У России, мирового лидера по экспорту газа и нефти, самая дорогая электроэнергия

Ю. Хренов. Объясните, почему наши тари­фы выше американских?

Б. Нигматулин. В США АЭС по мощности в 3-4 раза больше, чем российские, а по выра­ботке электроэнергии - в 5 раз. У нас на атом­ный тариф навешан примерно 1 цент - инвес­тиционная составляющая, кстати, то же самое сейчас сделали на гидроэлектростанциях. Но даже за ее минусом наша энергия дороже из-за более низкой эффективности производства. Дело не в том, что российские станции изна­чально хуже, нет. АЭС, которые Советский Со­юз построил в Чехии, Финляндии, Венгрии, Словакии, работают прекрасно и снимают больше энергии с установочных мощностей, чем у нас. Мы дороже делаем ремонты (хотя американские АЭС старше наших).

Ю. Хренов. У российских ремонтников зарплата выше?

Б. Нигматулин. Зарплаты ни при чем. Меньше 20 тысяч рублей, максимум 25. У нас на каждом переделе идут коррупционные ком­поненты, связанные с ремонтами и модерни­зацией. Значит, наценка первая - дополни­тельные издержки по эксплуатации. Контроля за ними нет. Конкуренции нет в генерации. Ин­вестиционный цент также используется неэф­фективно. Очень дорогое строительство. И все это вешается на тарифы. Угольных станций в европейской части всего три - Череповецкая, Невинномысская, Новомосковская. Они пого­ды не делают. На газовых, дающих около 63 процентов (по стране - 50) всей электроэнер­гии, стоят устаревшие блоки, поэтому мы сжи­гаем в полтора раза больше газа на киловатт-час, чем в Европе и Америке.

Ю. Хренов. А как же реформа электроэнер­гетики?

Б. Нигматулин

Б. Нигматулин. Чубайс объявил о разра­ботке генеральной схемы размещения объек­тов электроэнергетики до 2020 года - ГОЭЛРО-2. Запланировано построить 186-220 ГВт. По-моему, это полная чепуха. Темпы роста ВВП со­измеримы с темпами роста потребления элек­троэнергии и соотносятся как 1 к 0,34, а заложе­на пропорция 1 к 1. Разработчики - непрофес­сиональные, необразованные люди, не учли, что в ближайшие годы структура российской экономики не изменится, вряд ли будут постро­ены энергоемкие производства, а при внедре­нии технологий энергосбережения, к чему нас призывают, потребление энергии упадет еще ниже. Все цифры в 5 раз больше реальных, что тоже повышает цену электроэнергии. Напри­мер, сразу поднялись цены на будущее обору­дование. Неверные ориентиры и бизнес сбива­ют, и руководство государства. Чубайс сказал чудовищную вещь: хочешь новое производ­ство — заплати тариф на будущую генерацию и на подключение. В результате тарифы для всех - от мельчайшего бизнеса до населения - под­скочили с 3 до 4,5-5 рублей. Это в зародыше убивает новые производства. Россия, лидер в экспорте газа и нефти, стала самой дорогой из развитых стран по ценам на электроэнергию.

"Нельзя все развитие энергетики взваливать только на плечи народа"

В. Гусев. Из всего этого три вывода. Первый, государство обязательно должно регулировать эту сферу. Второй, государство должно подска­зывать, как сделать производство дешевле. Способ известен - с помощью науки. Отворачи­ваясь от нее, мы допускаем много ошибок. По­этому, на мой взгляд, и для парламентариев, и для представителей органов исполнительной власти было бы очень полезно провести разго­вор с учеными, энергетиками и послушать, как они видят пути удешевления электроэнергии. Я уверен, что есть разные пути. И третье, Булат Искандерович использовал в своем изложении формулу Ушинского: все в мире познается че­рез сравнение и путем сравнения. Зарубежный опыт свидетельствует, что потенциал снижения тарифов и цен есть, но мы его не используем.

Б. Нигматулин. Нет того, что в советское время называлось Госпланом, поэтому деньги расходуются неэффективно.

В. Гусев. Тема очень важная - и ее хорошо бы обсудить на парламентских слушаниях, а потом и в Правительстве рассмотреть. Булат Искандерович исчерпывающе объяснил при­чины роста тарифов на энергию. Но давайте пропорционально увеличивать и зарплату.

Ю. Хренов. Почему же это не делается? Это же очевидный вопрос.

В. Гусев. Нельзя все развитие энергетики взваливать только на плечи народа. Мы еще в Госдуме с Петром Шелищем выступали против такого подхода. А как развивать? Снижать из­держки, удешевлять и относить на государство. Спросите: где у него деньги? У меня есть злой ответ - уйти от плоской шкалы налогов. Тарифы и цены на жизненно важные товары и услуги не должны быть обременительными для населе­ния. Нам нужно сберегать народ, а сегодняшняя ситуация с ценами и тарифами ведет к его дег­радации. Следует рассчитать допустимый мак­симум расходов бюджета семьи на эти услуги.

Ю. Хренов. Правильно ли я понимаю, что тарифы необязательно должны двигаться только в одну сторону - вверх? Возможны ли в принципе ситуации, когда они не растут, а, на­оборот, понижаются?

В. Гусев. Конечно. Их динамика может иметь направление и вверх, и вниз, но обосно­ванно. И самое главное - соотносить рост та­рифов и рост доходов семьи. Недопустимо, когда повышение тарифов уменьшает их на четверть или на треть.

Т. Самарина. Из Энергетической стратегии вытекает, что цены будут двигаться вверх и дойдут до мирового уровня, в частности на газ. О зарплате вообще не упоминается. Вот госу­дарственная установка.

Ю. Хренов. Как же исправлять этот диссо­нанс в политике государства? За рубежом у трудящихся есть защитники в виде мощных профсоюзов. Что делать нам?

В. Гусев. Ну, вот мы сегодня, вынеся эту те­му на обсуждение, и выполняем отчасти, ко­нечно, функцию защиты населения.

Ю. Хренов. Прозвучал вопрос, на который пока никто не ответил. Правилен ли сам прин­цип подгонки внутренних цен на газ к миро­вым ценам?

В. Гусев. Конечно, нет. Газ - общенародное достояние, и тарифы на него должны быть по­сильны населению. Пример - Венесуэла, Та­джикистан. Ни в одной стране нет таких суро­вых зимних условий, как в России, поэтому экспортные цены, внешнеторговый оборот - одно, а внутренние цены - совсем другое. Нельзя заботиться только о собственниках, предоставляющих эти услуги, благодаря чему в кризис число российских миллиардеров вы­росло с 44 до 78.

"Если я заплатил за новую электростанцию, дайте мне акции"

П. Шелищ. Я не согласен с вами. В рыноч­ной экономике все должно стоить столько, сколько оно стоит на рынке. Другое дело, ког­да государство устанавливает разные цены, что позволяет наживаться за счет конвертации продукции из сегмента с более низкими цена­ми в сегмент с высокими. Мы сплошь и рядом наблюдаем, когда на бумаге что-то вывозится, а на самом деле нет. Я думаю, что государство, соблюдая рыночную природу цен, должно поддерживать тех, кому они не по карману. Это более эффективная схема.

Ю. Хренов. А есть примеры эффективности такой схемы?

П. Шелищ. У нас нет, а то, что есть, - пол­ное безобразие. Аргументы Булата Искандеровича производят глубочайшее впечатление. Он - эксперт высочайшего класса. Если б имелись контрдоводы, ему бы уже давно возразили.

Б. Нигматулин. Никто не спорит. Слушают, но не реагируют. Вот проблема нашей страны.

П. Шелищ. Обращаю ваше внимание, во-первых, на то, что темпы роста регулируемых государством тарифов в 2009 году были в 3 раза выше, чем темпы роста рыночных цен. Уже несколько лет катализатором инфляции в России являются регулируемые государством цены и тарифы. Получается: от чего больной? От лечения. Где цены регулируемые, там зна­чительно хуже. Государство идет на поводу у конкретных сегментов рынка, которых наши лидеры считают не просто системообразующи­ми, а такими, что, если им что-то недодать, страна завтра останется без света, тепла, же­лезнодорожного сообщения и т. д. А что поез­да возят пассажиров и грузов все меньше и меньше - это уже дело третье.

