Америки уже появи­лась Мечта.

Во время Второй мировой войны американцы поняли значе­ние кинохроники как средства управления массовым сознанием. Замелькали кадры фашистских зверств и американских побед. Многие американцы уже в 50-е годы (а тем более — теперь) были уверены, что ту войну выиграли в одиночку США.

Первым американским политиком, которого сделало кино, был президент Дуайт Эйзенхауэр. Его видели на экранах кино­театров, его знали, ему верили.

А потом появился телевизор. Картинки, снабженные про­фессиональным комментарием, вошли в каждый дом. Все, что происходит в стране, не только покажут по телевизору, но еще разжуют, как это было.

Эпоха телевидения одновременно стала эпохой политичес­кого пиара. Первыми были американцы. Они транслировали заседания сенатских комиссий и выступления конгрессменов. Американцы стали узнавать своих политиков в лицо.

Правильно смонтированная картинка могла сделать поли­тика из ничего. Бывает и наоборот. В начале 60-х годов теле­визионщики буквально уничтожили кандидата на пост прези­дента США Р. Никсона. По какому-то странному совпадению ^во всех политических программах густые брови Никсона про­изводили впечатление физического уродства.

Народ отдал свои голоса за телегеничного Дж. Кеннеди, хотя у того было два огромных недостатка: его семья имела связи с од­ной из организованных преступных групп, и он был католиком, в то время как большинство верующих в США — протестанты.

Для претендентов на высшие выборные посты законом были введены обязательные теледебаты. Можно было провес-

ти идеальную выборную кампанию, но проигравший теледебаты проигрывал выборы.

К безусловным успехам американских политтехнологов м но отнести воспитание чувства патриотизма. Проявлен американцев этого чувства многочисленны. Президента уважают даже те избиратели, которые на выборах голосовали за конкурента. Чужестранцу непозволительно ругать то, что; американцы кроют почем зря (например, «Макдональдсы»), уважительное отношение даже к рядовому документу, принятому государственным органом, встречает общественное осуждение и может преследоваться в уголовном порядке. Так произошло с американским шахматным гением Бобби Фишером. Ему шлось многие годы скрываться от американского правосудия за то, что он перед телекамерами плюнул на решение Госдепартамента США о том, что ему стоит воздержаться от матча с Борисом Спасским на территории Югославии, которой США явила экономическую блокаду.

Патриотизм американцев оказался эффективной мишенью воздействия со стороны правительства, обратившегося во мя нефтяного кризиса 70-х годов XX века с просьбой: сократить потребление горючего, ездить преимущественно три-четыре человека в машине. Подействовало.

Управление общественным мнением

Управление общественным мнением состоит в:

а) формировании повестки дня: что именно и в каком аспекте обсуждается общественным мнением;

б) переключении общественного мнения на нужный аспект;

в) введении в общественное мнение новых тем и ситуаций

г) контрпропагандистской работе, состоящей в ответе информационные действия оппонирующей стороны.

В рамках американской модели такого управления сотрудников в состоянии разрабатывать и удерживать и центральных СМИ к проблемам, которые признаются значимыми для страны на данный день и на данную неделю. По причине это направление имеет название стратегических коммуникаций. В отличие от коммуникаций тактических, функции которых выполняют пресс-службы, стратегические коммуникации

определяют, что и каким образом должно быть сказано. Тактические — где и когда будет сказано. Дополнительной специализацией в рамках этого направления является spin doctor, т.е специалисты по «лечению» информационной ситуации, когда она принимает невыгодный оборот.

Технологию управления общественным мнением проиллюстрируем на примере создания в США имиджа спецслужб. Ввиду того, что спецслужбы нередко преступают законы и тем самым реально угрожают декларированным свободам, власти США позаботились в первую очередь об их имидже.

Имидж ФБР был сформирован конкретным человеком — журналистом Кортни Купером, которому Эдгар Гувер открыл архивы своей «фирмы». В результате Кортни Купер создал три книги, четыре сценария и множество рассказов. Все это било в одну цель: представить ФБР как некоррумпированную, храб­рую и профессиональную силу. К этой кампании был активно подключен и Голливуд. ФБР также спонсировало создание ра­диосериалов и даже комиксов о себе.

