Глава 13. Современная семья и право

Мы уже имели возможность утверждать, что со времен запрета инцеста семья была основной социообразующей струк­турой общества и что первые "мононормы" регулировали прежде всего отношения полов и различные формы брака. Семья никогда не была однообразной с точки зрения своей формы, сохраняется это многообразие и поныне: в англо­саксонских странах это преимущественно "нуклеарная", т. е. малочисленная семья; в средиземноморском и кавказском аре­але семья группируется вокруг родственников, половозраст­ные роли четко распределены (яркие примеры: ходячий об­раз итальянского кино — сухонькая старушка, сицилийская La Mamma с ее вечным трауром по многочисленным род­ственникам или вездесущая строгая испанская тетушка — дуэнья из комедий Лопе де Вега); на Востоке и в Африке более сложные системы родства; в Индии, как мы убеди­лись, семья чаще всего несет на себе печать кастовости.

412 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

Если говорить о "европейском" типе семьи, то уже сама этимология латинского термина familia является производ­ным от famulus, т. е. "находящийся в услужении". Так соби­рательно обозначались все, кто жил в доме главы семьи: домочадцы, прислуга, рабы. Иначе не могло быть в той струк­туре, которая именовалась pater familias. Эти отношения гос­подства и подчинения до сих пор отражаются в индо-евро-пейских языках: муж берет себе жену, дает ей свою фами­лию, приводит ее в свой дом, отец выдает дочь замуж. (Как не вспомнить из русского оперного репертуара: "Ты роди мне сына, как и я — удалец...") Обычное право, семейные кодексы недавнего прошлого также несут на себе печать этих понятий. Установленная правом система родства по от­цовской линии игнорировала биологическое родство по ма­теринской линии, за редкими исключениями (раздел имуще­ства умершего супруга, например), не предусматривая ка­кой-либо правовой связи между матерью и ребенком.

Выше мы уже касались положения замужней женщины в каноническом праве, которое закрепляло отношения гос­подства и подчинения в семье. Буржуазные революции XVII в. не привнесли ничего принципиально нового в семейное право.

Новое время стало временем последовательной эманси­пации женщины в семье. Уже введенная Французской рево­люцией в 1792 г. норма, разрешающая разводы, была расце­нена ревнителями нерушимости семьи как подрыв основ се­мейных устоев. На Венском конгрессе 1814 г., обсуждавшем и судьбу побежденной Франции, лорд Кастлриг изрек: "Не будем разрушать Францию, это сделает Гражданский ко­декс" (имелся в виду Гражданский кодекс Наполеона 1804 г.) Сейчас трудно домыслить, разрушение каких основ имел в виду британский лорд, во всяком случае, вряд ли это поло­жение: "Муж обязан оказывать покровительство своей жене, жена — послушание мужу" (ст. 213 Кодекса 1804 г.). Ограни­ченная правоспособность и полная недееспособность женщи­ны лишали ее возможности совершать какие-либо юридичес­кие действия (ст. 215—217 Кодекса 1804 г.). Единственное ис­ключение - - право жены требовать развода в случае, если муж содержал сожительницу под одной крышей с женой.

Глава 13. Современная семья и право

В 1816 г. развод был вообще отменен и восстановлен лишь в 1884 г. как санкция за виновное поведение супруга. Между тем в той же Франции, культура которой, казалось бы, воз­водит женщину на пьедестал, правовая эмансипация жен­щины в семье и в обществе происходила лишь в XX в., да и то постепенно:

1907 г. — признается право замужней женщины распо­ряжаться своими доходами;

1938 г. — отменяется отказ замужней женщине в граж­данской правоспособности (отменяются положения, согласно которым ответчиком от семьи по гражданским делам мог быть только муж);

1965 г. - - отменяется, наконец, право супруга запре­щать жене работать по найму;

1970 г. — признаются равные права супругов на воспи­тание детей, их обучение;

1975 г. — вводится понятие развода по взаимному согла­сию (55% разводов в настоящее время);

1985 г. - - закрепляются равные права супругов на со­вместное управление семейным имуществом.

