Уточнение содержания и границ криминалистической тактики, ее связей с криминалистической техникой и методикой. 1 страница

Криминалистика — наука о закономерностях механизма преступления, возникновения информации о преступлении и его участниках, собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных средствах и методах судебного исследования и предотвращения преступлений.

Мы полагаем, что предпринятое уточнение определения предмета криминалистики снимает те возражения, которые, с нашей точки зрения, заслуживают внимания, а именно:

1. В предмет криминалистики включаются закономерности механизма преступления, то есть закономерности подготовки к его осуществлению, выбора и формирования способа совершения и сокрытия преступления и осуществления преступного замысла. Следует признать, что в этом плане наше определение в прежней редакции страдало неполнотой, хотя вопрос с преступлении как об отражаемом объекте и его элементах мы исследовали неоднократно, в том числе и при анализе процесса возникновения доказательств.

2. Взамен условно понимаемого термина “доказательства”, употребление которого в прежнем определении применительно к их возникновению следует признать действительно некорректным, а наши оговорки — не достигающими цели, вводится термин “информация” как совокупность сведений о механизме преступления и его участниках, содержащихся в отражении комплекса элементов события.

3. Указание на специальный, то есть криминалистический, характер средств и методов судебного исследования и предотвращения преступлений отграничивает эти средства и методы от средств и методов, составляющих предмет процессуальной науки.

Уточненное определение предмета криминалистики с приведенными комментариями фигурировало в доработанном варианте первого тома нашего Курса, затем было повторено и в последующих наших работах[267]. После их издания авторы ряда исследований выступили либо с коррективами и уточнениями этого определения, либо формулировали определение предмета криминалистики иначе.

Е. И. Зуев пришел к выводу, что “криминалистика — специальная юридическая наука о закономерностях возникновения информации, способствующей предупреждению, раскрытию и расследованию преступлений, ее собирания и использования с помощью разрабатываемых на основе познания этих закономерностей технических средств, тактических приемов и методических рекомендаций”[268]. В этом варианте определения исчезло указание на источник упоминаемой информации и ее характер. Сама информация определяется весьма расплывчато. В то же время говорится о некоем “использовании” средств, приемов и рекомендаций — но использовании для чего? Определение ответа на этот вопрос не содержит, и это естественно при такой неряшливой его грамматической, не говоря о прочем, конструкции.

В. Е. Корноухов на первый план в определении предмета поставил изучение объектов познания, а на второй — цель и результат этого познания. Определение предмета криминалистики в его интерпретации выглядит следующим образом: “Криминалистика — это наука, изучающая преступную деятельность и деятельность следователя (родовой объект) с целью познания закономерностей процессов отражения и познания и разработки на этой основе методов практической деятельности; стратегии и методики по расследованию преступлений, тактических приемов и их комбинаций по производству отдельных следственных действий; технико-криминалистических средств и технических приемов по обнаружению и фиксации следов преступления и методик по исследованию вещественных доказательств”[269].

Это определение вызывает ряд серьезных замечаний. Объектом криминалистики служит не вообще преступная деятельность и не вообще деятельность следователя (кстати, не только следователя), а лишь функциональная сторона этих видов деятельности. Поэтому в нашем определении речь идет о механизме преступления и деятельности по доказыванию. И естественно, в соответствии со всем сказанным ранее, на первом плане фигурируют именно закономерности этих видов деятельности. Нет необходимости в определении приводить перечень (к тому же далеко не полный и неточный) тех направлений практической деятельности, для которых разрабатываются на основе познания этих закономерностей средства и методы криминалистики. Наконец, — и это весьма существенно — закономерности, составляющие предмет криминалистики, не исчерпываются лишь закономерностями отражения и познания, они производны от закономерностей осуществления деятельности. Для рассматриваемой области действительности это опять-таки закономерности механизма преступления и доказывания.

В 1994 г. Н. А. Селиванов определил предметом криминалистики “закономерности возникновения, собирания и использования следов преступлений, обобщенные характеристики и признаки преступных посягательств, способствующие их раскрытию” для разработки “на данной основе” технических, тактических и методических рекомендаций, методов и приемов расследования[270].

