Глава 1 Преждевременная Тревога 3 страница

Я машинально поднимаю оружие, если его можно так назвать, но рука на полпути понимает, что Аликс права. Солдаты бегут, на ходу бросая оружие и даже не замечая нас. Последний солдат охвачен пламенем, но даже не пытается сбить его. Последние паразиты, они спешат покинуть тело умершего хозяина, пока трупный яд не добрался и до них тоже. Горящий солдат словно спотыкается. Товарищи не обращают на него внимания, не прекращая бежать. Солдат падает, из последних сил пытаясь ползти. Я отворачиваюсь и жестом зову Аликс поторапливаться. Еще одного трупный яд догнал и упокоил.

Зайдя снова в какой-то коридор, я останавливаюсь, даже не зная, радоваться или плакать. Несколько больших устройств на стенах, с окулярами в центре, что делает их похожими на гигантские фотоаппараты. И хоть они наполовину выдраны из стен так, что видны провода, выглядят они исправно. И огромный завал из железных обломков и всякого технического хлама, обвалившегося с невообразимо далекого потолка. Хорошо, что у нас с собой нет обычного оружия, а то... Я смотрю то на линзы, то на пистолет-пулемет, который сжимает в руках Аликс. Ну да, глупо было предположить, что она не вооружена...

- Аликс, не двигайся!

Она в недоумении замирает. Я взглядом показываю ей на линзу. Быть может, заело какой-то сенсор. А стоит сдвинуться - и конфискационное поле сработает. Аликс смотрит на меня, ничего не понимая. На стене пляшут сразу три ее тени - сразу в трех местах из-под оплавленной обшивки стен выбивается пламя мертвой Цитадели. Мы словно в гигантской печке, на специально созданном для нас отдельном круге ада.

Я осторожно делаю шаг к завалу. Черт, вот он тут вообще некстати... Так, можно попутаться разобрать его гравипушкой, главное, не делать резких движений...

- Гордон, а что...

И Аликс шагает ко мне. Я даже не успеваю закричать ей, чтобы она стояла на месте - сноп ярко-бирюзовых молний начинает бить из линз, накрывая весь коридор вместе с нами. Самое страшное, что все это происходит совершенно бесшумно, и смотрится это очень жутко. Самое страшное, что эти молнии, пронзая наши тела, на причиняют нам никакой боли. И прямо на наших глазах завал начинает искриться и по кусочку испаряться в воздухе, оставляя лишь мелкие искры, которые тут же истаивают, так и не долетев до пола. Несколько секунд - и никакого завала нет. Со стен исчезло еще несколько листов обшивки. И молнии пропадают. Аликс, пораженно оглядываясь, подходит ближе.

- Что это было?

Я смотрю на ее руки. Оружие на месте. Опять повезло...

- Конфискационное поле, - отвечаю я, снова начиная идти по идеально расчищенному коридору, - Тут таких много, для аннигиляции незарегистрированных в Цитадели устройств и оружия.

Аликс смотрит на свой пистолет.

- Повезло, наверное, - поясняю я, - Вон, устройства просто наверное повреждены, или еще что-то...

- Хорошо, что это поле не испепелило твой скафандр, - пожимает плечами Аликс, - Тогда бы пришлось возвращаться...

А она права. Я даже приостанавливаюсь, понимая это. Как это мне раньше в голову не пришло? Поле ведь могло в тот раз, когда отняло все мое оружие, аннигилировать и скафандр тоже. Нет, Аликс, тогда бы нам не пришлось возвращаться. Тогда можно было бы просто пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться.

Но когда мы выходим в огромный зал, освещенный огнями горящих панелей и проводов, мне действительно хочется выстрелить себе в висок. Мне хочется спрятаться куда-нибудь поглубже в скафандр, втянуть туда конечности и голову, словно черепаха и переждать всё, что на меня сейчас обрушится, когда я вижу это.

Зал, у которого нет пола, пересекает длинный мост, слепленный будто из чистой энергии. Простое узенькое силовое поле, натянутое над пропастью - хорошее архитектурное решение, когда нет ни желания, ни ресурсов строить настоящий мост. И почти незримый канал, пересекающий мост, канал, по которому должны подаваться энергосферы. Сталкеры, видно, взялись за это дело всерьез, и сфер нет вообще - лишь воздух над мостом слегка рябит от электромагнитных волн, образующих канал. И к нам по мосту бегут несколько солдат. Мы даже не успели собраться и подумать, куда спрятаться. Аликс запоздало поднимает пистолет и промахивается. Солдаты добегают уже до середины моста. Я вижу, сквозь дрожащий воздух, как один из них поднимает вверху руку со светящейся в ней гранатой - чека уже сорвана. Второй уже поднял ствол импульсного автомата - и из него вырывается яркое, почти белое, пламя. Пули пролетают где-то совсем близко. Я пригибаюсь.

И вдруг воздух начинает рябить все сильнее, отчетливее. Солдаты немного замедляют бег, а может, это только так кажется из-за искаженного пространства. Уши закладывает от резко нарастающего гула. В канале начинают пробегать едва заметные тоненькие молнии - и электромагнитный ураган разом сносит бегущих солдат с моста. Светящаяся граната так и улетает в сторону, взрываясь уже далеко от нас. Тела солдат, словно куклы, уносит в канал, поток в котором словно взбесился. Словно лимфа, выделяющаяся изо рта, ушей и носа мертвеца, выносящая избыток трупного яда из тела. Уже мертвые солдаты расщепляются в воздухе не долетев до стены жалкого метра.

И пока мы с Аликс пораженно перевариваем все, что только что увидели, проходит несколько секунд. И утихший вихрь на середине моста повторяется снова. Снова угасает.

- Боже... - шепчет она, подходя ко мне, - Мы должны перебежать через это?

- А разве есть другой выход?

Если бы я сейчас встретил Бога, я бы рассмеялся ему в лицо.

Я подхожу к краю моста и пробую его ногой на прочность. Согласен, глупо, но все равно страшновато бежать над пропастью по тоненькой, словно лист бумаги, светящейся мембране. Подзываю Аликс.

- Это просто, - улыбаясь, говорю я, - Промежуток между вихрями большой, мы успеем перебежать. Представь, что ты бежишь за мечтой всей своей жизни.

Аликс едва заметно улыбается.

- Ну тогда стоит попробовать.

- Вот только бежать будем по одному, - предупреждаю я, - Если это нереально, то зачем умирать обоим?

Аликс пристально смотрит мне в глаза.

- Не бери в голову, - шутливо отмахиваюсь я и чувствую предательский холодок на спине, - Это я так, для красного словца. Считай, что по одному проще, потому что я не буду путаться у тебя под ногами.

И, не прекращая улыбаться, я жду, когда очередная электромагнитная буря утихнет.

- Если не добегу, возвращайся к Псу!

И я срываюсь с места.

Что я видел? Так, вспоминай... чернота... он пришел за мной. Он уже направлялся ко мне, руки впервые не заняты кейсом, в глазах - решительность и холод. Избавляться от отработанного материала всегда нужно без сожаления.

Я бегу, бегу так быстро, что шарниры костюма превратились в мои собственные суставы. Так быстро, что ветер свистит в ушах даже громче, чем кровь, бьющая в виски.

Так, что потом... потом появились они. Сиреневый свет. Они были словно охвачены сиреневым свечением. Вортигонты. Они пели? Да, словно молились. И свет, бьющий из их рук.

Я бегу, бегу так стремительно, что мои волосы уже прилипли к черепу, мокрые насквозь. Так стремительно, что нарастающий гул электромагнитного вихря за моей спиной заглушает все на свете. Перед моими глазами дрожит воздух.

И вортигонты вытащили меня. Оградили своими щитами от него и оттеснили прочь. Отняли меня у него. Но как они нашли меня? Как они нашли ее? Неужели... они тоже могут входить туда?

Вихрь за моей спиной уже начинает утихать, когда я почти влетаю в стенку, добежав до самого конца. И я спадаю вниз по ней, тяжело дыша, кашляя и сгибаясь напополам. Ну и где мой суперкубок за первенство? Тяжело, неимоверно тяжело дыша, я чувствую, что внутри у меня легко, как никогда. Я оборачиваюсь к Аликс, такой маленькой и беззащитной. Машу ей рукой. На старт. Внимание. Марш!..

