Золотое яйцо и волшебный глаз

Принять ванну лучше всего ночью, решил Гарри: кто знает, сколько уйдёт на разгадку золотого яйца? А ночь длинная. Не очень-то приятно быть обязанным именно Седрику, но, конечно, лучше всего подойдёт ванная факультетских старост. В ней мало кто моется, можно пересчитать по пальцам. Значит, никто не помешает.

Гарри тщательно подготовился к вылазке. Школьный завхоз Филч уже раз поймал его ночью в неположенном месте и снова попадаться совсем ни к чему. Самое главное — мантияневидимка, да ещё Карта Мародёров, с ними не так опасно нарушать школьные правила. На карте весь замок Хогвартс с потайными ходами и коридорами, сокращающими путь, и что очень важно, Карта показывает людей в замке в виде точек, помеченных именами. Точки движутся по переходам и комнатам, так что Гарри сразу заметит приближающегося к ванной человека.

В четверг вечером Гарри поспешил в спальню, надел мантию-невидимку, спустился опять в гостиную и стал ждать. На этот раз, в отличие от вечера, когда Хагрид показал ему драконов, снаружи к гостиной подошёл Рон и в назначенную минуту сказал Полной Даме пароль «Банановые оладьи».

— Удачи, — шепнул он Гарри, вошёл в гостиную, а Гарри, невидимо скользнув мимо, отправился в ванную старост.

Идти было неудобно — тяжёлое яйцо под мышкой, в руке перед глазами волшебная Карта и поверх всего — мантия. К счастью, в залитых лунным светом коридорах было тихо и безлюдно. На поворотах Гарри сверялся с Картой: никаких опасных встреч не предвиделось. Вот и статуя Бориса Бестолкового, на лице недоумение, перчатки надеты не на ту руку. Гарри отсчитал от статуи нужную дверь, подошёл ближе и шёпотом произнёс пароль «Сосновая свежесть», как советовал Седрик.

Дверь скрипнула и отворилась. Гарри проскользнул в ванную, запер дверь на задвижку, снял мантию-невидимку и огляделся.

Да, только ради такой ванной захочешь стать старостой. Просторная комната выложена белым мрамором. С потолка свисает великолепная люстра с горящими свечами. Посередине комнаты прямоугольный бассейн — тоже из белого мрамора, по краям него около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами, у ближнего края трамплин. На окнах льняные занавеси почти до пола; в углу большая стопка белых пушистых полотенец. На стене единственная картина в золотой рамке — на скале спит русалка, светлые волосы разбросаны по лицу и мерно вздымаются от её дыхания.

Гарри положил на пол свои вещи и подошёл к бассейну. Шаги гулким эхом отдавались в пустой мраморной комнате. Как бы ни была роскошна ванная, как бы ни хотелось открыть хоть несколько кранов, Гарри никак не мог отделаться от мысли, что Седрик просто решил над ним подшутить. Как можно, купаясь в бассейне, разгадать тайну золотого яйца? Ладно уж, пришёл так пришёл. Гарри положил полотенце, мантию и Карту с яйцом поближе к краю бассейна, встал на колени и открыл сразу несколько кранов.

Из кранов полилась вода с пеной для ванн. Такой пены Гарри ещё не видывал. Из одного вырывались розовые и голубые мыльные пузыри размером с футбольный мяч, из другого текла густая белоснежная пена. На такую пену, кажется, можно лечь. Третий кран испускал душистые лиловые облака, и они медленно расплывались над самой поверхностью воды. Гарри открывал и закрывал краны, любуясь разноцветными струями. Особенно ему понравилась лёгкая струя, вся из пузырьков, которая, едва касаясь воды в бассейне, тут же взлетала в воздух и на мгновение застывала высокими арками. Бассейн хоть и немаленький, очень быстро наполнился горячей водой, пеной и пузырями. Гарри закрыл краны, снял халат, тапочки, пижаму и осторожно опустился в воду.

Бассейн был довольно глубокий, Гарри едва касался ступнями дна. Он несколько раз переплыл бассейн туда и обратно, вернулся к яйцу, встал у бортика и призадумался. Приятно, конечно, купаться в горячей душистой воде, полной разноцветной пены и пузырьков, вот только разгадка ни на йоту не приблизилась.

