Старики

Стариков кладут на стол —
В пиджаке, в мундире.
Кто нечаянно ушел,
Кого —
уходили
Горки крутые,
Лестницы крутые,
Женщины святые,
Крупно завитые.

Плачет музыка вдали
Тоненько и строго.
Старики от нас ушли,
Зная много, много.

Позабыли старики
Все на этом свете:
На столах — черновики,
Новости — в газете,
Удочки и васильки —
Все забыли старики.

Ну а мы — сидим-грустим,
Наливаем стопку.
Огуречиком хрустим,
Закрываем скобку,
Принимаем горячо
Гордое наследье —
Недожитое еще
Громкое столетье.

По листку, по кирпичу,
Чтоб не встала стройка,
По плечу не по плечу —
Принимаем бойко.

И как будто в первы йраз
Наступает утро.
Мы как будто лишь сейчас
Родились, как будто.

Где-то музыка вдали
Плачет, замирая.
Старики от нас ушли,
Ничего не зная.

Улыбка

Мне улыбнулась годовалая,
Грызя пластмассовую рыбку.
Куда же это подевала я
Свою — такую же — улыбку,
Да и другие: ведь наверное,
Я улыбалась в десять лет,
И в девятнадцать?.. Дело скверное —
Улыбок прежних больше нет.

Как безрассудно, опрометчиво —
Их не запомнить, потерять!
Свою улыбку — делать нечего —
Встречаю в зеркале опять,
И медлю с новою улыбкою,
И посылаю в пустоту
Ее — искусственную, зыбкую,
Опять не ту, совсем не ту...

И хорошо еще, что дома я,
Что мать к столу меня зовет,
Что у нее лицо знакомое,
Что за окошком дождь идет.

Женщинам

Расцветала на подоконнике

Зря осмеянная герань,

На войну уходили конники, —

— Ну куда ты в такую рань?

Становились легкими яблони,

Нарождался сын или дочь,

Но опять, провожая, зябли мы:

— Ну куда ты в такую ночь?

Мир настал, и его свидетелем

Каждый плод ложится у ног,

Но мы снова бельишко метили:

— Ну куда ты в такой денек?

Чтобы глаз мы робких не прятали,

Чтоб не знали счета кускам,

Чтобы пахло травами мятыми,

А не порохом по лескам,

Чтоб на рыженьком подоконнике

Спали голуби по ночам,

И младенцы-солнцепоклонники

Улыбались первым лучам, —

На войну уходили конники,

Эшелоны шли, грохоча.

Вот поэтому летом, зимами,

В самый поздний и ранний час

Уходили от нас любимые,

Уходили они для нас.

Клятва

Я клялась тогда не писать,Я клялась не писать никогда,Чтоб лесами считать леса,Поездами считать поезда,Я клялась не писать никогда. Я клялась простым и зеленым,Неподкупностью молока,И рожденною под вагономПесней стали и ветерка, И высоким запахом сосен,И сырым от ступней песком,И в две краски пустившим осеньНеобузданным чудаком, Всей своей теплотой непрочной,Полноводным моим окном,Тем, что щеки я не нарочноНатираю твоим сукном, Поведеньем нелегким женщин,Загорелым стеклом машин,Всем, что больше меня и меньше,Всем, что просит меня: «Пиши!» Той водою, что строит сушу,Той землей, что идет на дно,И сознаньем, что всё равноЭту клятву опять нарушу, — Я опять поклянусь не писать,Поклянусь не писать никогда,Но услышу я голоса,О, восходные голоса!Но увижу я города, —Превосходные города! Это день, это день начался,Что тогда я скажу, что тогда?..

Дата добавления: 2015-07-11