Глава 25 золотое яйцо и волшебный глаз

Принять ванну лучше всего ночью, решил Гарри: кто знает, сколько уйдет на разгадку золотого яйца? А ночь длинная. Не очень-то приятно быть обязанным именно Седрику, но, конечно, лучше всего подойдет ванная факультетских старост. В ней мало кто моется, можно пересчитать по пальцам. Значит, никто не по­мешает.

Гарри тщательно подготовился к вылазке. Школь­ный завхоз Филч уже раз поймал его ночью в неполо­женном месте и снова попадаться совсем ни к чему. Са­мое главное — мантия-невидимка, да еще Карта Маро­деров, с ними не так опасно нарушать школьные пра­вила. На карте весь замок Хогвартс с потайными хода­ми и коридорами, сокращающими путь, и что очень важно, Карта показывает людей в замке в виде точек, помеченных именами. Точки движутся по переходам и комнатам, так что Гарри сразу заметит приближаю­щегося к ванной человека.

В четверг вечером Гарри поспешил в спальню, на­дел мантию-невидимку спустился опять в гостиную и стал ждать. На этот раз, в отличие от вечера, когда Хаг­рид показал ему драконов, снаружи к гостиной подо­шел Рон и в назначенную минуту сказал Полной Даме пароль «Банановые оладьи».

— Удачи, — шепнул он Гарри, вошел в гостиную, а Гарри, невидимо скользнув мимо, отправился в ванную старост.

Идти было неудобно — тяжелое яйцо под мышкой, в руке перед глазами волшебная Карта и поверх все­го — мантия. К счастью, в залитых лунным светом ко­ридорах было тихо и безлюдно. На поворотах Гарри сверялся с Картой: никаких опасных встреч не пред­виделось. Вот и статуя Бориса Бестолкового, на лице недоумение, перчатки надеты не на ту руку. Гарри от­считал от статуи нужную дверь, подошел ближе и ше­потом произнес пароль «Сосновая свежесть», как со­ветовал Седрик.

Дверь скрипнула и отворилась. Гарри проскольз­нул в ванную, запер дверь на задвижку, снял мантию-невидимку и огляделся.

Да, только ради такой ванной захочешь стать старо­стой. Просторная комната выложена белым мрамором. С потолка свисает великолепная люстра с горящими све­чами. Посередине комнаты прямоугольный бассейн — тоже из белого мрамора, по краям него около сотни золо­тых кранов, украшенных самоцветами, у ближнего края трамплин. На окнах льняные занавеси почти до пола; в углу большая стопка белых пушистых полотенец. На стене единственная картина в золотой рамке — на скале спит русалка, светлые волосы разбросаны по лицу и мерно вздымаются от ее дыхания.

Гарри положил на пол свои вещи и подошел к бас­сейну шаги гулким эхом отдавались в пустой мрамор­ной комнате. Как бы ни была роскошна ванная, как бы ни хотелось открыть хоть несколько кранов, Гарри никак не мог отделаться от мысли, что Седрик просто решил над ним подшутить. Как можно, купаясь в бас­сейне, разгадать тайну золотого яйца? Ладно уж, при­шел так пришел. Гарри положил полотенце, мантию и Карту с яйцом поближе к краю бассейна, встал на ко­лени и открыл сразу несколько кранов.

Из кранов полилась вода с пеной для ванн. Такой пены Гарри еще не видывал. Из одного вырывались розовые и голубые мыльные пузыри размером с фут­больный мяч, из другого текла густая белоснежная пена. На такую пену, кажется, можно лечь. Третий кран испускал душистые лиловые облака, и они медленно расплывались над самой поверхностью воды. Гарри открывал и закрывал краны, любуясь разноцветными струями. Особенно ему понравилась легкая струя, вся из пузырьков, которая, едва касаясь воды в бассейне, тут же взлетала в воздух и на мгновение застывала вы­сокими арками. Бассейн хоть и немаленький, очень быстро наполнился горячей водой, пеной и пузырями. Гарри закрыл краны, снял халат, тапочки, пижаму и осторожно опустился в воду.

