Читайте также:
|
|
Среди нашей раззолоченной, лживой, нарумяненной черни, -- хотя
бы она и называла себя "хорошим обществом",
-- хотя бы она и называла себя "аристократией". Но в ней
Все лживо и гнило, начиная с крови, благодаря застарелым дурным
Болезням и еще более дурным исцелителям.
Я предпочитаю ей во всех смыслах здорового крестьянина --
грубого, хитрого, упрямого и выносливого: сегодня это самый
Благородный тип.
Крестьянин сегодня лучше всех других; и крестьянский тип
должен бы быть господином! И однако теперь царство толпы, -- я
не позволяю себе более обольщаться. Но толпа значит: всякая
Всячина.
Толпа -- это всякая всячина: в ней все перемешано, и
Святой, и негодяй, и барин, и еврей, и всякий скот из Ноева
Ковчега.
Добрые нравы! Все у нас лживо и гнило. Никто уже не умеет
благоговеть: этого именно мы все избегаем. Это
Заискивающие, назойливые собаки, они золотят пальмовые листья.
Отвращение душит меня, что мы, короли, сами стали
Поддельными, что мы обвешаны и переодеты в старый, пожелтевший
Прадедовский блеск, что мы лишь показные медали для глупцов и
пройдох и для всех тех, кто ведет сегодня торговлю с властью!
Мы не первые -- надо, чтобы мы казались первыми: мы
Устали и пресытились наконец этим обманом.
От отребья отстранились мы, от всех этих горлодеров и
Пишущих навозных мух, от смрада торгашей, от судороги
честолюбий и от зловонного дыхания: тьфу, жить среди отребья,
-- тьфу, среди отребья казаться первыми! Ах, отвращение!
отвращение! отвращение! Какое значение имеем еще мы, короли!"
"Твоя старая болезнь возвращается к тебе, -- сказал тут
Король слева, -- отвращение возвращается к тебе, мой бедный
брат. Но ты ведь знаешь, кто-то подслушивает нас".
И тотчас же вышел Заратустра из убежища своего, откуда он
С напряженным вниманием слушал эти речи, подошел к королям и
начал так:
"Кто Вас слушает, и слушает охотно, Вы, короли, тот
Называется Заратустра.
Я -- Заратустра, который однажды сказал: "Что толку еще в
королях!" Простите, я обрадовался, когда Вы сказали друг другу:
"Что нам до королей!"
Но здесь мое царство и мое господство -- чего могли
бы Вы искать в моем царстве? Но, быть может, дорогою
нашли Вы то, чего я ищу: высшего человека".
Когда короли услыхали это, они ударили себя в грудь и
сказали в один голос: "Мы узнаны!
Мечом этого слова рассекаешь ты густейший мрак нашего
сердца. Ты открыл нашу скорбь, ибо -- видишь ли! -- мы
Пустились в путь, чтобы найти высшего человека, --
-- человека, который выше нас, -- хотя мы и короли. Ему
Ведем мы этого осла. Ибо высший человек должен быть на земле и
Высшим повелителем.
Нет более тяжкого несчастья во всех человеческих судьбах,
Как если сильные мира не суть также и первые люди. Тогда все
Становится лживым, кривым и чудовищным.
И когда они бывают даже последними и более скотами, чем
Людьми, -- тогда поднимается и поднимается толпа в цене, и
наконец говорит даже добродетель толпы: "смотри, лишь я
добродетель!"" --
"Что слышал я только что? -- отвечал Заратустра. -- Какая
мудрость у королей! Я восхищен, и поистине, мне очень хочется
облечь это в рифмы:
-- то будут, быть может, рифмы, которые едва ли придутся
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав