К 100-летию присуждения Нобелевской премии

В декабре 2004 года исполнилось 100 лет со дня присуждения Нобелевской премии Ивану Петровичу Павлову. Он был удостоен этой награды первым из всех российских ученых, первым из физиологов всего мира, первым за теоретические изыскания в области медицины.

Это произошло через три десятка лет после того, как И.П.Павлов начал изучать пищеварение. Содержание его первой работы в области физиологии пищеварения было определено профессором И.Ф.Ционом, который осенью 1873 г. предложил объявить на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета студенческий конкурс «на соискание наград медалями за лучшую научную работу на тему: «О нервах, заведывающих работою в поджелудочной железе». Студенты выпускного курса И.Павлов и М.Афанасьев, будущий директор Института усовершенствования врачей в Санкт-Петербурге, с жаром взялись за дело. Поначалу не все ладилось, но стремление к успеху заставило Павлова «пробыть на четвертом курсе два года». Эксперименты проводились под руководством И.Ф.Циона в физиологической лаборатории Медико-хирургической Академии и в конце концов привели авторов конкурсного сочинения к золотой медали по окончании университета в 1875 г.

Завершив биологическое образование в университете, оба автора конкурсной работы стали обучаться в МХА и продолжали изучать поджелудочную железу, доказывая, что она подобно слюнной «снабжена специальными секреторными нервами», о чем докладывали 28 февраля 1876 г. на заседании Зоологического отделения Общества естествоиспытателей. Три летних месяца 1877 г. студент Академии Иван Павлов, по протекции профессора К.Н.Устимовича, провёл в Бреславле у Р.Гейденгайна и демонстрировал ему результаты совместной работы с М.Афанасьевым, но не убедил его в своей правоте. По предложению Гейденгайна провел гистологическое изучение изменений в паренхиме поджелудочной железы при перевязке ее протока. Результаты были опубликованы в «Пфлюгеровском Архиве». Статья стала первой из девяти Павловских публикаций в этом весьма авторитетном журнале. В период обучения в МХА, работая в 1877– 1878 г.г. ассистентом профессора К.Н.Устимовича, Иван Петрович опубликовал 3 статьи по физиологии пищеварения: «Об иннервации подчелюстной железы», «Последствия перевязки протока поджелудочной железы у кроликов», «Дальнейшие материалы к физиологии поджелудочной железы». Последняя статья содержала материал конкурсной университетской работы 1875 года.

21 апреля 1879 г. на заседании физиологической секции Общества естествоиспытателей студент Павлов выступил с сообщением: «Новый метод наложения панкреатической фистулы». Этот доклад лёг в основу статьи, опубликованной в 1880 г. под почти идентичным названием. Завершая обучение в МХА, И.П.Павлов представил в академическую конкурсную комиссию на соискание медалей студентами, десять своих «сочинений» (научных трудов), пять их которых были посвящены физиологии пищеварения. За них он был удостоен высшей награды – «первой золотой медали». Таким образом, студенческие научные работы по физиологии пищеварительной системы принесли Ивану Петровичу Павлову золотые медали и в университете (1875 г.), и в МХА (1880 г.).

По окончании Академии и её Института врачей (докторантуры) И.П.Павлов 21 мая 1883 г. защитил докторскую диссертацию на тему: «Центробежные нервы сердца», после чего с июня 1884 г. по май 1886 г. проходил усовершенствование в заграничной командировке: у Р.Гейденгайна (в Бреславле) и К.Людвига (в Лейпциге). По возвращении в Академию он снова обратился к физиологии пищеварительной системы. В ноябре и декабре 1887 г. читал приват-доцентский курс экспериментальной физиологии пищеварения для врачей и всех желающих. Медицинское образование и работа в клинике С.П.Боткина направили его усилия на постижение целостной картины «истинного хода пищеварительных процессов» в хронических, а не в острых экспериментах. Первые успехи на этом поприще принесли опыты «мнимого кормления» в 1888 – 1889 г.г., чему способствовали выдающиеся хирургические способности И.П.Павлова, отточенные в Академии. Но даже в его руках из 32 эзофаготомированных собак выжила только одна. В 1888 г. году появилась Павловская статья о результатах исследования поджелудочной железы в опытах с выведением на переднюю брюшную стенку протока поджелудочной железы. Павлов сделал то, что ранее не удалось самому Клоду Бернару – получить хроническую фистулу панкреатического протока. Об этом автор сообщил в «Еженедельной клинической газете».