...Высокий худощавый человек стоял у окна казармы, наблюдая за тремя солдатами, которых гонял по плацу чернокожий инструктор, выглядевший так, будто он прошел все круги ада и теперь послан Сатаной дать краткий экскурс в ад этим юношам. Инструктор нещадно орал на несчастного солдата, отжимающегося уже который раз. Остальные двое стояли и смотрели с невыразимым сочувствием. Они уже побывали в его шкуре.

Солнце приятно припекало бледную, покрытую мелкими морщинами кожу человека, наблюдающего за картиной на плацу. Рука уверенно сжимает дипломат со странной эмблемой на нем. И все бы ничего, если бы не было нервного голоса, разрывающего сотовый телефон у уха человека.

Он терпеливо слушал причитания на том конце связи. Затем осторожно смахнул пылинку со строгого синего костюма и решительно поправил галстук.

- Хватит, мистер Брин, - его голос звучал спокойно, властно, и как-то странно, - Еще ничего не произошло, а вы уже впали в панику. А ведь нам с вами серьезное дело предстоит...

Он снова замолчал, дав собеседнику выговориться.

- Я знаю. Но это неважно. Свою часть сделки я выполнил. И не волнуйтесь так, раз я обещал, вертолет прилетит.

И он резко сложил телефон пополам, убирая его в карман. Повернулся к пошедшему к нему человеку в погонах полковника.

- И еще раз хочу подчеркнуть, полковник. Именно научный сотрудник по имени Гордон Фриман признан ответственным за произошедший инцидент в Зоне 56, и является вашей приоритетной мишенью. Доведите это до сведения ваших солдат...

Почему-то людей всегда очень интересовала тема пришельцев и первого контакта. Уже много-много десятилетий. Это нездоровый интерес. Пациент скорее мертв, чем жив. Это скорее не интерес, а даже мания. Больная мания всего человечества.

Газетные сказки о летающих тарелках. Сотни тысяч подделанных снимков и видео с НЛО. Телешоу для увешанных бигудями домохозяек с общим смыслом "Меня похищали пришельцы" или "Инопланетяне выпили мозг моей соседки", "Гуманоиды кастрировали моего парня и приделали ему на это место очень реалистичный протез, который на самом деле гнущийся во все стороны зонд для внутреннего исследования меня". Куча книг и невиданных по своему размаху фильмов о пришельцах. И во всех них пришельцы со звезд обязательно - плохие парни. Нам всегда было проще делить всех на плохих и хороших. Пришелец был обязательно монстром - и правда, разве может существо со звезд выглядеть красиво? Хотя с каких, к чертям, звезд? Еще одно наше клише. На звездах в принципе никто жить не может. Но тем не менее, пришельцы всегда уродливы, жестоки, хитры, изворотливы и коварны, проявляющие чудеса изобретательности и смекалки ради достижения конечно же самой главной своей цели - завоевания Земли. Ну а как же, конечно это для них самое главное - жалкая мизерная планетка на самой окраине огромнейшей галактики, полной других звездных систем. И они, эти монстры, во всех этих наших байках сосут мозги, глодают наши шеи, вырывают нам глаза, пронзают насквозь своими щупальцами, испепеляют лучами смерти, а то и просто пожирают, как представители, конечно же, более развитой расы. И никогда у нас пришельцы не бывают прекрасными, добрыми, смелыми, ласковыми, любящими, мирными, действительно лучше, чем мы во всех отношениях.

Пациент: человечество. Диагноз: безумие. Больной, вы неизлечимо больны. Вам надо успокоиться, расслабиться и принять ваши таблетки, чтобы вам полегчало. Не хотите? Ну что ж, тогда вы обречены.

