Читайте также:
|
В период подъема национальных движений в конце 80-х - начале 90-х годов ситуация в СССР с состоянием национальных языков воспринималась как конфликтный фактор, с принятием же Закона Российской Федерации о языках он терял в республиках России остроконфликтный характер. Языки, получив политическое признание равноправия, сегодня переживают стадию оформления их практической функции, которая определяется в основном реальными потребностями.
Психологические изменения произошли: татары, якуты, осетины, башкиры, тувинцы, балкарцы и другие не стесняются теперь в троллейбусах и магазинах, на работе и в общественных учреждениях говорить на своем родном языке, хотя еще недавно это считалось непрестижным, а люди, приезжавшие из села и не знавшие хорошо русского, даже старались не говорить на своем языке.
В республиках русские в целом принимают ситуацию, когда рядом с ними татары, башкиры, якуты, тувинцы или чуваши говорят на своих родных языках. Иногда, правда, они испытывают неудобство, а у некоторых рождается намерение учить язык титульной национальности, тем более, что рядом живущие татары или якуты говорят: <Ведь мы же учим русский язык>.
Вместе с тем кардинальных изменений в языковой ситуации не произошло. Исследования, которые мы проводили, показывают, что в середине 90-х годов среди титульных национальностей доминирующее большинство людей до 50 лет и особенно молодежи наиболее свободно владеют и титульным, и русским или только русским: у татар - свыше 70%, у осетин - свыше 80%, у якутов - до 80%. И татарстанские исследователи, в частности
3.А. Исхакова, отмечают, что городские дети - школьники-татары - в общении отдают предпочтение русскому языку'*. Отличия прослеживались у тувинцев, для 50% которых языком наиболее свободного владения оставался тувинский.
Языком общения на работе почти для половины татар, якутов, осетин был в середине 90-х годов русский, и еще от 30 до 40% говорили на работе на двух языках. Языком школьного обучения в городах для 65% детей наших респондентов татар и свыше 50% осетин, якутов оставался русский. На двух языках обучалось почти 20% детей у татар, 40%у осетин, около 30% у якутов, а на языке титульной национальности 12-15% детей татар и якутов, 1% осетин. В селах большинство детей татар учились на татарском языке, 20% - на двух языках, 23% - на русском, а вот у осетин 70% и у якутов свыше 50% сельских школьников учились на двух языках.
Среди русских, обучавшихся на двух языках, было в Татарстане всего 9%, в Саха (Якутии) и Туве - 5-6% и в Северной ОсетииАлании - 3%. Правда, примечательным было то, что в Татарстане 70% русских в городе и 92% в селах выразили желание, чтобы их дети знали татарский язык. В Саха (Якутии) такое желание изъявили свыше 60% русских горожан и свыше 80% жителей села. Но ситуация заметно различается по республикам. В Туве такую ориентацию имеют около 50% русских, в Северной Осетии-Алании около 60% в городе и 40% в селах. В Башкортостане около 30% русских хотели бы, чтобы башкирский преподавался в школах.
Языковые ориентации русских зависят от ряда факторов, и прежде всего от реальной этноконтактной среды, от этнополитической ситуации в республиках и в немалой степени от реального статуса, престижности языка, отражающей социальные позиции народа-носителя языка.
Во всех этносоциологических исследованиях, проводившихся в Советском Союзе, отмечалось влияние знания русского языка на социальную мобильность'*. В этом нет ничего удивительного, поскольку исследования в других странах также зафиксировали значение языковой компетентности для доступа к материально выгодным позициям, престижным должностям'*. Именно эта социальная значимость позиции языка и объясняла всегда интересы главным образом этнических групп, создавая межэтническую конкуренцию.
Таким образом, принятие законов о государственных языках имело важные социально-психологические последствия. Оно ослабило этнополитические претензии титульных национальностей, хотя и не сняло их полностью, поскольку реальное положение в использовании языков изменилось мало. Но произошли изменения в позициях языков: языки титульных народов не просто получили реальную возможность занять какие-то новые позиции, но приобрели то значение, используя которое можно обеспечить продвижение на работе, в политической деятельности, в повседневной жизни.
Если раньше лица титульной национальности, знающие русский язык, получали преимущества, то теперь их получают те русские, которые знают языки титульных национальностей. В среде самих титульных национальностей родились новые противоречия. В частности, незнание родного языка оценивается как <манкуртизм>. А поскольку круг людей, перешедших на русский как язык межнационального общения, был широким, то в положении оттесненных от престижных должностей или неуверенных в социальном росте оказалась и часть лиц титульной национальности.