Во-вторых, я уже давно предлагаю диффе­ренцировать тарифы и не трогать их для насе­ления. Установить в пределах социальной нор­мы разумные, не очень низкие, а за ее превы­шение - более высокие тарифы. Экономически обоснованные нормы могут быть и на некото­рых производствах - химических и металлур­гических. Я поддерживаю вас и считаю, что ес­ли тратить бюджетные деньги, то на энергосбе­режение, уменьшение энергоемкости.

В-третьих, когда населению предлагают оп­лачивать во все большем объеме инвестици­онную программу, я вспоминаю наш старый разговор в Госдуме. А почему, если я заплатил за новую электростанцию, мне не дали акции? Почему собственники Иванов, Петров, Сидо­ров обогащаются за мой счет? Если поставить политически остро этот вопрос, понятно для населения, он бы мог урезать ненасытные ап­петиты собственников.

В. Гусев. С огромным уважением отношусь к позиции Петра Шелища, которого очень давно знаю как поборника многих народных интере­сов. Но не согласен с тем, что регулируемые це­ны - плохо. Если они повышались, значит, так регулировали. Я сегодня поблагодарил Нико­лая Ивановича Рыжкова за его статью "А где же этот эффективный собственник?" в журнале "РФ сегодня", которую прочитал с большим удо­вольствием. И говорю: слушай, Николай Ивано­вич, от Уралмашзавода хоть что-то осталось, а у нас эффективные собственники полностью уничтожили огромный комбинат в городе Эн­гельсе Саратовской области, производивший основу твердого топлива для "оборонки". Регу­лировать можно по-разному. Но все отдать на откуп рынку - такого нигде нет. У нас 80 про­центов населения нуждается. Пусть тарифы еще выше, но поддержим уровень доходов, зарпла­ты. Очень опасно, что этого не делается.

"Государство не контролирует балансы между ценами и зарплатами, ценами и издержками"

Ю. Хренов. То есть мы все согласны, что та­рифы и цены должны быть на приемлемом для народа уровне.

В. Гусев. Да. И нужно, повторяю, публично, на парламентских слушаниях, рассмотреть эту тему, дать анализ, внести предложения и идти по этой дороге.

Б. Нигматулин. Во всех развитых странах, кроме нашей, есть масса балансов, контроли­руемых государством. Между ценами и зарп­латами, ценами и издержками. Минимальная зарплата - это 1000 литров бензина, 300 кг хле­ба, 6000 кВт.ч электроэнергии. Средняя месяч­ная зарплата или 2 минимальные - 1 квадрат­ный метр жилья. У нас балансы по жизненно важным товарам и услугам нарушены. По ны­нешней цене на бензин (20 рублей) минималь­ная зарплата россиянина должна быть 20 тысяч рублей, а не 5-6 тысяч. Если от хлеба идти (10 рублей), выходит минимальная зарплата 3 ты­сячи рублей. Киловатт электроэнергии (около 3 рублей), значит, минимальная зарплата - 18 тысяч рублей. 1 квадратный метр жилья в Мос­кве должен стоить 30-40 тысяч рублей, а не 100 тысяч, как сейчас. За эту цену его невоз­можно купить, что бы там ни говорили про ипо­теку. Выводы. Хлеб недофинансирован, в ре­зультате сельское хозяйство и грохается, а энергетический комплекс перефинансирован.

Вот эти балансы надо понимать как "Отче наш", как таблицу умножения, как азбуку. Все остальное - разговор в пользу бедных. Энерге­тики сетуют на износ мощностей, газовики - на варварское использование газа, поэтому хотят поднять цену на него, чтобы собственники быс­трее сделали модернизацию. Сегодня вопрос звучит так. Принимаете прогрессивную шкалу налогообложения - будете иметь сбалансиро­ванную экономику. Дисбалансы уже привели к тому, что доходы 1 процента населения равны доходам остальных 99 процентов! Из них за­декларировано 5,5 процента. Это первый мо­мент. И второй - издержки, из которых надо вычленить коррупционную компоненту.

В. Гусев. Я учился в Саратовском универси­тете, которому в прошлом году исполнилось 100 лет. Среди преподавателей был один известный профессор-биолог, высланный из Ленинграда. На его лекции по генетике приходили все - фи­зики, химики, атомщики. За 10 минут до оконча­ния он говорил: "Господа студенты, все, что вы слышали, это неправильно. А теперь скажу, как учит Трофим Денисович Лысенко".

"На всех этажах власти сидят лысенковцы"

Б. Нигматулин. Одна из главных бед - по­рочный подбор кадров. На всех этажах власти сидят лысенковцы. В энергетике - это Чубайс. Что нам делать? И инвестиционная надбавка, и бюджетные деньги тратятся неэффективно, да­же не касаясь затрат на капитальное строитель­ство. Пример. В прошлом году на атомную энергетику заложили 200 миллиардов рублей, примерно 50 миллиардов - на электростан­ции. Вместо избыточного строительства новых мощностей надо вкладывать средства в модер­низацию имеющихся, в частности в строитель­ство газотурбинных блоков, которые в комбинации с имеющимися паротурбинными блока­ми дают экономию топлива на 50 процентов.

Кириенко выступает за развитие атомной энергетики. Согласен. Но атомная энергия должна стоить 1 цент за киловатт, а не 3,2 с уче­том инвестиционной надбавки. Эти цены разо­ряют страну. Кадры, которые принимают сегод­ня решения, негодные. Я знаю ребят из Минэ­нерго, хорошие, но системного взгляда у них нет. Они нацелены больше строить, отхватить кусок. Почему их не сдерживает Минэкономи­ки? Там за энергетику отвечает юный замминис­тра, кажется, по фамилии Воскресенский. Оно подписало Стратегию энергосбережения и Энергетическую стратегию. Первая ратует за экономию, вторая - за разнузданное строи­тельство мощностей. Нам столько не нужно, сколько там обозначено. Те, кто управляет, не профессионалы и подвержены влиянию. Ре­зультат — бешеный рост цен на электроэнергию.

Ю. Хренов. Мы сводим все-таки наш инте­ресный разговор к электроэнергетике. Но цены растут на все.

Б. Нигматулин. Газ - это тепло, это 50 про­центов электроэнергии. Цена его растет из-за неэффективных издержек и спада внешнего потребления. "Газпрому" не хватает денег на инвестиции. Да, не хватает, потому что соби­рается строить небоскреб в Санкт-Петербурге, спонсирует "Зенит" и т. п...

Т. Самарина. Платит высокие зарплаты ме­неджерам.

Б. Нигматулин. У них и средняя зарплата 60-70 тысяч рублей - выше, чем у учителей, врачей, рабочих. По-хорошему 30-40 про­центов издержек можно снизить, что автома­тически снизит стоимость атомной и угольной электроэнергии. У нас нет конкуренции, все монополизировано. И с углем все монополи­зировано. 4/5 энергетических углей приходит­ся на СУЭК (Сибирскую угольную энергетичес­кую компанию). Поэтому в восточных регионах цена на электроэнергию - 12 центов (3,5 руб­ля). Производство уходит в Китай, где дешев­ле. В Америке, Германии жесткий контроль: цена атомной энергии 1,74 цента, и она все время падает, угольная - примерно 1,9 цента, газовая - около 3 центов и падает.

Ю. Хренов. Кто там контролирует?

Б. Нигматулин. Государство, федеральное правительство. И на лекарства там фиксиро­ванные цены.

"Результат диспаритета доходов: нет полноценного покупателя — нет инвестора экономики"

Ю. Хренов. Петр Шелищ хочет возразить? П. Шелищ. Не фиксированные, а деклари­рованные цены. Это более рыночный механизм.

Б. Нигматулин. Да, декларированные. Если поставщик - иностранец, опрашивают дру­гих поставщиков, как они про­дают в Германии, во Франции, других странах с жесткой регу­ляцией, и в результате берется средняя или низкая цена по этим препаратам. Она публику­ется, и ее каждый может прове­рить. Все публично. И именно на эту цену накладываются со­ответствующие издержки во всех переделах.