Но лекарство все же есть. Наверное, ничего в мире не происходит просто так. Однажды все-таки это случилось. Наверное, это какая-то злая ирония свыше. Пришло время нам принимать ответственность за все те сказки. И с неба свалилось лучшее лекарство от этой мании к пришельцам - инопланетяне собственной персоной. Шоковая терапия. Немногие выдерживают, но это последнее средство. Думаю, это лечение мы запомним надолго. Еще долго нам не придет в голову зарабатывать деньги на подделанных снимках с пришельцами. Сегодня такой снимок стоит дешевле куска хлеба.

И конечно же человечество никогда не могло представить, что монстры, уродливые и мерзкие, которые ворвались к нам, станут близкими друзьями для всех нас, оказавшись умными, добрыми и мудрыми. И никто не мог и предположить, что самый страшный, самый кровавый монстр будет ходить на двух обыкновенных ногах, иметь одну обыкновенную голову, а в обыкновенных руках будет держать самый обыкновенный автомат.

Человек.

Это, или что-то вроде этого приходит мне в голову, когда сегменты двери со знаком ядра Цитадели отъезжают вверх и нас встречает яростным огнем пара Элитных солдат Альянса.

Никогда люди не могли бы предположить, что настоящие инопланетяне-захватчики будут совсем не мерзкими. Не мускулистыми воинами с клыкастыми мордами и смертоносными щупальцами. Не яйцеголовыми человечками с бластерами в тощих ручках. Никогда мы не могли и предполагать, что настоящие посланцы войны будут обычными жирными червями.

Я стреляю на пару с Аликс в слуг Альянса, но смотрю не на них, а поверх их голов. На большой монитор, с которого на меня смотрит оно. Истинное лицо наших Покровителей.

Обычными жирными зелеными червями. Разжиревшими настолько, что даже путаешься - кричать ли в страхе "Мамочки, это же ОНИ!", или отойти принять что-нибудь от живота. Обычными мясистыми телами, совершенно без конечностей. Настолько неприспособленными к миру из-за постоянных генетических экспериментов над собой, что ноги отмерли - да и не могли бы они носить такую тушу. Глаза отмерли. Все отмерло. И только линзы, трубки металла, вкрапления имплантантов. Их величайшее достижение. То, почему им не нужны такие мелочи, как руки, ноги, уши, глаза и прочее.

Элитные еще даже не затихли на полу, а мы уже подходим к панели управления. Существо на экране разворачивается прямо на нас. Секунду смотрит. И монитор гаснет.

- Все никак не оставят нас в покое, - бормочет Аликс, запуская консоль, - Лучше бы сами спасались...

Она что-то набирает на клавишах и экраны загораются снова. Я носком ботинка шевелю мертвого Элитного. На белой, как снег, броне следы красной крови. Руки тонкие и длинные, ноги тоже. Надо же. Неужели это подросток? Судя по телу, лет девятнадцать. Никогда бы не подумал, что в Элите могут служить настолько молодые люди. Этот парень должен был пойти в Альянс лет в пятнадцать, если не меньше. Я чувствую жалость. Не к этому мальчику, ставшему генетически преобразованным киборгом с детства. И даже не к самому себе, как я это делал в Черной Мезе, коря себя за то, что убиваю людей. Мне было жалко тех людей, которые сейчас бились за свои жизни на улицах. Если дети сами идут в Альянс, значит, мы проиграли. Если дети за считанные года дослуживаются до Элитных и охраняют святая святых, значит, все бесполезно. Все это зря.

- Гордон, иди сюда, - зовет Аликс, не отрываясь от мониторов, - Ничего не понимаю... Похоже, они тут пытались ускорить взрыв ядра реактора. Спятили совсем...

Я позволяю себе удивиться. Надо же. Неужели во всей Цитадели еще найдутся самоубийцы, кроме меня и этой девушки? Принцип "так не доставайся же ты никому" действует и здесь. И я даже не знаю, что мы пытаемся друг другу доказать. Соревнование, гонки на время. Кто умрет первым. Бред...

- Они же не сумасшедшие, - пожимаю плечами я, подходя поближе, - Может, хотят замести какие-то следы? Или просто помешать нам и взрывом побыстрее стереть с лица земли весь город?

- Не знаю, - бормочет она, - Но они намеренно укоряли реакцию. Сейчас, минутку...

