Литературный журнализма

СТАРАШЕЙ ШКОЛЫ КЛОВЕРА 2012 ГОДА

РЕДАКТОР:

КАРСОН ФИЛЛИПС

СОДЕРЖАНИЕ:

Редакторское:

«Подметая Геноцид», Карсон Филлипс
«Секс-Скандал в Провинциальном городке», Карсон Филлипс

Рассказы:

«Заработавшаяся Принцесса», Реми Бэйкер

«Творения Тьмы», Вики Джордан

Эссе:

«Вершина Пирамиды», Клэр Метьюз

«Зеленый цвет», Джастин Уолкер

«Шатер» Скотта Томаса

Стихосложение:

«Непобедимая любовь», Николас Форбс

«Мой Особенный Маленький Дружок», Джон Харди

Сатира:

«Зовите меня Изабелла», Мелери Бэггс

Социальное мнение:

«Жизнь Миссис Бибер», Ханна Морган

Другое:

«Десять Причин, Почему Эмилио Потрясный», Эмилио Лопез

«3-D Жизни», Дуэйн Михаэльс

Подметая геноцид

АВТОР: КАРСОН ФИЛЛИПС

19 Сентября, 2012
СТАРШАЯ ШКОЛА КЛОВЕРА, КЛОВЕР, КАЛИФОРНИЯ. В связи с последним сокращением бюджета властями, о которых было объявлено в начале года, школе Кловера пришлось перед началом учебного года уволить двух дворников и заставить одного уйти в отставку раньше срока. Когда начали спрашивать о несчастных увольнениях, Директору Джиффорду пришлось сказать это: «Нам было очень грустно говорить «прощай» каждому из членов нашего персонала, но по несчастливым обстоятельствам у нас не оставалось выбора. Голосовавшие сделали такой непутевый выбор, не я».
Однако, после дальнейшего расследования, оказалось, что было гораздо больше вариантов действия по теме бюджета в этом году.
«Мы так взволнованы тем, что в этом году будем играть в футбол с новыми брендами униформы и оборудования!», — сказал футболист, который хотел бы оставаться неназванным в этом мире. Новая утварь школы — это ее новый статус. «Мы непобежденная команда номер один, и я счастлив, что другие команды, против которых мы будем играть, будут знать это, только увидев наш шик!»
Согласно недавнему запросу в Гугле, средний расход на типичную униформу для футболистов старшей школы составляет где-то от $100 до $500, в зависимости от размера игрока. Учитывая, что, в конце концов, школьная команда включает в себя сорок игроков, сумма, которую школа, скорее всего, заплатила была равна от $4,000 до $20,000, что могло бы стать достаточной суммой, для сохранения трех работающих отцов обеспеченными на еще несколько месяцев.
Есть значительная разница между «нет выбора» и плохим выбором.
Для большей информации на эту тему, пожалуйста, посетите Фэйсбук Хроников Старшей Школы Кловера или напишите на е-мэйл репортеру по адресу [e-mail].

Секс-Скандал в Провинциальном городке

АВТОР: КАРСОН ФИЛЛИПС

26 Сентября, 2012
СТАРШАЯ ШКОЛА КЛОВЕРА, КЛОВЕР, КАЛИФОРНИЯ. В прошлый обед четверга мистер Амбрустер, опытный педагог физиологии человека, был выведен из корпуса охраной. Он был уволен со словами: «Преподает уроки сексуального образования с неподходящими предметами».
Когда начали спрашивать, вот что пришлось сказать одной первокурснице: «Мистер Амбрустер был очень даже ничего. Так что ж с того, что он использовал игрушечного Гамби и набор пластилина, чтобы объяснять женскую репродуктивную систему? Гамби очень похож на фаллопиевы трубы. Вы не можете этого отрицать».
«Мы не тупые, — сказал ее одноклассник (мужского пола), — «Мы знаем, что матка не выложена пластилином — надо быть идиотом, чтобы так думать. Все, что знаю — у меня за тот тест В+. Спасибо, мистер А!».
Факт также в том, что выглядит все так, будто между студентами его класса царит полное согласие. Когда сравниваешь успеваемость студентов класса мистера Амбурстера с успеваемостью студентов любого другого класса физиологии в Старшей Школе Кловера, то видишь значительную разницу. В среднем тесты студентов на 20% выше, если подвергались программе Гамби и пластилина.
«Мистер А зажигается идеей при использовании вспомогательных приборов, но мистер ***** спит со всеми своими студентками, и его оставляют в должности. Это неразбериха!», — сказала бодрая консультант, которая хотела бы сохранить свою личность в тайне.
Это грязно, это неправильно, и это непонятно. Интересно, какими детскими игрушками мистер Амбрустер воспользуется, чтобы объяснить нам эту ситуацию.
Для большей информации на эту тему, пожалуйста, посетите Фэйсбук Хроников Старшей Школы Кловера или напишите на е-мэйл репортеру по адресу [e-mail].

Заработавшаяся Принцесса

АВТОР: РЕМИ БЭЙКЕР

Однажды жила-была на свете одна маленькая принцесса, у которой были некоторые обязанности. Ее родители, король и королева, оказывали на нее через чур много давления с тех пор, как у них появились проблемы с управлением королевством. Хотя она и была очень красивой и умной, и и бесконечно превосходной во всем, что делала, ее родители всегда думали, что она может лучше.
Каждый день маленькая принцесса приносила своим родителям примеры того, что ей удалось достигнуть сегодня, и каждый день они находили способ сказать ей, что она не была достаточно хороша.
— Смотрите, мама и папа, я получила оценку А в классе по изучению крестьян! — Сказала маленькая принцесса.
— Ты лучше этого, — сказал король, просматривая ее доклад.
— Мы были бы гораздо больше довольный А+, — сказала королева.
Маленькая принцесса убежали из замка в лес и плакала под маленьким деревцем, ощущая внутри, будто никогда не станет достаточно хорошей. Деревце волшебным образом ожило.
— Почему ты плачешь, моя маленькая принцесса? — Спросило волшебное дерево.
— Потому что я никогда не стану такой хорошей, какой мои родители хотят, чтобы я была, — сказала маленькая принцесса. — Я так сильно стараюсь, а они никогда недовольны.
Волшебное дерево подарило принцессе волшебную книгу, что была полна фотографий ее достижений и ее друзей:
— Держи. Каждый раз, когда тебе грустно, я хочу, чтобы ты брала в руки эту книгу и вспоминала все хорошие вещи в твоей жизни, — сказало дерево.
Маленькая принцесса открыла книгу и немедленно почувствовала себя лучше. Она вытерла свои слезы и вернулась в замок. С тез пор, когда бы ее родители не заставляли ее почувствовать себя маленькой, она открывала книгу и вспоминала все вещи, которые делали ее такой потрясающей.
Она сохранила книгу на всю свою жизнь, ну, до своей коронации, и поделилась с ней со всеми принцами и принцессами, которые позже стали ее детьми и внуками.
Конец.

Творения Тьмы

АВТОР: ВИКИ ДЖОРДАН

Это был мир вампиров и демонов, где невинность была редкостью, как и жизнь. Это был мир тьмы, где свет был запрещен законом, и сумерки поглотили каждого из нас.
Прошло эпичное сражение, и творения тьмы наконец победили защитников света. Наконец, впервые за всю историю существования, люди из тени могли выйти и свободно шествовать среди таких же, как они сами, в лучах умирающего солнца, что однажды было использовано, дабы прибить их к стенам.
И маленькая девочка, дитя света, вытерпела битву и выползла из пепла разрушений. Она посмотрела вокруг на ее измененный мир, страшась, и встала пред вампиром, говоря об изменениях, которые она не могла принять.
— Зачем вы превратили мой мир в мир ночи, и сделали неправильные из новых правильных вещей? Как могли вы заставить весь свет испариться, и вместе с тем — всех моих близких, что я любила когда-то? Почему тени стали новым солнцем, и почему все, что вы выиграли теперь стало потеряно?
Вампир опустил глаза на девочку с удовольствием и весельем.
— Потому что, маленькая девочка, теперь ты видишь настоящий мир, где нет света, что сиял бы на лживых людей. Мы не разрушали мир, чтобы лишь напугать; мы просто убрали оболочку, что находилась на нем прежде. И оттого вся тьма, что была когда-то спрятана внутри, вылилась, и ты в скором времени познакомишься с темнотой внутри себя, когда мой клык вопьется в твою кожу...
Мы и есть наши собственные ужаснейшие страхи.

Вершина Пирамиды

АВТОР: КЛЭР МЕТЬЮЗ

Каждым пятничным вечером после конца первого тайма моя команда чирлидеров ставит один из самых тяжелых трюков в мире чирлидинга. Мы называем его Чирмагеддон.
В линию сформированы три пирамиды. Девочка на вершине центральной пирамиды должна потрясти помпонами и сделать сальто назад, пока девочки на двух других вершинах должны перекатиться, меняясь местами, пока центральная девочка не вернется на свое место.
Пока это однозначно самый лучший трюк для приветствия публики, который мы умеем, он еще и самый опасный. Мне нравится быть чирлидиром, но быть на вершине пирамиды значит, что ударишься больнее всех, если упадешь. Быть самой маленькой девочкой во всей команде также значит быть девочкой на на вершине центральной пирамиды, рискующей своей жизнью почти каждую неделю, чтобы порадовать глаза других людей.
Это заставляет меня думать о том, было бы это зрелище таким развлекательным, если бы зрители знали, как все проходит на самом деле, чтобы трюк выдался? Или они все в тайне ждут, когда кто-нибудь поранится?
Люди безусловно ставят на пьедесталы в нашем обществе, иногда по неправильным причинам, но чаще всего потому что некоторые люди делают что-то или одарены, чтобы делать что-то, что не может сделать никто другой. Но даем ли мы людям такой статус просто ради того, чтобы посмотреть, как они упадут? Иногда я думаю, что худшей вещью, что ты можешь сделать с человеком — это ставить его на пьедестал, смотреть на это и заставлять его быть чем угодно, но не человеком; тогда ты просто даешь ему комнатку, где он может разочаровать тебя.
Когда каждый вечер пятницы я отрываюсь вверх, в воздух, на долю секунды я ощущаю себя самым одиноким человеком в мире. Я думаю: «Вау, никто не сможет достичь такой высоты». И когда момент кончается, и силы гравитации снова спускают меня вниз, я благодарна снова быть на земле. Я только надеюсь, что реакция гравитации никогда не отправит меня слишком низко.

Зеленый Цвет

АВТОР: ДЖАСТИН УОЛКЕР

Мне нравится зеленый цвет. Когда я вижу зеленый цвет, я вспоминаю про деревья и траву. Когда я думаю про деревья и траву, я вспоминаю о футболе. Когда я думаю о футболе, это делает меня счастливым.
Я знаю, что в ящичке с ножами я не самая яркая лампочка. Люди зовут меня тупицей, идиотом, неандертальцем (хотя я даже не из Неандерталии) все время. Но если фишка жизни — найти то, что делает тебя счастливым, то я вполне себе разобрался. Все, что мне нужно делать — смотреть на зеленый цвет.
Ну и кто теперь идиот?
Еще я люблю голубой цвет. Когда я думаю о голубом, я думаю об океане. Когда я думаю об океане, я думаю о бикини. Когда я думаю о бикини, я думаю обо всех видах вещей, которые люблю делать, и они не зеленые!
В конце концов, я надеюсь, что нет. Но если они и правда такие, то тебе, скорее всего, надо сходить к доктору вместо того, чтобы приглашать меня снова в дом твоих родителей на берегу моря. Это просто неприлично и некрасиво. Серьезно, девочка, живешь на пляжу — пожалуйста, ходи в душ почаще. Ты не знаешь, что по тебе может ползать.