В апреле 1890 г. Иван Петрович получил в заведывание кафедру фармакологии Военно-медицинской Академии, а через год – и физиологический отдел Института Экспериментальной Медицины. Здесь с 1894 г. условия для хронических опытов на желудочно-кишечном тракте были гораздо благоприятнее, что ускорило воплощение замыслов, родившихся в прежние годы. Заметим, что в ИЭМе у Павлова тогда был всего один штатный помощник. На эту должность Иван Петрович взял врача-гинеколога В.Н.Массена, выпускника ВМА 1887 года, весьма преуспевшего в асептике. Львиную долю работ в физиологическом отделе ИЭМа выполнили десятки врачей, прикомандированных к ВМА для выполнения докторских диссертаций.

Все они выступали с докладами о результатах исследования системы пищеварения на заседаниях Общества русских врачей, проходивших в стенах ВМА, а после постройки к её 100-летнему юбилею (1898 г.) здания Пироговского музея на Пироговской набережной – в одном из двух его залов. В сентябре 1893 г. Павлова избрали товарищем (заместителем) председателя этого Общества, через год наградили золотой медалью за доклад на тему: «О хирургической методике исследования желудка», причём в отчёте Общества русских врачей за 1893/1894 г. отмечалось, что в области теоретической медицины на первом месте по числу докладов стоит группа физиологии и фармакологии, а её составляли сообщения И.П.Павлова, его сотрудников и практикантов (соискателей докторских диссертаций) по физиологии пищеварения.

В первой половине 1895 г. Иван Петрович прочитал параллельно два цикла лекций по физиологии пищеварения. Он читал свои лекции в химической лаборатории ИЭМа и аудиториях Естественно-исторического института ВМА. Цикл публичных лекций в ВМА был платным, причём деньги, полученные за входные билеты, Павлов пожертвовал в пользу малоимущих («недостаточных») студентов Академии и слушательниц школы лекарских помощниц и фельдшериц при Георгиевской общине сестёр милосердия, где он начинал педагогическую деятельность в свои студенческие годы (с 1878 г.). Публичные лекции в ВМА имели огромный успех, дали большие сборы и по решению Конференции Академии были изданы на её средства под названием ”Лекции о работе главных пищеварительных желез”

При издании к семи прочитанным лекциям была добавлена восьмая – «Физиологические данные, инстинкт людей и медицинский эмпиризм». В 1898 г. появилось немецкое (перевод А.А.Вальтера, издатель И.Ф.Бергманн), в 1901 г.- французское (с дополнительной IX лекцией, перевод с немецкого профессоров В.Пашена и Ж.Собразеса – из Бордо), в 1902 г. - английское издание (перевод В.Х.Томпсона с немецкого). Благодаря этой книге пищеварение в течение десятка лет стало самой модной темой физиологических исследований в Европе и Америке.

Знакомство с «Лекциями» свидетельствовало, что ни один орган, участвующий в пищеварении, не остался без внимания И.П.Павлова Вся пищеварительная система была им исследована заново на основе единого методологического принципа. Знаменитый немецкий физиолог Мунк писал о «Лекциях»: «Со времен Гейденгайна не было еще случая, чтобы исследователь в течение нескольких лет сделал в физиологии столько открытий, сколько описано в книге Павлова». Сравнение с Гейденгайном вполне корректно и вместе с тем не доведено до логического конца – в работах Гейденгайна, обобщенных им самим в руководстве по физиологии Л.Германна, анализировалось множество фактов, но не было их синтеза, который мог бы позволить нарисовать целостную картину пищеварения. Сравнение «Лекций» Павлова с обобщающим трудом Гейденгайна показывает, откуда вышел Иван Петрович и к чему пришел.

Он и его ученики при помощи хирургического метода «прорубили окна» (искусственные фистулы) буквально во все органы желудочно-кишечного тракта и заглянули через них в интимную жизнь системы пищеварения. Она никогда и никому не открывалась дотоле во всей своей полноте – во взаимодействии отдельных элементов, обеспечивающим единство всех его элементов. Иван Петрович установил удивительную целесообразность пищеварительного процесса – своеобразный пищеварительный конвейер, в котором предыдущий отдел, выполняя свою функцию, создает предпосылки для функционирования следующего отдела. Столь последовательный системный подход к решению физиологических проблем не был реализован до Павлова применительно не только к пищеварению, но и к какой-либо другой анатомо-физиологической системе организма.

«Лекции о работе главных пищеварительных желез» (в немецком переводе) и «Das Experiment als zeitgem a sse und einheitliche Methode medicinische Forschung» (опубликован также И.Ф.Бергманном в Висбадене в 1900 г.) фигурировали в качестве основных научных трудов И.П.Павлова при оценке его деятельности Нобелевским комитетом.

Решение о присуждении Нобелевской премии И.П.Павлову состоялось 7 (20) октября 1904 г. Для поездки в Стокгольм ему был предоставлен двухнедельный отпуск в Военно-медицинской Академии. Одну неделю он вместе с супругой провел в доме Р. Тигерштедта в Гельсингфорсе, а потом направился в Стокгольм для получения золотой медали, диплома и чека на сумму 75 тысяч рублей (200 000 шведских крон).