Бассейн был довольно глубокий, Гарри едва касал­ся ступнями дна. Он несколько раз переплыл бассейн туда и обратно, вернулся к яйцу, встал у бортика и при­задумался. Приятно, конечно, купаться в горячей души­стой воде, полной разноцветной пены и пузырьков, вот только разгадка ни на йоту не приблизилась.

Гарри стряхнул пену с рук, взял с пола яйцо и рас­крыл. Знакомый пронзительный вой разнесся по ван­ной, эхом отражаясь от мраморных стен — разобрать в нем что-то не было никакой возможности! Гарри по­скорее захлопнул яйцо: не услышал бы Филч! Неужели и правда, это шутка Седрика? И тут вдруг случилось такое, от чего Гарри дернулся, поскользнулся, выпус­тил из рук яйцо, и оно, упав на пол, откатилось к стене.

— Я бы на твоем месте опустила его в воду, — про­изнес чей-то голос.

От неожиданности Гарри наглотался пены. Переве­дя дух, встал и увидел привидение хмурой девочки, си­девшее, скрестив ноги, на кране. Это была Плакса Миртл. Она жила в туалете двумя этажами выше и час­то рыдала в трубе под раковиной, а тут вдруг появи­лась в ванной старост.

— Ты что, Миртл!? — возмутился Гарри. — Я же со­всем голый!

Под толстым слоем пены, правда, ничего не видно, но Гарри почему-то подумал, что Миртл с его прихода сидела в одном из кранов и подглядывала.

—Я зажмурилась, когда/ты разделся и полез в ван­ну, — сказала Миртл, мигая за толстыми стеклами оч­ков. — Ты сто лет не приходил меня навестить.

—Да, правда... — Гарри согнул колени, чтобы Миртл, кроме головы, ничего не видела. — Но мне в твой туа­лет нельзя, он для девочек.

—Да-а! Раньше-то ты заходил! И хоть бы что! — со­крушалась Миртл.

Миртл говорила правду. Гарри с Роном и Гермионой, бывало, часами сидели в туалете Миртл, который тог­да не работал. Варили тайком запрещенное Оборот­ное зелье. Выпив его, Гарри и Рон приняли на час об­лик Крэбба и Гойла, дружков Малфоя, и проникли в гостиную слизеринцев.

— Мне за это был нагоняй, — ответил Гарри. Это было не совсем так выйдя однажды из туалета Миртл, Гарри нарвался всего лишь на Перси. — И я перестал к тебе заходить.

— Тогда ладно... — Плакса Миртл ущипнула на подбородке прыщик. — А яйцо опусти в воду. Так Седрик Диггори делал.

—Ты и за ним шпионила? — поморщился Гарри. — Каждый вечер здесь объявляешься, смотришь, как ку­паются старосты?

—Изредка... — слукавила Миртл. — И еще ни разу не выходила из крана, ни с кем не заговаривала.

—Спасибо за честь, — съязвил Гарри. — Закрой гла­за и не открывай, пока не скажу.

Миртл послушно прижала ладони к очкам, а Гарри вылез из бассейна, обернувшись полотенцем, принес золотое яйцо. И опять нырнул в бассейн. А Миртл, взглянув сквозь пальцы, посоветовала:

— Теперь открой его под водой.

Гарри опустил яйцо в воду и раскрыл. На этот раз яйцо не завыло, в нем забулькала какая-то песенка, но слов ее Гарри не разобрал.

— А ты сам нырни под воду, — командовала Миртл с удовольствием. — Ну же, ныряй!

Гарри набрал в грудь воздуха, сел под водой на мра­морный пол и прислушался: из раскрытого яйца зву­чал хор голосов, от которых у него мурашки побежа­ли по коже:

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

— Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Гарри оттолкнулся от пола, вынырнул и, встряхнув головой, откинул волосы с лица.

