Граждане мира

Смерть -это не предмет для развлечений, но она представляет для меня ценность, что­бы поразмышлять о ней. Может, это будет ценным и для других людей.

Стинг

Стинг и вся сопровождающая его груп­па спасителей тропического леса на­летала много миль по воздуху во вре­мя их мировых гастролей. Но надо признаться, это было одно из самых утомительных турне Стинга.

В Австралии измученный Стинг обнаружил, что он настолько охвачен предрассудками Раони, что позволил индейцу благословить вертолет, прежде чем они согласились лететь на нем. «Даже пилот стал абсолютно уверенным в том, что они разобь­ются, если Раони не благословит его», - объяснял организатор турне Карлос Пайва.

Во время этих мировых гастролей Раони взял себе привычку брызгать на себя жидкость для полоскания рта, как будто это был одеколон. Кар­лос объясняет: «Мята для него пахла как дерево и напоминала ему о лесе. Впервые он обнаружил

ее в одном из тех наборов, которые есть на борту в полетах на дальние расстояния».

Однажды во время долгого полета Пайва сфотог­рафировал спящего Раони и вспышка разбудила индейского вождя. Он стащил фотоаппарат у Карлоса и тайно проделал то же самое. Но только когда Карлос проявил пленку, он понял, что про­изошло.

Во время этого же самого полета Стинг и Ра­они прыгали и скакали как дети, делая фотогра­фии друг друга. Между двумя мужчинами воз­никла тесная связь. Было почти что так, как будто мудрый старый Раони заменил ушедшего отца Стинга.

Сегодня Жан-Пьер Дютелье размышляет: «Рао­ни все еще любит Стинга за то, что он сделал, и при­знает его вклад. Но была ли достигнута великая цель? Всё ли получилось? Вот что самое главное».

Дютелье осторожно подбирает слова, но сейчас он считает, что «он сгорел на этих тропических ле­сах». Он утверждает, что закулисные проблемы отражались на всем даже во время первой поезд­ки с целью посетить Раони. В особенности было много натянутости между эксцентричным капита­ном Келли и Стингом. «Стинг чувствовал, что путаная история капитана Келли потенциально наносит ущерб Фонду».

Дютелье говорит, что кампания по спасению тропических лесов ужасно сказалась лично на нем, особенно когда некоторые газеты и журналы начали ставить под сомнение мудрость этого про­екта: «Я был почти уничтожен всем этим делом

с тропическими лесами, в частности освещением это­го дела впоследствии в прессе и на телевидении».

Дютелье крайне неохотно публично высказывал свое мнение о Стинге, но он все-таки сказал: «Я знаю о Стинге больше, чем кто-либо на земле, и в один день я могу рассказать все. Я могу так мно­го рассказать, что это развеет многие иллюзии. Я слишком долго все делал за Стинга и закончил тем, что меня за это сильно критиковали. Стоит ли говорить об этом?

Я должен был многое знать. У Стинга слишком большое самомнение. Когда мы были вместе в джунглях, я пытался говорить с ним о церкви и религии, об обычных вещах, но он отказывался го­ворить. Он просто антисоциальный тип».

Дютелье даже утверждает, что однажды в джун­глях Стинг повернулся к нему во время одного спора по поводу «эго» и сказал: «Я знаменит по­тому, что я талантлив».

Однако, по словам Дютелье, именно бразильцы пришли к негодованию от того, что Стинг собирал­ся сделать в тропическом лесу. «Им не нравилось, что он вмешивается. Они считали, что это совер­шенно не его дело. Вот почему бразильское отде­ление Фонда превратилось в кошмар». Люди, бы­вало, говорили: «Почему его жена является одним из руководителей этого Фонда? Что она об этом знает?»

Затем, атакуя Дютелье сказал: «Мне бы хоте­лось, чтобы я нашел кого-нибудь другого для спа­сения индейцев». Он ссылается на то, что попытки Фонда добыть деньги были неверными и «патети-

ческими». Дютелье говорит: «Стинг дает эти тро­гательные обеды с приемами раз в год, чтобы со­брать деньги, но это все какое-то фальшивое, нена­стоящее.» Неизвестно, не являются ли «этими тро­гательными обедами с приемами раз в год», о которых говорил Дютелье, ежегодные концерты в нью-йоркском «Карнеги Холле», которые органи­зовывают Стинг и Труди и которые регулярно со­бирают пожертвования в размере 1,3 миллионов долларов ежегодно (за вычетом расходов).

Объясняя, зачем он ввязался в это дело, Стинг сказал миру: «Раони был такой прямой, такой приветливый и такой честный, что мне просто при­шлось сказать "да". Он спросил меня, не мог бы он поехать в Европу, и я подумал, что было бы хо­рошо дать людям возможность послушать его».