Вручая награду, шведский король произнес специально заученную для церемонии русскую фразу: «Как Ваше здоровье, Иван Петрович?». Накануне король долго выспрашивал у Э.Л.Нобеля, приехавшего из Санкт-Петербурга на церемонию, все, что тот знал о лауреате. Когда услышал, будто Павлов не носит орденов и вообще уклоняется от всяких церемониальных обязанностей, манерно воскликнул: «Я уже начал бояться вашего Павлова – он же социалист!».

На церемонии Павлов, как полагается, произнес речь. Она начиналась такой фразой: «Недаром над всеми явлениями человеческой жизни господствует забота о насущном хлебе. Он представляет ту древнейшую связь, которая соединяет все живые существа, в том числе и человека, со всей остальной окружающей его природой. Точное знание судьбы пищи в организме должно составить предмет … физиологии будущего».

Далее Иван Петрович популярно рассказал о пищеварительном канале и процессах, происходящих в нем: «Желудочно-кишечный тракт состоит из целого ряда химических лабораторий, оборудованных различными механическими приспособлениями». Затем последовало четкое изложение того, что приобрела физиология пищеварения благодаря лауреату и его сотрудникам. Особое внимание было уделено сути хирургических операций, выполняемых для подготовки животных к хроническим экспериментам, а также поведению животных в опытах: «наши здоровые и весело выглядевшие животные выполняли свою лабораторную службу с истинной радостью, вскакивали сами на стол, на котором ставились все опыты и наблюдения над ними…. Благодаря хирургической методике в физиологии мы сейчас можем в любое время продемонстрировать относящиеся к пищеварению явления без пролития хотя бы одной капли крови и без единого крика подопытного животного».

Здесь мысль Павлова словно возвратилась к недавним событиям, когда ему вместе с коллегами по ВМА и ИЭМу пришлось давать отповедь сановной невежде – председательнице общества покровителей животных, баронессе Мейендорф, которая обратилась к военному министру с письмом «О вивисекции, как возмутительном и бесполезном злоупотреблении во имя науки».

В январе 1904 г. Иван Петрович написал в ответ: «Когда я режу, разрушаю живое животное, я слышу в себе едкий упрек, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но это переношу в интересах истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный контроль…. нет, это – не высокое и благородное чувство жалости к страданиям всего живого и чувствующего; это – одно из плохо замаскированных проявлений вечной вражды борьбы невежества против науки, тьмы против света». В альбоме с фотографиями физиологических подразделений, возглавлявшихся Павловым в ВМА и ИЭМе в 1904 г., представленном членам Нобелевского комитета Р.Тигерштедту и Ю.Юханссону, были фотографии подопытных собак во время опыта и на прогулке (рис. 5 – 7). Все они выглядят хорошо ухоженными и жизнерадостными, подтверждая этот фрагмент Нобелевской речи Ивана Петровича.

Далее лауреат рассказывал в своей речи о поразительной целесообразности реакций пищеварительных желез. Она выражается прежде всего в зависимости сокоотделения от качества пищи (сухая или жидкая, нужная или ненужная и т.д.). Вот лишь некоторые примеры. Слюна на съедобные вещества густая, вязкая, с обилием слизи и ферментов; на «противные» вещества – жидкая, водянистая; желудочный сок при употреблении хлеба наименее кислый с обилием пепсина, на молоко – бедный ферментом, на мясо – самый кислый.

Что означает эта изменчивость работы желез? В чем природа целесообразной связи между работой пищеварительных желез и свойствами объекта, попадающего в желудочно-кишечный тракт? Как достигается эта целесообразность?

Докладчик привлек внимание аудитории к обнаруженной им преемственности пищеварительных процессов в разных отделах желудочно-кишечного тракта благодаря реакциям на раздражители, поступающие из предшествующего отдела. Например, для желудка главные раздражители – механические свойства пищи и содержащиеся в ней экстрактивные вещества, растворяющиеся в слюне, для поджелудочной железы – соляная кислота, выделяющаяся в желудке.

Говоря о механизмах целесообразных реакций, Павлов назвал и рефлекторный, и гуморальный способы возбуждения секреции, но остановился только на первом из них. Он заявил, что для слюнных желез рефлекторный механизм доказан был давно, а в отношении желудочных желез не был установлен. Благодаря Павловским работам «физиология овладела, наконец, нервами, возбуждающими желудочные железы и pancreas».После этого пошел рассказ об опытах на эзофаготомированных животных («мнимое кормление»), различии павловского и гейденгайденского желудочков, о преодолении трудностей в хронических опытах на поджелудочной железе…

Истекло чуть больше половины времени, отведенного на Нобелевскую речь, а лауреат завершил свой рассказ о работах по физиологии пищеварения и повел разговор об изучении психики. Это было отнюдь не случайно.