Гарри стряхнул пену с рук, взял с пола яйцо и раскрыл. Знакомый пронзительный вой разнёсся по ванной, эхом отражаясь от мраморных стен — разобрать в нём что-то не было никакой возможности! Гарри поскорее захлопнул яйцо: не услышал бы Филч! Неужели и правда, это шутка Седрика? И тут вдруг случилось такое, от чего Гарри дёрнулся, поскользнулся, выпустил из рук яйцо, и оно, упав на пол, откатилось к стене.

— Я бы на твоём месте опустила его в воду, — произнёс чей-то голос.

От неожиданности Гарри наглотался пены. Переведя дух, встал и увидел привидение хмурой девочки, сидевшее, скрестив ноги, на кране. Это была Плакса Миртл. Она жила в туалете двумя этажами выше и часто рыдала в трубе под раковиной, а тут вдруг появилась в ванной старост.

— Ты что, Миртл!? — возмутился Гарри. — Я же совсем голый!

Под толстым слоем пены, правда, ничего не видно, но Гарри почему-то подумал, что Миртл с его прихода сидела в одном из кранов и подглядывала.

— Я зажмурилась, когда ты разделся и полез в ванну, — сказала Миртл, мигая за толстыми стёклами очков. — Ты сто лет не приходил меня навестить.

— Да, правда… — Гарри согнул колени, чтобы Миртл, кроме головы, ничего не видела. — Но мне в твой туалет нельзя, он для девочек.

— Да-а! Раньше-то ты заходил! И хоть бы что! — сокрушалась Миртл.

Миртл говорила правду. Гарри с Роном и Гермионой, бывало, часами сидели в туалете Миртл, который тогда не работал. Варили тайком запрещённое Оборотное зелье. Выпив его, Гарри и Рон приняли на час облик Крэбба и Гойла, дружков Малфоя, и проникли в гостиную слизеринцев.

— Мне за это был нагоняй, — ответил Гарри. Это было не совсем так, выйдя однажды из туалета Миртл, Гарри нарвался всего лишь на Перси. — И я перестал к тебе заходить.

— Тогда ладно… — Плакса Миртл ущипнула на подбородке прыщик. — А яйцо опусти в воду. Так Седрик Диггори делал.

— Ты и за ним шпионила? — поморщился Гарри. — Каждый вечер здесь объявляешься, смотришь, как купаются старосты?

— Изредка… — слукавила Миртл. — И ещё ни разу не выходила из крана, ни с кем не заговаривала.

— Спасибо за честь, — съязвил Гарри. — Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Миртл послушно прижала ладони к очкам, а Гарри вылез из бассейна, обернувшись полотенцем, принёс золотое яйцо. И опять нырнул в бассейн. А Миртл, взглянув сквозь пальцы, посоветовала:

— Теперь открой его под водой.

Гарри опустил яйцо в воду и раскрыл. На этот раз яйцо не завыло, в нём забулькала какаято песенка, но слов её Гарри не разобрал.

— А ты сам нырни под воду, — командовала Миртл с удовольствием. — Ну же, ныряй!

Гарри набрал в грудь воздуха, сел под водой на мраморный пол и прислушался: из раскрытого яйца звучал хор голосов, от которых у него мурашки побежали по коже:

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чём ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Гарри оттолкнулся от пола, вынырнул и, встряхнув головой, откинул волосы с лица.

— Ну что, слышал? — поинтересовалась Миртл.

— Ага. «Наш дом совсем не суша, наш дом там, где поём…» Выходит, они… погоди-ка, послушаю ещё раз. — Гарри опять набрал в грудь воздуха и нырнул под воду.

Он нырял ещё три раза, пока наизусть не запомнил песню золотого яйца. После чего принялся ходить по комнате, ломая голову. Миртл сидела на кране и молча глядела на него.

— Гм… Надо найти людей, которые не могут говорить на земле… — рассуждал Гарри. — Кто бы это мог быть?

— Долго думаешь, — развеселилась Миртл.

Только раз на памяти Гарри Плакса Миртл так сияла. Тогда её обрадовали кошачья морда и хвост, которые Гермиона обрела под действием своего зелья.

Гарри окинул ванную комнату взглядом. Поющие голоса слышны только под водой, значит, их обладатели под водой и живут. Гарри поделился догадкой с Миртл.

— И Диггори до этого дошёл, — ухмыльнулась она. — Лежал-лежал, думал-думал, пока все пузыри в бассейне не полопались.