Она тянется к какому-то пульту, с видом мамы, приготовившей сыночку умопомрачительный сюрприз. Нажимает кнопки, словно развязывает ленточку. И огромная железная стенка зала отодвигается, словно оберточная бумага.

В одном я не ошибся. Сюрприз действительно умопомрачительный. Ум помрачается буквально со скоростью мысли.

- Твою мать... - выдыхаю я и машинально отступаю на шаг.

Аликс тянется ладошкой к лицу, словно сапер, уронивший на землю извлеченную мину. Взрыва можно ждать в любую секунду.

- Боже... Похоже, реакция зашла уже совсем далеко...

Огромный шар чистой энергии, переливающийся и водянистый, висит в каком-то десятке метров от нас в самом сердце реактора. По сложной металлической установке, раскинувшейся над шаром, куда-то вверх уходят нескончаемые потоки ослепительно светящейся энергии. Четыре огромных ротора медленно вращаются над ядром, симметрично раскинувшись над ним. Словно гигантский зонтик. Я видел что-то похожее в наших генераторах в Черной Мезе, мы это называли удержателями энергии. Движущиеся вокруг волны проводники, улавливающее остаточное излучение, выбрасываемое потоком энергии во вне. Но сейчас я даже почти не замечал ни удержателей, по три метра каждый, ни круглый оплавленный остов, над которым висел шар. Я словно весь потонул в неописуемых переливах и потоках чистой энергии ядра Цитадели.

- Надеюсь, доктор Кляйнер был прав насчет этого...

Инстинкты бьют тревогу. Внутренний голос орет, орет изо всех сил: "Беги! Спасайся! Быстрее! Это смерть! Спасайся!". Но ноги не хотят слушаться. Все похолодело внутри. А ведь я-то думал, что уже ничего не боюсь, после всего-то.

- А если рванет?.. - я трогаю стекло, отделяющее нас от зала с ядром.

Аликс ёжится и лишь уныло смотрит на шар. Если рванет, то повторится сцена наверху Цитадели. Дежа вю. Словно время снова застыло, и взрыв замер в нескольких метрах от нас. Но на этот раз время над нами не властно. Если рванет, это смехотворно тонкое стекло не поможет. H.E.V. не поможет. Я улыбаюсь, оглядываясь куда-то назад. Надеяться на то, что Джимен вытащит меня из любой передряги... Не глупо, но по крайней мере слишком нагло. Кто я такой? Кто он такой? Снять с меня этот скафандр и надеть его на Барни - получится куда более опытный и сильный солдат. Смешно даже. Он этого не сделает. Наверное, просто у меня лучше получается быть пешкой, чем у кого-либо.

Если рванет, не спасет даже Бог.

- Посмотрим, можно ли выйти отсюда к самому ядру...

Аликс уже снова копается в базах данных этой консоли, стараясь выжать из нее хоть что-нибудь. Я нервно улыбаюсь гигантскому шару. Было бы весьма любезно со стороны Альянса оставить для нас план помещений, а еще лучше - инструкцию по эксплуатации ядра Цитадели с указанием гарантийного срока в случае неисправности. Я подхожу к Аликс и пытаюсь заглянуть ей через плечо, но все равно ничего не понимаю в этих цифрах, мелькающих на синем экране. А вообще, для кого мы стараемся? Ясное дело, для себя и для остальных участников Восстания, таких же, как мы. Но это только с одной стороны. А с другой стороны - наверняка опять пешки. Мы спаслись? Это иллюзия. Нас спасли. И человек в синем костюме тут помогать уже не будет. Хорошо если не будет еще и мешать. Свободного Человека и Аликс Вэнс вытащили существа, обладающие вортисущностью, которые мудры и расчетливы. Они ничего не делают напрасно. Вытащили, потому что знали - мы не сможем поступить иначе. Я едва удерживаюсь, чтобы не сплюнуть на пол. Ну и где же вы, вортигонты? Раз уж мы вам полезны, не мешало бы помочь.

- Значит так, план такой, - говорю я, - Мы с этой техникой не знакомы, так? Просто делаем процесс, обратный тому, что делали они, ускоряя реакцию.

- Подожди...