В этом определении выпали из поля зрения столь важные закономерности механизма преступления. Они не могут быть заменены характеристиками и признаками преступных посягательств, поскольку разработка подобных характеристик и выявление таких признаков может быть осуществлено лишь на основе познания этих закономерностей, а не помимо них. Кроме того, определение Н. А. Селиванова, как и определение В. Е. Корноухова сужают сферу применения “продукта” криминалистики, ограничивая ее лишь предварительным расследованием.

По мысли В. Я. Колдина и Н. П. Яблокова, “криминалистика — наука, исследующая закономерности преступного поведения, механизм его отражения в источниках информации, особенности деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений и разрабатывающая на этой основе средства и методы указанной деятельности с полью обеспечения надлежащего применении процессуально-мате­риальных правовых норм”[271].

Начнем с того, что криминалистика не ставит своей целью изучение закономерностей преступного поведения. Это область криминологии и юридической психологии.

Поведенческие моменты участников события преступления становятся предметом криминалистики лишь в аспекте механизма преступления, а не сами по себе. Следовательно, и сам термин “механизм” следует относить не к преступному поведению, а к преступному событию, а отражение — к механизму события. И в этом случае следует говорить именно о закономерностях отражения, т. е. возникновения информации о преступлении и его участниках, не об особенностях деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, а о закономерностях этой деятельности, чтобы избежать смешения объекта и предмета науки.

Известной неполнотой страдает и определение предмета криминалистики, сформулированное А. А. Эксархопуло: “Криминалистика — это наука о закономерностях механизма преступления и деятельности по его раскрытию и расследованию, осуществляемой с использованием специальных средств, приемов и методов, разрабатываемых на основе познания этих закономерностей, достижений естественных, технических и иных наук, а также обобщения практики, с целью установления истины по уголовному делу и предотвращения преступлений”[272]. В этом определении отсутствует важный компонент предмета — закономерности возникновения информации о преступлении и его участниках, и сфера применения криминалистических рекомендаций ограничена раскрытием и расследованием преступлений.

В последнее время, увлекаясь деятельностным и информационным подходами к определению предмета криминалистики и абсолютизируя их, некоторые ученые-криминалисты подменяют понятие предмета криминалистики понятием ее объекта. В качестве предмета фигурирует поисково- познавательная или информационно-познавательная деятельность субъектов доказывания. Так, В. А. Образцов считает криминалистику наукой о средствах и механизме (технологии) поисково-познавательной деятельности в уголовном процессе[273], а В. Я. Колдин считает ее предметом информационно-познавательную структуру деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений[274], называя и элементы этой структуры: уголовно-релевантные события, процессы, факты; механизм их отражения в окружающей среде; процессы обнаружения, извлечения, фиксации и исследования информации, относящейся к расследуемому событию. Но все эти элементы выступают в качестве объекта, а не предмета науки.

И. Ф. Пантелеев прав, замечая, что суть криминалистики не в законах движения информации[275]. К этому следует добавить, что едва ли следует вводить новые понятия и термины для обозначения деятельности, которая была и остается доказыванием во всех ее аспектах.

Определение всегда отражает сущность предмета познания, но как правило, не может содержать его развернутой характеристики. Поэтому рассмотрение вопроса о предмете криминалистики требует анализа его элементов — закономерностей объективной действительности, изучаемых криминалистикой, и криминалистических средств и методов судебного исследования и предотвращения преступлений.

2.2. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ОБЪЕКТИВНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, ИЗУЧАЕМЫЕ КРИМИНАЛИСТИКОЙ

2.2.1. Механизм преступления.

П

реступление как элемент, часть предмета криминалистической науки считается той областью объективной действительности, познание которой является фундаментом для всей системы криминалистики. Можно без преувеличения сказать, что изучение преступления, способов его совершения и сокрытия, обстоятельств, благоприятствующих или препятствующих его совершению, было тем необходимым условием, которое сделало возможным разработку средств и методов борьбы с преступностью.

Как правильно отмечает М. К. Каминский, “преступление, взятое в собственно криминалистическом плане, выступает не только как юридический факт, но и как предметная деятельность (иногда ее фрагмент: действие, совокупность действий) человека”[276]. Преступление привлекает внимание криминалистов именно как противоправная деятельность, как определенный акт человеческого поведения.

В. В. Клочков и В. А. Образцов прямо указывают, что “преступление как объект научного и практического познания представляет собой специфическую разновидность человеческой деятельности — процесс взаимодействия преступника и окружающей его среды, порождающий их изменения, которые имеют значение для установления истины по уголовному делу”[277].

Противоправную деятельность изучает ряд наук, преимущественно наук уголовно-правового цикла. Учитывая данные этих наук, а главным образом, уголовно-правовую и криминологическую характеристики преступления, криминалистика акцентирует свое внимание на функциональной стороне противоправной деятельности, на той системе отношений и действий, которые образуют то, что нередко называют механизмом преступления.

Понятие механизма преступления в литературе еще не устоялось. А.Н. Васильев под механизмом преступления понимал “процесс совершения преступления, в том числе его способ и все действия преступника, сопровождающиеся образованием следов материальных и нематериальных, могущих быть использованными для раскрытия и расследования преступления”[278]. По В. А. Образцову, механизм преступления определялся в более абстрактной форме, как “реализуемая в определенных условиях, выражении, направленности и последовательности динамическая система противоправных поведенческих актов и обусловленных ими явлений, имеющих криминалистическое значение”[279].

Близкое по смыслу понятие формулирует В. Н. Кудрявцев: “Под механизмом преступного поведения мы понимаем связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих его исполнение”[280].

Мы понимаем механизм преступления как сложную динамическую систему — и в этом согласны с В. А. Образцовым, но систему, состоящую не только из поведенческих актов и обусловленных ими явлений. С нашей точки зрения, элементами этой системы выступают:

1) субъект преступления;

2) отношения субъекта преступления: к своим действиям, их последствиям, к соучастникам;

3) предмет посягательства;

4) способ преступления как система детерминированных действий;

5) преступный результат;

6) место, время и другие обстоятельства, относящиеся к обстановке преступления;

7) обстоятельства, способствующие или препятствующие совершению преступления;

8) поведение и действия лиц, оказавшихся случайными участниками (активными и пассивными) события;

9) связи и отношения между действиями (способом преступления) и преступным результатом, между участниками события, между действиями и обстановкой, субъектом преступления и предметом посягательства и т. п.

Как видно из изложенного, механизм преступления — понятие более широкое, нежели состав преступления, который, как известно, характеризуется четырьмя элементами.

Как всякая система, механизм преступления формируется и функционирует под воздействием определенных закономерностей. Далеко не все они, разумеется, могут быть отнесены к предмету криминалистики. Скажем, закономерности формирования преступного замысла, преступного поведения — это предмет криминологии, закономерности поведения и действий лиц, оказавшихся участниками события, — область психологической науки и т. п. К предмету криминалистики, как нам представляется, должны относиться закономерности:

1) возникновения и развития связей и отношений внутри механизма преступления;

2) формирования и реализации способа преступления;

3) возникновения и течения “...связанных с преступлениями явлений до и после криминального порядка, имеющих значение для следственной, судебной, оперативно-розыскной и экспертной практики”[281].

Мы попытались лишь наметить круг тех закономерностей механизма преступления, которые, по нашему мнению, должны быть исследованы в аспекте проблемы предмета криминалистической науки. Материалом для их изучения могут служить элементы этого механизма и вся его система в целом.

2.2.2. Отражение и информация.

П

редметом судебного исследования выступает преступление как специфическое явление, установление содержания которого составляет одну из задач доказывания. Последняя может быть решена только с помощью фактических данных о преступлении, то есть той информации, которая в установленном законом порядке признана доказательствами по делу.