— Под водой… под водой… Миртл, скажи, а кто живёт у нас в озере, кроме гигантского кальмара?

— Да мало ли кто! Я иногда прогуливаюсь в озере. То по собственной воле, то по чужой. Иной раз сижу в бачке, кто-нибудь спустит воду, глядишь — я и в озере.

Гарри вообразил, как Миртл летит по канализационной трубе вместе с содержимым унитаза, поёжился и спросил:

— Ну, а кто там живёт, говорящий по-человечески? Погоди, погоди… Взгляд Гарри упал на единственную в ванной картину.

— А русалки с тритонами в озере есть?

— Ну, наконец-то! — Глаза Миртл заискрились. — Сообразил быстрее, чем Диггори. А ведь она тогда не спала, — Миртл с отвращением кивнула в сторону русалки, — хихикала, била хвостом, в общем, завлекала.

— Ага! — радостно воскликнул Гарри. — Значит, во втором испытании надо найти в озере русалок с тритонами и… и…

До Гарри вдруг дошёл смысл разгадки, и он сник, словно из него вытащили пробку и вся радость вытекла. Он ведь не так хорошо плавает. Дадли учился плавать, а Гарри нет. Тётя Петунья с дядей Верноном, похоже, надеялись, что в один прекрасный день он утонет и освободит их от своего присутствия. Бассейн в ванной — это одно, а большое глубокое озеро — совсем другое! Тем более что водный народ наверняка живёт на самом дне… — Как же там дышать? — растерянно спросил Гарри.

У Миртл на глаза навернулись слёзы.

— Какая бестактность! — с укором произнесла Миртл и полезла в карман за носовым платком.

— Бестактность? — не понял Гарри.

— Разумеется! «Как дышать?» Говорить такое при мне?! — возопила Миртл на всю ванную. — Я не… — хлюпнула она, — не дышу… столько лет… — прижала к лицу носовой платок и громко высморкалась.

Гарри вспомнил — Миртл очень обижалась, когда заговаривали о смерти. Другие привидения не были столь ранимы.

— Прости, я не хотел… Я просто забыл…

— Да-а, очень, очень легко забыть, что Миртл умерла, — рыдала Плакса Миртл. — Про меня про живую все забывали. А уж когда я умерла, моё тело и не искали. Я всё знаю, сидела там и ждала. Оливия Хорнби вошла в туалет и крикнула: «Перестань дуться, Миртл. Профессор Диппет велел тебя привести…» — и вдруг увидела моё тело. До самой смерти потом помнила — уж я постаралась. Частенько являлась ей, чтобы не забыла. На свадьбе её брата, как сейчас помню…

Гарри не слушал Миртл, вдумываясь в песню русалок. Они пели: «…мы сумели то забрать, о чём ты будешь очень сильно горевать». Значит, они что-то украли, и надо будет это вернуть. Но что?

— …Она, конечно, нажаловалась в Министерство Магии, и мне пришлось вернуться сюда. Так я с тех пор и живу в моём туалете.

— Ладно, — рассеянно бросил Гарри. — Я теперь многое знаю. Зажмурься, пожалуйста, я вылезу.

Он достал со дна ванны яйцо, вылез, хорошенько вытерся полотенцем, надел пижаму, халат и потянулся за мантией-невидимкой.

— Будешь заходить ко мне в туалет? — уныло спросила Миртл.

— Как-нибудь зайду… — ответил Гарри, а сам подумал: разве что все другие туалеты испортятся. — Пока, Миртл. Спасибо за помощь. — И натянул мантию-невидимку.

— Пока, — всхлипнула на прощанье Миртл и нырнула обратно в кран.

Гарри вышел из ванной в тёмный коридор и сверился с Картой: нет ли кого поблизости. Точки с именами Филча и миссис Норрис у себя в кабинете. Вроде бы все ещё спят, кроме полтергейста Пивза, — он носится этажом выше в Зале Славы. Гарри двинулся было в сторону своей башни, как вдруг заметил на Карте какое-то новое движение.

В нижней комнате слева — в кабинете Северуса Снейпа мечется точка, подписанная… «Бартемиус Крауч».

Гарри поднёс карту к самым глазам. Мистер Крауч как будто болен, даже на работу не ходит, и на Святочном балу не был. Что же он делает в час ночи в Хогвартсе? Точка сновала по всей комнате, останавливаясь то в одном углу, то в другом.

