Читайте также:
|
Любили его. И я убежал оттуда.
Неужели я пришел напрасно в эти леса и горы? Тогда
Решилось сердце мое искать другого, самого благочестивого из
всех тех, кто не верят в Бога, -- искать Заратустру!"
Так говорил старик и окинул острым взглядом того, кто
Стоял пред ним; Заратустра же взял руку старого папы и
Рассматривал ее долго с удивлением.
"Посмотри, досточтимый, -- сказал он потом, -- какая
прекрасная и длинная рука! Это рука того, кто постоянно
Раздавал благословение. Но теперь держит она того, кого ты
Ищешь, меня, Заратустру.
Это -- я, безбожный Заратустра, который говорит: кто
безбожнее меня, чтобы мог я радоваться наставлению его?"
Так говорил Заратустра и пронизывал своим взором мысли и
задние мысли старого папы. Наконец тот начал:
"Кто его любил и им владел больше всего, тот теперь и
утратил его больше всего:
-- посмотри, не сам ли я из нас двоих теперь более
безбожник? Но кто бы мог этому радоваться!" --
"Ты служил ему до конца, -- спросил Заратустра задумчиво,
после глубокого молчания, -- ты знаешь, как он умер?
Правда ли, как говорят, что его задушила жалость,
-- что он видел, как человек висел на кресте, и не
Вынес этого, так что любовь к человеку сделалась его адом и
наконец его смертью?" --
Но старый папа ничего не ответил, а посмотрел робко в
Сторону страдальческим, мрачным взглядом.
"Оставь его, -- сказал Заратустра после долгого
Размышления, продолжая смотреть старику прямо в глаза. --
Оставь его, он умер. И хотя тебе делает честь, что ты о
Мертвом говоришь только хорошее, но ты так же хорошо знаешь,
как и я, кто он был; и что он ходил странными путями".
"Говоря с глазу на полуглаз, -- сказал, повеселев, старый
Папа (ибо он был слеп на один глаз), -- в вопросах Бога я
Просвещеннее самого Заратустры -- и имею право на это.
Моя любовь служила ему долгие годы, моя воля следовала во
Всем его воле. Но хороший слуга знает все и даже многое, что
Его господин скрывает от себя самого.
Это был скрытный Бог, полный таинственности. Поистине,
Даже к сыну своему шел он не иначе как потаенным путем. У
Дверей его веры стоит прелюбодеяние.
Кто его прославляет как Бога любви, тот недостаточно
Высокого мнения о самой любви. Разве этот Бог не хотел быть
также судьею? Но любящий любит по ту сторону награды и
Возмездия.
Когда он был молод, этот Бог с востока, тогда был он
Жесток и мстителен и выстроил себе ад, чтобы забавлять своих
Любимцев.
Но наконец он состарился, стал мягким и сострадательным,
Более похожим на деда, чем на отца, и всего больше похожим на
Трясущуюся старую бабушку.
Так сидел он, поблекший, в своем углу на печке, и
Сокрушался о своих слабых ногах, усталый от мира, усталый от
Воли, пока наконец не задохнулся от своего слишком большого
сострадания". --
"Ты старый папа, -- прервал тут Заратустра, -- видел ли ты
это своими глазами? Могло быть и так, могло быть
и иначе. Когда боги умирают, умирают они всегда разными
Смертями.
Ну что ж! Так или иначе -- он умер! Он был не по вкусу
Моим ушам и глазам, худшего не хотел бы я о нем говорить.
Я люблю все, что ясно смотрит и правдиво говорит. Но он --
Ты ведь знаешь это, ты, старый папа, он был немного из твоего
Рода, из рода священнического -- его можно было разно понимать.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 85 | Нарушение авторских прав