«Шатер» Скотта Томаса

Я всегда знал, что я быр рожден для славы. Картинка, где мое имя в лучах прожекторов над шатром Общественного Театра Кловера — не просто мечта, а предчувствие.
Если вы думаете думаете: «Но, Скотт ты не лидер среди парней по деньгам — ты никогда не будешь звездой чего-нибудь», — тогда у меня есть три слова, но с тех пор, как я пообещал себе, что не буду ругаться в этом эссе, то у меня для вас другие три слова: вы плохо мыслите.
Это не просто формочка для запекания печенек в форме звезды, друг мой; оно выражается во множестве цветов и размеров. Ты лишь должен указать на карте свою собственную точку направления для мечты.
Однажды я буду спродюсирую, напишу поставлюи зажигать в своем собственном шоу из одного героя. Премьера состоится в Общественном Театре Кловера, но отзывы будут такие поражающие, что мы поедем в тур. Мы отожгем во всех самых больших городах (кроме Чикаго, я не могу рисковать), и у меня появится громадная фан-база.
Я продам права на фильм самому высоко паставленному покупателю, может, скожу на «Джимми Фаллона*» и расскажу ему как вся моя мечта начиналась, и после долгой и приторно насыщенной карьеры, я удалюсь, выпустив пару автобиографий, которые потом лягут в основу великого Бродвейского Шоу.
Амбиции на деревьях не растут, девчоночка. Ты должна растить листочки своими силенками.
Каждый раз просыпаясь утром, пользуйся подходом к жизни Скотта Томаса. Представляй свой личный шатер с твоим собственным именем во вспышках огней, что горят так ярко, что ты можешь ослепнуть, не отводя от них глаза в нужный момент. Представь, что шатер идет за тобой куда бы ты не шла, давая миру знать, что ты тут!
Скотт Томас на Геометрии! Скотт Томас в камере хранения! Скотт Томас в его машине! Скотт Томас в уборной! Живи свою жизнь так, как все великие жили, с твоим именем, по контракту расположенному выше всего остального. Никогда не будет чуваков слева в своей собственной жизни!

Непобедимая любовь

АВТОР: НИКОЛАС ФОРБС

Розы красны,
Трава зелена,
Деньги не изменят того,
Что я люблю тебя.

Стараться, как можем,
Стараться изо всех сил,
Но я не отпущу,
Пока не полетим.

Говорят, это — зло,
Говорят, это — грех,
Говорят, мы неправы,
Поднимают на смех.

Я знаю немного,
Но час драки придет,
Я им не поверю,
Что есть неправильная любовь.

Мой особенный маленький дружок

АВТОР: ДЖОН ХАРДИ

Ты будишь меня утром,
Ты хочешь со мной играть,
Мы с тобой день за днем
Не даем друг другу скучать.

Одна и та же еда радует нас,
Так будет вовек веков,
Провожу с тобой каждый час;
Мечтаю сделать твой клон.

Ты всегда будешь самым лучшим,
Спасибо за то, что смог
Быть моей опорой,
Мой особенный маленький дружок.

Зовите меня Изабелла

САТИРА, НАПИСАННАЯ МЕЛЕРИ БЭЙКЕР

Пару лет назад — неважно насколько именно недавно — имея немножко или будучи вообще без денег в личном кошельке Энгри Бердс, а также будучи без капельки солнцезащитного крема, чтобы сходить на пляж, я подумала, что могла бы поехать в круиз где-то на немножко и быть абсолютной гангстой в школе.
Это способ, с помощью которого я смогу отпугивать новичков и регулировать циркуляцию старшей школы. Всякий раз, когда я говорю не то, что нужно; всякий раз когда сырой, холодный сентябрь поселился у меня в душе; всякий раз, когда я нахожу, что моя душа идет против моей воли, смотря на мертвых людей и придавая смысл каждой проходящей толпе, что я встречаю; и особенно всякий раз когда я проигрываю игру «Голодных-Голодных Бегемотиков», что требует у высоконравственного Директора Джиффорда препятствовать мне от намеренных шагов в холл, дабы методично снимать штаны с людей — тогда, я думаю, наступает момент-пик, когда надо бежать в автобус так скоро, как я могу.
Это цена, которую мне приходится платить за то, что я гангста. Как процветающий котенок-философ, который кидается на свой лоток, я тихонечко забираюсь в школьный автобус. В этом нет ничего шокирующего. Если б они только знали это, почти все доктора с высшим образованием, сейчас или позже, нуждались бы в конечном итоге залезать в автобус и испытывать те же чувства к транспортной системе, как я.
А также, есть одна большая волна, которую я хочу поймать.

Жизнь Мисс Бибер

АВТОР: ХАННА МОРГАН

Я сидела напротив дома Джастина Бибера в Калабасасе* на полуденном субботнем солнышке. Там была я и, как всегда, еще двадцать или сорок девочек, ожидавших за дверями его дома каждые выходные в надеждах увидеть хотя бы мельком частичку его или попасть бесплатный приватный концерт.
Все было прекрасно: мы трепались о Селене Гомез (которая всегда будет для меня «женщиной на стороне») и мы врубали его музыку, и прогнозировали номинации на Грэмми за его последний альбом, как всегда.
Но настроение спало, когда заявился никто другой, как бесчестная Рени Фостер!
— Кажется, ты заняла мое место, мисс Морган, — сказал мне Рени. Что было капитальной ложью — все знают, что с двадцать восьмой по тридцать первую железную проволоку восточной стороны его забора — мое пространство.
— О, нет, тебе так казаться не может, Мисс Фостер, — сказал я. — Ты вообще потеряла свое место, когда променяла Дж.Б. на иммигранта Луи Томлинсона из «No Direction».
Все остальные девочки загудели на Рене: «О-о-о-о!», — никто не посмеет променять на кого-ибо моего Джастина.
— Ты наехала только что прямо передо мной на “One Direction”! — Заорала Рени, — Я могу быть фанаткой кого-угодно в неограниченном количестве, если хочу! — Проговорила она прямо мне в лицо.
— Не у этих ворот, милочка! — Сказала я и наклонилась к ней лбом. Она меня так разозлила, что я почти сняла с себя свои сережки «Forever», которые делал дома, и засунула ей в задницу.
— Эй, это частный дом, а не Диснейлэнд! — Сказал Охранник за воротами. Мы все побежали к нашим машинам перед тем, как они опять позвонили в полицию. Это тоже хорошо, потому что я точно не хочу, чтобы Джастин видел, как я пытаюсь надрать Рени задницу.
Пара девчонок и я запрыгнули в мою Джетту и уехали.
— Пошлите постоим рядом с домом кого-нибудь из “Glee”, — сказал одна из них.
Ну конечно я понимаю, почему некоторые люди думают, что очень странно ездить к этому дому каждые выходные и ждать за воротами, когда он уже покажется хоть на секундочку, но подумайте, какая из этого однажды получится романтичная история любви.