Гарри в нерешительности помедлил, но любопытство пересилило. Он развернулся и пошёл к ближайшей лестнице, ведущей вниз. Что же всё-таки у мистера Крауча на уме?

Гарри неслышно спускался по ступеням, но несколько картин, однако же, обернулись на скрип половиц и шорох пижамы. Этажом ниже Гарри, пройдя полкоридора, приподнял висевший на стене гобелен и вышел на узкую лестницу, которая сокращала путь на два этажа. Опять взглянул на карту с недоумением: как это мистер Крауч, такой правильный, законопослушный, вдруг среди ночи забрался в чужой кабинет?

Гарри опять пошёл вниз и вдруг провалился одной ногой в дыру. Его так занимало странное поведение мистера Крауча, что он совсем забыл о ложной ступеньке, куда вечно проваливался Невилл. Гарри дёрнул ногу, золотое яйцо, ещё влажное, выскользнуло из подмышки, он рванулся за ним, не поймал, и яйцо поскакало по ступеням с таким грохотом, словно кто-то бил в большой барабан. Мантия-невидимка поползла с плеча, Гарри успел подхватить её, но выронил Карту Мародёров, которая упала шестью ступенями ниже. Нога Гарри по колено застряла в дыре, до Карты не дотянуться.

Золотое яйцо набрало скорость, пролетело сквозь нижний гобелен, маскирующий выход из потайной лестницы, раскрылось и завыло на весь коридор.

Гарри вынул волшебную палочку, хотел убрать изображение на Карте, но не достал.

Поправил мантию, выпрямился и в страхе замер.

— Пивз!!! — раздался голос.

Завхоз Филч вышел на охоту. Он был ещё далеко, но Гарри узнал торопливую стариковскую походку и хриплый сердитый голос.

— Ты чего там грохочешь? Весь замок поднимешь на ноги! Ох, доберусь я до тебя, Пивз! Ох, доберусь! А здесь у нас что?..

Шаги затихли, яйцо клацнуло, и вой прекратился. Гарри стоял, не шелохнувшись, и слушал, ногу крепко зажало в заколдованной ступеньке. Филч станет искать Пивза, откинет гобелен, а Пивза-то тут и нет… Пойдёт, чего доброго, наверх и наткнётся на Карту Мародёров… Тогда и мантия-невидимка не поможет, Филч сразу заметит на Карте точку «Гарри Поттер» — там, где он стоит.

— Гляди-ка, киска, золотое яйцо, — сказал Филч. (Стало быть, миссис Норрис с ним.) — Да это же загадка для второго тура. Яйцо кого-то из чемпионов.

У Гарри заколотилось сердце и потемнело в глазах.

— Пивз, выходи, ворюга! — ликуя, заорал Филч. Он отдёрнул гобелен и сунул в брешь голову, лицо одутловатое, выцветшие глаза навыкате. Филч поглядел вверх, вниз и никого не увидел.

— Спрятался? Ну ничего, я до тебя доберусь. Последнее дело — воровать у чемпионов. Уж теперь-то Дамблдор тебя выгонит! Выходи, говорю, полтергейст!

Филч пошёл вверх по лестнице, худая серо-коричневая кошка бежала рядом. Глаза миссис Норрис — два фонаря — глядели прямо на Гарри. И ему снова пришло в голову: вдруг кошки видят человека под мантией-невидимкой. От этой мысли он чуть не лишился сознания. А Филч в старом бумазейном халате был всё ближе, ближе. Гарри ещё раз дёрнул ногу, но только глубже увяз. Филч вот-вот увидит карту или, хуже того, наткнётся на самого Гарри.

— Филч? Что тут происходит? — раздался голос.

Остановившись шагах в двух от Гарри, Филч обернулся. Внизу лестницы стоял тот, кого Гарри боялся больше, чем Филча — Северус Снейп. Судя по ночной рубашке, он только что встал с постели, а судя по выражению лица, был зол как собака.

— Пивз скатил вниз вот это яйцо, профессор, — негодовал Филч.

Снейп взбежал по лестнице к Филчу. Гарри стиснул зубы, сердце колотилось как бешеное…

— Пивз, по-вашему? — Снейп глядел на яйцо в руках Филча. — Но Пивз не мог забраться в мой кабинет…

— Яйцо лежало у вас в кабинете?

