|
Читайте также: |
3 Read Charles Clover’s interview and answer the questions.
1. How risky is it to be a foreign correspondent in combat zones?
2. Why is it so hard to obtain information in Russia?
3. How does he characterize Russia as a state?
4. What are his current interests in Russia?
5. How long has he contributed to ‘The Financial Times’?
Interview.
Так работает собкор «Файнэншл Таймс» в России.
- А кто становится журналистом-международником?
Тот, кто ничего другого делать не умеет (улыбается). Я думаю, что журналист вообще может приносить пользу людям лишь тогда, когда он рассказывает им правду. Это интереснее, чем просто работать на себя и на компанию.
- Но рассказывание правды зачастую связано с риском. Вот вы работали во многих горячих точках, вам ли этого не знать?
А куда от этого денешься? Мы проходим специальные тренинги, на которых нам рассказывают, как вести себя, если попадаешь в заложники, например. Если ты четко знаешь, что делаешь, тебя не убьют.
- И в Чечне?
Чечня – другая история. Там журналист – мишень.
- А в арабских странах разве не так?
Какое-то время назад похожее было в Ираке. Я работал там в 2005 году, и тогда нам внушали, что необходимо соблюдать множество мер предосторожности, связанных с перемещением по стране. Но сейчас все изменилось к лучшему.
- Ну, с доступом к информации у нас все-таки лучше, чем там?
Я бы не сказал, что Россия – такая уж открытая страна. В арабских странах информацию получить проще. Арабы более «расслаблены» в этом смысле.
- А почему?
Кто знает? Россия – большая страна, с богатой историей, с большими амбициями. Россия – централизованное государство (культурно и политически). Здесь никто не принимает решения без ведома начальства. Дело не в политическом режиме (демократия или диктатура), дело в традиции. Если я хочу получить информацию от какой-то организации, от меня требуют письменный запрос, потом долго не отвечают на него, потом вообще могут отказать в предоставлении информации.
- Но ведь вы представляете «Файнэншл Таймс»!
Не имеет значения. Из всех компаний, с которыми я имел дело, могу позитивно отметить только «Лукойл». Но у них просто хорошая пресс-служба, которая отдельно работает с иностранными СМИ.
- Это интересно – всегда писать только о бизнесе?
Пишу обо всем: бизнес, политика Кремля, кино… Моя журналистская философия проста: если тема для тебя интересна и важна, это будет интересно и важно всем.
- Отлично. И что же вам интересно?
Говорю же – ваше кино. Недавно брал интервью у режиссера Алексея Германа-младшего. Обсуждали его фильм «Бумажный солдат», который мне очень понравился.
- Хорошо быть единственным корреспондентом газеты в Москве! Все темы – ваши.
С чего вы взяли? Нас здесь трое.
- Трое? А ведь все сокращают заграничные бюро.… Или у вашей газеты нет проблем?
Проблемы есть у всех. В Лондоне штаты сокращались. Кое-кто уходил добровольно, получая приличное выходное пособие. Но массовых сокращений не было. Нас, российских собкоров, пока не трогают. Значит, читателю пока это интересно. Правда, болтают, что американцев и англичан секс и футбол интересуют больше кризиса. Но ведь не все читают «Сан» (The Sun) (смеется).
- Странно. Люди предпочитают сунуть голову в телевизионный песок или в таблоидную свалку?
Таблоиды они листают по дороге на работу, в метро, когда хочется расслабиться. А серьезные новости (особенно из-за рубежа, в том числе из России) – пугают людей. Я не знаю, как вообще существует наша газета. Но знаю, что у нас – своя аудитория, которая хочет знать правду.
- А что вас привело в Москву?
О, это было в далеком 1991 году… Я приехал к другу на пару недель. Не лучшее время для вашей страны. Но мне понравилась Москва.
- Послушайте, мы, правда беспрерывно пьем водку и не улыбаемся в метро?
Про медведей забыли. И про диктатуру. Американцы и вправду улыбаются чаще. Но все это стереотипы.
- У вас стереотипы менялись? К кому, по-вашему, Россия ближе – к Западу или к Востоку?
Она – посередине. До сих пор в кругах интеллигенции спорят о ее судьбе и предназначении… У нее действительно свой путь. Возможно, в споре западников и славянофилов обе стороны правы. Иногда за рубежом людям кажется, что Россия строит вокруг себя высокую стену. Например, то, что происходило в ходе грузино-осетинского конфликта, было расценено как политика изоляции.
- Послушайте, Чарльз, а почему вы, американец, предпочли работать в британской «Файнэншл Таймс», а не в родной «Уолл-Стрит Джорнал» (Wall Street Journal)?
Да ладно! Многие американцы работают в британских СМИ, а англичане, наоборот, в той же «Уолл Стрит Джорнал».
- Но вы ведь могли заниматься тем же в Америке?
Тем же? У меня была потребность открывать новые страны не только миру, но и себе. Я люблю приключения. Это плохо?
- Наверное, хорошо. Не знаю. Мне нравится планировать будущее. А вы планируете? Невозможно ведь всю жизнь быть собкором…
Когда-нибудь (в будущем, о котором вы говорили) я вернусь в Штаты. Иногда скучаю по временам, когда в выходные у меня было свободное время и я мог заниматься всем, чем захочу… Но не сейчас! Еще не все открытия сделаны, не во всех приключениях я участвовал, а значит, не все рассказал читателям, которые ко мне привыкли. Они-то думают, что я работаю только ради их удовольствия. И не подозревают, что я тоже получаю удовольствие от работы.
4. Check the meaning of the word in your dictionary. Give Russian equivalents of the following:
a. to be in charge of
b. combat zones
c. undergo / receive training
d. to be taken hostage
e. prime / easy target
f. precautionary measures
g. get / collect / gain information
h. make a written inquiry from
i. redundancy payment / total redundancy
j. destined for
2. Grammar Revision of IF tense use.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 62 | Нарушение авторских прав