Десять Причин Почему Эмилио Потрясный

POR EMILIO JORGE LÓPEZ

1. Emilio tiene el pelo magnífico como un gallo.

2. Emilio huele como un perrito.

3. Emilio es el frijol en tu pupusa.

4. Emilio es tan suave como un conejo.

5. Emilio es lo picante en tu desayuno.

6. Emilio es un gran aventurero como una ardilla.

7. Emilio tiene la fuerza de un toro.

8. Emilio puede saltar alto como una rana sin miedo.

9. Emilio es el tocino en tu ensalada.

10. Emilio es el mejor amante que jamás hayas conocido.*

1. У Эмилио прекрасные волосы, как у петуха.

2.Эмилио пахнет, как щенок.

3. Эмилио — ваша консервированная фасоль.

4.Эмилио мягкий, как кролик.

5.Эмилио — это соус в твоем завтраке.

6. Эмилио большой авантюрист, прямо как белка.

7. Сила Эмило — как у быка.

8.Эмилио может прыгать так же высоко, как лягушка, без страха.

9.Эмилио — бекон в твоем салате.

10.Эмилио — лучший любовник, которого я знаю.

3-D Жизни

АВТОР: ДУЭЙН МИХАЭЛЬС

В общая все это 3-D штука реально разошлась по всему миру, и я люблю каждую минуту этой фигни. Я пошел в кино прошлым летом и посмотрел «Мстителя». Я забыл надеть очки примерно на три четвертые фильма, но потом я вдруг такой закричал: «Воу, Роберт Дауни Младший, почему ты у меня на коленку, братан?!» Это был кайф, чувак!
Было просто потрясающе надеть очки. Я имею ввиду, подумай об этом, мы надеваем очки и вдруг мы типа: «Парень из фильма кидается в меня какими-то штуками, это офигенно!», — потому что мы знаем, что все, что нам нужно сделать — это снять очки, и они перестают кидать в нас вещами, понимаешь?
Но потом, когда в нашей настоящей жизни люди бросаются в нас вещами, мы говорим: «Эй, ущербный, кто теперь бросается вещами?»
Я знаю, что это, возможно, слишком глубоко, но что если мы будем брать с собой те очки везде? Конечно, у тебя может возникнуть головная боль, но каждый раз, когда ты не хочешь, чтобы тебя побили разными вещами, тебе просто надо снять очки, дружище!
Почему люди живут 3-D жизнью, если могут жить 4-D жизнью каждую секунду? Просто подожди до 5-D версии, чувак, она должна быть такой зашибенной. Я буду такой: «Эй, Роберт Дауни Младший, хочешь выпить пивка?», — а он скажет: «Да, брат, давай». И тогда мы выпьем, чувак. Выпьем.

11/5

Ну, так помните ту встречу, что у нас намечалась с директором и заведующими? Она была сегодня. Помните, я пообещал, что буду паинькой, буду сидеть и улыбаться? В общем, я тогда соврал.
Мы ждали, сидя посередине аудитории за столом почти полчаса, пока не показались директор и управляющие из офиса Единого Школьного Округа. Ну, и после этого и всех этих выходных с папой, мамой и доделыванием журнала, я был изначально не в лучшем расположении духа, это я должен признать.
— Итак, давайте начнем, — сказал Джиффорд и сел во главу стола. Каждый из управляющих сел по разные стороны от него. — Я созвал вас сегодня сюда, чтобы объявить новое окружное правило, которое я и и другие директора в округе считаем очень полезным.
Все глаза были широко раскрыты в ожидании, каждый кивнул, показывая уважение. Моя поза опала в еще большем недовольстве.
— Начиная со следующего семестра все обложки, рюкзаки и одежда с изображением логотипов любых типов строго запрещены, — сказал Джиффорд. — И, как члены совета, очень важно, чтобы вы чли это правило и показали свое согласие, следуя ему.
Все остальные члены студенческого совета проделали довольно хорошую работу, пряма свое недовольство об этих новостях, но я мог бы сказать, что расстроило это даже их. Даже Реми тихо потряхивала головой.
Я выждал момент, убеждаясь, что никто ничего говорить не собирался, а затем принялся вкручивать бошки этим людям на место.
— Ладно, согласен, — сказал я. Заведующие были в шоке, что я не поднял руку перед тем, как открыть рот. — Я терпеть не могу некоторые из невыносимых и деградирующих вещей, что читаю каждый день. И если я увижу еще одну личность, носящую на себе футболку с надписью: «Я У МЕНЯ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ ФОКУСЫ», — я физически сдеру свое лицо с головы и запущу им в них, но как прикажете нам учиться и взрослеть, если вы, люди, продолжаете отбирать у нас наше основное право самовыражения?
Голова каждого медленно повернулась на меня с выражением ужаса, стиль экзорциста.
— Вот, что скажу тебе, приятель, — сказал Джиффорд, не используя счета сомнения до десяти в своей голове. — Почему бы тебе не оставить нам заботы о подавлении прав студентов?
Клэр кивнула так старательно, что ее голова почти отвалилась. Может, она и могла жить целуя задницы, но я не собирался сидеть тут и смотреть, как у меня отбирают мои права.
— Да, вам, люди, пора бы знать, чем вы занимаетесь, с тех пор, как больше учеников пребывают с стрессе, в депрессии или в суицидальном состоянии, чем когда-либо прежде, — сказал я. — В общем, вы совершенно превосходно справляетесь со своей работой принимать решения.
— Ты переходишь границы! — Сказал Джиффорд, повышая голос. Могу сказать, что леди, помогающая ему со счетом внутри головы, начинала его терять.
— А вы просто находитесь на дорожке своих полномочий, — сказал я, соответствуя его громкости. — Чем может помочь запрет на логотипы, кроме как послужить вашей личной новой консервативной повесткой дня?
— Карсон, пожалуйста, перестань говорить! — Зашипела на меня Клэр. Я думал она уже была готова взорваться.
Джиффорд окрасился таким оттенком красного, в который я думал люди окрашиваться не могут. Он знал, что я был прав — все они знали — и это его до черта смутило.
— Дискуссия окончена. Ты будешь придерживаться новых правил, — рявкнул Джиффорд на меня. Он взглянул в глаза управляющим. — Кроме того, должно твоему неуважительному отношению, я настоящим аннулирую все привилегии вне кампуса для всей школы на этот год. Твои сверстники могут отблагодарить тебя за это, маленький мужчина.
Он был вторым взрослым на этой неделе, что пытался устроить шоу, используя меня.
— Пошлите, ребята, — сказал Джиффорд заведующим, и они вышли из аудитории.
Я никогда еще не видел раньше, чтобы студенческий совет глядел на меня с таким отвращением. Злость почти плавилась из из лиц. Некоторые из них даже не могли посмотреть мне в глаза. Реми была почти в слезах.
— Они не могут наказывать всю школу за болтливый рот одного ученика! — Вставая из-за стола и кидая в сторону стул, сказал Джастин Уолкер.
— Не могу поверить, что вы все просто сидели! — Сказал я.
— Благодаря тебе нам придется праздновать выпускной в кафетерии, — сказала Реми. Слышала бы она себя в тот момент.
— Нам придется проводить там много времени, потому что выходить из кампуса, чтобы поесть, нам больше нельзя, — сказал Николас.
— Если ты напишешь письмо с извинением для них, то, может быть, они передумают? — Сказала Клэр, трясясь. Она была в режиме абсолютно разрушенного контроля.
— Он должен извиниться перед всей школой, — сказал Скотт.
— Ты прав! — Сказала Реми.
— Ага, — сказал Николас, — Что насчет общешкольного собрания на следующей деле?
— О, Карсон, — сказала Клэр, мотая головой. — Ты всегда думал, что был в сто раз лучше нас, потому что мы не могли тебе отвечать, но теперь приготовься к ненависти в чистейшем ее проявлении, которая к тебе приближается. Так же быстро, как вся школа услышит об этом и расскажет своим родителям, целый город будет по-настоящему ненавидеть тебя.
Я не мог поверить свои ушам. Я был единственным, кто пытался постоять зашколу, и они злились на меня? Они все собирались ненавидеть меня?!
— Ладно, довольно! — Крикнул я. — Я тут не только себя защищал — я защищал всех вас! С той минуты, как вы, ребята, перешагнули порог кампуса, вас нарекли высшим сортом учеников старшей школы, и вы бы лучше стояли за свое положение в это школе, чем — боже упаси — постояли сами за себя. Что ж, старшая школа кончится. И, для вашего блага, я надеюсь вы не пройдете всю жизнь, как клише, которыми вас все считают, потому что жизнь попляшет по вам! И укусит вас за задницы!
Я схватил все свои вещи и ринулся из класса так быстро, как мог. Боль пробрала меня до самого живота. Меня тошнило от них, от родителей, и тошнило от этого целого города. Я меня достал весь мир.
Я поехал прямо к бабушке, и чувствовал себя немного сломленным.
— Я просто не понимаю, — сказал я ей, стараясь всеми силами, что были, сдержать слезы. — Почему некоторым людям приходится так упорствовать, чтобы достичь, чего они хотят, а другим — нет? Почему некоторые по натуре эгоисты, а некоторые ведут себя, как эгоисты, чтобы выжить?
Она была занята вязанием и не была слишком заинтересована моими словами. Но меня не волновало. Мне просто нужно было сказать эти вещи; мне нужно было обратиться к чему-нибудь человеческому, пусть это был бы и пустой дом.
— Знаешь, я сказал сам себе много лет назад, что мне никто не нужен, — сказал я, будучи больше не в силах сдерживать слезы. — Но на днях, бабушка, я обнаружил, что был неправ. Я всегда был на сто процентов независимым, но это бывает настолько тяжело иногда....
— Ты что-то сказал? — Спросила бабушка.

— Нет, — сказал я и стер слезы.
— Я вяжу это для своего внука, — сказала бабушка.
— А что это? — Спросил я.
Она подняла свое вязание. Оно было косое и сделано из множества разных узоров и цветов пряжи. Похоже, у бабушки каждый раз были разные идеи насчет того, что она делает, когда она принималась за работу.
— Это шарф-одеяло, — сказала бабушка.
Я не мог ничем помочь, но рассмеялся. Безусловно, именно этим оно и являлось. Даже с Альтцгеймером она всегда могла заставить меня чувствовать себя лучше.

12/12
Что ж, журнал продается целый месяц, и у меня купили один экземпляр. И тот парень разорвал его на клочки, стоя прямо передо мной. Кажется, Клэр была права о всеобщей ненависти ко мне по городу. Теперь я совсем ужасный в их глазах, куда хуже, чем обычно. Омерзительный, должен сказать.
Да, это были ухабистые две недели. Я не наю, почему это так сильно тянет меня вниз; мне всегда казалось, что все меня ненавидели. Будь осторожнее с желаниями, так там говорится?
Все еще нет ничего из Северо-Зпадного. Это все еще большая опилка в моей голове и ком в глотке. Мне теперь правда нужно свалить из этого города.
15 декабря через три дня. Так что меньше, чем через сорок два часа, я узнаю, зачислили ли меня преждевременно. Пальцы скрещены! В конце концов, я могу на это надеяться.
Я не слишком заморачивал себя занятием Хрониками. Я просто перепечатывал старые статьи с сентября. У меня не было большого настроения последнее время, чтобы писать; отсюда и месяц между моими записями тут.
Никогда не думал, что растеряю слова... Кажется, жизнь удивляет меня.