—Ну что, слышал? — поинтересовалась Миртл.

—Ага. «Наш дом совсем не суша, наш дом там, где поем...» Выходит, они... погоди-ка, послушаю еще раз. — Гарри опять набрал в грудь воздуха и нырнул под воду.

Он нырял еще три раза, пока наизусть не запомнил песню золотого яйца. После чего принялся ходить по комнате, ломая голову. Миртл сидела на кране и молча глядела на него.

—Гм... Надо найти людей, которые не могут говорить на земле... — рассуждал Гарри. — Кто бы это мог быть?

—Долго думаешь, — развеселилась Миртл.

Только раз на памяти Гарри Плакса Миртл так сия­ла. Тогда ее обрадовали кошачья морда и хвост, кото­рые Гермиона обрела под действием своего зелья.

Гарри окинул ванную комнату взглядом. Поющие голоса слышны только под водой, значит, их облада­тели под водой и живут. Гарри поделился догадкой с Миртл.

—И Диггори до этого дошел, — ухмыльнулась она. — Лежал-лежал, думал-думал, пока все пузыри в бассейне не полопались.

—Под водой... под водой... Миртл, скажи, а кто жи­вет у нас в озере, кроме гигантского кальмара?

—Да мало ли кто! Я иногда прогуливаюсь в озере. То по собственной воле, то по чужой. Иной раз сижу в бачке, кто-нибудь спустит воду, глядишь — я и в озере.

Гарри вообразил, как Миртл летит по канализаци­онной трубе вместе с содержимым унитаза, поежил­ся и спросил:

— Ну, а кто там живет, говорящий по-человечески? Погоди, погоди...

Взгляд Гарри упал на единственную в ванной кар­тину.

—А русалки с тритонами в озере есть?

—Ну, наконец-то! — Глаза Миртл заискрились. — Сообразил быстрее, чем Диггори. А ведь она тогда не спала, — Миртл с отвращением кивнула в сторону ру­салки, — хихикала, била хвостом, в общем, завлекала.

—Ага! — радостно воскликнул Гарри. — Значит, во втором испытании надо найти в озере русалок с три­тонами и... и...

До Гарри вдруг дошел смысл разгадки, и он сник, словно из него вытащили пробку и вся радость вытек­ла. Он ведь не так хорошо плавает. Дадли учился пла­вать, а Гарри нет. Тетя Петунья с дядей Верноном, по­хоже, надеялись, что в один прекрасный день он уто­нет и освободит их от своего присутствия. Бассейн в ванной — это одно, а большое глубокое озеро — со­всем другое! Тем более что водный народ наверняка живет на самом дне...

— Как же там дышать? — растерянно спросил Гар­ри.

У Миртл на глаза навернулись слезы.

—Какая бестактность! — с укором произнесла Миртл и полезла в карман за носовым платком.

—Бестактность? — не понял Гарри.

—Разумеется! «Как дышать?» Говорить такое при мне?! — возопила Миртл на всю ванную. — Я не... --хлюпнула она, — не дышу... столько лет... — прижала к лицу носовой платок и громко высморкалась.

Гарри вспомнил — Миртл очень обижалась, когда заговаривали о смерти. Другие привидения не были столь ранимы.

—Прости, я не хотел... Я просто забыл...

—Да-а, очень, очень легко забыть, что Миртл умер­ла, — рыдала Плакса Миртл. — Про меня про живую все забывали. А уж когда я умерла, мое тело и не искали. Я все знаю, сидела там и ждала. Оливия Хорнби вошла в туалет и крикнула: «Перестань дуться, Миртл. Про­фессор Диппет велел тебя привести...» — и вдруг уви­дела мое тело. До самой смерти потом помнила — уж я постаралась. Частенько являлась ей, чтобы не забыла. На свадьбе ее брата, как сейчас помню...