П. Шелищ. В Великобрита­нии весь внутренний рынок ле­карств обеспечивают пять оптовых компаний, у нас зарегистрировано порядка 15 тысяч оптовых продавцов. Я как-то вышеупомянутого здесь Воскресенского спросил, когда обсуждался Закон о торговле, почему в отрасли Ф на 350 тысяч розничных организаций приходится 1,3 миллиона оптовых, и в каждой по 8 I человек, и все хотят кушать. В рознице рентабельность 4 процента, в производстве продовольствия - 10,8, а у оптовиков официально - 16 процентов. Ответ: а вы не понимаете? Это же обналичка. Я говорю: подождите, а вы зачем?

Но это уже неприличный вопрос. ~~ Б. Нигматулин. В результате мы имеем огромный диспаритет доходов. Налоги как регулятор не работают. При нынешнем распределении доходов в России нет полноценного покупателя. А в экономике кто главный инвестор? Народ, имеющий достойную зарплату. Раз ~ нет спроса - мы обречены на деградацию. Безнравственно, что врачи, учителя, инженеры, научно-технические работники, офицеры - элита того советского общества, средний класс ~- получают 15 тысяч рублей в месяц. При от­сутствии баланса цен и зарплат возникает дис­пропорция в экономике. И она губится в угоду топливно-энергетическому комплексу.

Надо четко понимать: если не будет плюс триллион рублей в здравоохранение, плюс триллион рублей в образование, плюс триллион рублей в оборону - привет здравоохранению, образованию, обороне. Нацпроект по здравоохранению дал эффект благодаря тому, что в течение трех лет каждый год госфинансирование отрасли росло на 10 процентов. В 2005-2007 годах (по 2008-му полных данных пока нет) средняя продолжительность жизни увеличилась с 65,3 до 67,5 года, а общий коэффициент смертности упал с 16,1 до 14,6. А в 3 мире - 10. И в СССР около того, в 1990 году смертность была ниже, чем в ФРГ.

_ Есть линейная зависимость между очень.0. недофинансированным здравоохранением и смертностью. Когда много денег, там ужедру-гие факторы влияют. В. Путин поставил задачу поднять среднюю продолжительность жизни к 2020 году до 73 лет. Значит, если не удвоить — финансирование здравоохранения к 2014 году, сохранится общий коэффициент смертности 14-15 вместо 11. Разница - это потеря 5 миллионов жизней к 2020 году. Дашь триллион - спасешь 5 миллионов человек. В 49 русско- славянских регионах подушевое финансирование на человека составляет 4,2 тысячи руб­лей в год (в Москве 11,5). Настолько низкое финансирование, что не влияет ни на что: на­род вымирает и при 3 тысячах и при четырех. Но как только больше 4,2 - начинается эф­фект. Министр финансов Кудрин заявил, что в 2011 году Правительство не добавит 2 процен­та Федеральному фонду обязательного меди­цинского страхования, то есть 200 миллиардов рублей здравоохранение потеряет. Гарантиро­вано, что кривая смертности поползет вверх. Она уже к декабрю 2009 года стала расти.

" Один из факторов роста цен — угнетенное состояние собственного производства"

Б. Нигматулин. В сбалансированной эко­номике с платежеспособным населением гос­расходы (на врачей, учителей, оборону, пра­вопорядок, науку и т. д.) не должны быть ме­нее 50 процентов от ВВП.

П. Шелищ. Сейчас 38 процентов - очень много. И эти средства распределяет государство.

Б. Нигматулин. У нас 44 триллиона - ВВП, а бюджет - 14-15. Какие 38 процентов? Опять миф. С "серой" экономикой (это уход олигар­хов от налогообложения) бюджет вообще со­ставляет 1/4 от ВВП. В Северной Европе - 60, в США - 45. Выходит, он у нас недофинансиро­ван. При этом говорят, что государство слиш­ком много управляет и распределяет. Оно не собирает налоги. Весь богатый класс дает 5 процентов. Взять с них налоги, и хватит на здравоохранение, образование.

П. Шелищ. Они просто убегают.