3/12
Прошло пару месяцев, и я не могу рассказать тебе ничего хорошего, мне страшно. Не будет никакой пользы от того. что я скажу это, но преждевременного письма с зачислением мне так и не пришло. Но также мне и не пришло письмо с отказом, так что я в полнейшем изумлении ждал последние пару недель, надеясь, что литературный журнал выполнил свое дело. Думаю, я навсегда запомню сегодняшний день, двенадцатое марта, как худший день за всю мою жизнь.
Я сидел в классе английского, дочитывая финал "Гамлета", когда мисс Шарптон позвала меня в свой кабинет, чтобы рассказть, что моя собственная жизнь, как бы, превращается в трагедию.
- Привет, манчкин*, присядь-ка, - сказала она. Я уже тогда мог сказать, что любая новость, которую она хотела сказать, была нехорошей.
- О, нет, - сказал я, продолжая стоять, - Не говорите мне....Пожалуйста, не говорите мне....
- Просто присядь. - Сказал она.
Я не хотел садиться. Было чувство, будто присесть значит дать новостям быть реальными. Если не садиться, тогда чем бы это ни было (хотя я даже и знал, что это было такое), оно бы не случилось. Я наконец сел. По голове будто чем-то молотили, а по рукам пробежала дрожь.
- Сегодня мне ответили из Северо-Западного, - сказал она. - Боюсь, новости не лучшие. Они не принимают твою повторную заявку с литературным журналом. Видимо, ты пропустил крайний срок подтверждения заявки, и твое зачисление было отклонено.
- Извините, вы можете повторить? - Сказал я.
- Они не дают тебе снова отправлять заявку, - сказал она. - Ты уже был зачислен, но не успел ответить, и они тебя отклонили.
Я был уверен, что мое сердце больше не будет биться после услышанного. Это было таким ударом, такой ошибкой. Однозначно таких ошибок быть не может в реальной жизни.
- Нет, письмо, должно быть. затерялось в почте - я проверял каждый день, - сказал я. - Пожалуйста, вы должны им это сказать.
- Боюсь, я больше ничем не могу тебе помочь, - сказала мисс Шарптон. - Но ты всегда можешь пойти в школу второго шанса.
- Не было никакого второго шанса, - сказал я. Я никогда не планировал провал, так что я провалил план.
Я просто хотел, чтобы мир отматался назад. Я хотел обратно в те моменты, что были прежде, чем она позвала меня в свой кабинет, когда я был расстроен по поверхностным причинам. Сейчас я чувствовал себя так, как должен бы бы чувствовать, если бы член семьи умер и взял с собой частичку меня; я оплакивал свое будущее.
— Ну, ты можешь подать заявку снова после того, как заполнишь GE кредиты, — сказал она, пытаясь меня поддержать. — Общественный Колледж Кловера все еще принимает заявления на поступление. Хочешь заполнить бланк?
И теперь соль была насыпана на рану. Теперь не только мой дух был сломлен, но и теперь и души душе надо было страдать год или несколько лет, оставаясь в Кловере. Я не мог и вообразить более разочаровывающего сценария.
— Карсон, ты хочешь заполнить бланк? — Сказала мисс Шарптон.
Ее слова испарились. Я был отвлечен открыткой, на которой был изображен океан, на ее столе. Он казался таким мирным и спокойным. Я никогда не видел его своими глазами раньше.
— Карсон? — Спросила она меня.
— Вы знаете, я никогда не видел океана, — сказал я.
— Что? — Спросила она. — И что это меняет?
Я встал и вышел из ее кабинета, и просто немного прогулялся. Я, должно быть, ходил вокруг кампуса часами, просто обдумывая вещи. Северо-Западный всегда был частью плана. Он всегда был моим следующим шагом. Пока я беспокоился, что меня не примут, я никогда не планировал идти куда нибудь еще на следующий год.
И надо сказать, что я был зачислен, но потом отклонен из-за чего-то, что было совсем не под моим контролем, абсолютная ошибка в системе, поворот судьбы... Это было самым худшим. У меня это было. Я довел дело до финишной прямой, чтобы меня только лишь оторвали от награды.
Что я теперь собирался делать? Был ли я достаточно сильным, чтобы пережить все это? Собирался ли я вообще идти в Общественный Колледж Кловера на следующий год и тратить еще больше времени, борясь в том же бою? Или я просто приму поражение и сдамся, может, присоединюсь к маме на диван?
Я почувствовал, как в кармане завибрировал мобильный. Мама оставила мне голосовое сообщение — и не одно, вообще-то. Я, должно быть, не заметил, как она пыталась мне дозвониться.
— Карсон, бабушка упала. Постарайся добраться сюда так скоро, как можешь, — сказала она, очевидно не понимая, как самостоятельно управиться с ситуацией.
Может, вот почему все это происходило? Мне никогда не было суждено покинуть Кловера? Вся задумка моего существования была в заботе о маме и бабушке?
В дом престарелых я приехал так быстро, как смог. Бабушка спала, когда я вошел. Ее предплечье покрылось хорошим синяком, но в остальном она выглядела хорошо.
— Где ты был? — Спросила меня мама, стоило мне перешагнуть порог. Я ей не ответил. Где она думала я был? — Отлично, не рассказывай мне, но если ты был у отца, то я с этим мириться не буду, — сказала она.
— Как она? — Спросил я.
— Отлично, — сказала мама. — Не считая руки, она ушиблась бедром, но ничего не сломано. Я хочу купить кофе. Ты хочешь чего-нибудь?
— Нет, — сказал я, и мама вышла из бабушкиной комнаты.
Бабушка медленно проснулась через минуту или где-то так. Она подняла на меня глаза, и на долю секунды, я клянусь, она мое лицо. Она быстро отвлеклась на свои ушибы, и связь была потеряна.
— Что со мной случилось? — Спросила она, глядя на свое предплечье.
— Ты упала и ушиблась, — сказал я.
Она снова посмотрела на меня. Тогда у меня не не было сомнений, что она знала, кем я был.
— Ты напоминаешь мне моего внука, — сказала она мне. В тот раз она приблизилась к ясности наиболее близко за несколько лет.
— Правда? — Счастливо спросил я ее. — Чем?
— У тебя тоскливый вид, — сказала она. — Мой внук всегда был таким счастливым мальчиком. Он писал мне рассказы. Я помню самую первую историю, что он мне написал: «Однажды на свете был мальчик». И она стала: «Однажды был на свете мальчик, что хотел летать». И они становились все лучше и лучше со временем. Я так и не узнала, научился ли мальчик летать.
Я легонечко ей улыбнулся. Если бы она только знала, что крылья у мальчика отрубили.
Попозже пришли медсестры, чтобы искупать бабушку. Я вышел и нашел свою маму на лавочке. Она казалась немного перегруженной всей этой ситуацией, но я не был уверен, что вгоняло ее в стресс больше: факт, что ее мать поранилась или ей пришлось в самом деле одеваться и выходить из дома.