Информация о механизме преступления и сопутствующих ему обстоятельствах возникает с момента формирования этого механизма и пополняется в течение всего времени его функционирования. Она возникает неизбежно, и сам процесс ее возникновения носит закономерный характер. Закономерности возникновения информации о преступлении выражаются и базируются на следующих положениях.

Известно, что в фундаменте самого здания материи существует способность, сходная с ощущением, — свойство отражения. Формы проявления этого свойства тем выше и сложнее, чем выше и сложнее форма движения материи.

Обычно отражение определяется как взаимодействие материальных тел или как результат этого взаимодействия. Полнее других процесс отражения определил М. Корнфорт: “Процесс отражения включает в себя такую взаимосвязь между двумя особыми материальными процессами, при которой особенности первого процесса воспроизводятся в соответствующих особенностях второго”[282].

Поскольку отражение присуще всей материи, постольку всякий материальный процесс отражается в других материальных процессах, связанных с ним. Из закона диалектики о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального мира следует вывод о том, что взаимосвязь при отражении есть одна из необходимых и универсальных связей объективной действительности: если всякий материальный процесс связан необходимо с другими процессами, то не существует изолированных явлений, а значит, не существует и принципиально неотражаемых явлений.

Событие преступления есть один из материальных процессов действительности, а поэтому находится в связи и взаимообусловленности с другими процессами, событиями и явлениями, отражается в них и само выступает отражением каких-то процессов. “Всякое событие, — отмечает В. И. Корюкин, — связано с изменениями в окружающей среде. Изменения в среде предшествуют наступлению события, наступление события, в свою очередь, вызывает изменения в окружающей среде... Для того чтобы узнать о событии, мы должны выделить связанные с ним изменения. Связь изменений с событием существует объективно”[283]. Эти изменения в среде, связанные с событием, есть результат взаимодействия между ними, результат отражения события в среде. Только по ним можно судить о содержании события. Применительно к процессу доказывания изменения в среде, как результат отражения в этой среде события, есть информация об этом событии, те самые фактические данные, с помощью которых только и можно судить о событии преступления. Следовательно, сам процесс возникновения информации есть процесс отражения, а ее возникновение — результат этого процесса. Поскольку же любое событие преступления необходимо (как и любой процесс) отражается в окружающей среде[284], постольку и процесс возникновения информации о преступлении носит необходимый, повторяющийся, устойчивый и общий характер, то есть является закономерностью. Процесс возникновения информации о преступлении выступает, таким образом, как “ необходимая связь, объективная связь всех сторон, сил, тенденций etc. данной области явлений”[285]. Закономерность процесса возникновения информации о преступлении есть одна из объективно существующих предпосылок установления истины в судебном исследовании — проявления принципа познаваемости мира.

Отражаемыми объектами в процессе возникновения информации о преступлении становятся элементы преступления. Однако не все они играют одинаковую роль в акте отражения. Строго говоря, непосредственно отражаемыми объектами являются субъект и объективная сторона преступления. Субъект преступления как личность отражается через свои свойства (как проявление личности) и через средства и способы действий; действия (или бездействие) отражаются через средства и способы их осуществления. Таким образом, свойства личности, средства и способы действий выступают как средство отражения. Складывается следующая система взаимосвязей в этом акте отражения (см. след. страницу):

Данная система выражает только процесс возникновения информации о событии, а не отношений субординации между объектами одной категории. В уголовно-правовом аспекте субъект преступления проявляется (представляется, репрезентируется) только через действия, то есть сам отражаемым объектом не становится. В криминалистическом же аспекте, когда речь идет об установлении конкретного человека, совершившего преступление, необходимо рассматривать все формы выражения личности вовне, то есть не только его поведение, но и его свойства, по отражению которых, например, на окружающей обстановке можно идентифицировать субъекта. Поэтому мы и рассматриваем субъект как самостоятельный отражаемый объект.

