Карикатура на Стинга в бразильской газете. Это одна из немногих карикатур на его дружбу с амазонским индейским вождем Раони.

Сидя в зале, Роджас заметил, что сам Майлз Копленд сталкивал подростков со сцены всякий раз, когда они пытались взобраться повыше, чтобы быть поближе к своим кумирам, и это раздража­ло многих местных, которые полагали, что Майлз не должен был вести себя таким образом.

Роджас встретил группу в баре слегка потре­панного отеля «О'Хиггинс», где группа останови­лась по настоянию Майлза, поскольку тамошние расценки казались более приемлемыми. «Я начал разговаривать со Стингом за пивом, и мы обнару­жили, что у нас много общего. Они только что закончили свое выступление и полностью завоева­ли аудиторию. Ещё бы, они совершенно отлича­лись от того, что когда-либо видели в этой стране», - вспоминает Роджас.

Герман Роджас был удивлен, когда Стинг отста­вил в сторону свое пиво и присоединился к другим членам группы: началась спонтанная импровизация на пианино и простой акустической гитаре, которая случайно оказалась в баре. Как только распростра­нился слух, что в отеле находится «Полиция», тут же была вызвана настоящая полиция, чтобы конт­ролировать толпу, которая тут собралась.

В конце этого месяца музыкантам выпало не­сколько заслуженных выходных дней в Рио, прежде чем они отправились обратно во Флори­ду, чтобы возобновить, как им казалось, бесконеч­ные гастроли по Соединенным Штатам. Гастро­ли продолжались до самого конца апреля.

В мае 1982 года Стинг был вынужден продать свой дом в Ирландии из-за страха по поводу

безопасности Фрэнсис и Джозефа. Его преследо­вали кошмары, после того, как в пабе ему угрожал один местный житель. Певец также получал ано­нимные письма, в которых его предупреждали, что ему лучше убраться. Его дом был тихо продан местному бизнесмену за семьдесят тысяч фунтов. Стинг купил его за шестьдесят две тысячи фунтов восемнадцатью месяцами ранее.

Подробности об угрозах Стингу и его семье ни­когда не стали известны поклонникам, однако, как говорят местные жители, причиной было негодова­ние политического характера: кому-то не нрави­лись его антибританские настроения, вызванные проблемами Северной Ирландии. Это ирония судьбы: некоторые полагают, что фактически Стинг сочувствовал республиканской стороне.

Однако была и другая причина, по которой Стинг решил оставить Ирландию и которая ранее не открывалась. За спиной Фрэнсис Стинг развил тесные дружеские отношения с привлекательной блондинкой, актрисой Труди Стайлер, которая ос­тановилась совсем неподалеку, в доме актера Пи­тера О Тула.

Усугубляло дело то, что Труди была лучшей подругой Фрэнсис в то время. Обе женщины пе­режили вместе трудные времена во время поста­новки «Макбета», и у Фрэнсис не было даже ни малейшего подозрения. Она не знала, что проис­ходит между ее мужем и ее подругой.

Стинга терзало собственное раздвоенное пове­дение, он чувствовал свою вину, и поэтому рассу­дил, что продажа дома в Ирландии и переезд се-

мьи обратно в Лондон могли бы помочь спасти его брак.

***

В альбоме «Ghost In The Mashine» ("Призрак в механизме") дорожка под названием «Один мир» была особенно значительна для тогдашнего периода музыканта, потому что ознаменовала пер­вую попытку Стинга посмотреть на мир, лежащий за пределами его собственных эмоций и спонтан­ных ощущений: «Как только мы думаем об одном мире, который противостоит тем трем, что мы искус­ственно создали, - мы сразу начинаем лучше ре­шать наши проблемы».

Там, в этом альбоме, встречаются и другие фи­лософские взгляды Стинга. Например, «Духи в ма­териальном мире», где он утверждал, что потерял веру в политический процесс как метод решения мировых проблем, что он разочаровался в обще­ственном устройстве.

Стинг перестал быть довольным, удовлетворён­ным как когда-то. О спокойствии и речи не было...

ПРЕОДОЛЕНИЕ

Я думаю, что мы расцветаем в спорах. И каждый день есть новый спор. День, когда нам не о чем будет поспорить, - это день, когда мы будем сломлены.

Стинг

Это были трудные дни для Стинга. Те­перь он был центром внимания, кото­рого всегда жаждал. Ни у кого не возникало сомнения, что он стал рок-звездой, но он хотел быть ещё и популярным киноактером. В разгар своей музыкальной дея­тельности он все-таки умудрился завершить роль в «Сере и патоке». В один из съемочных дней он поранил себе руку, случайно пробив листовое стек­ло. Совершенно не остановленный этим ранением, он вышел на сцену в следующий же вечер с ру­кой на перевязи и передал свои обязанности бас-гитариста одному из членов команды.

Накануне нового, 1982 года, группа дала концерт в Шотландии, затем отправилась в двухнедельные гастроли по Франции, Германии и Скандинавии, прежде чем решиться на еще один марафон в Со­единенных Штатах, в Бостоне 15 января.

Изнурительный темп предыдущего года был подхвачен в наступившем году. Выступление ради выступления - и вскоре группа почувствовала себя даже более вымотанной, чем на тот момент, когда они решили взять себе отдых.

Североамериканское турне «Полиции» началось c шоу в Майами во вторую неделю марта. Бороздя Америку с большим конвоем автобусов, группа играла до конца апреля. Они завершили гранди­озное предприятие целой серией выступлений в штате Нью-Йорк.

В апреле 1982 года, накануне выступления в Мидоулэндсе, Фрэнсис родила второго ребенка -Фуксию-Кэтрин. Весила она восемь фунтов десять унций. Фактически в это же время Стинг уехал из недавно купленного для семьи дома в Северном Лондоне.

Как раз перед рождением ребенка Фрэнсис на­конец узнала, что Стинг встречается за ее спиной с ее подругой Труди Стайлер. Очевидно, отсутствие Стинга во время рождения Кэтрин было не слу­чайным, брак с Фрэнсис разорван. Стинг весьма тактично заявил, когда приехал в Штаты, что «он расстроен - тем более, что родилась дочка».

Несколько недель спустя слухи о разрыве меж­ду Стингом и Фрэнсис дошли до журналиста с Флит-стрит, Джона Блейка, который освещал вся­кие сплетни в рок-музыкальном мире. Он написал: «Брак рок-звезды Стинга и актрисы Фрэнсис То­мелти столкнулся с проблемами, как я с сожалени­ем узнал. У пары были споры, и они проводили мало времени вместе, частично из-за увлеченности

Стинга двадцатисемилетней блондинкой-актрисой, которая до недавнего времени была подругой его жены».

Затем Блейк процитировал одного близкого дру­га: «Это очень странно. Они оба, кажется, любят друг друга, но их брак разваливается на части».

За исключительными откровениями Блейка в «Сан» скрывается бурная «битва за власть» между некоторыми членами семьи Стинга и его друзья­ми. Эта история была прямым результатом ряда анонимных писем, направленных в офис Блейка на Флит-стрит. «Автор настаивал, что слухи верны и что я должен кое-что опубликовать немедленно, — объясняет Блейк. — Это было очень странно. Я чувствовал, как будто мною манипулирует кто-то, очень близкий Стингу».

У Блейка были свои собственные подозрения насчет того, кто стоит за всеми этими письмами, но по юридическим соображениям было бы невозмож­ным привести здесь имена замешанных людей. Однако кампания, развернувшаяся, чтобы сделать неверное поведение Стинга всеобщим достоянием, не давала ответа на вопрос: «Решился ли Стинг положить конец своему браку или нет?» Вскоре после этого чета выпустила заявление, утвержда­ющее, что они вовсе не обдумывали развод, но каж­дый знал, что такое возможно.

В начале лета 1982 года Стинг начал судебное разбирательство против «Virgin Music», пытаясь вернуть своё право распоряжаться собственными ранними работами, которые были перехвачены этой компанией, когда он выступал еще в «Last Exit».

Стинг доказывал, что компания поступила с ним несправедливо, что они воспользовались положе­нием начинающего музыканта: в то время ему при­ходилось зарабатывать себе на пропитание музы­кой. Появились детали контракта «Virgin», кото­рый включал сделку сроком на пять лет, дающую Стингу и «Virgin» по пятьдесят процентов дохо­да в первые три года и 60 против 40 процентов в пользу Стинга на оставшиеся два года. По науще­нию Майлза Копленда Стинг возбудил судебный иск против «Virgin».

Несмотря на боль и муку, которые она должна была ощущать после обнаружения романа мужа с Труди, Фрэнсис появилась в качестве свидетеля, чтобы давать показания от имени своего мужа. Она официально заявила, что она работала, чтобы помочь мужу стать рок-звездой. Она направляла его, кри­тиковала его и толкала вперед, когда он спотыкал­ся, но шел из неизвестности к осуществлению цели и к мировой славе.

Фрэнсис описала своего мужа как «наивного», когда дело касалось коммерческой стороны музы­кального мира: «Он избрал свой обычный подход — не интересовался ничем, а только пел и играл».

Она рассказала суду, как она торговала враз­нос демонстрационными пленками Стинга во мно­гих записывающих компаниях и даже подталки­вала Стинга взять юридическую консультацию, прежде чем он подпишет контракт. Фрэнсис пре­красно обобщила ситуацию, сказав: «Мы были очень наивной парой. Просто парой идиотов, чест­ное слово».

Этот контракт фактически дал «Virgin» пятьде­сят процентов его заработков от выпуска первых двух альбомов и сорок процентов с третьей записи.

Дело вызвало кричащие заголовки в прессе, ко­торая представляла битву в стиле Давида и Голи­афа между Стингом в одном углу ринга и коро­лем «Virgin» Ричардом Брэнсоном - в другом. Дело продолжалось в течение двух недель, преж­де чем были проведены переговоры о несудебном урегулировании при публичном утверждении своей удовлетворённости каждой из сторон.