Гарри не слушал Миртл, вдумываясь в песню русалок Они пели: «...мы сумели то забрать, о чем ты будешь очень сильно горевать» Значит, они что-то украли, и надо будет это вернугь. Но что?

—...Она, конечно, нажаловалась в Министерство Магии, и мне пришлось вернуться сюда. Так я с тех пор и живу в моем туалете.

— Ладно, — рассеянно бросил Гарри. — Я теперь многое знаю. Зажмурься, пожалуйста, я вылезу.

Он достал со дна ванны яйцо, вылез, хорошенько вытерся полотенцем, надел пижаму, халат и потянулся за мантией-невидимкой.

— Будешь заходить ко мне в туалет? — уныло спро­сила Миртл.

— Как-нибудь зайду... — ответил Гарри, а сам поду­мал: разве что все другие туалеты испортятся. — Пока, Миртл. Спасибо за помощь. — И натянул мантию-не­видимку.

— Пока, — всхлипнула на прощанье Миртл и ныр­нула обратно в кран.

Гарри вышел из ванной в темный коридор и сверился с Картой: нет ли кого поблизости. Точки с именами Филча и миссис Норрис у себя в кабинете. Вроде бы все еще спят, кроме полтергейста Пивза, — он носится этажом выше в Зале Славы. Гарри двинулся было в сторону своей башни, как вдруг заметил на Карте какое-то новое движение.

В нижней комнате слева — в кабинете Северуса Снегга мечется точка, подписанная... «Бартемиус Кра­уч».

Гарри поднес карту к самым глазам. Мистер Крауч как будто болен, даже на работу не ходит, и на Святоч­ном балу не был. Что же он делает в час ночи в Хогвар­тсе? Точка сновала по всей комнате, останавливаясь то в одном углу, то в другом.

Гарри в нерешительности помедлил, но любопыт­ство пересилило. Он развернулся и пошел к ближай­шей лестнице, ведущей вниз. Что же все-таки у мисте­ра Крауча на уме?

Гарри неслышно спускался по ступеням, но не­сколько картин, однако же, обернулись на скрип по­ловиц и шорох пижамы. Этажом ниже Гарри, пройдя полкоридора, приподнял висевший на стене гобелен и вышел на узкую лестницу, которая сокращала путь на два этажа. Опять взглянул на карту с недоумени­ем: как это мистер Крауч, такой правильный, зако­нопослушный, вдруг среди ночи забрался в чужой кабинет?

Гарри опять пошел вниз и вдруг провалился одной ногой в дыру. Его так занимало странное поведение мистера Крауча, что он совсем забыл о ложной сту­пеньке, куда вечно проваливался Невилл. Гарри дер­нул ногу, золотое яйцо, еще влажное, выскользнуло из подмышки, он рванулся за ним, не поймал, и яйцо по­скакало по ступеням с таким грохотом, словно кто-то бил в большой барабан. Мантия-невидимка попол­зла с плеча, Гарри успел подхватить ее, но выронил Карту Мародеров, которая упала шестью ступенями ниже. Нога Гарри по колено застряла в дыре, до Кар­ты не дотянуться.

Золотое яйцо набрало скорость, пролетело сквозь нижний гобелен, маскирующий выход из потайной ле­стницы, раскрылось и завыло на весь коридор.

Гарри вынул волшебную палочку, хотел убрать изображение на Карте, но не достал. Поправил ман­тию, выпрямился и в страхе замер.

— Пивз!!! — раздался голос.

Завхоз Филч вышел на охоту. Он был еще далеко, но Гарри узнал торопливую стариковскую походку и хрип­лый сердитый голос.

— Ты чего там грохочешь? Весь замок поднимешь на ноги! Ох, доберусь я до тебя, Пивз! Ох, доберусь! А здесь у нас что?..