В Канаде исследователи установили в чем-то схожую ситуацию: канадцы французского происхождения воспринимают как более близких к себе английских канадцев, говорящих по-французски, и как менее близких - людей одинакового с ними происхождения, но не владеющих французским языком.
Языковая компетентность и поведение с точки зрения теории идентичности рассматриваются как проявление лояльности своему народу, а поведение других групп в отношении родного языка воспринимется титульными национальностями как выражение отношения к их народу.
В условиях экономической нестабильности и изменяющейся социально-статусной структуры опасность высокой сопряженности языковой компетентности и межэтнических отношений существует. Поэтому, естественно, расширяется предмет этно 160
социологических исследований в области этнолингвистики. Кроме традиционно изучаемых проблем - знание и употребление языков, языковая ориентация в социальных группах - в поле зрения ученых все чаще оказываются и такие проблемы, как дискриминация на почве языковой компетентности, обеспечение свободы выбора языка обучения и общения, варианты консолидаций на основе языкового поведения, реальная и мифологизируемая ситуация для этнической мобилизации по языковым интересам.
I. Таковы данные результатов этносоциологических опросов Института этнографии АН СССР по проекту <Оптимизация социально-культурных условий развития и сближения наций в СССР>.
2. См.: Пименов В.В. Удмурты. Л., 1977; Клементьев Е.И. Социальная структура и национальное самосознание карел. Канд. дисс. М., 1972; Кумахов М.Г. Изменения социально-этнической структуры городского поселения Кабардино-Балкарской АССР (1959-1970). Канд. лисе. М., 1971 и др.
3. См.: Губимо М-Н. Современные этноязыковые процессы в СССР. М., 1984. С. 270-271.
4. См.: Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года в СССР. М., 1962. С. 184-189; Население СССР. Поданным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1980. С. 23-26.
5. См.: Губимо М.Н. Переломные годы. Т. 1: Мобилизованный лингвицизм. М., 1993; Дробижева Л.М. Роль интеллигенции в развитии национального самосознания народов СССР в условиях перестройки/Духовная культура и этническое самосознание. Т. 1. М., 1990. С. 83-100.
6. См.: Губогло М.Н. Переломные годы. Т. 1: Мобилизованный лингвицизм.
7. ИсхаковД-М. Неформальные объединения в современном татарском обществе//Современные национальные процессы в республике Татарстан. Казань, 1992. С. 7, 15.
8. См.: Губогло М.Н. Башкортостан. Штрихи к этнополитическому портрету//Язык и национализм в постсоветских республиках. М., 1994.
9. См.: Закон РСФСР о языках народов РСФСР//Этнополис. 1992. Ns 2. 10. См.: Этнополис. 1992. No 2.
1 1. Подробнее о законах о языках республик РФ и языковой политике см.: Губогло М-Н. Мобилизованный этнолингвицизм; Ак.лаевА.Р. Законодательство о языках и межэтнические конфликты в республиках Российской Федерации//Конфликгная этничность и этнические конфликты/Отв. ред.Л.М.Дробижева. М., 1994. С. 15-45.
12. См.: Губогло М.Н. Башкортостан. Штрихи к этнополитическому портрету//Язь1к и национализм в постсоветских республиках. М., 1994. С. 80, 82.
13. См.: Исхакова З-А. Функционирование государственных языков в
республике Татарстан среди учащихся-татар//Современные национальные процессы в республике Татарстан. Вып. 1 1. Казань, 1994. С. 77.
14. См.: Социально-культурный облик советских наций. М., 1986; Губогло М.Н. Современные этноязыковые процессы в СССР; Развитие двуязычия в Молдавской Сер. Кишинев, 1979.
15. Натопи?. D. Ethnic Groups in Conflict. Berkeley, 1986. P. 211-227.
ЛИТЕРАТУРА
АклаевА.?. Законодательство о языках и межэтнические конфликты в республиках Российской Федерации//Конфликтная этничность и этнические конфликты/Отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 1994. Губогло М.Н. Современные этноязыковые процессы в СССР. М., 1984. Губогло М.Н. Переломные годы. Т. 1: Мобилизованный лингвицизм. М., 1993.
Язык и национализм в постсоветских республиках/Отв. ред. М.Н. Губогло. М., 1994.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 89 | Нарушение авторских прав