Затем Стинг анализировал: «Нельзя недооцени­вать Раони. Он слишком хорошо понимает цен­ность популярности. В каком-то смысле он мани­пулировал мною даже больше, чем кто-либо дру­гой. Когда я впервые познакомился с ним, я сказал: "Послушай, я только певец. Что я могу сделать?". Но когда он чего-то хочет, ему надо просто посмотреть вам в глаза и вы не сможете сказать "нет". В нем есть божий дар». Стинг, ка­залось, воспринимает свою роль как задачу «пре­доставить людям человека, с которым бы они мог­ли соотнести эту проблему: «В конце концов те­перь он самый узнаваемый индеец на земле».

Однако к этому этапу многие начали интересо­ваться, не позволил ли Стинг действительно, чтобы его тянули за собой. Певец упорно отказывался

признавать, что дело обстояло так: «Раони сам предпринимал шаги. Он удивительный человек, совершенно неподкупный. У племени Кайапо есть слово "кенду", которое означает "другой мир". Миры могут соприкасаться, но они никогда не сли­ваются. Он смотрит на нас с простым отстранени­ем. Он не может понять, почему мы хотим жить с автомобильными пробками, но внутреннее чувство благосклонности запрещает ему критиковать нас».

Турне хорошо сработало с точки зрения Раони, потому что оно показало миру его проблему.

Буквально через месяц после возвращения в свою деревню, в тропический лес, многие люди Раони подверглись угрозе заболевания малярией, которая была даже более опасна для их существо­вания, чем уничтожение леса. «Это ужасная но­вость: это угроза всему, что мы пытаемся сделать, — говорил расстроенный Стинг одному из журна­листов. — Сообщения, которые мы получаем, дей­ствительно трагические. Оказывается, что вся де­ревня заражена и насчитывается большое количе­ство смертных случаев».

Не осталось незамеченным, что бразильское правительство не сдержало свои обещания помочь Стингу — превратить леса в природные заповедни­ки. Стинг отрицает, что бразильское правительство его просто использовало. «Я не думаю, что меня просто использовали, а если такое было, то я в замешательстве».

До конца 1990 года Стинг продолжал навещать вождя Раони в джунглях и посещать официальные собрания, организованные чиновниками бразиль-

ского правительства. «В Бразилии есть силы, ко­торые не хотят, чтобы президент помогал нам и, очевидно, - военные, одна из таких сил, потому что они рассматривают джунгли как огромный при­знак своей власти». Однако Фонд Тропических лесов в конце концов заработал 2,5 миллиона дол­ларов только за один год, и область, по площади равная Италии, была наконец-то защищена.

Возможно, удивительно, но Стинг все еще про­должает верить, что его способ был наилучшим, и он клянется продолжать борьбу: «Я все еще в какой-то степени верю в трансцендентальные сред­ства решения различных проблем», - объясняет он. «Возможно, бесконечные усилия однажды сдвинут гору. Я думаю, что люди могут изменяться. Если вы работаете над собой, то вы изменяете мир на микрокосмическом уровне. К сожалению, становит­ся немного поздно. Я чувствую, что в некоторых вопросах, таких как окружающая среда, например, надо быть активными. Вы не можете просто сидеть, скрестив ноги, и надеяться, что завтра воздух ста­нет пригодным для дыхания. Я думаю, что у нас осталось немного времени, честно».

В разгар всего этого, как будто напоминая ему и всему миру, что он все еще очень активная звезда рок-н-ролла, Стинг швыряет два миллиона долла­ров, чтобы купить в Нью-Йорке апартаменты у своего приятеля, певца Билли Джоэла.

Стинг буквально влюбился в эту собственность после того, как был приглашен туда на вечеринку несколькими месяцами ранее. Джоэл, который пла­нировал продать эти апартаменты через некоторое

время, был очень доволен, когда предложение выдвинул Стинг. Двухэтажная квартира с видом на Сентрал-Парк, имела кроме всего прочего даже музыкальный зал. Джоэл утверждал, что он ищет для проживания что-то меньшее по размерам.

Но Стинга поджидали проблемы. Годы разъез­дов и новое занятие — участие в кампании по спа­сению тропических лесов - лишили его творчес­кой энергии. Он был настолько утомлен бесконеч­ными путешествиями и кампаниями, что буквально высох.

Бросая взгляд назад, он винит себя во всем, что произошло, даже признаваясь в том, что одна из главных причин хватания за множество проектов была в том, что он пытался бежать от депрессии, которая пришла со смертью его родителей.

Дружба Стинга с вождем Раони и другими чле­нами индейского племени Кайапо, должно быть, помогла ему быть в форме, но душевная боль из-за смерти родителей фактически погрузила его в длительный период траура.

Стинг объяснял своё тогдашнее состояние: «Живя там и проводя так много времени с эти­ми, так называемыми примитивными людьми, я по­нял, что смерть - это один из главных моментов их философии. Я рассчитывал, что пройду через некий процесс, и смогу отбросить все это. Однаж­ды я понял это и осознал, что намерен и должен написать песню о смерти. Но, с другой стороны, я этого не хотел».

К концу 1990 года Стинг вдруг осознал тот факт, что некоторые люди в джунглях смотрят на

него просто как на источник дохода - легкий спо­соб урвать от той роскошной жизни, которая про­шла мимо них. Он полностью осознавал, что раз­дача щедрых подарков индейцам только ухудша­ет дело. «Нет ничего хорошего в том, чтобы делать индейцев постоянными получателями бесконечных подачек. Это просто разрушит их культурные цен­ности и их чувство собственного достоинства», — вот так Стинг реагировал на утверждение, что Раони пытается воспользоваться его дружеским расположением.