Шаги затихли, яйцо клацнуло, и вой прекратился. Гарри стоял, не шелохнувшись, и слушал, ногу крепко зажало в заколдованной ступеньке. Филч станет ис­кать Пивза, откинет гобелен, а Пивза-то тут и нет... Пойдет, чего доброго, наверх и наткнется на Карту Мародеров... Тогда и мантия-невидимка не поможет, Филч сразу заметит на Карте точку «Гарри Поттер» — там, где он стоит.

— Гляди-ка, киска, золотое яйцо, — сказал Филч. (Ста­ло быть, миссис Норрис с ним».) — Да это же загадка для второго тура. Яйцо кого-то из чемпионов.

У Гарри заколотилось сердце и потемнело в глазах.

— Пивз, выходи, ворюга! — ликуя, заорал Филч. Он отдернул гобелен и сунул в брешь голову лицо одутловатое, выцветшие глаза навыкате. Филч погля­дел вверх, вниз и никого не увидел.

— Спрятался? Ну ничего, я до тебя доберусь. Пос­леднее дело — воровать у чемпионов. Уж теперь-то Дамблдор тебя выгонит! Выходи, говорю, полтергейст!

Филч пошел вверх по лестнице, худая серо-коричневая кошка бежала рядом. Глаза миссис Норрис—два фонаря — глядели прямо на Гарри. И ему снова пришло в голову вдруг кошки видят человека под мантией-невидимкой. От этой мысли он чуть не лишился сознания. А Филч в старом бу­мазейном халате был все ближе, ближе. Гарри еще раз дернул ногу, но только глубже увяз. Филч вот-вот увидит карту или, хуже того, наткнется на самого Гарри.

— Филч? Что тут происходит? — раздался голос.

Остановившись шагах в двух от Гарри, Филч обер­нулся. Внизу лестницы стоял тот, кого Гарри боялся больше, чем Филча — Северус Снегг. Судя по ночной рубашке, он только что встал с постели, а судя по вы­ражению лица, был зол как собака.

— Пивз скатил вниз вот это яйцо, профессор, — не­годовал Филч.

Снегг взбежал по лестнице к Филчу. Гарри стиснул зубы, сердце колотилось как бешеное...

—Пивз, по-вашему? — Снегг глядел на яйцо в руках Филча. — Но Пивз не мог забраться в мой кабинет...

—Яйцо лежало у вас в кабинете?

—Разумеется, нет! Я услышал вой и стук по ступенькам...

—Верно, профессор, это яйцо катилось...

—...и пошел посмотреть...

—...его кинул Пивз...

—...по дороге я заметил, что в моем кабинете горят факелы, а дверца шкафа открыта настежь. Кто-то там хозяйничал.

—Но Пивз не мог...

—Конечно не мог! Я запечатываю кабинет закли­нанием, которое может снять только волшебник. — Снегг поглядел вверх сквозь Гарри, потом вниз. — Идемте, Филч, поможете найти взломщика.

—Профессор, но я хотел...

Филч с сожалением поглядел сквозь Гарри. Другой та­кой возможности поймать Пивза с поличным не скоро дождешься.

«Иди. Ну иди со Снеггом! Ну, пожалуйста», — мыс­ленно просил Гарри. Миссис Норрис выглянула из-за ног хозяина. Наверняка учуяла запах... Зачем только налил в бассейн столько душистой пены?

—Профессор, — скулил Филч, — Пивз украл вещь студента. Теперь-то уж директор меня послушает и навсегда вышвырнет мерзкого полтергейста из зам­ка...

—Да что мне ваш полтергейст? В мой кабинет за­лезли, а вы тут...

Клак, клак, клак, — послышались шаги.

Снегг осекся. Оба с Филчем посмотрели вниз. Меж­ду их голов Гарри увидел Грюма. Грозный Глаз вышел из-за гобелена в длинной ночной рубашке, поверх ко­торой был наброшен старый походный плащ. Он, как всегда, опирался на свою палку.

—Вечеринка в пижамах? — ухмыльнулся Грюм.

—Мы с профессором Снеггом услышали шум, — по­спешил объяснить Филч. — Полтергейст Пивз, как все­гда, хулиганит. А профессор Снегг обнаружил, что кто-то забрался в его каби...

—Замолчите! — прошипел Снегг.

Грюм шагнул к лестнице, поглядел волшебным гла­зом на Снегга, потом на Гарри.

Гарри встрепенулся. Грюм же видит сквозь мантию-невидимку! Забавная сцена ему представилась: Снегг в ночной рубашке, у Филча в руках золотое яйцо, а Гар­ри увяз ногой в одной из ступенек. От изумления кри­вой рот Грюма повело в сторону. Несколько мгновений они с Гарри глядели друг другу в глаза. Затем Грюм ус­тремил голубой глаз на Снегга.

—Я верно расслышал? Кто-то проник к вам в каби­нет, Снегг?

—Неважно.

—Напротив, очень важно. Кому понадобилось за­браться в ваш кабинет?

—Какому-нибудь студенту. — На жирном, блестя­щем виске Снегга забилась жилка. — Это не первый раз. Воруют вещества для зелий из моего личного запаса. Варят незаконные зелья.

—Стало быть, вещества для зелий? А может, вы чего прячете в вашем кабинете, а?

Цвет лица Снегга из землистого стал кирпичным, жилка на виске забилась сильнее.

— Вы, Грюм, отлично знаете, что я ничего не прячу, — с тихой угрозой произнес он. — Вы и сами тщательно обыскали мой кабинет.

Улыбка перекосила без того кривое лицо Грюма.

—Такова работа мракоборца, Снегг. Дамблдор при­казал приглядывать...

—Дамблдор мне доверяет, — возразил Снегг сквозь зубы. — Я не верю, что он мог вам приказать это.

—Конечно доверяет. Он вообще людям верит. Дает им возможность начать новую жизнь. А я считаю, есть пятна, которые не смываются. Понятно, о чем я?

При этих словах Снегг схватил правой рукой левую, как будто запястье вдруг пронзила сильная боль. Грюм рассмеялся.

—Идите спать, Снегг.

—Никто не давал вам права приказывать мне! — Снегг резко отпустил запястье, словно разозлился на самого себя. — Я имею такое же право, как и вы, бро­дить ночью по школе.

—Вот и бродите. — В голосе Грюма прозвучала не­шуточная угроза. — Как-нибудь встретимся еще в тем­ном коридоре... Вы, кстати, что-то вон там обронили.

Грюм указал на Карту Мародеров, и у Гарри ноги под­косились от страха. Снегг и Филч разом обернулись, и Гар­ри решился на отчаянный шаг: вскинул под плащом руки, замахал Грюму и, указывая на себя, одними губами произ­нес:

— Это мое! Мое!

Лицо Снегга исказила догадка, и он поспешно по­тянулся за Картой.

— Акцио пергамент!. — опередил его Грюм. Карта приподнялась, скользнула сквозь пальцы Снегга и опустилась в руку Грюма.

— Прошу прощения, небольшая ошибка, — невоз­мутимо произнес он. — Это мое. Должно быть, случай­но выронил...

Снегг черными глазками взглянул на Карту в руке Грюма, на яйцо в руке Филча, и его осенило...

— Поттер, — процедил он сквозь зубы.

— Что? — спросил Грюм, свернул Карту и спрятал в карман.

— Поттер! — рыкнул Снегг и взглянул на то место, где стоял Гарри, как будто видел его. — Это яйцо Пот­тера. Я узнал и пергамент. Он тоже принадлежит Поттеру. Мальчишка где-то здесь, рядом. В мантии-неви­димке.

Снегг вытянул, как слепой, руки и стал медленно подниматься по лестнице, ноздри у него раздувались, как будто он принюхивался. Гарри откинулся назад, кончики пальцев Снегга, казалось, вот-вот коснутся его...

— Там никого нет, Снегг! — крикнул Грюм. — Но я с удовольствием сообщу директору, что первый вам на ум пришел именно Гарри Поттер.

