Границы и таможни

Марко Поло не часто говорит о границах и таможнях, что создает иллюзию прозрачности мира либо ставит под сомнение факт его путешествий. На самом деле, жесткий контроль за передвижением людей в Китае существовал. Система работала следующим образом:

"Следует упомянуть вот еще о чем: у горожан такой обычай — на дверях дома пишут они свои имена и имена жен, сынов и их жен, рабов и всех домочадцев; записывают также, сколько держат лошадей. Кто помрет, того имя вычеркивается, а новорожденного имя приписывают. Поэтому-то правитель всякого рода знает всех в своем городе. То же самое по всей области Манги и в Катае. Есть тут еще один хороший обычай: у кого постоялый двор или у кого пристают путники, те записывают их имена и день месяца, когда они пришли, так что великий хан круглый год может знать, кто приходит в его земли. Дело то людей умных" (Марко Поло, с. 162). Отсюда с непреложностью следует, что если Марко Поло и странствовал по Китаю, то только с разрешения властей, ни о каких свободных путешествиях не было и речи. Стремление превратить венецианца в Одиссея не выдерживает критики (см. § 0.7).

Согласно исследованию А. Меца, в VIII в. правительство Багдада оставляло в покое частных лиц, совершающих путешествие, поскольку в то время не существовало еще писарей у городских ворот и системы установления личности для въезжающих. Принятая в Китае паспортная система воспринималась арабами как нечто совершенно чуждое. Зато в Египте еще на заре ислама господствовал строгий паспортный режим. Никто не имел права покинуть свой округ без разрешения властей. "Кто где-либо, в пути, или при переезде с места на место, или при высадке на берег, или при посадке на корабль будет обнаружен без паспорта (сиджилл), того следует задерживать, судно и его содержимое должно быть конфисковано и сожжено", — так, по имеющимся сведениям, распорядился правитель приблизительно в 720 г. При Тулунидах, для того чтобы покинуть пределы Египта, необходимо было иметь паспорт, в котором должны были быть отмечены даже отъезжающие рабы[48].

Приведу два свидетельства о деятельности таможенных и паспортных служб Египта в XIV в. Первое принадлежит Ибн Баттуте. Он покинул Каир в июле 1326 г. и направился в Сирию. Мамлюкская администрация уделяла большое внимание четкой работе почтовых и таможенных станций Египта и Сирии.

"По пути нам приходилось делать остановки на таких почтовых станциях, как ас-Савада, ал-Варада, ал-Мутайлиб, ар-Ариш и ал-Харуба. При каждой из этих станций имеется гостиница, они называют ее хан, где останавливаются путешествующие со своими вьючными животными. При каждом хане есть водоем и лавка, где можно купить что-либо для себя и для животных. Среди этих станций есть одна особо известная, это Каттийа, народ называет ее просто Катйа. Здесь взимают налог с купцов — закат, и тщательно проверяют их багаж. На станции есть представители государственной власти — офицеры, катибы и нотариусы, ежедневный сбор составляет здесь тысячу динар золотом[49]. Никто не может проехать здесь из Сирии в Египет, не имея бумаги из Египта, и также из Египта в Сирию, не имея бумаги из Сирии. Эти меры предосторожности принимаются здесь во имя сохранности имущества людей, а также против иракских агентов. Охрана дороги возложена на бедуинов. К ночи они стирают с песка следы, так, что ни одного не остается, утром появляется наместник и осматривает песок и если обнаруживает на нем следы, он тотчас вызывает бедуинов, которые бросаются в погоню за нарушителем, ловят его и приводят к наместнику, который волен наложить на него любое наказание. Наместником в Каттийе во время моего прибытия туда был Изз ад-дин Устаз ат-Дар Акмари, один из самых блистательных амиров. Он приветливо встретил меня и выдал бумаги моим спутникам. Среди его служащих смотритель Абд ал-Джалил ал-Магриби, хорошо знавший магрибинцев и их страну, в его обязанности входило спрашивать у каждого проезжающего из какой он страны, так чтобы не было никаких ошибок в этом. Для магрибинцев проезд через Каттийу был беспрепятственен" (Ибн Баттута, с. 81–82).

Индийская система контроля над путешествующими поразила Ибн Баттуту своей тотальностью. Индийский царь получал сведения от должностных лиц сахиб ал-хабар — официальных осведомителей. "Царь Индии держит в каждом городе своей страны своего осведомителя, который пишет ему обо всем, что происходит в том городе, и осведомляет его о всех приезжих, которые пребывают туда. Если прибывает путешественник, они пишут из какой страны он прибыл, записывают его имя, описывают его приметы, его одежду, его товарищей, его лошадей, его слуг, как он сидит и как ест; также описываются его занятия, достоинства или недостатки. Таким образом, путешественники являются к царю только после того, как тому становится известно все о них. И милости царя соответствуют тому, чего заслуживает приезжий" (Ибн Баттута, с. 279).

Границы владений Хубилая находились под неусыпным контролем: "Скажу вам по истинной правде, когда великий хан узнал, что Никколо и Маффео возвращаются, выслал он им навстречу за сорок дневок. Служили им хорошо, и был им всякий почет" (Марко Поло, с. 50).

За двести лет до Ибн Баттуты индийскую систему контроля описал раби Вениамин Тудельский: "Когда приезжают к ним купцы из далеких стран и вводят корабли свои в гавань, то к ним являются три царских писца, записывают имена приезжих и представляют их самих царю, который берет на себя сохранение в целости их собственности, оставленной ими на открытом месте без присмотра" (Еврейские путешественники, с. 168).

В сентябре 1384 г. несколько богатых купцов из Флоренции прибыли морем в египетскую Александрию, с целью совершить паломничество на Синай и в Иерусалим. Купцы хорошо подготовились к таможенному досмотру. Платить деньги из страховой суммы на путешествие никто из них не собирался. Для этого им нужно было обмануть египетских чиновников. Согласно отчету Лионардо ди Никколо Фрескобальди дело происходило так:

"Подошли к нам на большом сарацинском корабле некие начальники-сарацины из Султановых, числом двадцать, и белых и черных, и досмотрели товары и людей, бывших на судне, ничего не записывая, и отобрали парус и кормило, как у них в обычае. Затем прибыли Султановы оценщики и консул французов и паломников, и бастаджи, то есть носильщики, и забрали и нас, и наши принадлежности. И в тот же день сентября 27 повели нас внутрь, через александрийские ворота, и представили нас неким начальникам, которые приказали переписать нас и пересчитать, как бывает со скотом, и сдали преждесказанному консулу, сперва приказав нас дотошно обыскать до самого тела, и досмотреть наши вещи; потом их обложили пошлиною, и поразвязали и обыскали каждую нашу вязку сумок и тюков. И воистину опасался я, не нашли бы они шестьсот дукатов, что я спрятал в сундучном брусике, потому что пропали бы они, да и с нами стали бы обходится хуже. Взяли с нас по две с сотни как серебряных монет, так и золотых, и с наших вещей, и взяли с нас по одному дукату с души подати" (Записки итальянцев, с. 22).

Дата добавления: 2015-11-26