Борющиеся царства

Сухопутное странствие семьи Поло началось в 1271 г. Через три года они прибыли в Китай. В 1278 г. два уйгура, Саума и Маркос, несториане по вере и монахи по образу жизни, решили отправиться из Китая в Иерусалим. Саума был родом из Ханбалыка, где одно время он исполнял обязанности смотрителя церкви, а Маркос жил в городе Кошанге (возможная идентификация — Пучжоу-фу, центр провинции Шанси, на пути из Ханбалыка в Тангут). Скорее всего, их стремление увидеть святыни Иерусалима связано с тем неявным обстоятельством, что открылся сухопутный путь на Запад и они узнали от купцов о возможности попасть в Святую землю. В жизнеописании монахов дается иная мотивировка:

"Однажды они стали раздумывать: „Большая польза была бы нам, если б мы покинули этот край и отправились на запад, чтобы получить благословение у гробниц святых мучеников и кафолических отцов; а если Христос Вседержитель продлит нашу жизнь и поддержит нас своей благодатью, мы пойдем в Иерусалим, чтобы получить полное прощение наших прегрешений и отпущение наших грехов".

Раббан Саума весьма препятствовал раббан Маркосу и пугал его тягостями пути, утомлением от передвижения, опасностями на дорогах, страхом быть на чужбине. Но раббан Маркос возгорелся идти. Казалось, его разум открыл ему, что как бы сокровища сберегаются для него на Западе. Он докучал своими словами раббан Сауме и призывал его к отъезду. Затем они обоюдно условились, что каждый из них не покинет своего товарища, хотя бы и пришлось из-за него испытывать бедствия. Они поднялись, поделили бедным бывший у них в употреблении скарб и утварь и отправились в город тот (Ханбалык), чтобы иметь спутников в дорогу и запастись провизией" (История мар Ябалахи, с. 65).

В истории этого странствия, вполне сопоставимого с маршрутом Поло, нам интересны два обстоятельства: отношение окружающих к поездке и цена путешествия. Благо, что текст отвечает на эти вопросы. Конечно же, на монахов было оказано групповое давление охранительного свойства, что можно интерпретировать как коллективные представления о трудностях пути через азиатский континент.

"Тамошние христиане заволновались, узнав их замысел, собрались к ним, чтобы удержать их от намерения. Они говорили им: „Может быть, вы не знаете, как далека страна, в которую вы идете? Или вы заблуждаетесь относительно трудности пути? И далека от вас мысль, что вы туда не дойдете? Оставайтесь себе здесь! Ведите тот образ жизни, к которому вы призваны, ибо сказано: „Царство небесное внутри вас есть". [Раббан Саума и раббан Маркос] отвечали: „Мы давно уже надели хитон, отказались от мира и считали себя мертвыми для него, не страшат нас трудности и боязнь не смущает нас. Мы просим вас об одном: ради любви Христовой молитесь о нас. Воздержитесь от слов, способствующих сомнениям, и просите, чтобы наше желание было исполнено Богом". [Христиане того города] сказали: „Идите с миром"" (История мар Ябалахи, с. 65).

Они отправились в город Кошанг, где, видимо, должны были получить разрешение властей на дальнейший путь. Ни о каких свободных перемещениях не могло и быть речи. Если увещевания единоверцев отражают некие туманные страхи, то слова правителей, скептически оценивших замысел монахов, свидетельствуют о реальном понимании дел. У этих правителей были интересные имена: Конбогха и Ифогха — "почитатель солнца" и "почитатель луны".

"Молва о них достигла владык города, Конбогхи и Ифогхи, которые были зятьями царя царей [Кубилай]-хана. Услышав о [Сауме и Маркосе], они направили гонцов, которые привели обоих отшельников в лагерь, и они приняли их с восторгом и загорелись к ним огнем любви. Узнав же, что те удаляются от них, начали им говорить так: „Для чего вы покидаете нашу сторону и отправляетесь на Запад? Ведь мы стремимся привлечь с Запада монахов и отцов в эту сторону, как же мы допустим, чтобы вы ушли?" Ответил им раббан Саума: „Мы отказались от мира, но пока мы будем находиться с людьми, нам не будет покоя. Итак, нам следует удалиться ради любви ко Христу, который отдал себя смерти ради нашего спасения. Все, что есть в мире, мы оставляем позади. Хотя ваша любовь и побуждает нас не уходить, а доброта ваша удерживает нас, и милости ваши обильно изливаются на нас, и нам приятно жить с вами, но мы помним слово Господне, которое говорит: „Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а себе повредит? Что даст человек в обмен на свою душу?" Но мы очень желаем разлуки, и, где бы мы ни были, в меру нашей слабости мы будем вспоминать в молитвах ваше царство, ночью и днем".