— И что? — Снегг остановился в каком-то сантимет­ре от Гарри, рук однако не опустил.

— А то, что Дамблдору не вредно знать, кто на Пот­тера точит зуб. — Грюм дохромал до лестницы. — Да и мне хотелось бы кое-что прояснить... — Неверный свет факела мерцал на его искромсанном лице, отчего шра­мы и изувеченный нос казались еще страшнее.

С минуту все молчали. Снегг повернулся к Грюму и опустил руки. Гарри его лица не видел.

— Я только подумал, — произнес Снегг с деланным спокойствием, — что Поттер опять стал бродить по но­чам... Такая уж у него несчастная привычка... Его надо от нее отучить... для его же собственной пользы...

— Ну как же, за Поттера тревожитесь. Ну-ну... Еще с минуту Снегг и Грюм молча глядели друг на друга. Миссис Норрис громко мяукнула, вертя голо­вой в поисках источника банного аромата.

— Пойду-ка я спать, — кисло проговорил Снегг.

—Лучшая мысль за всю ночь, — заметил Грюм. — Дайте-ка мне это яйцо, Филч...

—Не дам! — Филч вцепился в свою добычу, как в лю­бимое чадо. — Это улика против Пивза, профессор.

— Это яйцо участника Турнира. Дайте его мне. Скорее! Снегг спустился и, не прибавив ни слова, прошел мимо Грюма. Филч позвал миссис Норрис, кошка зыркнула еще раз на Гарри, повернулась и побежала за хо­зяином. Гарри тяжело дышал, слушая, как удаляется Снегг. Филч отдал яйцо Грюму и тоже ушел, бросив напоследок своей кошке:

— Ничего, киска, утром пойдем с тобой к Дамблдо­ру, все ему про Пивза расскажем...

Где-то хлопнула дверь. Гарри поглядел на Грюма; ос­тавив палку внизу, тот тяжело похромал вверх.

—Что, Поттер, едва-едва выкрутились?

—Да... спасибо вам, — пролепетал Гарри.

— Что это такое? — Грюм вынул из кармана Карту Мародеров.

— Просто карта замка, — отмахнулся Гарри, наде­ясь, что Грюм извлечет его ногу из дыры в лестнице. Нога начала сильно болеть.

—Борода Мерлина, — прошептал Грюм, разгляды­вая карту. Волшебный глаз заметался по волосяным пе­реплетениям линий. — Нет, Поттер, это не просто кар­та замка.

—Вообще-то полезная штука. — У Гарри от боли на­вернулись на глаза слезы. — Профессор Грюм, вы не могли бы меня вытащить?..

— Что? Ах, да...

Грюм взял Гарри за руки и дернул, нога выскочила из дыры, и Гарри прыгнул на ступеньку выше. Грюм не отрываясь глядел на карту.

— Слушай-ка, Поттер, — медленно проговорил он, — ты, случайно, не видел, кто ходил по кабинету Снегга? На карте, конечно.

— Видел, — признался Гарри. — Мистер Крауч. Волшебный глаз тотчас обшарил всю карту. Грюм явно встревожился.

— Крауч? Ты не ошибся?

— Нет.

— Ладно, в замке его больше нет. Гм... Крауч... Весь­ма любопытно...

Еще с минуту Грюм молча глядел на карту. Эта но­вость что-то для него значила, и Гарри очень захоте­лось узнать что. Спросить не спросить? Страшнова­то... Гарри вообще побаивался Грюма, но ведь Грюм только что помог ему избавиться от больших неприятностей...

— Профессор Грюм, скажите, пожалуйста, зачем ми­стеру Краучу было забираться в кабинет профессора Снегга?

Волшебный глаз Грюма оторвался от карты и, чугь подрагивая, пронизывающе поглядел на Гарри. Грюм, казалось, прикидывает, сказать или нет, и если сказать, то что именно?