Поворотный момент наступил для Стинга тог­да, когда один старик в деревне Раони попросил его купить индейцам вертолет. Стинг повернулся к Раони и сказал: «Тебе придется объяснить, по­чему я не могу».

Немного погодя сам Раони просил Стинга ку­пить ему самолет. Певец подошел к этому фило­софски. «Он захотел подражать кому-то, - сказал он журналисту Гюнтеру Дэвису. - Один из вождей имеет самолет, чтобы летать в Сан-Пауло за кока-колой. Индейцы точно такие же, как и белые. Я не смотрю на них, как на благородных дикарей, но они заслуживают того, чтобы иметь шанс защитить себя от так называемого прогресса».

Близкий друг Стинга в Рио Гильда Матосо ска­зала, что все были «очень удивлены» попытками Раони заставить Стинга купить ему аэроплан. Другой друг вспоминает, как Стинг представлял Раони трем американским бизнесменам после того, как сказал индейцу: «Они купят тебе самолет, если ты их убедишь, что он тебе действительно нужен».

Стинг говорил: «Если кто-то получил подарок по непредусмотрительности, то это не значит, что нужно делать подарки всем. Ведь если смысл деятельно­сти только в подарках, стоило ли вообще начинать? Да, мы не знали всех тонкостей и сложностей, делали ошибки, которые теперь исправляем».

Стинг даже заставил Жана-Пьера Дютелье вый­ти из организации в процессе скандала из-за воп­росов, связанных с их книгой «Истории джунглей», написанной в соавторстве, которая, как предпола­галось, поможет собрать деньги для Фонда. Жан-Пьер теперь признает, что придержал свою долю аванса за книгу, но настаивает: «Я - профессио­нальный писатель. Мне надо выживать. Мне надо было взять этот аванс. Мы далеко не все поп-звез­ды и мультимиллионеры, как Стинг, вы знаете это!»

Друг и коллега Стинга, Карлос Пайва, считает, что главная причина, по которой бразильское отделение Фонда тропических лесов было в таком ужасном состоянии - это «страшная спешка». «Мы объяви­ли начало деятельности раньше, чем все было готово, и это было большой ошибкой. Люди критиковали нас, потому что другие организации вроде "Грин­пис" были организованы намного лучше».

Карлос говорил, что он предупреждал Стинга и других о возможности провала. «Меня это очень беспокоило. Фонд был организован не лучшим образом, и было очень трудно собирать деньги в Бразилии. В конце концов, один офис там стоил целое состояние. Нужен ли он был?»

Карлос Пайва говорит, что он был «очень возму­щен» поведением служащих бразильского офиса

Фонда, для защиты тропических лесов там практи­чески ничего не делалось, а жалованье сотрудникам неоправданно завышалось. «Люди начали позволять себе грубости по отношению к Стингу. Обидно!»

Однако Стинг упорно отказывался закрыть Фонд, и его вера в этот «крестовый поход» в конце концов увенчалась вполне достойным завершением.

...Близкий друг Стинга, Гильда Матосо, родила ребенка 18 января 1990 года, как раз через не­сколько дней после мимолетного визита в Рио Стинга и Труди.

По этому случаю Стинг пошел в малопопуляр­ную школу самбы в Рио, куда его пригласили, чтобы он присоединился к шествию с тамбуринами. «Он стянул рубашку и действительно сошел с тормо­зов», - вспоминает Гильда. Через три часа она бук­вально вытащила Стинга из этой школы, потому что он хотел танцевать всю ночь.

На следующий день Труди и Стинг сопровож­дали Гильду на день рождения одного ее пятнад­цатилетнего друга. Ни родители, ни сам именин­ник не верили своим глазам, когда Гильда пришла со своим другом-знаменитостью. «Они чуть в об­морок не упали. Не так уж часто рок-звезда меж­дународного уровня заворачивает на дни рожде­ния неизвестных подростков».

Приблизительно в это время бразильская пресса дружно выступила против Стинга, критикуя его попытки спасти тропические леса.

Гильда Матосо говорит, что он очень обиделся: «Он просто не мог понять этого. Он чувствовал что его предали».

Тем временем вождь Раони продолжал кампа­нию от имени своего племени. Жан-Пьер Дютелье недавно видел его в столице Бразилии, где он атаковал различных правительственных чиновни­ков. «Он остановился в вонючем, убогом отеле, -вспоминает Дютелье, - он мог бы, впрочем, остано­виться и в шикарном отеле, но он предпочитал спать на полу и есть рис и картошку».

Для Стинга кампания по спасению тропических лесов стала катарсисом, освобождением от боли и муки, от которых он страдал после безвременной кончины его родителей. Даже если она не пошла таким путем, о котором он мечтал, - пусть будет так. Но он считает, что все действия не напрасны.

Дата добавления: 2015-10-30