Б. Нигматулин. А государство для чего? Все всем известно. Захотели разобраться с Ходор­ковским - разобрались. Все взяли. И тогда пе­рестанет умирать народ, деградировать обра­зование, армия. У врача в Бологом, который спасал людей в теракте, зарплата 6 тысяч руб­лей. 70 процентов населения имеет доходы ме­нее 15 тысяч в месяц. А людям рассказывают мифы.

Задача осложняется тем, что гуманитарная и научно-техническая интеллигенция нашего по­коления не устояла перед запудриванием моз­гов всякими химерами. И многие до сих пор находятся в их плену. Фактор гражданского об­щества пока не работает.

Ю. Хренов. Петр Шелищ - как раз предста­витель гражданского общества. Я хотел бы спросить его, какую позицию занимает Союз потребителей в вопросе о ценах?

П. Шелищ. Пишем на разные уровни и по­лучаем отписки. Решили впервые обратиться с открытым письмом к Минздравсоцразвития, чтобы получить вразумительный ответ. В нояб­ре я обратился к В. Путину с тем, что государ­ство целенаправленно ликвидирует систему госнадзора на рынке, чего нет нигде в мире. И получил отписку от замминистра здравоохра­нения и соцразвития Вероники Скворцовой с обещанием, что разработка проекта техрегламента пищевых продуктов улучшит положе­ние. Что касается нашего вопроса, то тарифы, которые государство прямым обра­зом регулирует, вытаскивают из кар­мана потребителя очень много лиш­него. Например, я сейчас живу под Москвой. Часто прихожу по расписа­нию к электричке, а ее отменили. Ког­да "РЖД" тариф закладывали, а Феде­ральная служба по тарифам его ут­верждала, в него включили все из­держки по расписанию. Тариф равен издержкам плюс плановая прибыль. Если треть электричек не ходит, зна­чит, "РЖД" необоснованно обогаща­ются. Государство не реагирует на то, что массово дурят нашего брата.

Что происходит в "пищевке" и про­довольственной торговле? Руководи­тели крупнейших торговых сетей про­сят: помогите, что-то надо делать. Им все чаще приходится разворачивать фуры с продовольствием, потому что везут всякую дрянь, обман сплошной, фальсификат, то, что нельзя выкла­дывать на прилавок. Они не гуманис­ты, просто не хотят неприятностей. За последние несколько лет в сотни раз увеличился ввоз в Россию пальмово­го, кокосового и других масел из Аф­рики. Они идут взамен животных жи­ров в "кондитерку", производство мо­роженого, сгущенки. Я стараюсь брать самое дорогое, но найти сли­вочное масло со вкусом, к которому привык с детства, трудно. Мы когда-то говорили: вот, отечественные кол­басы - замечательные, из настоящего мяса. Все это в далеком прошлом. Еще в 1998 году на парламентских слушаниях в Госдуме начальник управления цен Москвы объяснял, почему после дефолта по­дорожала колбаса Черкизовского и Останкин­ского заводов. 95 процентов себестоимости, даже бечевка - импорт, 5 процентов - труд. Все не наше.

Ю. Хренов. Еще раз подтверждается, что один из факторов роста цен - угнетенное со­стояние собственного производства.

"Без доверия населения к власти экономического роста не бывает"

П. Шелищ. Да, цена - соотношение спроса и предложения. Когда предложения мало, це­на растет. Импортер зарабатывает на разнице между фактической и номинальной покупа­тельной способностью рубля. Я с 1996 года долблю Правительство письмами о том, что надо поднимать собственное производство. Если 54 процента импорта продовольствия по стране, а в Москве - 80, у потребителя денег в кармане не будет. Кроме нефти, газа, мы ниче­го не производим, что продается. Спросу взяться неоткуда. В начале перестройки я учас­твовал в демократическом движении, вместе с Чубайсом создавал клуб "Перестройка" в Ле­нинграде. Ельцин тогда получил огромный кредит доверия и довольно бездарно его рас­транжирил. И сейчас наша власть, к великому сожалению, идет в очередной раз к потере аванса доверия к государству, которое восста­новил В. Путин. А никакой иной силы у госу­дарства, кроме доверия населения, нет. Без него даже экономический рост не бывает.