После этого Стинг был так озабочен тем, что люди могли подумать о его бессилии перед Брэн­соном, что почувствовал необходимость объяснить репортерам, почему он предпринял юридические шаги. «Мои песни, как мои дети, - объяснял он. -Вы ведь хотите защитить их, когда на них напада­ют? Я выиграл дело - я получил свои песни об­ратно».

Майлз был менее сентиментален и более прямо­линеен. «Они заработали больше пяти миллионов на нем. В течение многих лет я пытался вновь про­вести переговоры по этому поводу, но они и знать об этом не хотели. Хотя Стинг написал три чет­верти песен в первом альбоме "Полиции" "Outlandos d'Amour", в то же время Стюарт и Энди зара­ботали больше от написания песен. В Америке они получили семьдесят пять процентов, а Стинг мень­ше пятидесяти процентов.

Что задевало Стинга больше всего кроме денег, так это сознание того, что компания владеет пра­вом на его песни еще на пятьдесят лет после его

смерти. Это давало бы им возможность исполь­зовать их, как они того пожелают. И коммерческий ролик рекламы дезодоранта с использованием пес­ни «Не стой так близко ко мне» (к большому от­вращению Стинга) был только началом.

По условиям урегулирования конфликта между Стингом и «Virgin», песни должны были вернуть­ся к Стиигу в 1990 году. «Virgin» также согласи­лась платить ему дополнительные семь с полови­ной процентов гонорара на каждую запись, которую он сделал вплоть до времени судебного разбира­тельства. Эти двести тысяч фунтов должны были покрыть его судебные издержки. «Virgin» также со­гласилась востребовать гонорары со следующего альбома «Полиции» только в Великобритании и Ирландии.

Стинг, полный сожаления, сказал в то время: «Каждый парень с контрактом должен идти к юристу, специализирующемуся на музыкальном бизнесе. Я не потратил тогда необходимые шесть­сот фунтов. Это мне стоит теперь миллионы, а так­же приносит сердечную боль».

Живописный босс «Virgin» Ричард Брэнсон был гораздо более тактичным относительно уре­гулирования. «Это разумный компромис, и я очень доволен, что все так разрешилось. Немного взаим­ных уступок - и всё в порядке».

Завершение дела совпало с коротким заявлени­ем пресс-агента Стинга о том, что он собирается продавать свой дом в Северном Лондоне, в кото­ром они жили с Фрэнсис до их разрыва, случив­шегося три недели назад.

Конфликт между Стингом и Ричардом Брэнсоном не исчерпан и по сей день. На концерте, ко­торый давал Стинг спустя неделю после заверше­ния процесса, он сказал удивленной публике: «Я собираюсь рассказать вам историю о том, как я был молод и несведущ шесть лет назад и подписал кон­тракт с одной задницей». Впоследствии Стинг про­должал рассказывать своим поклонникам, что он был в особенности расстроен тем, как «Virgin» по­зволила его музыке быть использованной для рек­ламы дезодоранта.

В противовес этому босс «Virgin» Ричард Брэнсон сказал, что он ни в малейшей степени не был расстроен замечаниями Стинга. «Никакие действия не могут быть стопроцентно миролюбивыми в аб­солютной степени», - сказал он одному репортеру.

Через несколько месяцев Стинг, Стюарт и Энди оказались в компании «Great Train Robber» Ронни Бигса, в очень талантливом шоу, организован­ном Майлзом Коплендом во время их гастролей в Бразилии. Идея была такова: «Полиция» «аре­стовывает» «грабителя»¹ Ронни Бигса. После го­раздо более неистовых «Sex Pistols» и их «Great Rock'n'Roll Swindle» это казалось весьма невин­ным.

Бигс рассказывает историю в своей неподража­емой манере: «Мне позвонил приятель, который сказал, что в городе "Полиция" и что они хотят со мной встретиться и угощают меня бесплатно зав­траком. Ну и как я мог отказаться?»

¹ Обыгрывается «Great Train Robber» («Знаменитый грабитель поездов»). (Прим. ред.)

Бигс, вероятно, самый знаменитый англичанин в Бразилии, был приятно удивлен «парнями», как они их называл, когда он появился в их номере в отеле «Националь» в центре Рио. «Стинг был хо­рошим парнем. Мы немного поиграли в настоль­ный теннис, выпили пива и немного крепких на­питков. Встреча прошла самым цивилизованным образом».

Однако одна вещь относительно Стинга навсег­да засела в мозгу Бигса: «Он был чертовски оза­бочен тем, чтобы не дать мне выиграть партию в настольный теннис. Этот парень - яростный боец, и я теперь полностью представляю, почему он до­бился такого невероятного успеха».

Интересно, что ни разу Стинг не задал Бигсу вопроса о его участии в самом печально известном в Британии ограблении: «Я не думаю, что его все это интересовало».

Как обычно, Стинг был занят только одним: поддержанием огня своей собственной славы.

Дата добавления: 2015-10-30