— Что происходит? — Спросила мама.
— Они купают ее, — сказал я и сел рядом с ней. Она могла бы сказать, что со мною было что-то не так, но и я точно не скрывался за улыбкой.
— В чем твоя проблема? — Спросила она меня.
Сначала я колебался — говорить ей или нет. В секрете я все еще надеялся, что этот день просто был кошмаром.
— Я прорвался в Северо-Западный, но та и не получил письма, так что теперь надо ждать, когда я смогу подавать заявку заново, — сказал я, с сердцем весом в тонны.
Между нами повисла тишина. Я подытожил, что она была просто разочарована слышать эти новости, как я, но не могла сформулировать слов о том, как ей жаль. Я не мог ошибаться еще сильнее.
— Я выкинула твое письмо, — тихо сказала мама.
Я клянусь, мое сердце пропустило удар. Я забыл, где я был. Я забыл, что мы были на улице. Я вовсе забыл о том, что бабушка поранилась. Все, о чем я мог думать, было то, в чем моя собственная мать мне только что призналась.
— Что?! — Сказал я.
— Прости, — сказала она.
— Как ты могла. Как ты могла выбросить мое письмо?! — Сказал я.
— Я хотела защитить тебя, — сказала мама.
— Защитить меня?! — Сказал я.
— Я не хотела, чтобы тебе было больно, как мне, — сказала она. — Все твои разговоры о взрослении и о становлении писателем – все твои заблуждения не станут реальностью. Мечты не сбываются, Карсон, пойми это, пока я говорю. Я живу доказательством. Мир — это очень жестокое место. Ты уедешь, и тебя съедят заживо, и ты вернешься назад вконец разрушенный. Я хотела лучшего для тебя.
Я не мог этому поверить. Моя собственная мать, моя кровь и плоть, сделала это со мной, и теперь она пыталась утверждать, что ее поведение было верным.
— Я не могу этому поверить. Это так несправедливо! — Сказал я, практически слепой из-за злости.
— Жизнь — несправедлива, — сказала мама. — Это так. И чем быстрее ты это осознаешь, тем быстрее ты повзрослеешь и увидишь мир таким, какой он есть.
Я встал и ушел от нее прочь. В тот момент она была для меня самым жалким человеком в мире, и я не мог выдержать рядом с ней еще одной секунды.

— Спасибо, — сказал я ей. — Спасибо, за то, то ты безупречный пример того, чем я отказываюсь становиться.
Я сел в машину и поехал. Я ехал, и ехал, и ехал. Я не был уверен, куда еду, и мне было все равно. И, чтобы быть полностью честным, я не планировал возвращаться.
Я проехал мимо знака «ГОРОД КЛОВЕР, НАСЕЛЕНИЕ» на окраине города. Это разожгло во мне пламя. Я достал свой зонт с задних сидений, вышел из машины, со все еще включенным аккумулятором, и побежал на этот знак, как с пиньятой.

Я колотил знак, пока из моих ногтей не закапала кровь, и мой зонт не разбился на кусочки. Я оставил на нем вмятины для каждого мудака, который относился ко мне, как к дерьму; за каждый раз, когда меня использовали; за каждый раз, когда меня обижали. Но на земля не была осыпана конфетами, были только фрагменты и разбитые кусочки мечты внутри меня.
Я отбросил свой сломанный зонт к обочине, и сел обратно в машину. Я поехал еще дальше. На этот раз я не делал остановок, что длились часами. Я ехал так далеко, как мог, до тех пор, пока не осталось ни одной дороги, по которой я мог бы продолжить.
Я нашелся у океана. Я сел на капот своей машины и просто вдохнул его. Он был таким красивым. Он казался бесконечным и вечным, прямо таким, каким я всегда себя чувствовал.
Солнце вскоре село, и начала опускаться ночь. Я почти что почувствовал предел пути, зная, что солнце взойдет снова на следующий день. Как жизнь могла продолжаться после такого дня?