— Я бы так ответил, Поттер, — начал он наконец. — Говорят, Грозный Глаз помешался на ловле черных ма­гов, да только Грозный Глаз по сравнению с Барти Краучем пустое место.

Он снова поглядел на Карту. Но Гарри на этом не успокоился.

— Профессор Грюм, а может быть, это из-за... то есть, может быть, мистер Крауч что-то подозревает...

— Что он подозревает?

Как бы не проговориться! Ни к чему Грюму знать, что у Гарри есть источник информации за стенами замка. Станет еще выпытывать про Сириуса...

— Ну, не знаю... — ответил Гарри. — Последнее вре­мя тут происходит много непонятного. В «Пророке» об этом писали... Черная Метка на Кубке мира, Пожирате­ли смерти, да и вообще...

Грюм широко раскрыл оба своих разных глаза.

—А ты, гляжу, парень не промах, — сказал он, и его вол­шебный глаз вернулся к Карте. — Крауч, возможно, занят именно этим. Очень возможно. Слухи сейчас ходят престранные. Без Скитер, конечно, не обошлось... Многие пе­репугались. — Ухмылка еще больше перекосила его кри­вое лицо. — Если я кого ненавижу, — пробормотал он себе под нос, глядя в левый нижний угол Карты, — так Пожира­теля смерти, который разгуливает на свободе...

Гарри с изумлением взглянул на Грюма. Неужели правда? Да нет, не может быть.

— А теперь, Поттер, кое-что я у тебя спрошу. — Грюм перешел на деловой тон.

У Гарри душа ушла в пятки. Сейчас Грюм спросит, откуда у него эта Карта — волшебная вещь весьма со­мнительного происхождения. Целая история, как она попала ему в руки. В ней замешаны и его собственный отец, Фред с Джорджем, профессор Люпин, прошло­годний учитель защиты от темных искусств. Гарри со­брался с духом, приготовившись отвечать на скольз­кие вопросы. Грюм поднял Карту перед собой и спро­сил:

—Можно мне позаимствовать ее на время?

—Конечно! — обрадовался Гарри. Очень жаль кар­ты, но какое счастье, что Гудом не спросил, откуда она у него. Да к тому же Грюм здорово ему помог, так что он у Грюма в долгу.

—Спасибо, Гарри, — прохрипел Грюм. — Она очень мне пригодится. Ее-то мне, может, и недоставало... А те­перь, Поттер, скорее в постель!

Они вместе поднимались по лестнице. Грюм не от­рывал глаз от Карты, как будто раздобыл сокровище, равного которому нет во всем свете. Шли молча, у две­ри своего кабинета Грюм остановился и поглядел на Гарри.

—Тебе, Поттер, не приходило в голову стать мракоборцем?

—Нет, — изумленно ответил Гарри.

—А ты подумай об этом на досуге. Хорошенько по­думай... Кстати, ты ведь взял с собой яйцо не просто по­гулять с ним по замку?

—Не просто, — улыбнулся Гарри. — Я загадку раз­гадывал.

Грюм моргнул, его волшебный глаз снова заходил ходуном.

— Ничего нет лучше ночной прогулки для решения загадок. Верно, Поттер? — Грюм протянул Гарри золо­тое яйцо. — Увидимся утром. — Он вошел в кабинет и, все еще глядя на Карту, закрыл за собой дверь.

Гарри побрел в башню Гриффиндора, думая о Снег­ге, о Крауче, обо всем происходящем... Зачем Крауч притворился больным, а сам ночью объявляется в Хог­вартсе? Что Снегг прячет у себя в кабинете? Что там искал Крауч?

Грюм считает, что Гарри может стать мракоборцем. Вот это да! Гарри вошел в спальню, снял мантию-неви­димку и вместе с золотым яйцом спрятал в свой чемо­дан. Для начала неплохо бы выяснить, все ли мракоборцы так изувечены. А уж тогда решать, стоит ли стать мракоборцем.

Дата добавления: 2015-12-07