Аликс, не отрываясь, исследует какие-то чертежи и схемы. Кое-где пояснения к ним сделаны на нашем языке, а кое-где - странными угловатыми письменами, которые я раньше видел по всему Сити 17. Черт его знает. Может, язык Альянса. А может, какой-то код, которым упрощенно обозначают ключевые термины и понятия. Не знаю. Но Аликс в этих иероглифах явно разбирается, как в родном языке.

- А что означает этот символ? - спрашиваю я, пытаясь хоть немного отвлечься от пульсирующего за стеклом энергетического шара, который навис, словно готовая взорваться сверхновая.

- Не знаю, - пожимает плечами Аликс.

Как оригинально. Не ожидал.

- Я не умею говорить на их языке, да и не видела еще никого, кто умеет, - бормочет она, изучая схемы, - Я умею только понимать слова, а не отдельные символы.

- А где научилась? - интересуюсь я.

- Мы с папой учились вдвоем в Восточной Черной Мезе. По всему оборудованию Альянса, которое нам удалось стащить из города.

Ее голос излучает вежливость, так же как и деликатное желание, чтобы ее на время оставили в покое. И я отхожу. Нет, я не знаю, что значит этот символ. На этом языке я не говорю. Оставьте меня.

Зарядник на стене обрадовал меня сильнее, чем любые обещания и гарантии. Зарядка не помешает, тем более, учитывая то, куда я иду. Я с удовольствием наблюдаю за цифрами на индикаторе костюма. 60%... 80%... 100%... 150%? Я лишь первую секунду не верю своим глазам, когда индикатор зарядки показывает 200%. Несуществующую цифру. Но тут бывает и не такое. Если их поля сумели зарядить неукротимой энергией кристалл из Зена в моей гравипушке, то что говорить о костюме? Им же хуже.

Аликс наконец поднимает голову. Ее глаза горят уверенностью настолько, что даже я чувствую себя не таким разбитым, несмотря на то, что еще несколько часов назад лежал под тонной бетона. Она говорит, что разобралась в этих схемах и что все довольно просто. Чтобы замедлить реакцию, надо погасить часть излучения темной материи, которое скопилось внутри ядра. Погасить побольше этого излучения, насколько возможно. Тогда у нас будет еще несколько часов до того, как излучение снова скопится внутри ядра. Пока не прорвется через его хрупкую оболочку, и все, кто сейчас внизу, в городе, даже не поймут, что это было, как окажутся у врат небесных. Я уже понимаю, кто пойдет делать эту работу.

- И как же мне это сделать? - спрашиваю я, стараясь выглядеть как можно непринужденнее. Вам когда-нибудь приходилось балансировать на канате, протянутым над жерлом вулкана? Примерно это мне предстоит.

- Излучение можно погасить потоком темной энергии с противоположной полярностью, - говорит она, указывая на схему, - Излучатели такой материи находятся уровнем ниже, их тут, наверное, держат на случай аварии, чтобы, в случае чего, вовремя предотвратить взрыв реактора.

Надо же. Даже инструкция по эксплуатации. Не очень-то умно с их стороны. Хотя... если бы тут не было Аликс, этой инструкцией можно было бы только подтереться. Ни я, ни повстанцы с улиц не знают, как читать подобные схемы и письмена. Вортигонты знали, что делают.

- Это, как я понял, и есть излучатели? - спрашиваю я, водя пальцем по схеме. Ярко-бирюзовый цвет линий на экране режет глаза.

- Да. Видишь, их три. Запусти все три, хорошо?

Ну конечно. У меня же есть костюм. Хоть десять. Черт...

- Просто чтобы погасить побольше темной материи, - продолжает она, увидев мой кивок, - Сейчас вызову лифт. Ты уверен, что справишься?

Я подхожу к юноше, облаченному в броню Элитного. Переворачиваю его - перчатки пачкаются в его крови, но мне не привыкать. Ищу на висках зажимы. Не совсем то, что было у солдат, но система похожа. Шов шлема сильно смещен к затылку, так что задняя часть скорее напоминает крышку. Вакуумные зажимы издают свист, и передняя часть отделается от лица. Аликс с тревогой смотрит на то, что я делаю. Не волнуйся. Ему это уже ни к чему. А вот мне...