— Разумеется, нет! Я услышал вой и стук по ступенькам…

— Верно, профессор, это яйцо катилось…

— …и пошёл посмотреть…

— …его кинул Пивз…

— …по дороге я заметил, что в моём кабинете горят факелы, а дверца шкафа открыта настежь. Кто-то там хозяйничал.

— Но Пивз не мог…

— Конечно не мог! Я запечатываю кабинет заклинанием, которое может снять только волшебник. — Снейп поглядел вверх сквозь Гарри, потом вниз. — Идёмте, Филч, поможете найти взломщика.

— Профессор, но я хотел…

Филч с сожалением поглядел сквозь Гарри. Другой такой возможности поймать Пивза с поличным не скоро дождёшься.

«Иди. Ну иди со Снейпом! Ну, пожалуйста», — мысленно просил Гарри. Миссис Норрис выглянула из-за ног хозяина. Наверняка учуяла запах… Зачем только налил в бассейн столько душистой пены?

— Профессор, — скулил Филч, — Пивз украл вещь студента. Теперь-то уж директор меня послушает и навсегда вышвырнет мерзкого полтергейста из замка… — Да что мне ваш полтергейст? В мой кабинет залезли, а вы тут… Клак, клак, клак, — послышались шаги.

Снейп осёкся. Оба с Филчем посмотрели вниз. Между их голов Гарри увидел Грюма. Грозный Глаз вышел из-за гобелена в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен старый походный плащ. Он, как всегда, опирался на свою палку.

— Вечеринка в пижамах? — ухмыльнулся Грюм.

— Мы с профессором Снейпом услышали шум, — поспешил объяснить Филч. — Полтергейст

Пивз, как всегда, хулиганит. А профессор Снейп обнаружил, что кто-то забрался в его каби… — Замолчите! — прошипел Снейп.

Грюм шагнул к лестнице, поглядел волшебным глазом на Снейпа, потом на Гарри.

Гарри встрепенулся. Грюм же видит сквозь мантию-невидимку! Забавная сцена ему представилась: Снейп в ночной рубашке, у Филча в руках золотое яйцо, а Гарри увяз ногой в одной из ступенек. От изумления кривой рот Грюма повело в сторону. Несколько мгновений они с Гарри глядели друг другу в глаза. Затем Грюм устремил голубой глаз на Снейпа.

— Я верно расслышал? Кто-то проник к вам в кабинет, Снейп?

— Неважно.

— Напротив, очень важно. Кому понадобилось забраться в ваш кабинет?

Какому-нибудь студенту. — На жирном, блестящем виске Снейпа забилась жилка. — Это не первый раз. Воруют вещества для зелий из моего личного запаса. Варят незаконные зелья.

— Стало быть, вещества для зелий? А может, вы чего прячете в вашем кабинете, а?

Цвет лица Снейпа из землистого стал кирпичным, жилка на виске забилась сильнее.

— Вы, Грюм, отлично знаете, что я ничего не прячу, — с тихой угрозой произнёс он. — Вы и сами тщательно обыскали мой кабинет.

Улыбка перекосила без того кривое лицо Грюма.

— Такова работа мракоборца, Снейп. Дамблдор приказал приглядывать…

— Дамблдор мне доверяет, — возразил Снейп сквозь зубы. — Я не верю, что он мог вам приказать это.

— Конечно доверяет. Он вообще людям верит. Даёт им возможность начать новую жизнь. А я считаю, есть пятна, которые не смываются. Понятно, о чём я?

При этих словах Снейп схватил правой рукой левую, как будто запястье вдруг пронзила сильная боль. Грюм рассмеялся.

— Идите спать, Снейп.

— Никто не давал вам права приказывать мне! — Снейп резко отпустил запястье, словно разозлился на самого себя. — Я имею такое же право, как и вы, бродить ночью по школе.

— Вот и бродите. — В голосе Грюма прозвучала нешуточная угроза. — Как-нибудь встретимся ещё в тёмном коридоре… Вы, кстати, что-то вон там обронили.

Грюм указал на Карту Мародёров, и у Гарри ноги подкосились от страха. Снейп и Филч разом обернулись, и Гарри решился на отчаянный шаг: вскинул под плащом руки, замахал Грюму и, указывая на себя, одними губами произнёс:

— Это моё! Моё!

Лицо Снейпа исказила догадка, и он поспешно потянулся за Картой.

— Акцио пергамент! — опередил его Грюм. Карта приподнялась, скользнула сквозь пальцы Снейпа и опустилась в руку Грюма.

