Глава 7 часть 2

С Максимом случилась беда! – больше ни о чем Даша даже думать не могла. Услышав его голос и такие жуткие слова «Кажется, я сбил человека», на мгновение она оцепенела. Наивная, девушка полагала, что трагедии происходят только в жизни чужих посторонних людей, а её и близких ей людей всё плохое просто обязано обходить стороной. К сожалению, это было не так.
- Даша, ты не хочешь теперь говорить со мной? – потерянно спросил Макс.
- О, Боже мой, нет! – встрепенулась она. – Я просто думаю, что же делать дальше. Он, этот человек, он жив? – боясь, услышать ответ, спросила Даша.
- Нет, - сказал Максим.
- Ты там рядом? Ты же не уехал никуда? - девушка надеялась, что Максу хватило здравого смысла, по крайней мере, остаться на месте. Хотя Макс и здравый смысл – абсолютно несовместимые вещи.
- Нет, не уехал.
- Ты родителям звонил? – продолжала расспрашивать Даша, торопливо одеваясь – она должна быть рядом с Максимом, что бы ни произошло.
- Нет, я не знаю, как им сказать.
- Звони немедленно! Пусть приезжают и выдергивают какого-нибудь юриста, адвоката! Ты представляешь, что сейчас начнется! – девушка уже натянула платье, в котором ходила на банкет – оно первым попалось ей на глаза, и уже собиралась выходить из квартиры. – Слышишь меня, звони сейчас же! Ничего не трогай, не отъезжай! Скажи мне, где ты, я еду.
- Даша, подожди, не езди по ночам, - начал было уговаривать ее Максим.
- Я еду и точка, скажи, где ты! – настойчиво повторила Даша. Макс назвал ей примерное место – оказалось, что это километров в 40 от города.
- Что ты делаешь так далеко? – спросила Даша, уже выбегая на улицу.
- Поехали с Димкой к друзьям на турбазу, но я раздумал оставаться и решил вернуться домой, - покорно отчитался Макс.
- Ты пил?
- Нет, я высадил Димку и поехал домой.
Даша некстати вспомнила, что Дима и его дружба с Максом ей не нравились никогда.
- А этот, которого ты сбил, он старый или молодой? – спросила Даша, как будто это играло какую-то роль.
- Молодой, младше, чем мы, наверное, - потерянно ответил Максим.
Даша неслась по темной дороге, почти ничего не видя перед собой. Сначала ей показалось, что начался дождь, и из-за этого видимость стала совсем плохой, потом девушка сообразила, что это собственные слезы застилают глаза. Макс постоянно попадал в неприятности, разбивал машины, ломал руки-ноги, падал с велосипеда, но то, что произошло сейчас, не укладывалось в обычную неприятность. Что могло грозить ему за смерть пешехода? Уголовное дело, суд, тюрьма? Это было неправильно, несправедливо – у Максима должна была быть совсем другая судьба. И то, что какой-то несчастный оказался под колесами его машины, - вовсе не повод ломать Максу жизнь. Боже, как она может так думать? – сама себя одернула Даша, - погиб человек, совсем молодой, как-то это должны пережить его родные и близкие. Что бы делала, что чувствовала она сама, скажи ей кто-то, что Макс умер, что его больше нет – бесшабашного, улыбчивого, рядом с которым мир становится теплее. Как бы то ни было, у Максима все будет хорошо – другого его родители просто не допустят, - успокоила себя Даша.
Место происшествия было видно издалека – посреди дороги стояло два милицейских автомобиля, скорая помощь и развернутая под странным углом Audi Максима. Родителей еще не было. Плохо, - подумала разумная Даша. Ну и ладно, зато я первая буду рядом с ним, - подала голос влюбленная Даша.
Девушка увидела ограждение и накрытое черной пленкой тело на носилках – ее охватил озноб. До этого, даже, поговорив с Максимом, и услышав от него, что пострадавший погиб, она до конца не осознавала того, что произошло. Казалось, сейчас она приедет, навстречу ей шагнет улыбающийся Максим и снова все будет хорошо. Хорошо уже ничего не будет – отчетливо поняла Даша. Впереди – долгие часы тяжелых разговоров, беспокойства и неизвестности.
Даша резко затормозила и вышла из машины. Была теплая звездная ночь, чуть слышно жужжали комары, вдалеке виднелись огни большого поселка, по обе стороны дороги расстилались поля. Идиллическая картина, - некстати усмехнулась она. Вдоль обочины толпились наспех одетые люди, женщины в кофтах, накинутых поверх ночных сорочек, мужчины в каких-то странных вытянутых штанах. Всех и во все времена привлекало желание посмотреть на чужое горе. Даша искала взглядом Максима, ей был нужен он один.
- Еще одна явилась! – зло прошипела толстуха в цветастом платье. – Из этих, из богатеньких.
- Гоняют тут на своих шикарных машинах, а нашим детям подыхай, - подхватила другая.
Даша, наконец, увидела Максима, он, ссутулившись, сидел на багажнике своего автомобиля.
- Даша, - поднял голову парень.
- Макс, я приехала, - она бросилась к нему и прижалась сильно-сильно.
- Ехала по темноте. Зачем? Я уже жалею, что позвонил, просто не мог сказать никому, кроме тебя, - парень прижался подбородком к ее макушке. – Родители едут.
- Как это получилось? – тихо спросила Даша.
- Я ехал слишком быстро, он выскочил вдруг вон оттуда, - Максим указал на небольшой, в три дерева, подлесок, тянувшийся вдоль поля, - Я не успел затормозить, он перелетел через машину, и всё, - Макс виноват, с ужасом поняла Даша, но это не меняло для нее ровным счетом ничего.
- Ничего страшного, все будет хорошо, - убеждала она и его, и саму себя.
- Эй, девушка, а вы откуда взялись? – прогремел незнакомый голос. – Идите-ка отсюда, тут у нас не кое-что, а место преступления, - толстый краснолицый милиционер схватил ее за руку и потащил в сторону от Максима.
- Это еще надо доказать, что преступления, - резко ответила Даша, стряхивая с себя чужую и грубую руку, она успокаивающе коснулась Максима, который хотел что-то сказать в ее защиту.
- Идите-ка вы отсюда, - не унимался милиционер.
Даша уже хотела возмутиться, как ее внимание привлек явно нетрезвый мужчина, приближавшийся к ним с Максимом.
- Этот гад убил моего сына, - заорал странный субъект. Толпа воодушевленно загалдела. – Да ты теперь с нами не расплатишься. Вон какая машина и какая девчонка! - мерзко засмеялся «убитый горем отец» и протянул руки к Даше. Что же они все сегодня лезут ко мне? – отрешенно подумала девушка.
- Не трогайте ее! - оттолкнул мужчину Максим.
- Да ты мне еще указывать будешь, что мне делать? Да ты мне теперь по гроб жизни должен, вон за него, – кивок в сторону жалко укрытого пленкой тела.
- Не трогайте ее! – повторил Макс, - Хотите что-то сказать, скажите мне!
- Скажу я тебе! Я вообще, что хочу говорить буду! И делать буду! – тяжелый кулак обрушился на лицо Максима, который и не думал уклониться или дать сдачи.
- Боже, Максим, - раздался голос Людмилы Львовны. – Что вы смотрите, сделайте что-нибудь! Он же бьет моего сына.
Родители приехали – подумала Даша, - Теперь все будет хорошо, настолько, насколько в этой ситуации это вообще возможно.

С этой минуты хаос начал упорядочиваться. Следом за родителями Макса появился маститый адвокат, с которым, по счастью дружил Денис Петрович, в сопровождении начальника службы безопасности строительного холдинга, принадлежащего Звенигородцевым. Отца погибшего парня быстро оттащили от Максима и бросили на сухую твердую землю, рядом с сыном. Два скорчившихся тела, одно мертвое, другое – нет, Даше стало страшно. Она сделала шаг по направлению к Максу, но им уже завладела Людмила Львовна, она судорожно прижималась к сыну, как будто его могли отнять у нее прямо сейчас, Максим смущенно и немного растерянно обнимал мать и шептал ей какие-то ненужные сбивчивые слова. Адвокат о чем-то деловито переговаривался с милиционерами, уводя их все дальше по дороге от места происшествия.
- Люда опять квохчет над Максимом. А ведь пора бы и ему повзрослеть, - тихо произнес Денис Петрович, подходя к Даше. – Иди оторви его от нее. Плакать и причитать будем дома.
Пока продолжался осмотр места происшествия и оформление необходимых бумаг, явился какой-то большой милицеский чин на Land Cruiser’е с мигалкой, а следом за ним группа сотрудников, как потом Даша узнала, областного МВД, которые быстро отправили местных милиционеров по домам, забрав у них недооформленные документы.
Денис Петрович долго о чем-то говорил с пожилым благородного вида мужчиной, который оказался заместителем руководителя МВД Ростовской области, потом они вместе подошли к Людмиле Львовне.
- Не волнуйся, Людочка, всё уладим, - пообещал ей милиционер, дружелюбно обнимая за плечи.
Максим пребывал в каком-то непонятном, пугавшем Дашу состоянии, он так и сидел на багажнике своего автомобиля, уставившись в одну точку, и не реагировал на то, что происходило вокруг. Девушка понимала – слова бессмысленны, гнев на самого себя, злость придут позже, а пока – полное непонимание того, что по его вине произошло.
Даша подошла к Максу почти вплотную, коснулась пальцами его лица, заставив парня посмотреть прямо на нее. В тонком шелковом платье, уместном на пафосном приеме, а отнюдь не посреди сельской дороги, было холодно и неуютно, голые колени касались обтянутых джинсовой тканью ног Максима и радиаторной решетки автомобиля: жар и холод столкнулись, холод победил. Даша вздрогнула, взгляд Макса перестал быть равнодушным, своей большой теплой рукой он коснулся покрытых мурашками дашиных плеч:
- Замерзла? Сейчас дам тебе свою куртку.
- Не надо, подожди, - остановила его Даша. – Я хочу, чтобы ты знал одно: ты ни в чем не виноват, - почти по слогам проговорила она. – Ни для меня, ни для твоих родителей. А что думают остальные, неважно.
- Даша, я так не могу, - хрипло произнес Максим, продолжая гладить ее голые плечи. – Я же знаю, что виноват. И всегда буду знать. И, наверное, я должен быть за это наказан.
- Ты не будешь за это наказан. Родители не позволят. И, если бы у меня были какие-то возможности, я бы тоже этого не позволила, - горячо проговорила Даша.
- Но ведь это как-то неправильно, - попытался возразить Максим.
- Если ты будешь сидеть в тюрьме, то в этом тоже нет ничего правильного. Этому парню ничем не поможешь, а тебе можно помочь, - настаивала Даша.
- Ох, Даша, - вздохнул Максим и прижал ее ладошку к своей немного шершавой щеке.
Что бы он без нее делал? - подумал Максим. – Он обижал девушку, а та по первому зову летела к нему: верная, нежная, умная Даша.

- Знаешь, я не думал, что Дашка приедет, - проговорил отец Максима, прикуривая одну сигарету от другой.
- Денис, брось курить. Это уже пятая за вечер, - Людмила Львовна попыталась забрать у него пачку, но он не дал. – А я знала, что она приедет, она любит Макса. Я помню себя в 22, я бы поехала за тобой, куда бы ты ни позвал. Да вот только ты не звал, - еле слышно закончила она.

Даша никогда и представить себе не могла, что смерть человека может уложиться в совсем небольшое количество стандартных фраз и действий:
- Тело – в морг.
- Виновника – в наркодиспансер на проверку алкоголя, потом – в отделение на допрос.
Вот и всё. Скорая помощь уехала, уже без проблесковых маячков – спешить было не к кому. Audi Макса погрузили на эвакуатор – теперь это было вещественное доказательство. Людмила Львовна уехала с милицейским генералом. За руль дашиной машины сел один сотрудников службы безопасности Звенигородцева, сама Даша с Максимом расположились на заднем сиденье автомобиля Дениса Петровича. Впереди сидел адвокат, инструктировавший Макса о том, что и как ему следует говорить на первом допросе.
- Запомни, скорость машины была 55 км в час, парень выскочил из подлеска прямо перед твоим капотом, ты тормозил, но было слишком поздно.
- Но ведь я ехал 120, - начал было Максим.
- Я повторяю: ты ехал со скоростью 55 км в час, - теряя терпение, возразил адвокат. – Трассологическая экспертиза это подтвердит. Он выскочил прямо перед тобой.
- Но это как-то… это просто не так, - стоял на своем Макс.
- Максим, ты видел какие это люди? – устало проговорил Денис Петрович. – Ты видел его отца, - Макс кивнул и потер ладонью скулу, на которой расплывался огромный синяк. – Так вот, уверен, сын не лучше, - продолжил Звенигородцев-старший. – Это, конечно, не значит, что ничего не произошло. Но о последствиях мы будем думать позже. Денег их семье дадим.
- Максим, у тебя есть какие-нибудь травмы? – встрял в разговор адвокат.
- Да нет, вроде, - ответил парень, - Голова болит немного от удара о подушку, но ничего страшного.
- Поедем в больницу, сделаем освидетельствование, хорошо бы было сотрясение мозга, тогда ты у нас еще и окажешься пострадавшей стороной, - цинично усмехнулся юрист.
Даша держала Максима за руку и чувствовала, как он напряжен, она понимала – парень готов взорваться в любую минуту. Происходящее казалось Максиму слишком циничным и жестоким, он сам сбил человека, и не отрицал свою вину, а все вокруг видели перед собой одну цель – обелить его во что бы то ни стало. Но Даша понимала и другое – Максу пора избавиться от идеализма, пусть и таким жестоким путем.
- Макс, не говори сейчас ничего, - прошептала Даша, придвинувшись к нему еще ближе. – Дома обо всем поговорим. Давай сейчас делать так, как нужно.
Максим немного помолчал:
- Даша, а почему ты приехала ко мне, остаешься со мной? – вдруг спросил он.
- Я не могу иначе, - просто ответила девушка. – Ты бы ведь тоже приехал ко мне.
- Ты бы не оказалась в такой дурацкой ситуации, - возразил Макс.
- Кто знает? – задумчиво ответила Даша.

Глава 8

Небо на востоке окрасилось в розовый цвет, в воздухе витали ароматы свежескошенной травы, веяло свежестью и радостью жизни, жаль только, что это было лишь иллюзией. В какой-то момент Даше показалось, что для нее вся радость осталась в прошлом, но за жестокой суетой последних часов это ощущение отступило, а потом и вовсе исчезло: Макс был рядом с ней, его родители делали все возможное, чтобы сгладить последствия ночного инцидента, девушка предпочитала называть происшедшее именно так. Она была уверена, пусть и не сразу, но все будет хорошо, иначе просто не может быть. Удручало состояние Макса, он винил в происшедшем себя, может, и заслуженно, но ей так не хотелось, чтобы парень переживал, а он, не будь рядом родителей, на полном серьезе готов был принять всю ответственность на себя.
- Даша, я надеюсь, ты останешься у нас? – спросил Денис Петрович, паркуясь возле своего дома.
- Да, останусь, - кивнула Даша, она не могла и не хотела оставлять Максима одного.

- Даша, как прошел ваш вечер отличников? - Людмила Львовна пыталась поддерживать непринужденную светскую беседу, несмотря ни на что. Макс и его отец курили уже по третьей сигарете, отравляя воздух ядовитым, как и воспоминания о прошедшей ночи, дымом.
- Неплохо, немного странно и как-то уж очень наивно, - ответила Даша, казалось, что вчерашний вечер был миллионы световых лет назад.
- Мама была? – Даша подумала, что пустые фразы позволяют Людмиле Львовне прятаться за иллюзию спокойного утра, ей же это казалось какой-то жуткой фантасмагорией. Большая светлая кухня в доме Звенигородцевых тонула в клубах сизого дыма, Денис Петрович, как воду, пил коньяк из кофейной чашки, всклокоченный Макс покачивался на задних ножках стула, сама Даша в мятом шелковом платье казалась себе унылой и жалкой.
- Макс, доешь бутерброд, - как непослушному ребенку, сказала Людмила Львовна сыну, - Ты не съел почти ничего.
- Мама, прекрати! – вскочил Максим. – Я убил человека, а ты разговариваешь со мной как с маленьким, как будто я разбил коленку, - он отошел к окну, распахнул его, почти сорвав легкую штору. - Неужели, чтобы ты поняла, что я повзрослел, должно было произойти все это! - парень хлопнул дверью и выбежал из кухни.
- Да, что же это такое, - бессильно уронила руки на стол Людмила Львовна. – Я же для него стараюсь, для него одного, - она плеснула коньяк в чашку мужа и выпила залпом.
- Может, ты слишком много стараешься, Люда, - тихо сказал Денис Петрович и прикурил очередную сигарету.
- Я, пожалуй, пойду к Максиму, - тихо произнесла Даша и выскользнула в коридор.
Дверь в комнату Макса была закрыта, первый раз за всё то время, что Даша бывала в этом доме. Стучать было глупо, девушка распахнула дверь и вошла внутрь. Парень, ссутулившись, сидел на кровати, в открытое настежь окно залетал тополиный пух.
- Макс, закрой, пожалуйста, окно, ты же знаешь, у меня аллергия, - сказала Даша. Она долго стояла и смотрела на притихшего парня, не зная, что говорить.
Он встал и молча закрыл окно.
- Я не забыл, просто не думал, что ты придешь, - чуть хриплым голосом проговорил Максим, наклонился и поднял клубок тополиного пуха с пола. – Пойду брошу, а то будешь чихать.
- Оставь, - Даша коснулась его руки и заставила разжаться кулак, белые пушинки вновь закружились по комнате. Она подошла к Максиму близко-близко, так, что ощущала, как поднимается и опускается от частого дыхания его грудь. – Я помню, что ты всё обо мне помнишь, - прошептала Даша, чуть привстав на носочки и стараясь дотянуться до его губ. – Я тоже всё про тебя помню, всегда, - девушка скользнула поцелуем по шершавой щеке.
- Ох, Даша, что же я наделал? – то ли простонал, то ли прошептал Максим, прижимаясь ртом к ее приоткрытым губам.
- Что-то плохое и страшное, - выдохнула Даша, когда Максим, чтобы глотнуть хоть чуть-чуть воздуха прервал их поцелуй, - Но ты справишься со всем, я знаю, - ее рука блуждала по спине Макса, то сминая, то разглаживая его рубашку.
- Родители справятся со всем, а не я, - усмехнулся Максим, касаясь щекой дашиной макушки.
- Ты справишься, а не они, - строго сказала Даша, - Они помогут тебе, но это внешнее, они и должны тебе помочь. Но справляться будешь ты один, - она чуть отстранила от себя парня и медленно начала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Макс на секунду замер, словно не веря в то, что происходит, а потом одним легким движением расстегнул молнию на дашином платье, оно скользнуло на пол и девушка, перешагнув через него, улыбнулась и смущенно, и дерзко. Максим чуть отошел, щелкнул замком двери и с восторгом сгреб Дашу в объятия. Она была рядом с ним, почти совсем обнаженная, в крошечных цвета шампанского трусиках и на высоких каблуках, которые забыла снять, войдя в дом. Ее обычно идеально прямые волосы распушились, на бледном без косметики лице горел румянец – ожившая эротическая фантазия, лучшая девочка курса, его Даша.
Маленькие проворные пальцы быстро справились с его рубашкой, чуть замерли на пряжке ремня, но затем резко рванули его прочь, пуговица, молния – свобода, горячее молодое тело под ее неопытными руками. Страшнее, чем в первый раз.
Максим осыпал поцелуями ее лицо, пухлые губы, упрямый подбородок, нежную шею, чуть выпирающие ключицы, он знал, одну из них Даша сломала, зачитавшись каким-то романом и упав с верхней полки поезда в 9 лет. Как глупо, он не побрился, и теперь щетина царапала ее нежную, словно фарфоровую кожу, хотя нет, фарфор был красивым, но таким холодным, а Даша пылала в его руках.
Она не знала, что делать и просто отвечала Максиму – его поцелуй, ее поцелуй, его прикосновение, ее в ответ. Даша плавилась и трепетала, стремясь быть к нему все ближе и ближе, еще и еще, чтобы не было больше никаких преград между ними.
Максим сел на край кровати, совершая языком запутанное путешествие по дашиному телу. Даша вцепилась ему в волосы, не зная, как выдержать то, что с ней происходит. Ее трусики сползли к шпилькам нарядных туфель, коленки дрожали, она сбросила одну туфлю, потом другую. Казалось, силы оставили ее, унеся с собой и волю, и разум, зато чувства бушевали вовсю. Максим опустился на колени, то ли счастье, то ли мука захватили ее еще больше, хотя, казалось, больше нельзя. Мир не взорвался, нет, он просто окрасился в новые радостные цвета, и этот водоворот красок захватил Дашу, баюкая и качая на своих сияющих волнах.
Она и сама не поняла, как оказалась лежащей на прохладном оранжевом покрывале, по которому то по одиночке, то группками куда-то шли большие слоны. Слоны почему-то шли кверх ногами и солнце тоже светило снизу вверх, но это не казалось странным, может быть, в этом новом счастливом мире именно так было и нужно.
Макс нависал над ней, его блуждающий и полубезумный взгляд был полон сомнений и вроде бы страха. У Даши не было сил говорить, ни слова, только улыбаться, она надеялась, что в ее улыбке он прочтет радость и счастье. Ей так хотелось сделать что-то в ответ, и последним усилием она потянула Максима к себе, он с сомнением покачал головой, она нахмурилась, как надеялась строго, а потом улыбнулась, от уха до уха, легонько его пощекотала, и Макс рухнул на нее, силясь не рассмеяться.
За эти короткие минуты или часы Даша и сама чему-то научилась, теперь и ей хотелось что-то дать Максиму, и все началось сначала – поцелуи, касания, ее губы на его груди, его руки на ее ягодицах. Яростно - нежно, стремительно – плавно, друг к другу, все ближе и ближе. Он и она и ничего между ними, одежда, условности, его эгоизм, ее страхи. Горячо и щекотно, сильнее и дальше, сдерживаться нет сил, да и желания в общем-то тоже. Апофеоз тепла и света, теперь уж точно он – ее Макс и ничей больше.
В комнате было душно и светло, игривые солнечные лучи заставляли щуриться, а гадкий тополиный пух щекотал ноздри. К ее спине прижимался Максим, и это было чудесно.
- Как ты? – отчего-то робея, спросил Максим.
- Чудесно, - растягивая слоги, пропела Даша, перевернулась так, чтобы быть лицом к лицу с Максом, и прижалась к его губам в легком поцелуе. – А ты?
- Также, - улыбнулся парень. – Я с тобой, разве может быть иначе?
- Хорошо, - прошептала Даша, чуть съехав вниз и прижимаясь щекой к его груди.
- Даша, я у тебя не был?.. - чуть помолчав, все же решился спросить Максим, это тревожило его, совсем чуть-чуть, но все же не давая отдаться радости утра.
- Физически – нет, а эмоционально – да, и это самое главное. Это будет со мной, всегда.

Глава 9

Год

Это было невыносимо, она так хотела забыть его, но он делал все, чтобы этого не случилось. Иногда Даша проклинала тот день в середине второго курса, когда дала себе слово, что Макс Звенигородцев будет ее.
Макс был якорем, который стремился удержать Дашу на месте, не дать ей совершить тот прорыв, который она планировала столько лет, раздражающим препятствием на ее пути. Он был тем человеком, из-за которого она плакала по ночам. Однокурсники по аспирантуре в Высшей школе экономики думали, что синяки у нее под глазами – из-за волнения в связи с предстоящей защитой, но Даша-то знала, что причина – в новости о предстоящей свадьбе Максима.
Все было отлично спланировано: в январе она уезжала делать MBA в Уортон, лучшую бизнес-школу в мире, потом намеревалась поработать в Америке или в Европе, лучше всего в Швейцарии, конечно, переехать в Москву, а после, может быть, даже вернуться в Ростов, на какую-нибудь топовую должность. Макс ничего этого не понимал – он жил даже не сегодняшним днем, а так – одним моментом, он не понимал и не хотел ее поддержать. Что ж, а Даша не хотела тащить этот балласт, балласт был тем и хорош, что его сбрасывали в нужный момент. Она именно так и поступила.
Уортон манил ее как страна Эльдорадо незадачливых искателей сокровищ в позапрошлом веке, вот только Даша знала, что ее путь не будет омрачен лишениями, страхом и разочарованием. Журнал Fortune, сообщивший, что Уортонская бизнес-школа в этом году возглавила список лучших с точки зрения перспектив трудоустройства ее студентов, стал Дашиным талисманом. Она могла в любое время дня и ночи сообщить, что средний выпускник Уортона в первый год после получения MBA получает 100 тысяч долларов США, в то время как выпускник Гарварда вынужден довольствоваться жалкими 97. Все, что было раньше, казалось лишь подготовкой к самому важному шагу в карьере. Прежде Даша считала, что защита диссертации в Высшей школе – большой прорыв, но теперь, думаю о своей кандидатской степени как о чем-то свершившемся, не могла довольствоваться малым. Она защитилась в мае, услышала заветные слова, о том, что Голицыной Дарье Михайловне решением ученого совета присуждается ученая степень кандидата экономических наук, но не испытала ничего, может быть, только облегчение от того, что один этап завершен. На последнем ряду аудитории плакала мама, рядом радостно улыбалась Лена, а Даша лишь заставляла себя выдавить даже не улыбку, а так – вялую усмешку. Она – кандидат наук, у Макса в октябре свадьба. Два события, две жизни, которые больше не будут связаны воедино. Еще год назад Даша хотела, чтобы рядом с ее мамой на защите диссертации сидел Максим, увы… она могла строить креативные модели в финансах, но построить хотя бы одну в жизни не получалось, никак…

В ноябре в Ростове было еще довольно тепло, но Даша адски мерзла, ее все время знобило, и она надевала толстое кашемировое пальто, заматывалась шарфом, мечтая хотя бы немного согреться. Даша понимала, что слишком устала, что спать по 4 часа уже второй месяц – наверное, не лучший вариант, но ничего не могла с собой поделать, работа, которой она сейчас занималась, была так хороша, что жалко было упускать хотя бы один момент. После возвращения из Москвы Дашу взяли в ростовский офис «Тройки-Диалог», лучшей российской инвестиционной компании, дали хорошую должность с серьезными поручениями, даже, зная, что она уедет меньше, чем через полгода. Даша должна была оправдать доверие, она и оправдывала его.
Тогда в мае, едва узнав, что Макс придумал такую глупость – «жениться», Даша малодушно подумала остаться в Москве и доработать в Deutsche Bank, где она с успехом провела прошедшие полтора года, но это было бы слишком просто, слишком слабо. В конце концов, Ростов был не только городом, в котором жил Макс, это был, прежде всего, город, в котором жила мама, и, конечно, перед отъездом в Америку на два года Даше хотелось побыть рядом с ней.
Она медленно брела к своей машине, субботний вечер – время для романтических свиданий или хотя бы посиделок с подругами в маленьком кафе – для всех нормальных людей. Для молодых и амбициозных инвестбанкиров – это прекрасное время, чтобы забраться под теплое одеяло и, наконец, позволить себе заснуть. Романтика и посиделки – это все уже было, да и не с кем ей так теперь проводить вечера. Начинать с кем-то встречаться накануне отъезда – не слишком рациональная трата времени, а подруг почти не осталось: девочки из Универа слишком завязли в гламуре и в поисках хороших мужей, Лена много работала, а выходные старалась проводить со своей трехлетней дочкой, которая росла болезненной и немного капризной. Что ж, значит, теплая ванна, мягкая пижама и бокал коньяка. Даша открыла сумку, чтобы достать ключи из машины, и увидела, что телефон, переведенный в беззвучный режим, яростно вибрирует на дне. Она нехотя достала его: Максим, сбросила звонок. 12 неотвеченных вызовов – интересно, что нужно от нее счастливому молодожену. Даша отлично помнила, сегодня было пятнадцать дней, как он женился на юном беззащитном создании из какой-то дальней станицы, выбившейся в Университет, а затем с помощью Макса – и в люди.
Даша вставила ключ в зажигание и услышала, как мерно заработал автомобиль – трехлитровый Infiniti – сплошное баловство, мамин подарок. Даше будет жалко с ним расставаться перед отъездом, но ладно потом мама сама поездит на красивой и мощной машине. Начался мелкий дождь, дворники лениво махнули по стеклу, короткий отрезок пути, светофор, поворот, слева – еще один, тот, на котором она всегда поворачивала к дому родителей Максима. Интересно, зачем он звонит? Что ему нужно? Они ведь решили: Даша ему не подходит, она слишком много времени тратит на учебу и на работу, она не хочет останавливаться и ничего менять, еще хотя бы лет пять, а, может, и больше. Она – эгоистка, не видит никого вокруг, оторванная от реальности личность, которая на карте видит не города, а финансовые центры. Она – все это и даже больше. Макс хочет другого, он не может ждать, ну и ради Бога! Тогда зачем же он звонит?
Даша припарковалась возле набережной – тихо и безлюдно, то, что нужно, поплотнее замотала шарф и подняла воротник пальто. В дальнем углу бардачка лежала пачка сигарет, жалкий Vogue с ментолом, Даша не то, чтобы курила, но могла выкурить одну или две в месяц, она, может, курила бы и больше, но, смешно сказать, в 25 лет не умела обращаться с зажигалкой, царапала колесиком пальцы, рискуя обжечь руки или подпалить одежду. Сегодня ей было все равно. Макс уже две недели был чьим-то чужим мужем, она сделала абсолютно все на работе и старшие коллеги просто выпроводили ее домой. Даша стояла, чувствуя, как ветер пронизывает тело, вдыхала горький табачный дым, отчего-то вспомнилось, как Макс и его тогдашняя подружка в Универе курили одну сигарету на двоих. Она бы так не смогла.
И все-таки, зачем же он звонит? – Даша достала телефон и ответила на 16, после 15 неудачных попыток, звонок.
- Собирай свои вещи и уезжай! – раздался громкий голос Максима. Странно, при ней он никогда не кричал, - как-то отстраненно подумала Даша.
- Я уеду, уеду, а ты оставайся тут. Я даже подумать не могла, что ты можешь быть таким невыносимым! - женский визг резанул по нервам.
- Прекрати на меня орать, веди себя прилично! – снова заговорил Максим. – У тебя вообще нет ни грамма воспитания, Даша бы так себя никогда не вела, - Даша ощущала себя любопытным, подслушивающим семейный скандал, прижавшись носом к двери, заставить себя отключить телефон она не могла, тем более, после того, как услышала свое имя от этой – жены Максима.
- Как же вы мне все надоели с этой Дашей! Вся твоя семейка: Даша-то, Даша-сё, вот бы и женился на своей Даше, - прокричала деревенская девчонка, про себя Даша называла ее именно так.
- Даша, ты здесь? - тихо проговорил Максим, ее Макс.
- Здесь, - еще тише ответила Даша. Боже, она не должна была брать трубку, не должна, но она так хотела услышать его голос.
- Я выставил ее вон, - те самые слова, которые ей так хотелось услышать, и которые она не должна была слышать.
- Молодец!
- Смеешься?
- Нет, не смеюсь. Зачем ты звонишь мне?
- Чтобы сказать об этом.
- Думаешь, я хочу об этом слышать?
- Надеюсь.
- Зря.
- Даша!
- Нет, Максим, я слишком устала, - Даша прервала разговор и теперь невидящим взглядом смотрела на экран телефона. Она и правда слишком устала, от Максима, от самой себя, от того хаоса, который всегда царил в его жизни, и который легко врывался в ее, стоило только соприкоснуться с Максом.
Даша медленно шла к машине, ее трясло и подкашивались ноги. Это холод и усталость, - успокаивала она себя, слишком мало сна и слишком много кофеина. Она так старалась идти вперед, не оглядываться, не вязнуть в прошлом, но Макс одним своим звонком, звуком своего голоса сводил все усилия на нет. Даша ненавидела его и, наверное, все еще любила.
Он выставил ее вон, деревенскую девчонку, которая исполнила ее, Дашину мечту, длинное платье и свадебный торт, Макс, немного взволнованный, но все такой же бесшабашный, его имя и ее: муж и жена. Это все глупость и мещанство, никому ненужные ритуалы, - убеждала она себя. Это до чего же нужно опроститься, чтобы устраивать всю эту возню со свадьбой и гостями, приглашениями и кольцами? Ей ничего этого не нужно, у нее совсем другие цели. Какое простое и правильное слово: цели, именно так во множественном числе.
Даша не заметила, как доехала до дома, поставила машину и под усилившимся дождем вбежала в подъезд. После возвращения из Москвы она стала жить отдельно от мамы, одна. Это было правильно, по-взрослому, но иногда так грустно, что хотелось рыдать. Мама была совсем рядом через два дома, но все же собственная квартира давала Даше чувство самостоятельности и возможность хоть иногда позволять себе не соответствовать строгим маминым стандартам. Она вошла в квартиру: много места и света, минимум мебели и красок. «Слишком стерильно», - говорила мама, убеждая Дашу, добавить «какое-нибудь яркое пятно». «Оставь все, как есть. Мне нравится, и я скоро уеду», - отвечала Даша, желая отстоять свое, не мамино представление о доме.
Макс выставил девчонку, а, значит, может и развестись с ней, - думала Даша, снимая пальто.
Макс говорил о ней, даже ссорясь с этой, своей женой, значит, он думал о ней, - не могла успокоиться Даша, вставая под струи горячего душа.
Она должна выкинуть его из головы, не отвечать на его звонки, ничего уже не будет. Через два месяца нужно ехать в Уортон – бессмысленно начинать то, что не сможешь закончить, - убеждала себя Даша, наливая полный бокал коньяка.
Еще год назад, услышав скандал между Максимом и его женой, его слова, обращенные к ней, Даша бросилась бы звонить маме, спеша все рассказать и услышать совет, сейчас все изменилось. За последние месяцы Даша, наконец, поняла, что есть вещи, о которых маме не следует знать, так будет спокойнее всем. Ведь именно из-за многочисленных рассказов о глупых поступках Максима, о ее обидах, мама терпеть его не могла. Даша прощала парня, а мама нет. И потом мама была мудрой, а Даша, когда дело касалось Звенигородцева, глупела до состояния неразумного младенца.
Максим может быть свободен, а, значит, кто помешает ей добавить парня к своим мечтам? - была последняя Дашина мысль перед тем, как провалиться в сон.

Хмурое утро, сбитые простыни, хочется спать. Еще глубже забраться под одеяло, раскинуть руки в разные стороны и не начинать новый день. Новый день, новые мысли, еще один шаг к намеченным целям.
Кто так настойчиво звонит ей в дверь? Жаль, дверной звонок нельзя сбросить так же легко как телефонный.
За что они платят консьержу, охраннику или как еще называют того человека, который сидит у входа в подъезд?
Господи, а вдруг что-то случилось?
Даша вскочила с кровати и бросилась к двери, на ходу натянув махровый халат. Она бросила взгляд на экран видеозвонка и, как-то отстраненно заметив фигуру Максима, распахнула дверь.
- Привет! – тихо сказала она.
- Привет! – резко ответил Максим и шагнул к ней, прижался своими губами к ее и еще раз выдохнул – Привет!
Даша ощущала вкус поцелуя: медленного и почему-то злого, запах ветра и сигарет. Она поджала пальчики на ногах и прижалась к Максу еще ближе.
- Какая-то жалкая комедия, пародия на сцену из любовного романа, - подумала Даша, набралась сил и отстранила Максима. – И что это значит? – отрывисто бросила она.
- Не делай вид, что не понимаешь! – в тон ей ответил Макс. Он снял куртку и швырнул ее на пол, прошел на кухню и сел у окна, окинул быстрым взглядом Дашу: от растрепанной макушки до смешных тапок с Гаечкой из мультфильма про Чипа и Дейла.
- Гаечка решает все проблемы, пока парни красуются друг перед другом. Прямо наша с тобой история, - усмехнулся Максим.
- Не смей со мной так разговарить! – медленно проговорила Даша. – Мы с тобой уже все обсудили.
- Я буду с тобой разговаривать так, как считаю нужным, - ответил Максим.
Он напился, обкурился или сошел с ума, - мелькнуло в голове у Даши, ее Макс никогда не позволял себе ничего подобного.
- Что, удивлена? - улыбнулся Максим, достал из кармана сигареты, зажигалку и медленно закурил.
- Не кури на моей кухне, - по инерции ответила Даша. Она вообще не понимала, что происходит, ощущая себя попавшей в зазеркалье, вдруг оказавшееся в ее тихой квартире.
- Я буду курить там, где захочу, - ответил этот странный, сошедший с ума Максим.
- Ну, давай, - сказала Даша и села напротив Максима.
- Итак, я выставил ее, вчера, эту дуру, - он выпустил облачко сизого дыма.
- Молодец, - только и нашлась, что сказать Даша.
- Собрал ее вещи и велел ей отправляться туда, откуда она явилась.
- Не очень-то это гуманно, - отстраненно подумала Даша, вспоминая, что девушка, на которой женился Макс, прежде жила в общежитии и теперь ее там явно не ждали. - И чем же она перед тобой провинилась? – казалось, этот вопрос совсем не выдает этот интерес.
- Она конченая дура, вечно говорила какие-то глупости, шаркала по квартире и не читала газеты.
- Серьезные претензии. А ты что же прежде этого не знал?
- Не знал, - огрызнулся Макс.
- Ну, конечно, у тебя не было времени поговорить с ней о новостях из газет, - Даша протянула руку и забрала сигарету из пальцев Максима, прикоснулась губами к тому же месту, которого касались его губы, и медленно затянулась.
- Не смей курить! – резко сказал Макс и выхватил сигарету, затушив ее в блюдце с малиновым вареньем, в которое Даша вчера макала сыр, закусывая коньяк.
- Я буду курить, когда захочу! - из духа противоречия бросила Даша.
- Ну-ну, - ответил Максим, откидываясь на стуле.
- И что шарканье тапочками по полу и отказ от чтения газет – это все твои претензии к счастливой новобрачной?
- Ты знаешь, куда мы поехали в свадебное путешествие? – в Париж? Что я Парижа не видел?
- Ты-то, может, и видел, а вот она, точно, нет, - продолжила Даша странный разговор сама с собой. – Да, Париж, страшное место. После такого я бы тоже выставила любого. И что же, Париж – это все, или тебя мучили еще чем-то? Может, походами по магазинам или тебя замучали в постели, заставляя выполнять, как это раньше говорили, супружеский долг? – она хрипло рассмеялась. Следовало прекратить этот нелепый разговор, выставить Макса вон, проветрить квартиру и вернуться к своему прекрасно распланированному дню.
- Даша, прекрати! Ты же все сама понимаешь: она – не ты! – Макс встал и навис над Дашей, задевая своим подбородком ее макушку. – С тобой я поехал бы куда угодно, радовался бы тому, что ты шаркаешь по коридору и отказываешься от чтения газет. – Он медленно коснулся губами ее лба, скользнул до кончика носа и прижался ко рту. – Просто она – не ты.
У Макса, как всегда, все было очень просто, а вот было ли просто у нее? Вряд ли, может быть, в то счастливое время, которое Даша не могла помнить, года в два или в три? Его дыхание, его руки, лицо, чуть колючий подбородок, мягкий свитер под ее вдруг непослушными пальцами. Макс рядом, Макс, который выставил свою жену, ее Макс. Ей скоро уезжать, скоро будет много трудностей и много дел, много стресса и надежд, вот только не будет ничего, что можно описать словом «просто». Может, стоит позволить себе насладиться этим сейчас, пока есть желание и есть возможность? Горячий, настойчивый и какой-то не такой, как обычно, ее Максим.
Даша быстро расстегнула пуговицу его джинсов, рванула молнию вниз, медленно и чуточку ехидно пощекотала его, заставляя парня жадно подаваться все ближе к ней и ближе. Потом вдруг ощутила, как Макс медленно спускает халат с ее плеч и резким движением сдергивает с плеч тонкую сорочку.
- Следующий раз я хочу видеть тебя в черных кружевах, - прошептал Макс.
- С чего ты взял, что будет следующий раз? – подумала Даша, но не решилась озвучить свою мысль. Макс, казалось, был везде, его руки, губы, требовательные, настойчивые. Даша забыла, что хотела сделать, как дотронуться до него, она быстрыми, рваными движениями гладила сильную мужскую спину, судорожно вдыхала и выдыхала такой странный, наэлектризованный воздух. Она ощутила прохладную поверхность под своими ягодицами, коснулась затылком окна, с опозданием подумав, как хорошо, что на ее подоконнике нет места цветочным горшкам. Макс был резким и даже жестким, он не спрашивал, а просто брал, заполняя ее и одновременно опустошая, заставляя ощущать себя вопреки всем законам физики, парящей где-то высоко-высоко. Ничего не было важно: ни время, ни место, ни его поступки, ни ее мысли, его жена, ее цели – все было слишком далеко. Даша могла ощущать себя сильнее и умнее Максима во всем, но в близости готова была подчиняться Максиму каждую минуту, секунду, умоляя только об одном, чтобы эта секунда тянулась вечно.
Максим тяжело дышал, прислонившись лбом к холодному стеклу, крепко прижимая Дашу к себе. Она замерла, надеясь впитать его так глубоко, как это только возможно, коснулась голой пяткой горячей батареи и даже не вздрогнула, понимая, что тот жар, который окружал их, не сравним ни с чем, что греет и даже обжигает в обычной жизни.
- Сначала в коридоре, потом в ванной, на горячей плите и только после этого в спальне, - усмехнулась Даша, вспоминая глупую песню, услышанную в стрип-баре.
- Помню, как ты смотрела на этого беднягу в стрип-клубе, - улыбнулся Максим, собирая губами пот с ее лба.
- Поверь мне, я думала только о тебе, - Даша погладила его по лицу.
- Верю, я всегда тебе верю, - он бережно коснулся Дашиных губ, заставляя трепетать не только ее тело, но и сердце.

Глава 10

Было так странно и сложно, радостно и отчего-то очень горько снова встречаться с Максимом. Даше пришлось пережить неприятный разговор с мамой и с Леной, которые недоумевали, возмущались, а потом просили ее «не делать этого», говоря, что Макс – вовсе не то, что нужно, что она ломает свою жизнь и должна немедленно прекратить это. Даша ничего не ломала, тем более свою жизнь, она просто развлекалась, развлекалась за счет парня, как бы цинично это ни звучало. Жизнь вообще цинична, и не Даша установила эти правила.
Она хотела Максима, утром, днем, ночью, каждую секунду. К юношеской влюбленности прибавился какой-то непонятный, почти животный голод. Они занимались сексом столько, сколько раньше Даша и представить себе не могла, жадно и яростно, в спальне, на полу в гостиной, в раздевалке теннисного корта и на заднем сиденье ее машины. Даша словно наверстывала все то, что упустила, убегая от Макса во время учебы в Университете. Она все так же мало спала и вновь замазывала синяки под глазами тональным кремом, вот только причины недосыпа были совсем другие. Даша наслаждалась каждым вздохом, своим и Максима, каждым прикосновением его разгоряченного тела к ее, этим ощущением безумной наполненности, что испытывала, находясь рядом с ним, ощущая его в себе. Она становилась раскованной и смелой, конечно, не пугая Макса, но заставляя с недоумением и восхищением смотреть на нее.
Прежде Даша с презрением смотрела на девушек, покупающих в аптеке презервативы, а теперь и сама делала это, легко. Казалось, они с Максимом употребляли их больше, чем воздуха или воды.
Даша кричала, задыхаясь от оргазмов, ласкала Максима так, как раньше и помыслить не могла, ощущая его всеми органами чувств, зная его запах и вкус.
В то утро, в их первый после расставания раз, они забыли о всякой предосторожности, слишком торопясь дотронуться друг до друга, наказать друг друга. Спустя пару часов Даша сообразила, что Макс не надевал презерватив, а она не принимала таблетки. Мысль о беременности заставила ее сжаться от страха: прощай, Уортон, Швейцария и топовая карьера. Пока она судорожно одевалась, что-то скомкано объясняя Максиму, ехала в аптеку за упаковкой «Постинора» и принимала первую таблетку, думала лишь о том, чтобы лекарство помогло, так как альтернативой мог быть только аборт – становиться молодой мамочкой Даша не собиралась. Все эти смеси-кормления-подгузники-пеленки – не для нее, по крайней мере, сейчас.
Удивительно, но в те дни, когда Макс почти переехал к ней и они не уставали любить друг друга, Даше даже в голову не приходило, что она путается с женатым человеком, который изменяет своей жене. Деревенская девчонка не была женой, она всего лишь занимала чужое место.

Даша была рядом с Максом, так близко, что ближе и нельзя, но часто ее удивляло, как многого он не знал о ней: ее мысли, мечты, надежды и тайные страхи, а так хотелось, чтобы человек был рядом с тобой не только физически, но и духовно. И ведь нельзя сказать, будто бы Даша не пыталась рассказать парню о своих планах, она делилась ими, часто и охотно, описывая не только те события, которые видит в будущем, но и те мысли, которые подвигли ее мечтать о них. И вроде бы Максим изменился после страшной аварии летом окончания Университета, стал не таким легкомысленным и чуточку более серьезным. Хотя родители и сделали все возможное, чтобы сын не оказался замешан в уголовное дело, а он и не оказался, сам факт, что он стал причиной смерти другого человека, оказал влияние на Макса. Он уехал из родительского дома, начав хотя бы видимость самостоятельной жизни, пошел работать в компанию отца, на первый взгляд, добросовестно выполняя порученные ему дела, но в душе так и остался разболтанным золотым мальчиком, которого Даша, к своему несчастью, заметила в первый год учебы в Универе.
- Даже не верится, что ты не была в Ростове все это время учебы в аспирантуре, - лениво произнес Максим, касаясь обнаженной Дашиной груди в то пограничное время между днем и ночью, когда не знаешь, то ли забыться коротким беспокойным сном, то ли пожертвовать отдыхом, ожидая нового рассвета.
Даже не верится, что ты не знал, что я была в Ростове, - подумала Даша и вспомнила трагические события, предшествовавшие ее приезду в родной город и неожиданное участие отца Максима в самой печальной их части.
- Эй, Дашка, что ты молчишь? – со смехом пощекотал ее Макс, - Снова решила стать серьезной?
- Я была в Ростове, в декабре прошлого года, - тихо ответила Даша и отстранилась от парня, натянула на себя одеяло и приготовилась говорить.
- В декабре? – непонимающе протянул Максим.
- В декабре, в то время умерла моя тетя.
- Тетя? – снова удивленно спросил Максим. Он слышал о какой-то тете, но она жила в другом городе и не всплывала в Дашиной жизни.
- Марина, я рассказывала тебе о ней, она всегда оставалась со мной, когда я была маленькой, а мама уезжала в командировки. Она была замечательная, не тетя даже, а, знаешь, взрослая подружка. Она младше моей мамы на семь лет, а, кажется, что лет на двадцать. Красивая и легкомысленная, как французская актриса из старого кино.
- Что случилось? – спросил Макс, прижимая Дашу к себе. Она положила голову ему на плечо, замолчав на минуту, а потом снова заговорила, глухо и словно глотая слезы.
-Знаешь, мама и Марина, они же из очень простой семьи, дед и бабушка работали на заводе, дед, к тому же, много пил. Сейчас я бы сказала, что они жили в маргинальном районе, но это было детство моей мамы и, наверное, в нем были светлые моменты. Мама всегда стремилась вырваться оттуда, окончила техникум, потом поступила на вечернее отделение в институт, получила комнату в коммунальной квартире, даже успела выйти замуж и к двадцати четырем годам развестись. У нее все было благополучно, работа, собственное жилье, потом второе образование, летом она ездила на теплоходах с экскурсиями, зимой шила на заказ. Мама очень старалась не повторить бабушкину судьбу, а Марина… она просто плыла по течению, но ее все любили, - Даша смахнула слезу. Рассказывать об этом было трудно и, может быть, не было смысла, но почему-то очень хотелось поделиться. Казалось, что Макс через чужую историю лучше поймет ее, Дашу. – Марина была красивая и очень хотела хотя бы того же, что у мамы, а лучше – гораздо больше, но без всяких усилий. Мама помогла ей поступить в институт, на тот же финансовый факультет, который заканчивала и сама, но, конечно, на дневное отделение. Мама же и проучилась за нее все эти годы. У Марины были какие-то мужчины, но ничего серьезного, она говорила, что бережет себя для большего, а на последнем курс встретила, наконец, это «большее», - Даша усмехнулась. – Сын кого-то из партийных функционеров, подающий надежды молодой аспирант, преподававший у них. Тетя попалась как муха на клейкую ленту. Мама рассказывала, что не было никаких разговоров, кроме как о чудесном Денисе. Наверное, она забыла все свои планы и просто влюбилась, - конечно, Марина была Дашиной тетей и очень рано умерла, но в этой ситуации Даша почему-то была не на ее стороне, словно этот Денис предназначался кому-то другому. – А потом он бросил Марину, она ведь не подходила ему никак, и женился на тетиной однокурснице, подходящей по всем статьям, а потом у них родился сын, Марина вышла за другого, редкостного мерзавца, - Даша замолчала, ожидая, что скажет Максим, - Денис из тетиного прошлого был его отцом.
- Это был мой отец, - медленно проговорил Макс, - А тем сыном был я, - казалось невероятным, что история давней любви, рассказанная его отцом, и только что услышанный от Даши грустный рассказ, - описание одних и тех же событий.
- Я знаю, - сказала Даша. – Твой отец приходил на похороны.
- И что же делать? – совсем не к месту спросил Максим, он просто не мог осознать, что девушка из отцовских воспоминаний и Дашина тетя – одно лицо. Странно, но в Дашиных словах звучала любовь к тете и в то же время скрытое неодобрение ее поступков. Эта самая тетя казалась не таким светлым созданием, что жило в памяти у отца.
- Мы ничего не можем сделать, и уже никто не может, долгие годы. Они были очень молодыми, Марина – младше, чем мы сейчас, а твой отец – нашим ровесником. Даша чуть подвинулась и опустила голову Максу на грудь, не было ничего приятнее, чем слушать ровное биение его сердца. – Наверное, это плохо и даже жестоко, но я рада, что твой отец встретил твою маму, что родился ты. Разве можно представить, что ты, такой похожий на своего отца, был бы моим двоюродным братом, да и старшим, к тому же.
- Не хотел бы я видеть тебя своей сестрой, - нахмурился Максим, думая о том кошмарном существовании, в котором не было бы его и Даши как единого целого, и даже надежды на это.
- И я тоже, - несмотря на печальные воспоминания, Даша улыбалась. Кажется, они с Максимом имели надежду и на духовную близость.
- А что случилось с твоей тетей? – немного помолчав, спросил Максим. Теперь это интересовало его не только из-за любимой девушки, но и из-за отца.
- Она вышла замуж, мой дядя Витя делал кое-какую карьеру в милиции, и с каждым новым званием терял еще одну каплю человечности. В итоге – званий у него было много, а человечности совсем мало. Тетя не была особенно успешна в работе, а потом и вовсе бросила ее, занималась мужем и домом. Он не то, чтобы открыто обижал ее, но находил тысячу и один способ задевать и ранить, укорять тем, что так и не смогла родить ребенка, что не состоялась профессионально, что старела, наконец. У нее последние лет пятнадцать не было никогда личных денег, все оплачивал дядя. Мама сотню раз просила ее уйти от мужа, предлагала жилье, любую помощь, но Марине казалось, что гораздо страшнее быть разведенной женщиной, чем замужней, но несчастной, - Даша говорила об этом, а сама, как в замедленной съемке видела моменты прошлого, как тетя приезжает к ней на время маминого отсутствия, как оживает, надевая мамины вещи, гуляя с маленькой Дашей, как делится с ней радостью от возможности хоть немного потратить самой, не спрашивая разрешения мужа. – Потом дяде предложили перевод в Екатеринбург, они уехали, когда я училась в одиннадцатом классе. Марина, она как будто пропала для нас. Нет, мама и я, конечно, созванивались с ней и ездили к ней, и она пару раз приезжала в Ростов. Там, в Екатеринбурге у них все было чудесно, на первый взгляд: большой дом, деньги, дорогие машины, то, к чему тетя стремилась всю жизнь, и то, чего моя мама добилась без помощи мужчин. В прошлом ноябре Марина позвонила маме и попросила ее забрать, мама ничего не поняла, но тут же вылетела в Екатеринбург, - Даша мелко задрожала, Макс поднял ее, посадил к себе на колени и закутал их обоих в одеяло. Прикосновение друг к другу больше не рождало мысли о сексе, а только о тепле и поддержке, которую так ждешь от мужчины. – Я помню, как мама позвонила мне в Москву и сказала, что у тети рак, и она забирает ее в Ростов. Я не могла в это поверить, помню, ехала из Вышки на работу, слякоть, заторы на дорогах, люди спешат куда-то – все, как обычно, а я только, что услышала такую страшную новость, - Макс коснулся губами Дашиного плеча, не зная, что сказать, и понимая, что любые слова неуместны. – Я прилетела через пару дней, тетя была не похожа на себя – высохшая старушка вместо цветущей красивой женщины, какой она всегда была. Ее невозможно было спасти. Это было страшно, видеть, что болезнь делает с человеком, страшно, но понимать, что дядя допустил это, было страшнее в тысячу раз. Он настолько убедил Марину в ее никчемности, в том, что она заслуживает боли и страданий, что она долго даже не решалась обратиться к врачу, а потом, когда обратилась, он сделал как-то так, что о диагнозе было известно только ему, а ей сказали, что все скоро пройдет. Он даже не пытался ее лечить, хотя я всегда буду верить, что ей можно было помочь, а потом, когда приехала мама, просто выкинул Марину маме на руки, собрав чемодан со старыми ненужными вещами. Вот так мы все оказались в Ростове, мама, Марина и я. Никогда я не видела, что кто-то угасает так быстро. Мы сидели с ней, много говорили, я рассказывала ей обо всех событиях, что произошли в моей жизни за последние годы, жаловалась, просила совета, иногда она оживала, но чаще была глубоко убеждена, что сама виновата во всем, что не состоялась ни в чем, не родила мужу сына, не сделала карьеру, даже не заработала ничего сама. Марине становилось все хуже, а маме обязательно нужно было уехать по делам, она, конечно, хотела остаться, но я убедила ее ехать. Мы с тетей остались одни, она все время мучилась от боли, ей прописала какое-то жуткое лекарство, которое хоть ненадолго снимало боль. Я брала его в аптеке по рецептам, расписываясь в груде бумаг, а потом сама делала ей уколы. Как-то раз, когда боль чуть отпустила, она рассказала мне про твоего папу, - Даша прижалась мокрой от слез щекой к щеке Максима и закрыла глаза. – Я даже поверить не могла, что она говорит про твоего папу, про Дениса Петровича, с которым ты не хотел меня знакомить и которого я обожала и обожаю сейчас. Тетя сказала, что сначала смотрела на него как на трамплин в лучшую жизнь, а потом полюбила его, и дальше, чем больше дядя унижал ее, тем больше она любила твоего отца.
- Он тоже любил ее, - хрипло проговорил Макс. Может быть, этими словами он предавал свою мать, но не мог промолчать. Теперь становились ясными все те недомолвки, что бывали между родителями, не предназначенные ни для чьих ушей слова мамы в адрес отца «Я готова была пойти за тобой на край света, если бы ты позвал, вот только ты не звал». – Мы говорили с ним как-то летом, несколько лет назад, и он вспоминал ее. Он говорил твоими словами, что Марина была похожа на звезду старого французского кино, и у него при этом был такой отсутствующий взгляд. Я не узнавал своего отца, - Макс замолчал, с ужасом представляя ситуацию, при которой он через тридцать лет вспоминает свои отношения с Дашей и грустит о том, что могло бы быть, но чего не произошло. – Он видел ее перед смертью?
- Нет, - Даша покачала головой. – Я рассказала тете о тебе, о нас, заставила ее улыбнуться, говоря о том, как ты похож на отца. Она все просила меня с тобой помириться. Потом я спросила, не хочет, ли она увидеть своего Дениса, тетя сказала, что не хочет остаться в его памяти высохшей старухой. За три дня до Нового года ее не стало, и я, вопреки тетиным словам, позвонила твоему отцу. Сначала он не мог осознать то, что я говорю, а потом попросил разрешения прийти на похороны. Ее мужа не было, а тот, кого она любила, был. Я плакала и не знала, из-за чего больше, из-за потери тети или из-за ее такой нелепой, несложившейся жизни.
Максим снова молчал, он, видимо, был обречен молчать в трудные минуты. Его отец и Дашина тетя, его папа и мама – счастливая, почти образцовая семья: деньги, успех, положение, печальные глаза отца, грустные и одновременные злые глаза его мамы. Несчастная женщина где-то далеко, которая оказалась слишком не такой по меркам любимого мужчины и его семьи, чтобы быть счастливой. Даша и он – ведь они не повторят эту печальную судьбу? Ведь им ничего не мешает быть вместе.
- Наверное, я не должна была тебе говорить о твоем папе? – спросила Даша, целуя Максима, не жадно и почти грубо, а бескорыстно и нежно. Она и так пощадила его, не сказав, что Денис Петрович принес на похороны венок с цитатой из Пастернака «От того, кто попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастия».
- Должна была. Я рад, что я это знаю, - выдохнул Макс, отвечая на поцелуй. – А этот, ее муж, он хоть как-то заплатил за это?
- Да, - кивнула Даша, не могла же она сказать наивному Максу, что дядя Витя лишился всей своей недвижимости, записанной на Дашу еще несколько лет назад, чтобы скрыть его не соответствующие должности доходы.

Глава 11

Время бежит так быстро, стремительно. Ей совсем скоро уезжать: Ростов – Москва – Нью-Йорк – Уортон. Оставить все или даже бросить? Дом, в который незаметно превратилась прежде безликая квартира, работу с ее бесконечным цейтнотом, Макса, крепко обнимающего ее во сне каждую ночь. Открывать глаза и видеть любимое лицо, чувствовать прикосновение его небритой щеки, знать, что вечером встретишься с ним. Глупые, жалкие привязанности, которые держат на одном месте, впереди еще много времени завести свой дом, свою кружку на рабочем столе и мужчину в своей постели, - убеждала себя Даша, - а сейчас нужно идти вперед и ни о чем не думать. Ни о чем не думать становилось все сложнее, отношения с Максом словно привязывали ее к Ростову, а этого Даша себе позволить не могла, вот только, увы, не могла позволить себе и другого – порвать с Максом или хотя бы рассказать ему, что в ее планах ничего не изменилось – еще пара месяцев и пора уезжать в США. Первые недели Даша честно искала нужный момент, чтобы сказать Максиму о предстоящем отъезде, но так его и не нашла, а потом решила трусливо отдаться на волю случая – в кои-то веки жить одним моментом, наслаждаться близостью с любимым человеком и не загадывать слишком далеко, даже на два месяца вперед.
Они словно вернулись в студенческие годы – клубы, рестораны, прогулки до утра. Даша достала из дальнего угла гардеробной джинсы и облегающие платья, она снова была юной и хотела показать это всем. В ночном клубе они с Максимом громко подпевали группе «Виагра»: «Emancipation, завтра будет первый день моей свободы!». Свободе Макса Даша готова была радоваться бесконечно долго. Удивительно, но мажорный настрой портил старый друг Звенигородцева – Дима. Прежде разболтанный хам, он вдруг стал примерным семьянином, женившись на милой девушке из маленького городка. Свежеприобретенная супруга работала в крупной аудиторской фирме, рисовала пейзажи и варила Димке борщи. Просто образец для подражания, - морщила губы Даша, когда Дима приводил свою Наташу на их веселые тусовки. Даша обнимала Макса и позволяла ему целовать себя при всех, не забывая подпевать про «первый день твоей свободы». Димино сокровище хмурилось и тянуло мужа домой, Макс огорчался, а потом говорил, что он такой тоски в семейной жизни не потерпит. Дашу ранила сама эта фраза «семейная жизнь» - жизнь, которую Макс планировал строить с другой, ездил с ней в Париж и обменивался кольцами.
- Макс, а давай с тобой поедем в Париж, - Даша чертила пальчиком круги на голой груди непроснувшегося Максима.
- Да, что я этот Париж не видел, - буркнул парень, пряча лицо в подушку.
- Ты не видел Париж со мной, а это будет совсем другой город, - Даша выхватила у него подушку и отбросила ее.
- Хорошо, Париж, так Париж, - обреченно вздохнул Макс.

Оказалось, он и, правда, не видел Дашин Париж – тот город, в котором Макс был с «женой», как день от ночи отличался от увиденного с девушкой, каждый вздох которой дарил радость. Домик алхимика, букинистические лавки, камни Бастилии, подъем на колокольню Нотр-Дама, пробежки по магазинам на Rue Rivoli и основательный штурм Printemps – все было окрашено Дашиным смехом, освещено блеском ее глаз и наполнено странным внутренним смыслом.
- Представляешь, вот за этими стенами ждала своей казни Мария-Антуанетта, - говорила Даша, указывая на мрачное здание на острове Ситэ. – Консьержери была самой суровой тюрьмой во времена террора.
- Наверное, это глупо, но название «Дом инвалидов» никак не ассоциируется у меня с этим зданием, - рассуждала Даша, стоя на мосту Александра III. – Все-таки странно, давать такое имя подобному сооружению.
- Я понимаю, в сад Тюильри нормальные люди ходят при хорошей погоде, но я так люблю его пруды и как Эйфелева башня стыдливо выглядывает из-за деревьев. Пойдем? – Он был готов идти с ней, куда угодно.
- Мне жизненно необходима новая сумка Celine, а еще пальто и ботильоны, ты же не расстроишься, если мы пойдем по магазинам? – Конечно, нет, Макс ведь всегда считал, что походы по магазинам – это лучшее, что есть на свете.
Он и не знал, что удовольствие может доставлять, просто смотреть, как Даша медленно откусывает круассан и маленькими глотками пьет кофе, как она щурится от удовольствия, смакуя фуа-гра, как краснеют ее щеки, когда одну за одной поглощает мидии из большого закопченного котелка. Его Даша, которую он чуть не потерял. Даша, которая так рвется получить этот свой MBA и уехать куда-то далеко строить совсем другую жизнь.

Время совсем не линейно, оно то бежит, норовя опередить скорость света, то еле тянется, словно соперничает со старой черепахой. Дашино время бежало неумолимо. Пять волшебных дней в Париже, дней, когда Макс, словно на заказ, был таким, каким она мечтала видеть его всегда. Даша чувствовала, между ними возникало что-то другое, большее, чем простая влюбленность, интерес и феерический секс. Максим как будто начинал понимать ее, не придуманный образ, а настоящую Дашу, ранимую и заносчивую, целеустремленную и очень домашнюю, мягкую и сильную одновременно. Он смотрел на нее совсем по-другому, иначе говорил с ней, касался не так, как прежде, как будто решался на что-то, а утром накануне отъезда просто убил ее.
Даша медленно просыпалась, ощущая легкий аромат кофе, слыша хриплый голос Пиаф. Хотелось нежиться под одеялом еще долго, бесконечно долго, чувствовать шелк простыней, легкое напряжение мышц после ночи с Максимом. Даша медленно потянулась, не открывая глаза, позволила помечтать себе, что она и Макс – не просто влюбленная парочка, сбежавшая ото всех, а муж и жена, мама и папа маленького чуда, которое вот-вот прибежит в родительскую спальню, рассказывая свой сон или требуя хлопьев на завтрак, Макс возьмет его на руки и пойдет на кухню, шепнув Даше: «Понежься тут еще немножко». Когда-нибудь это, может быть, и станет правдой. В конце концов, ее поездка в Уортон не на всю жизнь.
- Дашка, ты спишь? – не выдержал Макс.
Она лениво приоткрыла глаза, парень в напряженной позе сидел возле стола и яростно помешивал свой кофе.
- Не сплю уже, - выдохнула Даша с мечтательной улыбкой на губах и снова закрыла глаза.
- А вставать будешь?
- А надо?
- Ну вроде надо.
- Ну тогда встану, - Даша опустила ноги с кровати, накинула на голое тело золотистый пеньюар – вчерашняя добыча из Agent Provocateur. Макс бросил на нее голодный взгляд, но быстро отвел глаза.
- Дашь мне чашку кофе?
- Да, на, возьми, - как-то уж очень нервно проговорил Максим.
- Спасибо, - медленно сказала Даша, делая первый глоток.
- Даша, тут такое дело. Я вот подумал. Я тебе кое-что отдать хочу, - Макс сегодня бил все рекорды красноречия. Как тогда в Универе, когда говорил, что хочет встречаться с ней, подумала Даша.
- Давай, - все также медленно отозвалась она. Редкий случай, когда торопиться совсем не хотелось.
- Вот, держи, - Макс сунул ей в руки бирюзовую бархатную коробочку. Даша испуганно вздохнула, он же, наоборот, задержал дыхание.
Девушка, как завороженная, смотрела на подарок. Tiffany, прекрасно, пусть это будут серьги, браслет, что угодно, только не кольцо, ведь Макс даже не успел развестись. Смешно, спать с ним этот факт Даше не мешал.
- Открой, - хрипло сказал он и сделал большой глоток кофе из чашки, закашлялся и неловким движением смахнул со стола тарелку с булочками.
Пальцы вдруг стали непослушными и как будто чужими. Зачем, зачем он это придумал? Еще вчера все было так хорошо.
Конечно, кольцо. Большой бриллиант в тонких лапках – ничего лишнего. Кольцо, которое ей сейчас совсем, совсем не нужно. Кольцо, которое она была бы счастлива получить года через два. Ну почему он всегда так спешит?
Максим смотрел на девушку напряженным испуганным взглядом. Откажется? Скажет, что придумал глупость? Радостно улыбнется и поцелует его?
- Это тебе, - невпопад сказал парень.
Даша едва заставила себя проглотить ядовитую реплику: «А я думала, кому-то другому».
- Спасибо. Оно потрясающее, - искренне ответила девушка. Кольцо и правда было чудесным, элегантным, сдержанным и очень дорогим.
- Как ты, - просто ответил Макс. – Надень.
- Надень мне сам, - Даша протянула левую руку и почувствовала, как прохладный металл медленно скользнул на ее палец.

Он ничего не предлагал, ничего не говорил, просто смотрел таким странным и теплым взглядом, как Даша медленно мажет булочку маслом, как поправляет упавшие на глаза волосы, как бриллиант пускает солнечные зайчики. Что он мог ей сказать? Выходи за меня замуж. Немного глупо, для начала стоило закончить с предыдущей женой. Просить ее о чем-то. О чем? Максим, как обычно, спрятал голову в песок, на Дашином пальце его кольцо и она рядом с ним, а до ее отъезда еще довольно далеко, да и, главное, она не отказалась от подарка, значит, сознательно дала ему какой никакой аванс.

Дата добавления: 2015-10-30