3/12

Последняя пара дней была реально тяжелой, самой тяжелой, что мне приходилось переживать. Каждое утро я просыпаюсь немножко удивленным. Я что-то вроде подумывал, что мое сердце могло остановиться, пока я спал. Возможно ли умереть из-за разбитого сердца или разочарования в мои годы?
Я не был в состоянии разговаривать с мамой, или даже просто посмотреть на нее. Но смогли бы вы? Она продолжает пытаться извиниться и рассказать мне, как сильно сожалеет, но я реально не могу вынести этого.
Я пришел в кабинет Мисс Шарптон и запомнил бланк в Общественный Колледж Кловера. После этого она одарила меня самыми странными объятиями. Ты знаешь, что твоя жизнь отстой, когда провалившаяся, трижды разведенная королева красоты сожалеет тебе.
Иронично, что с недавних пор стоит ужасно плохая погода. Всю неделю было облачно, так что даже небо стало напоминанием о моем настроение.
У меня есть все права на чувства депрессии и убожества, но я провел много времени в размышлении и, в общем-то, оказалось, что у меня есть новая перспектива. Это началось, когда Мелери встретилась со мной в классе журнализма пару часов назад.
Мы упаковали все не проданные (в общем, все) копии литературного журнала в коробки.
— Что мы собираемся со всем этим делать? — Спросила Мелери.
— Я пожертвую их в дом бабушки, — сказал я. — Однажды кто-нибудь придет и выберет его. В конце концов, они будут прочитаны... или пережеваны.
— Мне так жаль, что не получилось, как ты хотел, — мило сказал Мелери.
— Мне тоже, — сказал я. — Но похоже, что я буду видеть тебя иногда в Общественном Колледже Кловера в следующем году. Может, мы авантюрными и создадим литературный журнал и там?
Мелери улыбнулась этой идее, но мысль меня очень опечалила. Было ли это лучшей вещью, на которую я мог теперь надеяться?
Становилось поздно и Мелери сложила все свои вещи, включая камеру. Она восседала на столе, где снимала нас весь полдень.
— Мелери, зачем ты все снимаешь? — Спросил я ее, что хотел сделать уже долгое время. — Я имею ввиду, ты правда хочешь помнить все?
Мелери взглянула на потолок, что она делает каждый раз, когда кто-нибудь спрашивает ее: «Зачем ты это делаешь?»
— Что недостойно памяти? — спросила Мелери. — С хорошими воспоминаниями приходят плохие воспоминания, и у меня много и тех и других. В конце концов, я могу перемотать все плохие вещи.
Я кивнул сам себе. Она была права.
— Консультант однажды сказал мне, что неважно застрял ли ты в прошлом или пытаешься забыть прошлое; важно то, что ты делаешь в настоящем. Так что вот, почему я пытаюсь впитать так много, как могу, — сказал она.
— Мелери, думаю, ты только что нашла то, о чем можно написать, — сказал я с улыбкой. Глаза Мелери засветились волнением и она улыбнулась самой большой улыбкой, что я у нее видел, когда она думала об идеях или написания ее первой оригинальной истории.
— Мне надо идти, — сказал Мелери. — Водитель сказал, если я опоздаю, он посадит меня на багажник. Это не смешно. — прямо перед тем, как выйти, она обернулась снова ко мне. — Карсон? — Позвала она с затруднением. — Мы друзья?
Я был немного удивлен и подавлен этим вопросом в одно и то же время. Ей правда нужно было спрашивать?
— Я думаю, мы лучшие друзья, Мелери, — сказал я.
Она выстрелила в меня гангстерским движением и вышла из класса. Я рассмеялся впервые за несколько дней.
Я всегда знал, что у Мелери была очень непростая жизнь, но я не разу ее об этом не спрашивал. Может быть, выйдет что-нибудь хорошее из моего длительного пребывания в Кловере. Может быть, я наконец смогу быть таким же хорошим другом Мелери, каким она всегда была для меня. Я думаю, что был слишком занят, заставляя людей услышать меня, и я никогда не думал о том, чтобы послушать.
У меня осталась еще одна коробка журналов, что нужно было перевезти домой к бабушке. Перед тем, как закрыть коробку, я взял один экземпляр и пролистал его. В первый раз, с тех пор как я его создал, я ощутил сильное чувство гордости, видя всю работу своих сверстников и зная, что я вдохновил их — нелегально, конечно, но я тем не менее оказал влияние.
Я улыбнулся сам себе и потряс головой. Может, я был слишком занят, обитая в собственной печали, что забыл, чего я в самом деле достиг? Я успешно опубликовал литературный журнал, наполненные мыслями, беспокойствами, надеждами и мечтами моих измученных сверстников в старшей школе.
Если я могу сделать такое, то несомненно я могу сделать все, что угодно, правильно? Это доказательство, что предел — это только небо.
— Небо... — сказал я про себя. Я тут же запрыгнул за свой компьютер и начал печатать. У меня была еще одна история, которую надо было добавить в журнал.
Я распечатал копии той истории, когда закончил ее. Я открыл все коробки и вложил новый рассказ в начале каждого экземпляра литературного журнала. А также играла роль чего-то типа посвящения:

Для Бабушки:
Однажды
Был на свете мальчик, который взлетел.

Я не думаю, что журнал мог начинаться каким-то лучшим способом. И когда я видел это в начале моего журнала, ко мне пришло чувство, которое я неверное, что чувствовал прежде; я думаю, это делало меня счастливым.
Да, к несчастью, мы живем в мире, где красота, популярность или богатство иногда могут превосходить над всем остальным. И иногда люди и обстоятельства мешают достижению твоих мечт и видят все твое мировоззрение насквозь. И да, если ты в своих руках ты держишь превосходство над всеми, пока пытаешься попасть туда, где тебя еще нет (интеллект, креатив или драйв), люди всегда будут стараться опустить тебя ниже и ниже к земле.
Но если я дам тем людям расстраивать себя, людям, которые оснащены слишком свиниными голова, чтобы поддерживать все хорошее, что я рассеиваю по миру, тогда я не такой умный, каким себя считаю.
Начиная с этого дня я отказываюсь давать кому-либо ставить меня в положение, где я не смогу выдержать отвратительной ситуации и где не смогу превратить ее во что-то полезное. Я больше никогда не дам никому заставить меня чувствовать что-то, чего я чувствовать не желаю, или отрывать меня от вещей, к которым я испытываю страсть и которые делают меня тем, кто я есть.
Дерет ли меня за задницу то, что мне нужно проторчать еще два года в городе, где все ненавидят даже мои кишки? Абсолютно. Буду ли я ненавидеть каждую минуту этого? Вероятно. Но еще я вхожу в новенький кампус, и мне абсолютно нечего терять, и мне не нужно заводить ни с кем дружбы.
Черт возьми, нет чего-то более яростного, чем журналист, которому нечего терять. Только представьте статьи, что я отправлю в Северо-Западный, когда в следующий раз буду обращаться с заявкой.
Даже если я никогда не выберусь из Кловера, даже если я никогда не попаду в Северо-Западный и не напишу для New Yorker'а, даже если все это только иллюзии, отнимающие у меня время, Спасибо Господу, что они есть, потому что жизнь без значения, без драйва или фокуса, без мечт и целей — это не жизнь, стоящая, чтобы ее проживали.
И после того, как я научился этому, я, наверное, проделал величайшее осознание своей юной жизни, и оно напоминает мне о том разговоре, что был у нас с Мелери все те месяцы назад.
Будто бы к тебе пришла великолепная идея, жизнь находит на тебя быстро. Она пробивает тебя и пытается найти выход, чтобы быть выраженной любым способом, которым возможно. В каком-то смысле, она во многом похожа на... молнию.
Касаясь этой темы, кажется, я слышу, как надвигается шторм. Мне надо вернуться домой перед тем, как закапает дождь; кажется, мой зонтик не там, где должен быть.

Дата добавления: 2015-10-29