Можно констатировать повсеместный прогресс в деле правового закрепления равного статуса женщины в семье как на национальном, так и на международном уровне. Прав­да, в некоторых странах отмечается стремление "возродить" прежние обычаи. Так, в Туркменистане такая "дань тради­циям" и стремление упорядочить "экспорт невест", славя­щихся на весь Восток, вызвала в июне 2001 г. появление постановления "О государственном калыме", согласно кото­рому иностранец, желающий жениться на туркменке, дол­жен внести в кассу "Туркменгосстраха" 50 тыс. долларов в виде "гарантии обеспечения детей на случай расторжения брака". Кроме того, к моменту заключения брака жених дол­жен прожить на территории республики не менее одного года, "иметь жилую площадь на правах собственности", а также представить справку из туркменского медицинского учреждения, что он абсолютно (!) здоров¹. Возможно, речь

¹ См.: Известия. 2001. 15 июня; КоммерсантЪ. 2001. 15 июня.

414 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

идет о новой форме "позитивной дискриминации" мужчин, за которую ратуют радикальные феминистки, считающие такую дискриминацию эффективным способом "восстановле­ния паритета" между женщинами и мужчинами¹.

Однако эмансипацией женщины проблемы современной семьи не исчерпываются. Иначе бы эксперты не били трево­гу по поводу кризиса современной семьи². Если раньше се­мья была средством выживания, основу которого составлял доход "кормильца", то сейчас, когда до 85—90% европей­ских замужних женщин работают, эта функция семьи ста­вится под вопрос. Кроме того, обеспечивая заботу о стари­ках, детях-сиротах, инвалидах, вводя систему социальных пособий, современное государство берет на себя многие функ­ции прежней семьи, невольно разрушая вековые основы, на которых зиждется семья. Если обратиться к наследственному праву, то, сокращая число колен родства и родственников, на которых распространяются правовые установления, свя­занные с получением наследства, государство поощряет раз­рыв даже кровных родственных связей³. Добавим для полно­ты картины кризис "парной семьи" (от 40 до 60 разводов на 100 браков), рост числа холостяцких хозяйств⁴, матерей (и от-цов)-одиночек°, проблему внебрачных детей⁶, детей из "не­полных семей" и приемных детей, рост числа незарегистри­рованных браков и однополых браков, падение рождаемости

¹ См.: Williams S. A Feminist Reassessment of Civil Society // Family,
State and Law. Vol. I. Dartmouth, 1999. P. 455—488.

² Жаль, что у нас не переведен на русский язык фундаментальный
двухтомник по истории семьи: Histoire de la famille. Vol. I—II. P., 1986;
См. также: Thery I. Famille: une crise de 1'institution. P., 1996.

³ См.: The State and Family: Autonomy and Intervention // Family, State
and Law. Vol. I. Dartmouth, 1999.

⁴ Во Франции каждый восьмой житель (12,6% населения) ведет хозяй­
ство в одиночку — рост в два раза всего за 30 лет. В Париже каждое
второе хозяйство — хозяйство одиночки, причем в категории 20—
50 лет преобладают мужчины — "веселые холостяки". (См.: Le Monde.
2001. 6 juillet).

⁵ В Северной Европе лишь чуть больше половины женщин детородного
возраста состоят в браке, против 90% еще десять лет назад (см.:
Evolution dcmographique rccente en Europe. Conseil de 1'Europe. 1999).

^fl Две трети детей в Исландии, 50% в Дании и Норвегии, 40% во Фран­ции, 10% в Италии (см.: Evolution ddmographique rccente en Europe).

Глава 13. Современная семья и право

в развитых странах¹, узаконивание альтернативных спосо­бов зачатия ("пробирочные дети")², распространение не ле­гализованного вынашивания детей биологической матерью (из­вестный еще в Древнем Риме институт ventrum locare полу­чил в ряде стран широкое распространение) — и мы получим широкую палитру проблем, характеризующих так называе­мую мутацию семьи. Попытаемся посмотреть на эти пробле­мы глазами юриста-антрополога.

В ответ на кризис парной семьи законодатель... упроща­ет процедуру развода. Банализация развода — явление со­временной цивилизации. В Дании до 90% разводов сводятся к чисто административной формальности — внесение запи­сей в брачные регистры и выдача соответствующих справок разводящимся. Юристы-антропологи выступают с идеями вве­дения альтернативных процедур развода, заимствованных из исламского или японского права: судье предлагается закрыть на минутку процессуальный кодекс и попытаться примирить стороны. ("В обязанности судьи входит примирение сторон" — как напоминание судьям об их миссии эта фраза кочует из кодекса в кодекс.) Однако судьи всего мира продолжают дья­вольскую работу по штамповке "разводных" постановлений. Не разумней ли было оставить за гражданским судопроизводством только те трудные дела, когда возникает необходимость уста­новления вины, разрешения имущественного спора или спора о том, с кем должен проживать несовершеннолетний ребенок? В 1999 г. мадам Э. Гигу, министр юстиции социалистического правительства Франции, предложила узаконить "деюризацию" разводов, возложив эту неблагодарную миссию на мэров ("я вас поженил, я вас и разведу"), к (понятному) негодованию мэров. Правда, в своей инициативе госпожа министр не была ориги­нальной: в 1977 г. такая же попытка освободить судей от фор­мального провозглашения разводов предпринималась и в США³.

¹ В целом менее двух детей на одну женщину (2,7 в Албании, 2,38 в

Турции, против 1,24 в России (1,17 — по российской статистике 2000 г.),

1,19 в Италии, 1,09 в Латвии и т. д.) (см.: Evolution demographique recente

en Europe).

- См.: Рулан Н. Юридическая антропология. С. 257—263.

^:! См.: Glendon M. A. State, Law and Family // Family Law in Transition

in the United States and Western Europe. N. Y., 1977.

416 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

Юридическая антропология наработала немало предло­жений в плане придания большей гибкости правовой систе­ме в разрешении столь болезненной и деликатной проблемы, как развод. Как иронично заметил К. Леви-Строс, "многооб­разие культур человечества столь велико, столь разнооб­разно (и так легко поддается манипулированию), что в нем без труда можно найти опору любого тезиса"¹. Но если гово­рить серьезно, то одним из путей мог бы стать уведомитель­ный порядок расторжения брака, когда оба супруга в случае отсутствия у них взаимных претензий уведомляют нацио­нальный аналог советско-российского отдела загса о своем намерении расторгнуть брак и заключить разводный контракт, аналогичный брачному, после получения письменной ноти­фикации загса о регистрации их заявления о разводе.

Однако сложнее обстоит дело с каноническими (церков­ными) браками. В Европейском Суде по правам человека слу­шалось дело "Пеллегрини против Италии" (30882/96). В 1962 г. между госпожой Пеллегрини и господином Джильоцци был заключен религиозный брак (matrimonio concordatario), имев­ший юридическую силу. В 1987 г. супруга обратилась в свет­ский суд города Рима с заявлением о раздельном прожива­нии с супругом и выплате ей 300 лир алиментов ежемесячно. Супруг же подал иск в церковный суд Римского викариата с заявлением о признании своего брака недействительным вви­ду кровного родства с супругой (мать супруги и отец супруга были двоюродными братом и сестрой). По упрощенной про­цедуре в отсутствие ответчицы церковный суд 6 ноября 1987 г. признал брак недействительным. Церковный суд второй ин­станции Romana Rota отклонил апелляцию госпожи Пеллег­рини о нарушении ее процессуальных прав на том основа­нии, что 1 декабря 1987 г. она была вызвана в церковный суд для дачи объяснений и что решение суда на самом деле было принято 10 декабря 1987 г., а не 6 ноября 1987 г. Суд Romana Rota передал дело на исполнение в светский суд Флоренции в силу взаимного признания юрисдикции церковного и свет­ского суда (конкордата) между Ватиканом и Италией. Не

¹ См.: Au-dela du PACS. P., 1999. P. 100.

Глава 13. Современная семья и право

будем описывать хождения по инстанциям госпожи Пеллег­рини, для которой алименты были единственным средством существования, а признание ее брака с самого начала не­действительным лишало ее алиментов, предусмотренных по гражданскому законодательству Италии. Светские суды не встали на защиту прав госпожи Пеллегрини, не признав на­рушения ее процессуальных прав церковным судом. В конце концов в 2000 г. супруги пришли к мировому соглашению. Однако Европейский Суд единогласно признал, что Итали­ей была нарушена ст. 6 § 1 Европейской конвенции "Право на справедливое судебное разбирательство". К тому же Суд учел, что Ватикан не является участником Конвенции, а госпожа Пеллегрини, находясь под юрисдикцией Италии, вправе была рассчитывать на защиту ее прав итальянскими судами. Этот пример показывает, во-первых, что не может быть единых универсальных решений проблемы развода, осо­бенно там, где возникают коллизии разных правовых сис­тем, во-вторых, что Суд в Страсбурге сделал свой выбор между юридическим формализмом и справедливостью в пользу менее защищенной заявительницы.

Современная мораль входит в противоречие с вековыми устоявшимися представлениями об обязательствах супругов, нарушение которых могло послужить основанием для рас­торжения брака. Девственность невесты перестала быть во многих обществах обязательным условием заключения брака. Супружеская верность, похоже, также выпадает из взаим­ных обязательств супругов, хотя и является желательной. Нередко современные молодые люди, вступая в брак, за­ключают, по их разумению, "пакт о взаимной свободе" при соблюдении определенных правил допустимого.

Светская же юриспруденция по-прежнему смыкается здесь с каноническим правом: во многих странах факт вне­брачных связей продолжает фигурировать как основание при­знания вины нарушителя супружеской верности, основание, достаточное для развода. Более того, в католическом журна­ле "Христианская семья" за июнь 2000 г. можно было прочи­тать, что посещение эротических сайтов в Интернете при­равнивается к адюльтеру (вполне соответствует христиан-

418 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

скому представлению о равноценности греха в помыслах и греха в действии). На этот счет появились уже и претендую­щие на научную достоверность исследования воздействия скабрезных анекдотов и порнографии на подрыв устоев се­мейной жизни¹. Можно было бы прореагировать на выводы этих исследований с улыбкой, если бы они не отражали но­вой тенденции: реакцией на падение "условностей" стало то, что американские суды завалены исками в связи с "сексуаль­ными домогательствами" словом, жестом, взглядом. "Sexual harassment" стало манией преследования миллионов женщин и мужчин, схожей с массовым психозом.

Настораживает и то, что в ряде стран среди судейского корпуса усиливается тенденция к морализаторству в том смыс­ле, что в качестве доказательства противоправного поведе­ния ответчиков используется субъективная трактовка их на­мерений и помыслов. Тем самым ставится под сомнение не только презумпция невиновности, но и объективность само­го судьи. Стоит ли возвращаться в XXI в. к методам Инкви­зиции?

Еще одна проблема, появившаяся в судебной практике последних лет, — это иски внебрачных детей к своим биоло­гическим отцам по возмещению им морального ущерба в свя­зи с насилием над их матерями, в результате чего эти дети появились на свет: такой способ их зачатия, по мнению ист­цов, оскорбляет их достоинство. Право вынуждено, таким образом, вмешиваться в интимнейшую сферу отношений де­тей и родителей в связи с фактами, имевшими место до рож­дения детей, в целях дополнительной защиты прав ребенка.

От всевластия родителя в pater familias человеческая ци­вилизация пришла к новому представлению об ответственнос­ти родителей. В скандинавских странах, в США в суды уже подаются иски от детей с врожденными физическими и пси­хическими пороками, зачатых от родителей-наркоманов и алкоголиков. Все больше исков от детей, ищущих защиты от жестокого обращения с ними родителей, хотя трактовка "же-

¹ См.: Poulin R. La pornographie comme faire-vouloir sexuel masculin; Dulac G. Les recits de vie des hommes sont-ils crcdibles? // Nouvelles approches des hommes et du masculin. Toulouse, 2000.

Глава 13. Современная семья и право

стокого обращения" может быть разной. Однако национальные средства правовой защиты не отвечают новым критериям от­ветственности родителей. В результате в Страсбургский Суд поступают уже не десятки, а сотни жалоб от подростков в лице их представителей на жестокое обращение с ними ро­дителей при невмешательстве судебных властей, не жела­ющих "вмешиваться в частную жизнь"¹. В других случаях, напротив, социальные службы берут на себя оценку спо­собностей родителей дать детям полноценное воспитание и произвольно изымают детей из "нездоровой семьи"². Зна­чит, само понятие частной жизни, privacy, требует переос­мысления.

Проблема детей в неполных семьях решается весьма од­нозначно: в большинстве развитых стран до 85% детей после развода родителей "присуждаются" матери. Результат самый печальный: постепенный (если не резкий) разрыв связей де­тей с отцом. Во Франции в 25% случав разрыв этот наступает сразу же после развода, 23% отцов видят своих детей раз в месяц³. В США в первые 3—5 лет после развода всего треть детей видятся с отцом в конце недели, 18% -- раз в год или вовсе не видятся, а по прошествии 10 лет после развода соответственно 12% и 50%⁴. Даже детям, которым "повезло" часто видеться с отцом, уготовано психологическое испыта­ние: на одном полюсе, дома, мать, измученная совмещением работы с домашними хлопотами, нередко со взвинченными нервами, следящая за выполнением школьных заданий, на другом - - отец как олицетворение праздника: мороженое, зоопарк, поездки на машине и прочая развлекательня про­грамма. Возвращение домой переживается ими как психоло­гический стресс. На одном из семинаров в Подмосковье по юридической антропологии один из участников (кстати, раз­веденный, воспитывающий один двух детей) предложил весьма

¹ См.: решения Европейского Суда: Case of Z and others v. the United
Kingdom (29392/95). Judgement, 10 May. 2001; Case of T. P. and К. М. v.
the United Kingdom (28945/95). Judgement, 10 May. 2001.

² См.: Case of K. and T. v. Finland (25702/94). Judgement, 12 July. 2001.
³Le Monde. 1998. 12 juin.

¹ См.: Richards M. Children and Parents in Divorce // Parenthood in Modern Society. Dordrecht; Boston; L., 1993. P. 303.

Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

радикальную (совсем по-нашему, по-российски) меру: при разводе родителей суд обусловливает свидание родителя с ребенком обязательным участием в его воспитании и обуче­нии, посещением родительских собраний и проч. Собеседник был прав, как бывает "прав" любой идеалист. Ведь и Консти­туция наша прокламирует: "Забота о детях, их воспитание -равное право и обязанность родителей" (ст. 38, ч. 2). Но как быть родителям, живущим в сотнях, если не тысячах кило­метрах от детей и приезжающим всего на несколько дней в году для свидания с ними? Обеспечить их за счет государства Интернет-связью с детьми? Это могут позволить себе немногие богатые страны. Вопросов много, ответов мало -- жизнь слож­нее любой схемы, даже если это конституционная норма.

Сложнее прежних представлений о семье и современ­ные проблемы правового обрамления новых форм квазисе­мейных образований. Речь идет о свободных союзах двух (или нескольких) совместно проживающих людей и о гомосексу­альных (лесбийских) парах, претендующих на статус семьи.

В этом разделе мы не раз обращались к опыту Франции. Упомянем еще об одном французском эксперименте, имею­щем отношение к нашей теме, — о Гражданском пакте со­лидарности (сокращенно PACS - - Pacte civil de solidarite).

Несмотря на рост числа хозяйств одиночек (см. выше), стремление одиноких людей жить с кем-то под одной кры­шей да и просто потребность в элементарной помощи (одино­кие старики, инвалиды) привели к созданию сотен тысяч фактических совместных хозяйств, никак не регулируемых законом. С этой же проблемой сопряжена проблема гомосек­суальных и лесбийских пар, проживающих вместе (более 30 тыс., по оценкам на 1998 г.). Законодателям был предло­жен проект изменений сразу в три кодекса, изменений, по­лучивших название закона о Гражданском пакте солидар­ности, который можно резюмировать следующим образом.

Изменения в Гражданский кодекс:

- Гражданский пакт солидарности (далее -- пакт) зак­
лючается между двумя физическими лицами, независимо от
их пола, для организации совместной жизни;

- запрещается заключение пакта между кровными род­
ственниками по прямой восходящей и нисходящей линии до

Глава 13. Современная семья и право

третьей степени родства, между двумя лицами, из которых одно состоит в браке или уже связано узами пакта с другим лицом;

— пакт заключается путем подачи совместного письмен­
ного заявления в префектуру департамента (в окончательном
тексте закона заменено на "суд первой инстанции", что при­
мечательно), в котором с обоюдного согласия они определя­
ют место совместного проживания; делопроизводители суда
вносят заявление в регистр и хранят его;

— пакт считается заключенным с момента включения
заявления в регистр;

- партнеры, связанные пактом, оказывают друг другу
взаимопомощь и материальную поддержку, условия которых
оговариваются в пакте; они солидарно ответственны за дол­
говые обязательства одного из них перед третьими лицами;

- имущество, приобретенное ими во время совместного
проживания, подпадает под режим неделимого имущества;

- прекращение действия пакта происходит путем пода­
чи письменного заявления в суд департамента, в котором про­
живает один из партнеров;

- если один из партнеров имеет намерение расторгнуть
пакт, он уведомляет об этом письменно другого партнера и
суд, зарегистрировавший пакт.

Изменения в Налоговый кодекс:

- налогообложение совместных доходов партнеров про­
изводится начиная с третьей годовщины заключения пакта;

- в случае смерти одного из партнеров переживший
отвечает по налоговым обязательствам за период, последую­
щий за смертью первого партнера.

Изменения в Кодекс социального обеспечения:

- на партнера по пакту переходят социальные льготы,
предусмотренные для другого партнера в случае, если пер­
вый партнер не подпадал прежде под режим социальных льгот.

В законопроект о пакте внесена также норма, позволя­ющая иностранцу, вступившему в пакт с французским граж­данином, получить через год совместного проживания ста­тус "ассимиляции во французское сообщество".

Законопроект вызвал бурную реакцию во французском обществе. Одни горячо защищали его идею, полагая, что

422 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

пакт станет признанием фактически сложившихся пар без обязательной регистрации брака, испытанием союза на проч­ность перед вступлением в брак (своего рода заключением "предбрака"). Сторонники пакта сравнивали его с введением свободной продажи противозачаточных средств, вызвавшим вначале протесты консерваторов, грозящих усилением "рас­пущенности нравов" (аналогия с легализацией гомосексуаль­ных и лесбийских пар). Наконец, сторонники пакта полага­ли, что он расширяет в рамках закона пределы личной сво­боды граждан. Другие видели в пакте роковой шаг в направлении дальнейшего разрушения традиционной семьи, "стерилизации" общества, и без того испытывающего про­блемы с деторождаемостью ("о детях подумайте"!); усмат­ривали в нем безнравственную коммерческую сделку, не го­воря уже о недопустимости "потакать" безнравственности геев и лесбиянок...¹ Демонстрации сторонников и противни­ков пакта собирали десятки тысяч манифестантов.

И все же закон был принят². Сейчас еще рано оценивать результаты его принятия, но фактом остается заключение десятков тысяч гражданских пактов о солидарности в первые два года действия закона. Аналогичные законопроекты прохо­дят обсуждение в Бельгии, Голландии, скандинавских стра­нах, т. е. в странах, получивших репутацию (хорошую или дурную) смелых экспериментаторов в области прав человека.

Остается деликатный вопрос статуса гомосексуальных пар. Опять "впереди планеты всей" Голландия и Скандинавия, стра­ны, заметим, с протестантской, а не католической этикой (не этим ли объясняется их либерализм?). В июле 2001 г. Консти­туционный Суд ФРГ начал обсуждение вопроса о конститу­ционности введения регистрации гомосексуальных браков в некоторых землях ФРГ. Пока же ограничимся выдержками из информации, выдаваемой регулярно Интернетом.

¹ Излагается по источнику: Pour et centre le PACS. Supplement au
"Monde". 1998. 10 octobre.

² Закон был принят 15 ноября 1999 г. после положительного заключения
Конституционного Совета Франции (9 ноября 1999 г.). Loi № 99/1944 du
15 novembre 1999 relative au pacte civil de solidarite // Journal Officiel.
1999. 16 novembre. No. 265. P. 16959.

Глава 13. Современная семья и право

"Закон о статусе гомосексуальных пар обсуждается в Мексике. Демократическая Революционная Партия, имеющая немалое влияние на правительство, борется за воплощение в жизнь принципа гражданского равенства для гомосексуальных пар. Речь не идет о легализации браков, но о правах гомосек­суальных пар, живущих на тех же гражданских условиях, что и негомосексуальные, однако не имеющих правовой пол­ноты. Автор законодательных инициатив Армандо Кинтеро не склонен принимать во внимание недовольство консерваторов, усмотревших в законе угрозу традиционным семейным ценно­стям: его деятельность видится ему лишь как претворение в жизнь ценностей, гарантированных конституцией страны"¹.