И главное, что доверие не обязательно мед­ленно, по 1 проценту в год падает, оно может упасть обвально, как у Горбачева. При всех рассказах о том, что кризис уже позади, люди чувствуют, что жизнь становится хуже. Куда мы идем? Общенациональной цели не ставится.

АВТОМОБИЛЬНЫЕ ГОСПОШЛИНЫ
Выдача номерных знаков
- паспорт транспортного средства
- свидетельство о регистрации
- талон техосмотра
- международный сертификат техосмотра - права - бумажные/пластиковые/международн. - свидетельство временной регистрации	100/200/100 6	300 400/800/ 200
ПАСПОРТНЫЕ ГОСПОШЛИНЫ
За оформление паспорта гражданина РФ
- загранпаспорта - простого/биометрического	400/1000	1000/25
За выдачу паспорта взамен утраченного
ЗА РЕГИСТРАЦИЮ
Развода
Перемены имени, включая фамилию
Индивидуального предпринимателя
Юридического лица
Сигареты			+30-45

УСЛУГИ (в среднем по стране, на сколько % подорожали)

Ю. Хренов. Президент предложил осу­ществлять модернизацию. Но людям не объяс­нили внятно ее цели. Теперь вот ИНСОР высту­пил с новой стратегией развития.

П. Шелищ. До модернизации рассказыва­ли об инновационной экономике. Попробуй во всем этом разберись. По моему убежде­нию, инновационная экономика вообще не про нас. Инновация - это ведь то, чего ни у ко­го нет. Разве нам сегодня под силу такая зада­ча? Модернизация - да, чтобы достичь того, что уже давно есть у других. Повысить произ­водительность труда в разы.

Специфика российского бизнеса: зарабатывать не на обороте, а на огромной разнице в марже

Б. Нигматулин. Не цены виноваты, а ба­ланс между ценами и зарплатой.

Ю. Хренов. Мы это поняли.

Т. Самарина. Норма рентабельности в вы­сокотехнологичных отраслях не превышает 7 процентов, а какая инфляция? Из экономики изъяты и вывезены за пределы государства ог­ромные деньги. На них, по оценкам Виктора Данилова-Данильяна, можно было создать 30 миллионов рабочих мест, занять население, чтобы люди приходили на рынок и покупали товары. Китайцы во время кризиса обратили производство на внутренний спрос. Дали де­шевые кредиты людям на покупку жилья, уве­личили выпуск автомобилей и снизили на них цены до 4-8 тысяч долларов. Они расходятся как пирожки. Большие средства выделены на инфраструктурные проекты, только на строи­тельство железных дорог 200 миллиардов долларов в 2009 году.

Ю. Хренов. Значит, в Китае цены снижа­лись?

Т. Самарина. Да, а у нас нет. Даже внутрен­ний государственный спрос ограничен, хотя его наращивание позволило бы увеличивать производство. Основные ресурсы затрачены на спасение банковской системы. Может, это и нужно, но не в таких масштабах.

Ю. Хренов. Как вы считаете, повлияет ли как-то на цены Закон о торговле?

П. Шелищ. Председатель Комитета Госду­мы по экономической политике и предприни­мательству Федоров уверяет, что он снизит в 2010 году цены на продовольствие на 10-15 процентов. Шагом в направлении снижения цен депутат Драганов считает отмену с 17 фев­раля обязательных требований по сертифика­ции пищевой, косметической и другой продук­ции. Хотя я сомневаюсь. У нас повышение цен как закон природы. Когда отменяли налог с продаж, тоже обещали снижение цен - и ни­чего не произошло. Спрос пре­кращается, а цены не падают. У нас нет рыночной экономики. Не на обороте наш бизнес за­рабатывает, а на огромной разнице в марже.

Ю. Хренов. Поведение эко­номических субъектов на рын­ке понятно: они хотят получить прибыль. Но почему государ­ство никак не регулирует эту страсть?

Т. Самарина. Самое про­стое - установить мораторий на тарифы естественных моно­полий. Людям трудно, а в Мос­ковской области газ подоро­жал на 40, проезд в электрич­ках - на 20 процентов. Б. Нигматулин. А г-н Миллер на это воз­разит: а как же мне новые стройки на Ямале за­тевать? Хорошо, строй, но у тебя такой огром­ный оборот, такие большие бонусы, государ­ство только на 51 процент контролирует твой бизнес, остальное непрозрачно. Нашим ре­форматорам надо начинать с себя. Простая вещь, но не всем понятная. Впрочем, компози­тор Георгий Свиридов не зря сказал: не так просто понять простые вещи.