В сложных связях выступают в акте возникновения информации о событии и объект преступления, и мотив, цель, вина преступника. Объект преступления (общественные отношения), на который посягает преступник, репрезентируется в акте отражения действиями, обстановкой действий и предметом посягательства, субъективные же моменты — действиями. Таким образом, они участвуют в процессе возникновения информации о преступлении опосредованно: и через отражаемые и отражающие объекты, и через средства отражения.

I. Отражаемые объекты Субъект Действия (индивид) II. Средство отражения Свойства Средства личности и способы действий III. Отражающие объекты Окружающая Предмет обстановка посягательства (элементы среды, в которой происходит событи е) IV. Результат отражения Изменения Изменения (“отпечатки” свойств личности, результаты действий)

Судить по отражению об отражаемом, по информации о преступлении можно только в том случае, если отражение обладает содержательной стороной, если связь изменений с событием можно обнаружить, выявить, понять по содержанию этих изменений. Содержание изменений, их характер есть информация об этих изменениях. Последние несут в себе сведения о том, каковы они, то есть информацию о всем процессе отражения, результатом которого изменения становятся, а становятся они материальным носителем, “хранилищем” информации о событии.

Информация, как мера связи события и вызванных этим событием изменений в среде, не может существовать без материальной основы, или, как принято говорить, вне информационного сигнала, под которым понимают единство материального носителя и средства передачи информации. Таким образом, изменения — это информационный сигнал, имеющий свое содержание — информацию, и форму выражения — информационный код. Информационным кодом служит и человеческая речь (словесный код).

В процессе возникновения изменений информационный сигнал может выступать в предметной (вещественной) и мысленной (образной) формах. Обе формы есть разновидности “отпечатков” события в среде.

Мысленная (образная) форма информационного сигнала является субъективной формой психического отражения. В. Тюхтин делает из этого положения совершенно правильный вывод о плодотворности двух линий анализа отражения: в гносеологии и в частных науках. Гносеологический аспект выявляет отношение образа и предмета; в частнонаучном плане психическое отражение выступает как продукт взаимодействия субъекта со средой[286].

Если изменение среды является материальным носителем информации, то сама эта информация после надлежащей процессуальной процедуры становится доказательственной информацией и составляет содержание доказательства. Информация, заключенная в данном доказательстве, дает ответ на вопрос о том, что устанавливается данным доказательством, что оно доказывает[287].

Поскольку среда, в которой преступление вызывает изменение, не есть нечто монолитное, не один объект, а комплекс объектов, процессов, явлений, постольку и отражение преступления, его “отпечаток” содержится не на одном отражающем объекте, а на их комплексе. Информация о событии распределена, таким образом, по всем объектам отражающего комплекса, то есть по всем будущим доказательствам. Каждое из них содержит только порцию этой информации. Объем доказательственной информации, содержащейся в конкретном доказательстве, зависит от того, насколько значительны те изменения среды, которые она выражает; эти изменения тем больше, чем теснее взаимосвязь с данным конкретным отражающим объектом отражаемого объекта — субъекта или действий. Поэтому, например, предмет посягательства содержит значительный объем информации о событии, орудие преступления — также, а, например, информация о событии, содержащаяся в показаниях свидетеля-неочевидца, — более скудный, ибо сам этот свидетель непосредственно не воспринимал события, то есть в акте отражения не участвовал.

Совокупность всей доказательственной информации, в принципе, адекватна полному отражению преступления. Мы говорим: “в принципе” потому, что в действительности полного отражения быть не может. Еще более неполной по сравнению с моделью является доказательственная информация, ставшая известной следователю, ибо объем этой информации обусловлен не только полнотой отражения, но и теми возможностями выявления возникших доказательств, которыми он обладает, и ограниченностью источников, допускаемых законом.

Процесс возникновения информации о событии, как всякий процесс отражения, носит ситуационный характер, то есть зависит от условий, в которых он протекает, от ситуации. Ситуационность процесса возникновения информации о событии и обусловливает то, что управляющие этим процессом закономерности проявляются (что вообще присуще проявлению объективных закономерностей) как тенденция. Степень осуществления этой тенденции зависит от конкретной обстановки. Отображаемое независимо от отображающего, и “... понятно само собою, что отображение не может существовать без отображаемого, но отображаемое существует независимо от отображающего”[288]. При этом отображение никогда не может всецело сравняться с отображаемым даже в тех случаях, когда отображающим выступает сознание человека. Подтверждая это положение анализом понятия казуальной связи, В. И. Ленин замечал: “Следовательно, человеческое понятие причины и следствия всегда несколько упрощает объективную связь явлений природы, лишь приблизительно отражая ее, искусственно изолируя те или иные стороны одного единого мирового процесса”[289]. Именно поэтому можно себе представить, что в отдельных случаях отражение будет настолько неполным, искаженным и т. п., что возникшая информация о преступлении в своей совокупности не даст полного представления о преступлении, будет недостаточна для установления истины по делу. Вообще же полнота отражения в рассматриваемом аспекте проявляется как ее достаточность для решения практических задач доказывания: совокупность возникшей и обнаруженной информации позволяет установить объективную истину.

Отражение как результат взаимосвязи объектов, участвующих в акте отражения, есть конечная фаза этого процесса. Какие же конкретно закономерности “управляют” самим процессом возникновения отражений, следов преступления?

Во-первых, это закономерная повторяемость процесса возникновения следов события. Она заключается в том, что при наличии определенных условий процесс отражения, в итоге которого возникают следы преступления, необходимо повторяется. Например, при прикосновении руки к полированной поверхности возникают следы пальцев, при ходьбе по пыльному полу — следы ног, при восприятии внешности преступника — его мысленный образ в сознании наблюдателя и т. п. И сколько раз будут повторяться эти действия, столько раз при соответствующих условиях с необходимой закономерностью будет повторяться факт возникновения соответствующих следов-отражений.

Во-вторых, это логика связи между действиями преступника и наступлением преступного результата, который будет являться доказательством по делу. Это означает, что преступный результат доказывает наличие преступного деяния и его характер, что закономерность наступления данного преступного результата позволяет отправляться от него к доказываемому событию.

В-третьих, это закономерность связи между способом совершения преступления и следами применения этого способа, то есть возможность, исходя из знания способа совершения преступления, судить о тех следах преступления, которые неизбежно возникают при совершении преступления данным способом, закономерность возникновения именно таких следов, а не иных, которые, в свою очередь, характерны для другого способа совершения преступления.

В-четвертых, это закономерная зависимость выбора способа совершения преступления от конкретных, известных обстоятельств субъективного и объективного характера, зависимость, позволяющая, отправляясь от способа, играющего роль доказательства, устанавливать эти обстоятельства и, наоборот, по обстоятельствам, определяющим выбор способа и выступающим в качестве доказательства по делу, судить о способе совершения преступления.

Способ совершения преступления не случайно играет такую важную роль в процессе возникновения информации о преступлении. Способ совершения преступления, понимаемый как система действий преступника по подготовке, совершению и сокрытию преступления, будучи в целом отражаемым объектом, как элемент объективной стороны преступления, в то же время своими составляющими (действия, средства действий) служит средством отражения в среде события преступления. Кроме того, как правильно указывает Г. Г. Зуйков, “следы определенного способа совершения преступления указывают не только на совершенные действия, но и на обстоятельства, детерминировавшие способ совершения преступления, определившие состав и характер совершенных действий, в частности, по характеру совершенных действий представляется возможным предположительно судить об определивших способ совершения преступления качествах личности”[290].

Перечисленные закономерности возникновения информации относятся к числу специфических, изучаемых только криминалистикой. Однако они не исчерпывают собой всех закономерностей объективной действительности, проявляющихся в процессе возникновения информации о преступлении. Проблему классификации закономерностей возникновения актуальной информации применительно к такому объекту криминалистического исследования, как почерк, удачно решила В. Ф. Орлова при характеристике теории судебно-почерковедческой идентификации. По ее мнению, все подобные закономерности могут быть разделены на три основные группы.

Дата добавления: 2015-10-23