- Нет, - отвечаю я и улыбаюсь, - А разве у нас есть выбор?

Я держу в руках две половины шлема. И забываю на минуту, для чего я это сделал. На меня смотрит худое, со впалыми щеками, пепельно-серое лицо девушки. Глаза закатились, и в щелочках между синюшными веками блестят белки. Рот чуть приоткрыт, показывая желтоватые зубы. Тот, кого я принял по фигуре за молодого парня, оказался девушкой. Элитной. Совсем молоденькая. Совсем мертвая.

Я встаю, держа в руках половинки шлема и пытаюсь надеть его на свою голову. Бесполезно. Размер не тот. Ворот скафандра мешает. Через матово-красную линзу шлема ни черта не видно. Обе половинки летят на пол.

- Просто будь осторожнее, хорошо? - Аликс качает головой, - Думаю, охраны ты можешь не особо бояться - наверняка большая часть уже сбежала.

Мы молча ждем приезда лифта - стеклянной платформы. Я замечаю тоску и нервный оттенок на ее лице. Словно проблеск молнии - ты почти успел разглядеть ее на черном небе, но ее уже нет. И небо снова кутается во тьму, пытаясь казаться спокойным.

- Эй, - я ободряюще кладу руку ей на плечо, - Не унывай, Аликс! Спасем мы твой город. Нет ничего проще - включить три устройства и уйти. Не вешай нос! Хочешь, я тебе сувенир какой-нибудь оттуда принесу?

Она с улыбкой смотрит на меня. Смотрит так, что я машинально снимаю очки. Неловко улыбнувшись, одеваю их снова.

- Лучше просто возвращайся скорее, - она кладет ладонь на мою руку, - Как бы я хотела тебе чем-нибудь помочь...

- Ты уже помогаешь мне. Тем что будешь ждать меня здесь. Поверь, это дорогого стоит. Когда я был там... в Черной Мезе, мне было очень тяжело после резонансного каскада. Тяжело пройти до конца. Потому что меня никто не ждал.

Лифт подходит, и я иду к нему, ускоряя шаг. Люблю... не знаю. Не люблю, наверное. Чувствовать себя неловко. Чувствовать себя виноватым. Виноват перед человечеством, абстрактным и необъятным, незримым - это одно. Но виноват перед ней - это совсем другое. И когда лифт уже несет меня вниз, я качаю головой. Эх, Илай... Знал бы ты, как неловко будет чувствовать себя твой друг и ученик доктор Фриман перед той маленькой кудрявой девочкой, которую ты частенько брал с собой в лаборатории, давая играть с дискетами и списанными роторами генераторов. Та девочка, которая со смехом трогала мои очки, не понимая, какое удовольствие в том, чтобы носить на лице два стекла, с детской непосредственностью смеясь над тем, что за ними мои глаза кажутся больше. Ладошка - не больше моего пальца. Хрупкие ножки. Шейка толщиной с мое запястье. Время, доктор Фриман... И чем больше я понимаю, что та девочка выросла и стала Аликс, этой Аликс, тем большим дураком перед ней я себя чувствую. Мне нравится девушка, чуть ли не вдвое младше меня. Докатился, док... Не знаю, причем тут это, но почему-то вспоминается старая песня "Я - сам себе дедушка" про парня, который путем хитрых родственных сплетений стал собственным дедушкой. Наверное, почти то же чувствовал и он, когда это понял. Только у меня - все абсурднее до безумия. Вижу ее - и не знаю, что со мной. Все-таки она хорошая... А как вспомню эти ручонки, тонкий голосок, детские глаза... Даже бежать хочется, бежать без оглядки. От тайной надежды Аликс. От нескрываемых хитрых взглядов Илая. От пялящихся повстанцев. Держись, доктор. Если перемотка вперед была осуществлена насильно, и отмотать назад уже нельзя - нажми на паузу. Заморозь это в себе. До того, пока дело не будет сделано. Я не хочу быть альпинистом, который на минуту прекратил восхождение и потянулся за прекрасным цветком - и сорвался в пропасть.