П. Шелищ. У нас непригоден командный состав. Ему не хватает ответственности. Помню встречу в пансионате "Лесные дали" Путина с фракцией "Единая Россия". На просьбу одного депутата выделить на что-то там побольше де­нег, он сказал: а вы что, не знаете, сколько ни дай, 30 процентов все равно украдут. 30 про­центов - это как ориентир?

Ю. Хренов. А для чего же вы, дорогие това­рищи, у нас есть? Как все-таки достучаться до власти? Да, необходимо гражданское обще­ство. Но может ли оно возникнуть в бедном обществе? У нас в кризис просела металлур­гия, а олигарх-металлург Лисин возглавил форбсовский список российских богачей. Не направлена ли ценовая политика государства на скорейшее создание богатого класса?

УЙТИ от плоской шкалы налогов"

П. Шелищ. Миллиардеры появляются не­регулируемо. Пусть их будет больше, но чтобы бедных становилось меньше.

Ю. Хренов. Поэтому государство и должно смотреть, чьи доходы растут, а чьи падают. Ес­ли богатые начнут платить подоходный налог, нищих станет меньше.

П. Шелищ. Аргумент власти: по прогрессив­ной шкале платить налоги не будут. Я занимал­ся Черкизовским рынком и слышал от ответ­ственного человека из прокуратуры, что на складах, кольцом окружающих рынок, лежит товар на миллиарды долларов без всякой доку­ментации. Кто-нибудь за это ответит? Какое-ни­будь расследование проводилось? Нет, ничего.

Ю. Хренов. Завершая обсуждение на "круг­лом столе", хотел бы сказать следующее. Под­нятая нами тема очень сложна. Но главный вы­вод дискуссии очевиден: если государство за­ботится о продлении своего существования, оно не имеет права не обращать внимания на соотношение цен и тарифов с зарплатами и доходами населения. Мы видим, что власть соглашается с тем, что цены и тарифы должны расти. Однако и динамика зарплат - также за­бота государства. Сбрасывая эту функцию с се­бя, оно вызывает все больше и больше непо­нимания в обществе. Должно же быть какое-то чувство самосохранения у тех, кто пополняет богатую прослойку?

Б. Нигматулин. Нет, как показывают все революции. Не было ни у царской власти, ни у советской номенклатуры. МВД прогнозирует нарастание социальных протестов. Народ уже задает вопрос: почему мы живем хуже? Власть должна становиться все более умной, просве­щенной. Пока мы этого не замечаем. Наша власть не только богата, наша власть - для бо­гатых. Отсюда и все проблемы.

Записала Людмила ГЛАЗКОВА

Нашим энергокомпаниям пора избавляться от привычки перекладывать свои проблемы на потребителей и налогоплательщиков. Тем бо­лее что положение энергетиков отнюдь не вы­зывает слезу. Рентабельность "Газпрома" на протяжении всех 2000-х годов переходила все разумные пределы, достигая 60 процентов. Характерно, что едва обозначилось сокраще­ние доходности, как "Газпром" стал добивать­ся увеличения тарифов на газ для промышлен­ных предприятий в 2010 году сразу на 26,5 процента и для населения почти на 21 процент.

Причем у наших корпоративных гигантов большие до сих пор не используемые внутрен­ние резервы. К примеру, проверка Счетной па­латой России Третьей генерирующей компа­нии оптового рынка электроэнергии выявила, что из 81 миллиарда рублей, которые были по­лучены при реформировании РАО "ЕЭС" и предназначались на реализацию инвестпрограмм, 29 миллиардов ушло на покупку акций непрофильных компаний. На наш взгляд, не­обходимо усилить контроль со стороны пред­ставителей государства, а они имеются во всех крупных энергокомпаниях, за целевым ис­пользованием финансовых средств и оптими­зацией бонусных программ.

Дата добавления: 2015-07-14