"Великобритания узаконит однополые браки. В Лондоне гомосексуалисты смогут официально регистрировать свои от­ношения. Это является первым шагом на пути к легализации гомосексуальных браков в стране, сообщает Ananova. com. В перспективе гомосексуалисты должны получить те же пра­ва, что и все супружеские пары.

С сентября 2001 г. лондонский загс (The London Partnerships Register) будет обязан принимать заявления от гомосексуальных пар, если хотя бы один из супругов является жителем Лондона. Зарегистрированный однополый брак сможет послужить веским аргументом в делах, касающихся аренды, пенсии и иммиграци­онных прав. В газете "Pink Paper" за 28 июня мэр Лондона Кен Ливингстон (Ken Livingstone) отметил, что "Лондонский центр регистрации отношений сделал первый шаг к равенству. Я наде­юсь, что другие города последуют нашему примеру". Регистра­ции будут происходить по средам и субботам. Административный взнос составит 85 фунтов. Гомосексуалисты смогут получить удо­стоверение, подтверждающее их супружество; однако они име­ют право хранить в тайне информацию о своих отношениях"².

По мнению известного нам антрополога Н. Рулана, пра­вовой проблемой становится в этой связи различение "пола" (sex) и "рода" (gender — англ., genre — франц.): •

"Пол определяет биологическую разницу, естественно все­мирно признанную, между мужчиной и женщиной. Понятие "рода", более пластичное и гибкое, состоит в выражении этой разницы как культурной категории"^:).

¹ Источник: KMNews.ru. 20. 12. 2000.

² Источник: lenta.ru. 28. 06. 2001.

¹⁵ Rouland N. Qu'est-ce que la famille? // Families et identites. P., 2001. P. 43.

424 Часть VI. Антропология права и современная цивилизация

По его мнению, право должно "нейтрализовать" гомо­сексуальность в смысле придания ей значения нейтральной категории, оно должно учитывать взаимодополняемость пола и рода:

"Необходимо и достаточно, чтобы два индивида принадле­жали к различным родам, чтобы их союз был легитимным, это правило должно одинаково применяться как к гетеро-сексуалам, так и к гомосексуалистам".

В подтверждение своей правовой гипотезы Н. Рулан приводит примеры из быта индейцев Северной Америки (статус "бердашей"), когда один из партнеров берет на себя роль другого "рода" либо когда партнеры по очереди иг­рают роль другого рода, причем не столько в интимных отношениях, сколько в хозяйственной жизни. По мнению известного антрополога, в представлениях индейцев это предпочтительней жестких отношений господства и подчи­нения, характеризовавших историю гомосексуальности в Древ­нем Риме, в Средние века или бытующих ныне в учреждени­ях закрытого типа (казармах, тюрьмах). Смелые выводы, неординарные по своей сути предложения. Объективность ученого-антрополога не позволяет "отводить глаза" от не­удобных вопросов, которые ставит современная цивилиза­ция.

Подводя итог, зададимся вопросом: как же все-таки ре­агирует право на мутации современной семьи? Право про­должает интересоваться семьей, не вся его энергия ушла в публичное или предпринимательское право. Но оно "инте­ресуется" семьей по-другому, чем это было одно-два поко­ления назад. В области отношений между супругами оно де­лает энергичный акцент на равенстве мужчин и женщин и оставляет им больше свободы, чем прежде, расторгать се­мейные узы — здесь оно занимает более нейтральную пози­цию, чем прежде. Что касается отношений родителей с деть­ми, здесь обратная картина: право более требовательно к родителям, чем это было раньше, оно налагает на родите-

Глава 14. Личностные права: есть ли пределы?

лей больше обязанностей и больше ответственности по от­ношению к детям. Вопрос о формах современной семьи пра­во оставляет открытым, несмотря на смелые законодатель­ные эксперименты в ряде стран. Наконец, возрастающее воздействие международных стандартов, закрепленных в международных конвенциях, делает еще более тесной связь между семейным правом и правами человека¹.

Дата добавления: 2015-10-30