Фактически директор ФБР Эдгар Гувер лично руководил созданием имиджа организации. Из опыта взаимоотношений с прессой он сделал два существенных вывода. Во-первых, именно пресса может из любого инцидента вытащить на пье­дестал почета нового героя, поэтому шеф ФБР постарался, чтобы именно ему приписывали заслугу проведения любой важной операции. И, во-вторых, пресса основывает свои вы­воды и комментарий на той интерпретации, которую дает ей первое официальное лицо высокого ранга, поэтому он всегда первым встречался с журналистами, когда случалось важное событие.

Аналогично Ян Флеминг и Джон Ле Карре создали имидж бри-Шнекой разведки. Спецслужбы вообще интересны для создания имиджа, поскольку их закрытый характер позволяет вписывать в их образ любые характеристики. Ведьмы не имеем своего опыта общения с ними, значит, все, что нам известно, это результат, полученный посредством чьих-то рассказов. Их достоверность — "а совести рассказчиков.

Американцы не были бы американцами, если бы не обосновали целесообразность соответствующих расходов. Так, прези­дент США. Р. Никсон, выступая однажды в Совете националь-

ной безопасности по вопросам финансирования оборонных расходов, сказал, что считает 1 доллар, вложенный в информацию и пропаганду, более ценным, чем 10 долларов, вложенных в систему вооружений. Ведь последние могут быть никогда употреблены, в то время как информация и пропаганда раб_отают ежечасно и повсеместно. Информация и пропаганда сегодняшнем мире — это и есть основные инструменты управления людьми.

Позаботившись о позитивном имидже своих «рыцарей плаща и кинжала», американская пропаганда озаботилась созданием образа русских. В голливудских фильмах русские представлены в образах «плохих парней». Отсюда и юмористические пародии, подобные следующей:

Российская семья в представлении американской:

— Садитесь все за стол. Давайте выпьем водки.

— Мам, а можно я пойду на улицу — поиграю с медведем?

— Сначала водку допей!.. Кстати, а где наш папа?

— Ушел на бандитскую сходку.

— Сынок, ты выпей и пойди погуляй. Да не забудь настучать в КГБ на соседей!

— Ой, сынок, что-то жарко, выключи, пожалуйста, amoмный реактор.

Освобождение от ответственности и национальный эгоизм

Американцам нужна нефть. Поэтому под предлогом наличия у Саддама Хусейна оружия массового поражения они оккупировали Ирак. Многолетние поиски так и не привел обнаружению хоть каких-нибудь следов страшного оружия этой стране. В итоге пришлось сознаться, что это были якобы «неправильно истолкованные» данные разведки.

В интересах США была взломана вся система международного права, основой которой служил принцип нерушимости границ, сложившийся после Второй мировой войны. Речь о провозглашении независимости Косово, на территории которого находится крупнейшая в Европе американская военная база и имеются залежи урана. Интерес США здесь и в ослаблении Европы, поскольку она получила на своей территории очаг исламского фундаментализма и перевалочный пункт наркотрафика из Афганистана.

Безответственность внушается американцам средствами идеологии как национальная ценность. Чтобы снять возни­каюшие иногда синдромы раскаяния, совершаются даже акции типа абсурдной агрессии в Гренаду (там бригада спецназа численностью 6 тыс. человек «подавила сопротивление_>> нескольких десятков полицейских и получила за это 8 тыс. орденов и медалей США).

В 1977 году президент Картер сформулировал принцип, со­гласно которому «американцы не должны извиняться, испыты­вать угрызения совести и принимать на себя вину», поскольку они всегда действуют исходя из благих побуждений. Морально все, _что выгодно США.

Любопытный факт: опасный синдром раскаяния за Вьетнам (оценка войны как несправедливой и аморальной) наблюдался только в среде простых людей, в образованной же элите его не было совершенно. Элита отрицала войну только как неэффек­тивную, слишком дорогую и ухудшающую обстановку в США из-за потерь личного состава. Точно такая же картина — по пово­ду пребывания американских войск в оккупированном Ираке.

Дата добавления: 2015-07-11