Сославшись на ряд своих опытов, Иван Петрович утверждал: «Приведенные факты удобно укладываются в рамки физиологического мышления. Наш старый физиологический рефлекс является постоянным, безусловным, тогда как новый – все время колеблется, и следовательно, является условным. При безусловном рефлексе в качестве раздражителя действуют те свойства объекта, с которыми слюне приходится иметь дело при физиологических отношениях…, при условном рефлексе, наоборот, раздражителями являются такие свойства объекта, которые сами по себе не стоят ни в какой связи с физиологической ролью слюны, например, их цвет. Эти последние свойства являются здесь как бы сигналами для первых. Это более тонкое приспособление слюнных желез к явлениям внешнего мира».

Свой доклад Павлов завершил такими словами: «В сущности нас интересует в жизни только одно – наше психическое содержание. Его механизм, однако, и был, и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека: искусство, религия, литература, философия и исторические науки – все это объединилось чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении человека есть еще один могучий ресурс – естествознание с его строго объективными методами. Эта наука, как мы все знаем, делает каждый день гигантские успехи. Приведенные в конце моей лекции факты и соображения представляют одну из многочисленных попыток воспользоваться при изучении механизмов высших жизненных проявлений собаки.. последовательно проведенным, чисто естественно-научным образом мышления».

В 20-е годы Нобелевский комитет рассматривал вопрос о повторном присуждении Павлову премии за успехи в нейрофизиологии – за то, чему было посвящено более трети его Нобелевской речи в 1904 г. Однако в те годы Нобелевский комитет строго следовал правилу, запрещавшему награждать премией дважды в одной номинации. Очевидно, только поэтому Павлов не стал дважды лауреатом Нобелевской премии.

Мы не знаем, знакомо ли было Сеченову содержание павловской речи, но весьма символично, как передача эстафеты, воспринимается его телеграмма Павлову, содержавшая поздравление с присуждением Нобелевской премии, «с блистательным завершением…. плодотворной 25-летней деятельности, придавшей яркий блеск русскому имени».

Российская пресса весьма скупо отреагировала на Нобелевскую премию И.П.Павлова. Более других освещала знаменательное событие газета «Новое время»: 28 ноября (11 декабря), 29 ноября (12 декабря) и 3 (16) декабря 1904 г., хотя эти сообщения по своему содержанию кажутся нам довольно забавными. В первой короткой заметке было написано, что павловские «теоретические работы очень важны для гигиены питания. Так, благодаря Павлову стала ясна роль мясного бульона». 3 (16) декабря «Новое время» сообщало: «Раздача Нобелевских премий происходила в большом зале Стокгольмской академии музыки, в присутствии короля Оскара … За раздачею премий последовал банкет в отеле на 190 кувертов, на котором были члены королевской фамилии. Тост в честь Павловыа был предложен вице-президентом Нобелевского института».

Вскоре после возвращения И.П.Павлова в Санкт-Петербург его навестил Н.С.Терский, товарищ по рязанской семинарии, ставший вице-директором канцелярии министра путей сообщения. Он предложил вложить деньги, полученные в награду, в биржевые сделки. Имея богатый опыт биржевой игры, беспроигрышной для него в силу служебного положения, Терский сулил огромные прибыли. Не дослушав друга, Иван Петрович затопал ногами и с криком: «Эти деньги я заработал непрестанным научным трудом, а наука никогда не имела и не будет иметь ничего общего с биржей!!!» – выставил Терского за дверь. Его оскорбляла сама мысль об использовании результатов научного труда для получения барышей.

Нобелевская премия привлекла еще более широкое внимание ученых всего мира к Павловским работам и к его личности. Многие зарубежные и отечественные физиологи и врачи стремились к нему для освоения методологии изучения функций «вполне здорового, непокалеченного организма».

По-видимому, премия способствовала избранию И.П.Павлова академиком Императорской Академии Наук. При этом в его ведение перешла академическая физиологическая лаборатория. В 1925 году благодаря авторитету Павлова ее преобразовали в Институт физиологии Академии наук СССР. Он носит имя основателя – Ивана Петрова Павлова.

Благодаря свойствам своего характера и вниманию к нему научной общественности Старого и Нового Света И.П.Павлов остался самим собой в революционное лихолетье, получил охранную грамоту в виде знаменитого Ленинского декрета (1921 г.) и до последнего вздоха боролся всеми силами с террором и «безудержным своеволием власти». На его смерть газета Рокфеллеровского фонда отозвалась словами: «Умер последний свободный гражданин России». Укрепить в себе чувство внутренней свободы и сохранить во всех передрягах человеческое достоинство Иван Петровичу помогла в определенный степени Нобелевская премия.

д.м.н., проф. В.О. Самойлов

Дата добавления: 2015-10-29