— Прошу прощения, небольшая ошибка, — невозмутимо произнёс он. — Это моё. Должно быть, случайно выронил…

Снейп чёрными глазками взглянул на Карту в руке Грюма, на яйцо в руке Филча, и его осенило…

— Поттер, — процедил он сквозь зубы.

— Что? — спросил Грюм, свернул Карту и спрятал в карман.

— Поттер! — рыкнул Снейп и взглянул на то место, где стоял Гарри, как будто видел его. — Это яйцо Поттера. Я узнал и пергамент. Он тоже принадлежит Поттеру. Мальчишка где-то здесь, рядом. В мантии-невидимке.

Снейп вытянул, как слепой, руки и стал медленно подниматься по лестнице, ноздри у него раздувались, как будто он принюхивался. Гарри откинулся назад, кончики пальцев Снейпа, казалось, вот-вот коснутся его…

— Там никого нет, Снейп! — крикнул Грюм. — Но я с удовольствием сообщу директору, что первый вам на ум пришёл именно Гарри Поттер.

— И что? — Снейп остановился в каком-то сантиметре от Гарри, рук однако не опустил.

— А то, что Дамблдору не вредно знать, кто на Поттера точит зуб. — Грюм дохромал до лестницы. — Да и мне хотелось бы кое-что прояснить… — Неверный свет факела мерцал на его искромсанном лице, отчего шрамы и изувеченный нос казались ещё страшнее.

С минуту все молчали. Снейп повернулся к Грюму и опустил руки. Гарри его лица не видел.

Я только подумал, — произнёс Снейп с деланным спокойствием, — что Поттер опять стал бродить по ночам… Такая уж у него несчастная привычка… Его надо от неё отучить… для его же собственной пользы…

— Ну как же, за Поттера тревожитесь. Ну-ну…

Ещё с минуту Снейп и Грюм молча глядели друг на друга. Миссис Норрис громко мяукнула, вертя головой в поисках источника банного аромата.

— Пойду-ка я спать, — кисло проговорил Снейп.

— Лучшая мысль за всю ночь, — заметил Грюм. — Дайте-ка мне это яйцо, Филч…

— Не дам! — Филч вцепился в свою добычу, как в любимое чадо. — Это улика против Пивза, профессор.

— Это яйцо участника Турнира. Дайте его мне. Скорее!

Снейп спустился и, не прибавив ни слова, прошёл мимо Грюма. Филч позвал миссис Норрис, кошка зыркнула ещё раз на Гарри, повернулась и побежала за хозяином. Гарри тяжело дышал, слушая, как удаляется Снейп. Филч отдал яйцо Грюму и тоже ушёл, бросив напоследок своей кошке:

— Ничего, киска, утром пойдём с тобой к Дамблдору, всё ему про Пивза расскажем…

Где-то хлопнула дверь. Гарри поглядел на Грюма; оставив палку внизу, тот тяжело похромал вверх.

— Что, Поттер, едва-едва выкрутились?

— Да… спасибо вам, — пролепетал Гарри.

— Что это такое? — Грюм вынул из кармана Карту Мародёров.

— Просто карта замка, — отмахнулся Гарри, надеясь, что Грюм извлечёт его ногу из дыры в лестнице. Нога начала сильно болеть.

— Борода Мерлина, — прошептал Грюм, разглядывая карту. Волшебный глаз заметался по волосяным переплетениям линий. — Нет, Поттер, это не просто карта замка.

— Вообще-то полезная штука. — У Гарри от боли навернулись на глаза слёзы. — Профессор Грюм, вы не могли бы меня вытащить?..

— Что? Ах, да…

Грюм взял Гарри за руки и дёрнул, нога выскочила из дыры, и Гарри прыгнул на ступеньку выше. Грюм не отрываясь глядел на карту.

— Слушай-ка, Поттер, — медленно проговорил он, — ты, случайно, не видел, кто ходил по кабинету Снейпа? На карте, конечно.

— Видел, — признался Гарри. — Мистер Крауч.

Волшебный глаз тотчас обшарил всю карту. Грюм явно встревожился.

— Крауч? Ты не ошибся?

— Нет.