Когда я вхожу в зал ядра, счетчик Гейгера на скафандре начинает трещать.

- ОСТОРОЖНО! ЗАФИКСИРОВАН ПОВЫШЕННЫЙ УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ!

Механический голос костюма гулко разносится по залу, где воздух аж дрожит от всевозможных излучений, гуляющих в нем. Я вхожу, стараясь не думать о волнах, пронизывающих мое тело. Альфа, бета, гамма, Х-лучи. Господи, да какие только существуют в природе. Электромагнитное, фотонное, тепловое излучение. Все виды элементарных частиц. Даже еще неизвестные нашей науке, если верить Брину, бывшему Консулу Земли. И если обычное тело нормального человека представляет собой почти всю систему Менделеева, то сейчас мое тело будет прямо-таки музеем, храмом элементарных воздействий. Хорошо, что на мне есть костюм. Я усмехаюсь в полный голос и повожу перед собой рукой, словно разгоняя невидимые волны всевозможных излучений. Плохо только что на мне нет шлема. Не стал надевать, потому что сказали, что анализ частиц кристалла спректрометром не представляет особой опасности. Я еще не утратил способность смеяться. Скорее всего, когда и если я вернусь к Аликс, я уже буду дебилом. Умственно неполноценным. Деформация костей - меньшее из зол радиации.

Зал наполнен ярким бирюзовым цветом. Цвет, приютивший у себя Альянс. Цвет, режущий глаза, отблески которого сверкают с почти идеально гладких металлических стен. Провода и трубки, тянущиеся вдоль стен. Столбы яркого света, по которому проскальзывают энергосферы, питая всю Цитадель. Побочный продукт от производства темной материи - антиматерия. Какой-то ее особый вид. И огромный шар ядра реактора, нависающий у меня над головой, держащийся на потоке чего-то с бирюзовым свечением. Шар медленно переливается, подрагивая. Словно заклинившая в последний момент бомба. Тронь пальцем - и взорвется. Словно неразорвавшийся снаряд - случайно задень рукой, и ее найдут за несколько километров. Словно пузырек с нитроглицерином - за миг до его удара об пол.

Я иду на другой конец зала по тончайшему светящемуся мосту, сделанному из силового поля - хорошее архитектурное решение. На том конце меня уже поджидает высохшее тельце, ковыляющее на своих обрубках вдоль края платформы. Его забыли здесь. Да даже не забыли - просто махнули на него рукой. Кому нужен бывший враг, примитивный раб с жалкими остатками человеческой психики? Но даже сейчас он оставался на посту.

Я схожу с моста и крепче сжимаю в руках гравипушку. Сталкер медленно оборачивается и замирает. В его круглых черных глазках - тихая тоска брошенной собаки. Высохшие губы, изрубленные морщинами, приподнимаются, обнажая нижнюю челюсть - и я вижу сплошь железные зубы. Кожа кажется совсем черной - он, похоже, был раньше негром. Из его рта вылетает вымученное шипение. Неловкий шаг вперед. Я смотрю в то, что осталось от его лица. На ту часть, которая не скрыта железной пластиной. Что-то смутно знакомое... Его везла капсула, когда я ехал в такой же к Брину? Да, наверное. Но не то... где же я его видел?..

Сталкер пристально смотрит на меня. Мелкие волосинки на его лысой голове напоминают кожу цыпленка. Вся его кожа - как поджаристая корочка. Я вижу, как под ней, на руках, перекатываются сухожилия, начинают натужно пульсировать вены - он не помнит, что у него нет кистей рук, которые бы сейчас сжались в кулаки и снова разжались. Я чувствую, как меня наполняет священный ужас. Нет, не перед Альянсом. Альянс не надо бояться. Его надо ненавидеть. Ужас перед этим существом, прошедшем через такие страдания. Человеке, чье лицо кажется неуловимо знакомым. Свежий шов на животе - следы замены части внутренностей имплантантами. Едва слышный скрип зубов. Пристальный взгляд, кажущийся умоляющим. Словно он терпит жуткую боль, где-то там, внутри. Но ни один мускул на лице не дергается. Кукла.

Дата добавления: 2015-10-29