Когда те увидели, что нет пользы от их слов и что они не склоняются к просьбам, они наделили их подарками — верховыми животными, золотом, серебром, одеждой. Но [монахи] ответили: „Нам ничего не нужно. Что мы будем делать с имуществом? Как можем мы везти такую тяжесть?" Упомянутые цари ответили: „Вы не знаете длины этого пути и расходов, которых он требует. А мы знаем и советуем вам не ехать с пустыми [руками], потому что вы не сможете прибыть туда, куда решили. Возьмите от нас эти подарки как бы в долг. Если будет необходимость, расходуйте из них, если же не будет у вас нужды и вы доедете туда с миром, то раздайте их там монастырям, обителям монахов и отцам [епископам] западным, чтобы была у нас дружба с отцами западными, ибо сказано: „Чтобы ваше изобилие [послужило] их недостатку".

Когда увидели монахи, что они дают от чистого сердца, они приняли то, что им давали эти цари. Они расстались друг с другом с грустью, и радость, смешанная со слезами, сопровождала их" (История мар Ябалахи, с. 65–66).

Саума и Маркос, будучи монахами, а не ханскими послами, избрали путь через Среднюю Азию, владения Кайду (внука великого хана Угедея), оставив Памир в стороне. В отличие от Поло, они могли найти покровительство у Кайду, соперника Хубилая. Однако, это не сулило им легкого пути. Кроме пустынь, внушавших ужас, истинным бедствием были войны, разорявшие целые провинции. Борющиеся царства опровергали призрачное единство Монгольской империи.

Владения династии Юань были разделены для управления на двенадцать провинций. Тангут был разбит на два шэна (управления), пройти через эту территорию без ведома властей было невозможно. В Тангуте монахи нашли теплый прием у жителей города, что легко объяснимо: здесь была несторианская община (возможно, это был город Егрегайа, Иргай). Сообщить что-либо об иноверцах монахам и в голову не приходит, тогда как Марко Поло называет все три религиозных общины Тангута: мусульман, буддистов и несториан. Откуда у него такой широкий взгляд на ситуацию? Сведения просто взяты из имперского каталога, тогда как для странствующих монахов важна встреча с единоверцами.

"Оттуда они направились в Лутан (Хотан), землю [отдаленную на расстояние] двух месяцев [пути], с утомлением и тягостью, потому что это голая пустыня и она лишена обитателей, потому что в о ды ее горькие и ничего на ней не произрастает. И трудно на всем этом пути и через восемь дней найти в ней воды пресной, чтобы взять в дорогу" (История мар Ябалахи, с. 67).

Голая пустыня — это пустыня Такла-Макан, а дорога шла вдоль предгорий Куньлуня. Указание на восемь дней находит объяснение в сведениях Марко Поло: восьми дням пути равнялась протяженность оазиса. "Хотанская область на восток и северо-восток; тянется она на восемь дней пути и принадлежит великому хану; живут тут мусульмане, и много здесь городов и городков. Самый знатный город и столица всего царства называется Хотаном, и страна зовется так же. Здесь всего вдоволь: хлопку родится много, у жителей есть виноградники и много садов; народ смирный, занимается торговлею и ремеслами" (Марко Поло, с. 78).

Путешествие из обыденного занятия превращалось в подвиг. Жалобы монахов связаны с полным разорением Хотана. Идеальная картина, изображенная Марко Поло, входит в противоречие с реальностью:

"В дни, когда они достигли Лутана, случилось быть распре между царем царей [Кубилай]-ханом и царем Охо, который бежал от него и вторгся в эту страну. Он уничтожил тысячи людей в этой стране, перерезал дороги и пути, и вот оказался недостаток в зерне, которого нельзя было найти, так что многие умерли и погибли от голода. Через шесть месяцев вышли оттуда монахи и отправились в страну Кашгар. Они нашли город опустевшим, так как он был уже разграблен врагами. Так как их намерение было правым и они от всего их сердца были приятны Богу, он уберег их от всякой беды, с ними не случилось несчастья, Он спас их от плена и разбойников.

Они прибыли к царю Кайду в Талас, вошли к нему, помолились о продлении его жизни и благословили его государство. Они попросили у него приказа, чтобы в его стране никто им не вредил. Они едва-едва в утомлении и страхе достигли Хорасана. Так как б о льшая часть того, что было с ними, пропала в дороге, они вступили в святой монастырь мар Сехиона, что близ города Туса[72], и получили благословение епископа, что живет там, и монахов. Тогда они подумали, что они заново родились в мир, и поблагодарили Бога, на которого они положились и надеялись, и были освобождены, потому что всякому, кто его просит, он опора и помощь. После того как они насладились общением с этими братьями, они отправились в Адорбайган (Азербайджан), чтобы пойти оттуда в Багдад, к католикосу мар Денха" (История мар Ябалахи, с. 67). В Иерусалим они так и не попали, потому что дороги оказались нарушены и пути отрезаны. Ильханы вели войну с мамлюкским Египтом.

Так выглядит попытка рядовых несторианских монахов проехать из Китая в Тебриз. Это было трудное странствие, повторить которое они наотрез отказались. А как обстояло дело с поездками высокопоставленных послов великого хана Хубилая?

В 1283 г. Хубилай отправил дипломатическую миссию к ильхану Аргуну в составе чинсанга Пулада и Иса Кульчи (Рашид-ад-дин. Т. III. С. 116). Миссия должна была разрешить конфликт, связанный с борьбой за власть. Каан передал ярлык на правление ильхану Аргуну. Вернуться в Китай послы сразу не смогли из-за смуты на дорогах. Бунтовщики — это не разбойники, а войска чингизида Кайду, не признававшего верховную власть Хубилая. Пулад остался в Персии и принял активное участие в работе над китайскими разделами "Сборника летописей" Рашид-ад-дина. Благодаря Пуладу (кит. Бо-ло) появилось детальное описание придворной жизни Хубилая. Иса Кульчи (он же Ай-сюэ) вернулся к своему господину. Подробности этого события известны из текста надгробной стелы Ай-сюэ, ставшего впоследствии приближенным советником великого хана. Возникает вопрос: почему так много времени (два года) занял обратный путь посла? Не исключено, что два года — это срок отсутствия Ай-сюэ при дворе Хубилая, поскольку, если верна идентификация Ай-сюэ с Исой-переводчиком, в 1285 г. Иса по заданию ильхана Аргуна посетил Европу.

"В четвертом месяце [года] гуй-вэй [73], летом, выбирали способных [людей], чтобы отправить [их] в посольство ко дворам всех князей Северо-Запада, и так как гун уже несколько раз [участвовал] в посольствах, [он был избран]. У границы [ему] был представлен чэн-сян Бо-ло, [еще один участник посольства]. На обратном пути [они] повстречались с бунтовщиками, и послы потеряли друг друга. Гун, не обращая внимания на стрелы и камни, [сумел] выйти из [этой] земли смерти и только через два года [пути] достиг столичного округа. [Он] прибыл на аудиенцию, неся в свертке драгоценные одежды, [которые] были ему пожалованы князем А-лу-хуэй-у, и тут же сделал [весьма подробный] доклад о дороге туда и обратно. Император был очень доволен и потому, вздохнув с восхищением, сказал придворным сановникам: „Бо-ло родился в моих землях, кормился от моих милостей, но чувствует себя [хорошо и] покойно там, а Ай-суй рожден там, его семья там, но [он] остался верен мне! [О,] почему [они] столь далеки друг от друга [по своим добродетелям]?!" [За заслуги Ай-сую] была пожалована [должность] тин-чжан чжэн-ши, но [из скромности он] отказался [принять ее]" (Чэн Цзю-фу, с. 84–85).

Точный маршрут Ай-сюэ из Персии в Китай неизвестен, но это обстоятельство не имеет значения. Важно другое, никто не мог гарантировать личным послам великого хана безопасного проезда. Пулад-чинсанг вообще отказался от мысли возвращаться. За десять лет до этого посольства из Италии, через Персию в Китай проследовало другое посольство: братья Поло с письмом папы римского возвращались к Хубилаю. А в 1292 г. Марко Поло отправится морским путем в Персию, сопровождая невесту для ильхана Аргуна.

Жанровые особенности надгробной стелы таковы, что в центре повествования оказываются заслуги покойного перед правящей династией, отсюда внимание к таким деталям дипломатического этикета, как сбережение почетных одежд, полученных Ай-сюэ от Аргуна, и ни слова о двухлетнем маршруте. "Подробный доклад о дороге туда и обратно", разумеется, прозвучал, но в тексте стелы ему места нет. В этом же жанре выполнен Пролог книги Марко Поло, где повествуется о дипломатических разговорах венецианцев с Хубилаем и не упоминается маршрут. В Прологе Марко Поло говорит о своих заслугах перед великим ханом

Дата добавления: 2015-11-26