— Ладно, в замке его больше нет. Гм… Крауч… Весьма любопытно…

Ещё с минуту Грюм молча глядел на карту. Эта новость что-то для него значила, и Гарри очень захотелось узнать, что. Спросить, не спросить? Страшновато… Гарри вообще побаивался Грюма, но ведь Грюм только что помог ему избавиться от больших неприятностей…

— Профессор Грюм, скажите пожалуйста, зачем мистеру Краучу было забираться в кабинет профессора Снейпа?

Волшебный глаз Грюма оторвался от карты и, чуть подрагивая, пронизывающе поглядел на Гарри. Грюм, казалось, прикидывает, сказать или нет, и если сказать, то что именно?

— Я бы так ответил, Поттер, — начал он наконец. — Говорят, Грозный Глаз помешался на ловле чёрных магов, да только Грозный Глаз по сравнению с Барти Краучем пустое место.

Он снова поглядел на Карту. Но Гарри на этом не успокоился.

Профессор Грюм, а может быть, это из-за… то есть, может быть, мистер Крауч что-то подозревает…

— Что он подозревает?

Как бы не проговориться! Ни к чему Грюму знать, что у Гарри есть источник информации за стенами замка. Станет ещё выпытывать про Сириуса…

— Ну, не знаю… — ответил Гарри. — Последнее время тут происходит много непонятного. В

«Пророке» об этом писали… Чёрная Метка на Кубке мира, Пожиратели смерти, да и вообще… Грюм широко раскрыл оба своих разных глаза.

— А ты, гляжу, парень не промах, — сказал он, и его волшебный глаз вернулся к Карте. — Крауч, возможно, занят именно этим. Очень возможно. Слухи сейчас ходят престранные. Без Скитер, конечно, не обошлось… Многие перепугались. — Ухмылка ещё больше перекосила его кривое лицо. — Если я кого ненавижу, — пробормотал он себе под нос, глядя в левый нижний угол Карты, — так Пожирателя смерти, который разгуливает на свободе…

Гарри с изумлением взглянул на Грюма. Неужели правда? Да нет, не может быть.

— А теперь, Поттер, кое-что я у тебя спрошу. — Грюм перешёл на деловой тон.

У Гарри душа ушла в пятки. Сейчас Грюм спросит, откуда у него эта Карта — волшебная вещь весьма сомнительного происхождения. Целая история, как она попала ему в руки. В ней замешаны и его собственный отец, Фред с Джорджем, профессор Люпин, прошлогодний учитель защиты от тёмных искусств. Гарри собрался с духом, приготовившись отвечать на скользкие вопросы. Грюм поднял Карту перед собой и спросил:

— Можно мне позаимствовать её на время?

— Конечно! — обрадовался Гарри. Очень жаль карты, но какое счастье, что Грюм не спросил, откуда она у него. Да к тому же Грюм здорово ему помог, так что он у Грюма в долгу.

— Спасибо, Гарри, — прохрипел Грюм. — Она очень мне пригодится. Её-то мне, может, и недоставало… А теперь, Поттер, скорее в постель!

Они вместе поднимались по лестнице. Грюм не отрывал глаз от Карты, как будто раздобыл сокровище, равного которому нет во всём свете. Шли молча, у двери своего кабинета Грюм остановился и поглядел на Гарри.

— Тебе, Поттер, не приходило в голову стать мракоборцем?

— Нет, — изумлённо ответил Гарри.

— А ты подумай об этом на досуге. Хорошенько подумай… Кстати, ты ведь взял с собой яйцо не просто погулять с ним по замку?

— Не просто, — улыбнулся Гарри. — Я загадку разгадывал.

Грюм моргнул, его волшебный глаз снова заходил ходуном.

— Ничего нет лучше ночной прогулки для решения загадок. Верно, Поттер? — Грюм протянул Гарри золотое яйцо. — Увидимся утром. — Он вошёл в кабинет и, всё ещё глядя на Карту, закрыл за собой дверь.

Гарри побрёл в башню Гриффиндора, думая о Снейпе, о Крауче, обо всём происходящем… Зачем Крауч притворился больным, а сам ночью объявляется в Хогвартсе? Что Снейп прячет у себя в кабинете? Что там искал Крауч?

Грюм считает, что Гарри может стать мракоборцем. Вот это да! Гарри вошёл в спальню, снял мантию-невидимку и вместе с золотым яйцом спрятал в свой чемодан. Для начала неплохо бы выяснить, все ли мракоборцы так изувечены. А уж тогда решать, стоит ли стать мракоборцем.

Глава 26

Дата добавления: 2015-12-07